Приказная школа
Приказная школа — наиболее раннее русское поэтическое объединение, осознающее себя как группу, корпорацию. Оно сложилось к концу 20-х – началу 30-х годов XVII века и существовало до реформ патриарха Никона[1].
Название «приказная школа» было дано исходя из статуса принадлежавших к ней стихотворцев: ее участники происходили из неродовитых семей и принадлежали к приказным чиновникам. В их число входили справщик Савватий, Алексей Романчуков, Петр Самсонов, Тимофей Анкудинов, Ермолай Азанчеев, Евфимия Смоленская и другие[2].
В русскую поэзию XVII века приказные авторы привнесли «понимание человеческого достоинства, вписанного в историко-литературный облик автора»[3] (что часто приписывается Симеону Полоцкому как новаторство). Для наследия приказной школы характерно обилие формул, усиленное соревновательное начало, а также особое внимание к таким категориям, как мудрость и остроумие.
Поэтика
[править | править код]В XVII веке поэзия воспринималась в качестве интеллектуального досуга, как уникальная форма общения, доступная особому кругу мудрецов. Установка на элитарность характеризует и поэтику приказной школы стихотворства. Осознавая себя некой интеллигентной корпорацией, приказные поэты определяли процесс творчества как «духовный пир»[3], заключавшийся в постоянном обмене поэтическими посланиями между членами школы.
Художественный метод приказных стихотворцев характеризуется "синтетичностью как текстовым, образным и стилистическим смешением"[3], совмещающим в интеллектуальной литературной игре разнообразные лексические типы, культурные традиции, формулы, приемы, и одновременно постулирующим глобальную концепцию поэзии приказной школы, призванной "объединить мудрость всех поколений"[4].
Участниками «духовного (или любовного) союза» могли стать только немногие избранные, имеющие «остроумие и острый разум». Два ключевых в рамках приказной школы понятия имеют прямое отношение к категории литературной игры. «Остроумие» предполагает умение пользоваться излюбленным приемом приказных стихотворцев — уподоблением. «Острый разум» же подразумевает способность находить ассоциации и создавать новые.
Обращаясь с довольно широким кругом текстов (книги Священного Писания, сочинения Отцов Церкви, азбуковники, Физиолог), приказные следовали «естествословной тенденции» и активно использовали образы из природного мира, в котором находили бесконечный источник для построения нравоучительных аналогий и для зашифровывания многочисленных цитат к авторитетным текстам[3]. Основные средства, применяемые приказными стихотворцами, включали эмблематические толкования имен, акростихи, параллелизм, иносказание, метафора, косвенные отсылки и т. д.
Однако, несмотря на «укорененность» в традиции и стремление обособиться от западных влияний, укрепив статус книжной поэзии шаблоном и "ограничив ее национально-православными рамками"[5], участники приказной школы в рамках своей литературной игры так или иначе испытывали воздействие современных веяний, в особенности, барокко и искали формы преодоления клише. Влияние современности сказалось и на поэтическом языке приказных стихотворцев. Смешение книжной речи и приказной лексики в виршах поэтов стоит воспринимать и как традицию, в которой выразилась "общая историческая тенденция развития языка в XVII веке, направленная в сторону слияния неоднородных пластов текста, соединения их форм и способов выражения"[6], и как поэтическое новаторство приказной школы, объединившей светское и церковное, деловое и литературное.
Жанры
[править | править код]В целом для творчества приказной школы характерно совмещение нескольких типов письма: приказного документа с одной стороны и богословского трактата с другой[7]. Эта особенность влияет не только на поэтику, но и на жанровое своеобразие приказной школы.
Наиболее характерным жанром является послание (эпистолия), которое поэты посвящали в первую очередь друг другу, но также и вышестоящим лицам (например, царю Михаилу, князю Д. М. Пожарскому или брату патриарха Филарета Ивану Никитичу Романову)[8]. Послания могли быть довольно длинными[8], а их содержание отличалось неоднородностью и разнообразием: оно вмещало в себя как элементы панегирика или поучения, так и просьбы о покровительстве и помощи[9], преследуя одновременно две цели — повлиять на конкретного адресата и обратиться к вечным темам[10]. Чаще всего в эпистолиях использовался акростих: первые буквы каждой строчки складывались в имена адресата послания и автора[11]. Кроме того, для этого жанра в рамках приказной школы характерно обилие формул, чаще всего молитвенных, стоящих ближе к концу стихотворения и указывающих на его завершение. Также формулы могли свидетельствовать о завершении части послания, содержащей акростих, и о переходе к новой. Наконец, формулы использовались и во вступительной части послания, в которую входило обращение к конкретному человеку, приветствие и разнообразные пожелания[12].
Преобладание в творчестве приказных поэтов посланий связано в первую очередь с тем, что авторы осознавали себя корпорацией, а стихотворения — особым интеллектуальным способом общения друг с другом, демонстрирующим начитанность и «остроумие»[13].
Ещё один характерный жанр — стихотворные предисловия, предваряющие другие литературные произведения в качестве оглавления и нравоучения. Принадлежность стихотворения к этому жанру определялась непосредственно автором: определённого канона предисловия не существовало, и оно могло включать в себя черты молитвы, послания, поучения или даже новеллы в стихах[14]. По отношению к посланиям предисловия занимали подчиненное место, так как большое влияние на них оказывала проза[15].
Участники
[править | править код]Существует несколько подходов к выделению круга участников приказной школы.
Подход А. М. Панченко
[править | править код]Так, исследователь А. М. Панченко опирается на исторические связи поэтов. Он подчеркивает наличие интенсивных личных и творческих контактов между поэтами, важность их собственного ощущения принадлежности к одной группе. Таким образом, исследователь относит к приказным авторам справщиков Московского Печатного двора Савватия, Стефана Горчака, а также дьяков Петра Самсонова, Алексея Романчукова, подьячего Михаила Злобина и других[16].
Савватий
[править | править код]В конце 1620-х – начале 1630-х годов поэт состоял при дворе Михаила Федоровича. Из стихотворных посланий Савватия известно, что в это же время он занимался и учительской деятельностью. В 1634 году стихотворец начал служить в московской Книжной справе: он подготавливал к печати учебную Азбуку. В справщиках он пробыл до 1652 года[17].
Творчество Савватия дошло до нас в наибольшем объеме. Как поэт он обращался к различным жанрам. Эмоциональная составляющая в его виршах выражена слабо. Так, например, описывая уныние и скорбь, поэт не уходит плач. Послания Савватия адресованы как другим участникам приказной школы, так и представителям придворных кругов[18], и в них он так же «приветливо-сдержан»[19]. В его стихах раскрываются темы мудрости, дружбы и любви[20].
Свое авторство он отмечал в акростихе «чернец Савватиища», «чернец Саванятаи» и т. д.[21]
Стефан Горчак
[править | править код]Биография стихотворца слабо изучена.
В 1630–1640-е годы поэт работал в московской Книжной справе. Известно, что Горчак не получил систематического образования, однако он сумел стать заметной фигурой среди приказных стихотворцев и не уступал им в грамотности и «книжной премудрости»[22].
До нас дошли только стихотворные эпистолии поэта, адресованные представителям сравнительно невысокого чина. Поэтическая техника Горчака такая же, как у других приказных авторов. Он пользуется прозаическим акростихом и парной рифмой[23].
Алексей Романчуков
[править | править код]Поэт происходил из семьи дьяка Саввы Юрьевича. В 1627 году Романчуков значился «стряпчим с платьем», а 1636 году был назначен посланником в Персию. По возвращении из Персии он, вероятно, вызвал на себя гнев государя, который оказался недоволен результатами переговоров, и страх опалы подтолкнул Романчукова к самоубийству[24].
Стихотворцу были адресованы эпистолии справщика Савватия и подьячего Михаила Злобина, что говорит о тесной связи Романчукова со служившими в московских приказах поэтами. Из акростиха в послании Злобина можно судить также о дружеском характере отношений поэтов, а не только об их творческой коллаборации[25].
Из произведений самого Романчукова известно одно его стихотворное послание с «трагическими нотами»[26]. Неизвестно, кому оно адресовано и каким годом датируется. Возможно, оно написано незадолго до смерти.
Петр Самсонов
[править | править код]Стихотворец происходил из митрополичьих боярских детей. Самсонов служил в Патриаршем дворцовом приказе. В 1625 году он значился подьячим, а в 1631 году — дьяком. Фактические сведения о нем обрываются в 1632 году. Из виршей Самсонова можно заключить, что он попал в опалу и был сослан из столицы[27].
После ссылки поэт писал много акростишных посланий. В них Самсонов не искал себе оправдания, а только молил о снисхождении. Разлука с близкими стала кочующим мотивом его стихотворений[28].
Самсонов писал в разных жанрах: известно несколько посланий, поучение, полемические и просительные стихотворения. Поэт является автором уникального в своем роде послания — не просительного, а утешительного (на смерть сына Михаила Рогова)[29].
Маркировал свои произведения акростихом «Петруша Самсонов»[30].
Михаил Злобин
[править | править код]О жизни и деятельности стихотворца известно мало.
Поэт принадлежал к большой приказной семье Злобиных. В 1630–1640-е годы он служил подьячим Посольского приказа, владел собственным двором в Москве. Из посланий Злобина можно заключить, что стихотворец имел влиятельных покровителей, а также был связан с сотрудниками московской Книжной справы (например, со справщиком Савватием)[31].
В виршах Злобина наиболее ярко выражено личное начало. Основными темами его стихотворений являются милосердие и нищета. Тон посланий, в которых Злобин выступает в качестве просителя, напоминает умилительные вирши в духе плачей[32].
Подход В. К. Былинина и А. А. Илюшина
[править | править код]В. К. Былинин и А. А. Илюшин предлагают другой подход при определении круга поэтов приказной школы. В отличие от А. М. Панченко, для исследователей главным критерием являются поэтические особенности самих текстов: как они организованы, кому предназначались, а также как в них используются одни и те же топосы и словесные формулы[33]. Таким образом, в ряды авторов приказной школы также включаются Ларион, Феоктист, Михаил Игнатьевич, Ермолай Азанчеев, Евфимия Смоленская и другие[34].
Ларион и Феоктист
[править | править код]Сведений о стихотворцах мало: известно только, что они оба были монахами[35].
До нас дошло по одному стихотворному посланию поэтов друг другу: «От Лариона к Феоктисту»[36] и «От Феоктиста к Лариону старцу отвещание»[37]. Эпистолии Лариона и Феоктиста «наглядно демонстрируют, как частный акростих становится образцовым. В результате его жанровая функция многократно усиливается. Во-вторых, в акростихе Феоктиста появляются рифмы. Это явление для приказной школы не типично»[38].
Михаил Игнатьевич
[править | править код]Все известные сведения о поэте ограничены информацией, представленной в «Послании Михаилу Игнатьевичу» Петра Самсонова[39]. Из стихотворения можно узнать, что Михаил Игнатьевич — преуспевающий чиновник, состоящий при важной особе (возможно, при митрополите или патриархе), и почтенный отец семейства. Известно одно стихотворное произведение поэта, а именно ответное послание — «Ответ Петру Самсонову»[40].
Ермолай Азанчеев
[править | править код]О жизни стихотворца известно очень мало.
Исходя из записи, сохранившейся во Вкладной книге Троице-Сергиева монастыря 1673 года[41], исследователи пришли к выводу, что «в 1655 году Ермолай Азанчеев служил при царском дворе, по-видимому, в качестве конюха или стремянного»[42]. Однако существует другая трактовка этой записи, следуя которой, исследователи полагают, что поэт не был слугой великого государя, поскольку тогда, вероятно, в записи был бы упомянут его чин; таким образом, Азанчеева следует считать светским слугой-«служебником» Троице-Сергиева монастыря[43]. Также известно, что в 1657 году стихотворец был жалован от государя поместьем, т. е. явился фактическим родоначальником дворянской династии Азанчеевых[42].
До нас дошло лишь одно виршевое произведение поэта — «Послание Марку Ивановичу»[44], написанное приблизительно в первой половине – середине 40-х годов. Важно, что оно адресовано талантливому писателю, автору «Новой повести о преславном Российском царстве» (1611) — дьяку М. И. Поздееву.
Евфимия Смоленская
[править | править код]Евфимия Смоленская — одна из первых русских женщин, продемонстрировавших талант в виршевом стихотворстве. (Это связано, в первую очередь, с тем, что больше женщин стали приобщаться к литературному труду с возрастанием личностного начала в русской литературе того времени.)
Биографический сведений о поэтессе крайне мало[45]. Известно, что она была женой смоленского священника и что у них было трое детей. Однако в 1654 году она оказалась разлучена с семьей: Смоленск был взят царем Алексеем Михайловичем, многие жители города были сосланы. При этом сама Смоленская, судя по ее собственным словам, была родом из другого города: «во граде, где не родися…».
В попытках освободить мужа, поэтесса написала «Молитву господу богу… и песнь плачевную»[46], пронизанную непритворным лиризмом. Послание могло быть адресовано либо царю и патриарху, либо кому-то из их приближенных. «Молитва» свидетельствует о «высокой образованности Евфимии, ее хорошем знакомстве не только с традиционной книжностью и духовной поэзией, но и с некоторыми приемами западного схоластического искусства (в частности, со школьными диалогами и декламациями)»[45]. Как сложилась судьба поэтессы и ее семьи после этого, неизвестно.
История изучения приказной школы
[править | править код]Первые публикации текстов авторов приказной школы относятся еще к XIX веку: в 1862 году вышла книга Д. Л. Мордовцева «О русских школьных книгах XVII века»[47], а в 1886 году Х. М. Лопарев напечатал несколько посланий справщика Савватия[48]. Первая исследовательская работа, посвященная приказным текстам, была опубликована в 1907 году историком В. И. Саввой и называлась «Вновь открытые полемические сочинения XVII века против еретиков»[49]. В 1961 году И. Ф. Голубев в статье «Два неизвестных стихотворных послания первой половины XVII века»[50] рассмотрел два ранее не исследованных послания Семена Шаховского. В 1965 году семь посланий справщика Савватия опубликовал и сопроводил историко-литературным описанием Л. С. Шептаев[51].
Особое место в истории изучения приказной школы занимает филолог А. М. Панченко. Первооткрыватель многих текстов приказных поэтов, именно он впервые ввел термин «приказная школа». В 1973 году Панченко опубликовал работу «Русская стихотворная культура XVII века»[16], в которой не только была дана характеристика приказной школы, но и содержался общий взгляд на связанный с развитием поэзии историко-литературный процесс XVII века.
После этого в 1985 году вышла статья С. И. Николаева «Два стихотворца XVII века»[52], в которой исследователь опубликовал и прокомментировал тексты Алексея Онуфриева и Венедикта Буторлина. В этом же году в диссертации В. К. Былинина «Русская поэзия первой половины XVII века. Проблемы развития»[53] было напечатано 28 ранее не исследованных стихотворных текстов, а также включено 17 новых имен в список приказных стихотворцев. В 1989 году был издан сборник «Виршевая поэзия (первая половина XVII века)»[54], в котором В. К. Былинин и А. А. Илюшин не только попытались выделить общие тенденции в стихотворстве первой половины XVII века, но и в очередной раз включили в число поэтов приказной школы значительный ряд авторов.
Существует множество разногласий касательно значения и существования самого явления приказной школы. В 1985 году Н. В. Марков в работе «Русский стих XVII века»[55] высказал сомнения по поводу факта существования поэтического объединения, но при этом, обращаясь к ранним русским виршам, сделал несколько примечательных наблюдений о стихотворных размерах. В 2003 году в книге «О древнерусском литературном творчестве. Опыт типологии с XI по середину XVIII веков от Илариона до Ломоносова»[56] литературовед А. С. Демин назвал творчество справщика Савватия и других приказных авторов произведениями «придворного происхождения»[57], «противопоставив их демократической сатире и стихотворениям, основанным на образце фольклорных произведений»[33]. Исследователь не считал жанровое многообразие приказной школы результатом деятельности одного поэтического объединения, но признал стихотворство начала XVII века совершенно особым, новаторским.
Проблемы, связанные с изучением приказной школы
[править | править код]Выделяются две основные проблемы, затрудняющие изучение приказной школы.
Вопрос атрибуции
[править | править код]В связи с исчерпывающим количеством сведений об авторах школы и неточным фрагментарным списком их произведений, атрибуция текстов стихотворцев приказной школы зачастую затруднительна, а иногда и невыполнима. Из-за этого исследователи нередко делают преждевременные заключения касательно принадлежности текстов одному и тому же автору, в которых обнаруживаются в общих местах и на поэтическом уровне. Так, неверно было определено авторство цикла стихотворений инока Антония — изначально, был атрибутирован справщику Савватию, что связано с немалым уровнем пересечений на уровне формулы в творчестве стихотворцев[3].
«Изыскания в области индивидуального авторского стиля стихотворцев приказной школы, а также уточнения биографического характера,» как предполагает в своей диссертации[3] О. А. Кузнецова, «позволят в будущем более успешно решать вопросы атрибуции»[3].
Проблема структуризации приказной школы
[править | править код]Мнения исследователей касательно структуризации приказной школы и причастности того или иного поэта первой половины XVII века к этому объединению зачастую разделяются. Это связано с применением одних приемов стихотворцами на уровне поэтики[3]. В связи с этим в предположениях большинства исследователей касательно структуризации приказной школы «существует некоторое поле, в которые попадают авторы, близкие приказным»[3].
Так, А. М. Панченко в работе «Русская стихотворная культура XVII века»[58] помещает авторов, Тимофея Акундинова и инока Авраамия, творивших в более поздний период, в поле «эпохи начал», «отголосков». Особую категорию выделяют В. К. Былинин и А. А. Илюшин в работе «Виршевая поэзия (первая половина XVII века)»[34] — они классифицируют И. В. Фуникова, Ф. К. Гозвинского, А. Палицына, А. Подольского, Евстратия, И. Шевелева-Наседку, С. И. Шаховского, И. А. Хворостинина, И. М. Катырева-Ростовского, Ф. Шелешпанского, А. Зюзина, М. Татищева и Б. Репнина-Оболенского как поэтов-«провозвестников»[3]. Существует несколько причин, по которым эти авторы рассматриваются вне рамок привычного поэтического объединения: они происходят из более высокого рода, пишут в более поздний период, а также «известны в большей степени как авторы исторических сочинений, хотя и со стихотворными вкраплениями»[3].
Примечания
[править | править код]- ↑ Панченко А. М. Русская стихотворная культура XVII века. Л.: Наука, 1973. С. 34, 63.
- ↑ Кузнецова О. А. Русские поэтические школы XVII века (жанровые формы и топика). Дисс. … канд. филол. наук. М., 2015. С. 15.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Кузнецова, 2015. С. 18.
- ↑ Кузнецова, 2015. С. 34.
- ↑ Пруцков Н. И. Древнерусская литература. Литература XVIII века. Л.: Наука,1980.
- ↑ Никитин О. В. Лингвистические традиции приказной школы стихотворства XVII века // Русская речь. 2004. № 5. С. 81–87.
- ↑ Никитин, 2004. С. 82.
- ↑ 1 2 История русской литературы X–XVII веков / Под ред. Д. С. Лихачева. М.: Просвещение, 1979. С. 362.
- ↑ Кузнецова, 2015. С. 33.
- ↑ Кузнецова, 2015. С. 62.
- ↑ История русской литературы X–XVII веков / Под ред. Д. С. Лихачева. М.: Просвещение, 1979. С. 363.
- ↑ Кузнецова, 2015. С. 38, 102.
- ↑ История русской литературы: в 4 т. Т. 1. Древнерусская литература. Литература XVIII века. Л., 1980. С. 323—324.
- ↑ Кузнецова, 2015. С.104—105.
- ↑ Панченко, 1973. С. 63.
- ↑ 1 2 Панченко, 1973.
- ↑ Виршевая поэзия (первая половина XVII века), 1989. С. 424.
- ↑ Каган М. Д. Савватий // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб.: Наука, 1992. Т. XLV. С. 114–115.
- ↑ Кузнецова, 2015. С. 46.
- ↑ Кузнецова, 2015. С. 44.
- ↑ Шептаев Л. С. Стихи справщика Савватия // ТОДРЛ. М.; Л.: Наука, 1965. С. 5–6.
- ↑ Виршевая поэзия (первая половина XVII века), 1989. С. 418.
- ↑ Панченко А. М. Горчак Стефан Стефанович // Труды Отдела древнерусской литературы. Л.: Наука, 1990. Т. XLIV. С. 85.
- ↑ Виршевая поэзия (первая половина XVII века), 1989. С 435.
- ↑ Панченко, 1973. С. 39–40.
- ↑ Панченко, 1973. С. 39.
- ↑ Виршевая поэзия (первая половина XVII века), 1989. С. 442.
- ↑ Панченко, 1973. С. 44.
- ↑ Кузнецова, 2015. С. 48.
- ↑ Панченко, 1973. С. 38.
- ↑ Виршевая поэзия (первая половина XVII века), 1989. С. 437.
- ↑ Кузнецова, 2015. С. 45.
- ↑ 1 2 Кузнецова, 2015. С. 17.
- ↑ 1 2 Виршевая поэзия (первая половина XVII века) / Сост., подгот. текстов, вступ. ст. и коммент. В. К. Былинина, А. А. Илюшина. М.: Советская Россия, 1989.
- ↑ Виршевая поэзия (первая половина XVII века), 1989. С. 441.
- ↑ Виршевая поэзия (первая половина XVII века), 1989. С. 238–239.
- ↑ Виршевая поэзия (первая половина XVII века), 1989. С. 240–243.
- ↑ Панченко, 1973. С. 74.
- ↑ Виршевая поэзия (первая половина XVII века), 1989. С. 252–254.
- ↑ Виршевая поэзия (первая половина XVII века), 1989. С. 255.
- ↑ Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря / Подг. E. H. Клитиной, Т. Н. Манушиной, Т. В. Николаевой; отв. ред. Б. А. Рыбаков. М.: Наука, 1987.
- ↑ 1 2 Виршевая поэзия (первая половина XVII века), 1989. С. 445.
- ↑ Полетаев А. В., Полетаева Е. А. Записи на старопечатных книгах кирилловской традиции XVI–XVII вв. из собрания Лаборатории археографических исследований ИГНИ УрФУ // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. 2017. Т. 1. С. 77–78.
- ↑ Виршевая поэзия (первая половина XVII века), 1989. С. 255–256.
- ↑ 1 2 Виршевая поэзия (первая половина XVII века), 1989. С. 447.
- ↑ Виршевая поэзия (первая половина XVII века), 1989. С. 262–267.
- ↑ Мордовцев Д. Л. О русских школьных книгах XVII века. М.: Университетская типография, 1862.
- ↑ Лопарев Х. М. Описание рукописей московского Чудова монастыря № 57–359 // Чтения в Обществе истории и древностей российских. СПб.: Тип. Императорской академии наук, 1886. Т. 3, отд. 5. С. 1–20.
- ↑ Савва В. И. Вновь открытые полемические сочинения XVII века против еретиков. СПб.: Тип. М. А. Александрова, 1907.
- ↑ Голубев И. Ф. Два неизвестных стихотворных послания первой половины XVII в. // ТОДРЛ. М.; Л.: Наука, 1961. Т. 17. С. 391–413.
- ↑ Шептаев, 1965.
- ↑ Николаев С. И. Два стихотворца XVII века // ТОДРЛ. Л.: Наука, 1985. Т. 39. С. 371–378.
- ↑ Былинин В. К. Русская поэзия первой половины XVII века. Проблемы развития. Дис. … канд. фил. наук. М. : Академия наук СССР Ордена Дружбы народов Институт мировой литературы им. А.М. Горького, 1985.
- ↑ Виршевая поэзия (первая половина XVII века), 1989.
- ↑ Марков Н. В. Русский стих XVII века. (Материалы к характеристике развития) // Русское стихосложение. Традиции и проблемы развития. М.: Наука, 1985. С. 244–263.
- ↑ Демин А. С. О древнерусском литературном творчестве. Опыт типологии с XI по середину XVIII вв. от Илариона до Ломоносова / Отв. ред. В. П. Гребенюк. М.: Языки славянской культуры, 2003.
- ↑ Демин, 2003. С. 370.
- ↑ Панченко А. М. Русская стихотворная культура XVII века. Л.: Наука, 1973.
Библиография
[править | править код]- Былинин В. К. Русская поэзия первой половины XVII века. Проблемы развития. Дис. … канд. фил. наук. М. : Академия наук СССР Ордена Дружбы народов Институт мировой литературы им. А.М. Горького, 1985.
- Виршевая поэзия (первая половина XVII века) / Сост., подгот. текстов, вступ. ст. и коммент. В. К. Былинина, А. А. Илюшина. М.: Советская Россия, 1989.
- Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря / Подг. E. H. Клитиной, Т. Н. Манушиной, Т. В. Николаевой; отв. ред. Б. А. Рыбаков. М.: Наука, 1987.
- Голубев И. Ф. Два неизвестных стихотворных послания первой половины XVII в. // ТОДРЛ. М.; Л.: Наука, 1961. Т. 17. С. 391–413.
- Демин А. С. О древнерусском литературном творчестве. Опыт типологии с XI по середину XVIII вв. от Илариона до Ломоносова / Отв. ред. В. П. Гребенюк. М.: Языки славянской культуры, 2003.
- История русской литературы: в 4 т. Т. 1. Древнерусская литература. Литература XVIII века. Л., 1980.
- История русской литературы X–XVII веков / Под ред. Д. С. Лихачева. М.: Просвещение, 1979.
- Каган М. Д. Савватий // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб.: Наука, 1992. Т. XLV. С. 114–116.
- Кузнецова О. А. Русские поэтические школы XVII века (жанровые формы и топика). Дисс. … канд. филол. наук. М., 2015.
- Лопарев Х. М. Описание рукописей московского Чудова монастыря № 57–359 // Чтения в Обществе истории и древностей российских. СПб.: Тип. Императорской академии наук, 1886. Т. 3, отд. 5. С. 1–20.
- Марков Н. В. Русский стих XVII века (Материалы к характеристике развития) // Русское стихосложение. Традиции и проблемы развития. М.: Наука, 1985. С. 244–263.
- Мордовцев Д. Л. О русских школьных книгах XVII века. М.: Университетская типография, 1862.
- Никитин О. В. Лингвистические традиции приказной школы стихотворства XVII века // Русская речь. 2004. № 5. С. 81–87.
- Николаев С. И. Два стихотворца XVII века // ТОДРЛ. Л.: Наука, 1985. Т. 39. С. 371–378.
- Панченко А. М. Горчак Стефан Стефанович // Труды Отдела древнерусской литературы. Л.: Наука, 1990. Т. XLIV. С. 84–85.
- Панченко А. М. Русская стихотворная культура XVII века. Л., 1973.
- Полетаев А. В., Полетаева Е. А. Записи на старопечатных книгах кирилловской традиции XVI–XVII вв. из собрания Лаборатории археографических исследований ИГНИ УрФУ // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. 2017. Т. 1. С. 38–112.
- Пруцков Н. И. Древнерусская литература. Литература XVIII века. Л.: Наука, 1980.
- Савва В. И. Вновь открытые полемические сочинения XVII века против еретиков. СПб.: Тип. М. А. Александрова, 1907.
- Шептаев Л. С. Стихи справщика Савватия // ТОДРЛ. М.; Л.: Наука, 1965.