Вопрос об авторстве Шекспира. Люди, близко стоявшие к Ш. при его жизни, никогда не высказывали никаких сомнений относительно его авторства. Когда в XVII и особенно в XVIII в. его слава стала распространяться за пределы Англии, все говорили об актере-драматурге. В XIX в. романтики провозгласили Ш. не только величайшим драматургом, но и величайшим умом, которому открыты все тайны человеческого знания. Появились идолопоклонники Ш., перед которыми нельзя было говорить о его недостатках. Как всегда бывает в таких случаях, одна крайность вызвала другую. Если произведения Ш. так недосягаемо высоки и безупречны, то значит их писал не простой, малообразованный актер. Оставалось только подобрать среди современников Ш. какое-нибудь другое лицо, которому можно было бы приписать такое почти сверхчеловеческое дело.
Американка мисс Делия Бэкон с 1855 г. начала усиленно доказывать, что произведения, приписываемые Ш., составлены не актером, а кружком самых ученых людей того времени, во главе с Фрэнсисом Бэконом, знаменитым философом и ученым естествоиспытателем. По этой теории выходило, что одно и то же лицо писало в форме ученых трактатов, когда обращалось к специалистам, и в форме драматических произведений, когда обращалось к массам. У мисс Бэкон не было никаких фактических данных, чтобы доказать эту гипотезу, но она так была охвачена своей навязчивой идеей, что пыталась даже вскрыть могилу Ш. в Стратфорде, надеясь там найти нужные ей документы. Она умерла в 1859 г. в больнице для душевно-больных.
Историки литературы и специалисты-шекспироведы сначала не придавали никакого значения этой выдумке больного ума и отмалчивались. Но бэконианская ересь нашла последователей, людей легковерных или любителей сенсаций. В 1888 г. американский адвокат Донелли объявил, что он открыл шифр, которым пользовался Бэкон в своих сочинениях, изданных под „именем Ш.“. Одновременно граф Фитцтум фон-Экштедт издал книгу, в которой доказывалось, что имя актера было Shakespere, а псевдоним драматурга был Shakespeare (разница в окончании). Немец Борман в 1894 г. выпустил книгу „Шекспировская тайна“, в которой сопоставлял уже не отдельные слова и выражения, а целые произведения Ш. и Бэкона. Из подобранного Борманом материала выходило так, что Бэкон под псевдонимом Ш. рассматривал в комедиях естественно-научные вопросы, в драматических хрониках — астрономические и метеорологические вопросы, в трагедиях — человека, как существо физическое, нравственное и политическое; в „Буре“ изложена бэконовская теория ветров.
Бесцеремонная подтасовка фактов и изворотливая софистика бэконианцев так раздражала шекспирологов, что началась длительная полемика. Для историков литературы этот вопрос решен. Бэкон был холодным и рассудочным прозаиком, Ш. — полным фантазии поэтом. Каждый был хорош в своей области и оказался бы совершенно бессильным в области другого. В глазах всех шекспирологов бэконианская ересь безвозвратно провалилась.
Но любители таинственного и сенсаций на этом не успокоились. Продолжая повторять вслед за бэконианцами, что Ш.-актер был не только мало образован, но почти безграмотен, они стали перебирать его современников, причастных и даже непричастных к литературе. У них у всех была одна навязчивая идея: кто-то другой писал для театра под псевдонимом Ш., вероятно, кто-нибудь из близких или знакомых ему людей, и наверное кто-нибудь образованный, интеллигентный: не Соутгемптон ли? или Дерби? или Пемброк? Интересно отметить, что подобные гипотезы возникали не в Англии, где находятся все документы, на которые нужно опираться в подобного рода вопросах, а в других странах.
За последние десятилетия в Германии выдвинута новая гипотеза, которая находит поддержку и у нас. Немецкий романист Блейбтрей, а вслед за ним и бельгийский журналист Дамблон провозгласили, что истинный автор так называемых шекспировских пьес, наконец, найден: это граф Рэтланд (Earl of Rutland), один из кружка аристократической молодежи, с которым был знаком актер-Ш. Книга Дамблона, изданная в 1913 г., прямо бьет на сенсацию: „Лорд Рэтланд есть Шекспир. Величайшая из тайн раскрыта“. Правда, после Рэтланда не осталось никаких сочинений, ни печатных, ни рукописных. Мы даже не знаем, способен ли был этот рано умерший аристократ что-нибудь писать, кроме писем к родным, которые хранит его фамилия. Но изобретательные умы не останавливаются перед такими препятствиями. Рэтланд окончил кембриджский университет, он побывал не только во Франции и Италии, но даже в Дании. С его смертью прекращается печатание пьес Ш. Значит — он их автор. Когда появилась новая рэтландианская гипотеза, английские и немецкие специалисты-шекспирологи отнеслись к ней так, как раньше относились к бэконианской ереси: не придали ей никакого значения. Но в последнее время вопрос приобрел некоторую остроту у нас. В 1924 г. выпущена книга Ф. Шипулинского — „Ш.-Рэтланд. Трехвековая конспиративная тайна истории“. Мало того, теорию эту взял под свое покровительство такой знаток западно-европейской литературы, как В. М. Фриче, выпустивший в 1926 г. биографию Ш., переработанную в духе рэтландианской гипотезы. Гипотеза эта, как „почти установленная“, переходит в наши учебники литературы и распространяется в школах. Что ж говорят факты?
Прежде всего обратимся к биографии Рэтланда в 36 томе „Словаря национальной биографии“ (1893). Словарь этот издавался под редакц. известного шекспиролога Сиднея Ли, а статья о Рэтланде написана Арчбольдом, большим знатоком английской истории и литературы шекспировского времени. Из этой статьи, сопровождаемой точными ссылками на рукописные и печатные документы, выясняются все важнейшие факты из жизни Рэтланда. Он родился в 1576 г. в аристократической семье Маннерсов и двенадцати лет, после смерти отца, получил свой титул от графства Рэтланд. Как аристократическое дитя, он воспитывался в кембриджском университете, при чем имел приставленных к нему наставника, слугу и мальчика. Наставник о нем очень заботился и часто писал письма матери о его успехах. Рэтланду было 19 лет, когда он окончил университет и по аристократическому обычаю был послан путешествовать за границу. И здесь он находился под постоянным контролем. Инструкция молодому путешественнику, потом напечатанная, была составлена каким-то видным писателем, быть может самим Бэконом. Рэтланд отплыл из Англии в 1596 г., посетил Париж, Швейцарию и Италию. На севере Италии он опасно заболел, и это, вероятно, ускорило его возвращение домой. В начале 1598 г. он уже записался членом юридической коллегии в Лондоне, а в следующем году присоединился к армии Эссекса, посланной для усмирения Ирландии, и служил там полковником пехоты. Неудачный поход Эссекса вызвал великий гнев королевы Елизаветы, и она лишила милостей своего бывшего фаворита. Чтобы вырвать королеву из рук своих врагов, Эссекс организовал заговор из небольшой группы своих друзей и приверженцев. В числе их был и Рэтланд, которому было тогда 25 лет. В 1601 г. все заговорщики были арестованы. По настоянию врагов Эссекса, королева с большой мукой подписала смертный приговор своему любимому и последнему фавориту. Все остальные, в числе их Рэтланд, были заключены в Тауэр и находились под строгим следствием и судом. Сидя в Тауэре, Рэтланд раскаялся и запросил прощения. Наказание ему ограничили штрафом и лишением имущества. После смерти Елизаветы новый король, Яков I, возвратил ему имущество и царственные милости. Рэтланду снова дают почетные поручения и административные места. Он участвует в посольстве в Данию. Его назначают управляющим и наместником разных государственных имуществ, преимущественно в северной части Англии. Здоровье Рэтланда было преждевременно подорвано, и он умер всего 36 лет в 1612 г. Современный историк Вуд называл его „выдающимся путешественником и хорошим солдатом“.
Анализируя биографию Рэтланда и сопоставляя ее даты с датами биографии Ш., мы ясно видим, что нет никаких оснований предполагать, что Рэтланд был автором шекспировских пьес. Он был на 12 лет моложе Ш., и когда около 1590 г. на лондонской сцене стали появляться пьесы под именем Ш., ему было только 14 лет, и он учился в кембриджском колледже. Конечно, бывают вундеркинды, которые начинают писать в таком раннем возрасте, но об этом все говорят, и этого замолчать нельзя. Воспитатель молодого графа, не спускавший глаз с порученного ему воспитанника, ничего не писал матери о его театральных или литературных наклонностях. Если английская аристократия того времени, усердно посещая лондонские театры и пьянствуя с актерами в тавернах, все-таки с пренебрежением относилась к профессии театрального работника, то нельзя сказать того же об отношении аристократии к поэзии. Лучшие поэты того времени — Спенсер и Сидней — вращались в аристократическом обществе, и на их поэтический талант аристократы смотрели с великим уважением. Сама королева Елизавета показывала в этом отношении пример. В кембриджских колледжах студенты усердно сочиняли стихи, латинские и английские. Рэтланд, очевидно, совершенно был лишен стихотворного дара. Между тем, под именем Ш. издавались не только комедии и трагедии в стихах, но также несколько поэм и 154 сонета. Приверженцы рэтландианской теории говорят, что пьесы, написанные на итальянские сюжеты, мог написать только человек, побывавший в Италии. Но Рэтланд выехал во Францию в 1596 г.; отсюда он переехал в Швейцарию и в Италию прибыл, вероятно, не раньше 1597 г. А шекспировские пьесы „Ромео и Джульетта“ и „Венецианский купец“ были поставлены в Лондоне в 1863—95 гг., т.-е. раньше этой поездки. Они писаны не по итальянским впечатлениям, а по печатным источникам, всем доступным, и по воображению, доступному большому творческому таланту. Говорят, что „Гамлета“ мог написать только человек, побывавший в Дании. Ш. никогда не был там, а Рэтланда посылали туда два раза: при королеве Елизавете в 1599 г. вместе с графом Нортумберландским и при короле Якове I в 1603 г. вместе с посольством, для поздравления датского короля с новорожденным сыном. „Гамлет“ был поставлен на сцене в 1602 г., а напечатан в 1603—4 гг. Писался „Гамлет“ (по печатным источникам), очевидно, в 1601 г., а в это время Рэтланд был арестован по делу о заговоре Эссекса; его держали под строгим политическим надзором в Тауэре, производили о нем следствие и отдали его под суд. Возможно ли заниматься литературной работой в таких условиях? Говорят, что в „Буре“ образ волшебника Просперо, который ломает свой волшебный жезл и погружает магическую книгу в воду, есть аллегорический образ поэта, отказывающегося от своей поэтической деятельности. „Буря“ поставлена на сцене в 1612—13 гг. Рэтланд умер в 1612 г. всего 36 лет от роду, вследствие преждевременно подорванного здоровья. Он еще не готовился итти на покой. Ш. в то время было 48 лет. Уже больше 20 лет проработал он для лондонских театров, в значительной степени разочаровался в драматической деятельности, устроил себе обеспеченную жизнь на родине, в Стратфорде, и решительно хотел отдохнуть. В 1613 г. театр „Глобус“, в котором Ш. был пайщиком, сгорел. Возможно, что это послужило для него поводом попрощаться со своей профессией и уехать из Лондона.
Для того, чтобы писать хорошие пьесы, нужно иметь литературный талант и знать театральную технику. Из разговоров Гамлета с актерами мы видим, что автор шекспировских пьес близко стоял к театру, знал достоинства и недостатки современных актеров. Таким был Ш.-актер. Об отношении Рэтланда к театру мы знаем только то, что, принимая короля Якова у себя в имении, он для развлечения гостей поручил какой-то труппе поставить пьесу. Но это была пьеса Бен Джонсона, а не Ш. Возможно, что Рэтланд когда бывал в Лондоне, посещал театры вместе со своими приятелями-аристократами — Соутгемптоном и Эссексом. Возможно, что он был лично знаком с актером Ш. Но он никогда не мог быть близок к театральному искусству, так как почти вся его жизнь прошла в таких английских провинциях, где не было никаких театров. Совершенно фантастическим является предположение, что, начиная с 14-летнего возраста и до самой смерти, т.-е. в течение более 20 лет, он только тем и занимался, что тайком писал пьесы (числом около 40) и под именем подкупленного им актера Ш. ставил их на лондонской сцене. Не знали этого современные драматурги Марло, Грин и Нэш, которые сами были в кембриджском университете, где учился Рэтланд, и теперь ревниво следили за драматическими успехами своего малообразованного конкурента Ш. Не знал этого самый просвещенный драматург того времени, Бен Джонсон, окончивший кембриджский университет и друживший с актером-Ш., творческий талант которого он признавал. Когда в 1623 г. два актера из той труппы, где Ш. был пайщиком, издавали первое полное собрание его сочинений, Бен Джонсон написал к нему стихотворное предисловие, в котором прославляет „Эвонского лебедя“, т.-е. Ш., который родился и умер в Стратфорде, на реке Эвоне.
Недавно в английской прессе много шуму наделало открытие рукописи старинной исторической пьесы на сюжет из жизни Томаса Мора. Лучшие английские палеографы считают возможным утверждать, что самый яркий монолог, прибавленный к этой пьесе, вписан в нее рукой актера Ш. Разбирая этот вопрос, специалисты не вспоминают ни Бэкона, ни Рэтланда.
Библиография. В. Чуйко, „Был или не был Ш.?“, „Наблюдатель“, 1888, № 2; Н. И. Стороженко, „Ш.-Бэконовский вопрос“; Р. И. Бойль, „Бэконовский шифр“ (обе статьи в Брокгауз-Ефроновском изд. сочинений Ш., т. V, 1904); З. Венгерова, „Вестник Европы“, 1913, № 6; Ю. Веселовский, „Ежегодник императорских театров“, 1914, вып. II; В. Фриче, „Вильям Ш., псевдоним гр. Р. Рутлэнда“, „Голос Минувшего“, № 2, 1917; Ф. Шипулинский, „Ш. — Ретлэнд. Трехвековая конспиративная тайна истории“, 1924; В. М. Фриче, „Ш.“, 1926; Celestin Demblon, „Lord Rutland est Shakespeare“, 19l3; W. Archbold, „Manners, Roger, fifth Earl of Rutland“, Dictionary of National Biography, Vol. XXXVI, 1893; F. G. Kenyon, „An Autograph of Shakespeare“, „Discovery“, Vol. V, № 51, March, 1924; G. Connes, „Le mystère Shakespearien“ (1926); В. Лазурьский, „Ш. чи Рутланд?“ (Зап. Одеськ. Науков. при УАН Товаріства, секц. істор.-филолог., № 1, 1928).