По недосмотру мироздания прочитал «Абарат» Клайва Баркера. Надо было, конечно, картинки поглядеть и на этом закончить. Но «хорошая мысля приходит посля». Очень слабая книга. Удивительно, как Баркер стал классиком хоррора, ведь и ужастики, и сказки требуют от автора одного и того же: фантазии, умения погрузить читателя в непривычный и странный мир.

С фантазией у Баркера вроде бы неплохо. Мужик с оленьими рогами, на которых живут головы его братьев. Стервятники, выклевавшие у висельников языки и получившие возможность говорить. Штормовые тучи, шагающие на ногах-молниях. Очень круто. Но катастрофически беспомощно. Угадав три-четыре стоящих образа, Клайв, во-первых, обильно поливает их банальщиной (тёмный властелин, попаданка-избранная, злобные драконы — в комплекте), а во-вторых, оказывается не в силах придумать с ними хотя бы парочку интересных сцен. Представляю, сколько ярких диалогов смог бы накрутить вокруг образа разжившихся языками воронов тот же Гейман. Баркер тратит на них одно предложение.

Со сказочным миром ещё хуже. Выстроенный из штампов Абарат со своими многочисленными островами, горой разнообразных существ и справочником в конце томика бессмысленно громоздок и даже рядом не стоит со Страной Чудес Кэрролла или лесом, в котором живут Винни-Пух и все-все-все. Если виноват не Баркер, а издатели, неверно рекламирующие «Абарат» как сказку, ситуация ещё хуже: подобного фэнтези — море, зачем читателю ещё одно?

Но хуже всего то, что у Баркера, кажется, ничего нет за душой. Все лучшие сказки современности от «Коралины» до «Груффало» это очень умные произведения, в их фундаменте лежат важные не только для детей, но и для взрослых мысли. Что может рассказать о мире Кэнди Квокенбуш из Цыптауна? Ничего, учитывая, что я закончил чтение месяц назад, и сегодня мне пришлось подсмотреть в книжку, чтобы вспомнить, как зовут главную героиню.

Четвёртый год подряд Акунин выдаёт новые «фильмы» своего проекта «Смерть на брудершафт». Этой строчкой можно и ограничиться, потому что «Мария...» — это всё тот же Зепп, всё те же сюжетные лекала, которые Акунин пристраивает к внешне разнообразным, а по сути совершенно одинаковым ситуациям. В «Летающем слоне» немецкий шпион взрывал самолёт, тут — корабль; там он соблазнял женщину для дела и играл на русской безалаберности, и тут, стоит в кадре появиться капитанской дочке, всё становится кристально ясно. Автор, конечно, мастер, чего уж. Читается влёт, и ощущение, что война — страшная гадость, на душе остаётся, но единственное, что в этом тексте по-настоящему любопытно, это ответ на вопрос: Акунину самому-то ещё интересно? Когда на экране появляется очередной азиат с отравленными иголками, вопрос становится риторическим.

Поначалу кажется, читать «Королевскую битву» — удовольствие сродни разглядыванию выпускного альбома. Судите сами: обычных японских школьников привезли на остров, выдали оружие и приказали убивать друг друга. Последующие шестьсот страниц одноклассники демонстрируют весь спектр реакций на подобный эксперимент: кто-то принимает правила и берётся за топор, кто-то изо всех сил пытается сохранить человеческий облик, кто-то решает покончить с собой. Разглядывая десятки выписанных типажей, неминуемо ловишь себя на мысли: эта на Ленку похожа, а этот — один в один Вася. Тот факт, что герои большую часть времени самозабвенно мочат друг дружку, только добавляет пикантности: оказывается, дай Ленке волю, она бы всадила Васе пулю в лоб. Ну надо же.

Впрочем, долго оставаться в плену подобной фантасмагории невозможно. Стоит отнестись к роману хоть немного критически, как всплывают все его недостатки. Если поначалу текст выстреливает интересными событиями со скоростью пулемётной очереди, то со временем начинает буксовать, а к финалу (самому неинтересному из всех, что вы можете себе представить при такой завязке) добирается на спущенных колёсах. Вместо того чтобы уделить каждому ученику вдоволь времени, Таками концентрируется на троице главных героев; их антагонист же немотивированно и, в конечном счёте, просто безвкусно крут — вместе это лишает повествование хоть какой-то напряжённости. Интересоваться персонажами второго плана нет никакого резона. На такие гладиаторские бои не пошли бы и древние римляне. Но главное разочарование — психологические портреты, которые рисует автор и которые, по идее, и должны стать главным при подобном раскладе. Они схематичны; спустя полкниги становится стыдно, что выискивал среди них знакомых — не Ленка это и не Вася, а просто шаблоны с одной-двумя реакциями, максимум, типажи — не характеры. В конечном счёте «Королевскую битву» отнюдь не хочется короновать: местами любопытная, кажущаяся поначалу интересной, это на самом деле достаточно хилая история, на которую нет смысла тратить время.

Дивная книжка, настоящая снежинка – другой такой не сыщешь. Пометьте себе где-нибудь: Питер Хёг – писатель замечательный, прочтите обязательно. Тем более, его сейчас переиздали и переиздали очень хорошо. «Смилла» его самая известная книга, кристальная, прозрачная как гренландский лёд история о девушке смешанных кровей, на чьём родном языке около двухсот слов для обозначения снега… Разлом между культурами – разлом в душе: Смилла одновременно и эскимоска, вышедшая из ледяной гренландской пустыни, чтобы посмотреть в глаза европейской цивилизации, и дочка богатого европейца, живущая в Копенгагене. Она одинока и несчастна. Эта книга – хороший современный роман: об иной культуре, но интересный каждому – как Памук или Рушди, только про европейский север. Странное событие раскалывает жизни Смиллы: единственный близкий ей человек, маленький мальчик, что боялся высоты, падает с крыши. Это запускает механизм событий, словно трещина всё быстрее и быстрее бежит по поверхности льда. Смилла вгрызается в этот лёд – всё дальше и дальше к разгадке смерти мальчика, всё глубже и глубже к пониманию себя. Путь из города в море и дальше во льды – дорога героини к себе и одновременно с этим размышление о Дании, об «условно пригодных» людях, выпавших из современной европейской жизни, о науке. О снеге и льде.

Это «чувство снега», вынесенное в заглавие, не покидает на протяжение всего текста. Льдистый стиль, короткие предложения – так разговариваешь на холоде. Филигранно выточенные метафоры. Математика как увлечение героини: что может быть холоднее формул? Они лишь моделируют реальный мир, но в них нету живого тепла… Даже издатели постарались: страницы книги белоснежны, на обложке изображён лёд. Но роман Хёга – не мёртвый концепт, это живая история о людях, об острых гранях внутреннего и внешнего льда, ранящих душу, – и лишь к растерявшим всё своё внутреннее тепло она абсолютно, математически холодна. Я читал «Смиллу» долго, но с огромным удовольствием: это интересный, оригинальный, отлично выписанный, неглупый роман. Главное почувствовать его, воспитать в себе на время «чувство Хёга» и в текст тает в руках как снег, в него погружаешься всё глубже и ближе к финалу вынырнуть уже нереально. Прекрасная книга.

В столице славного государства Реттии есть любопытная гостиница – «Приют героев». Выкрашенная лишь в аспидно-чёрный да лучезарно-белый, она служит сценой, на которой разворачиваются события романа Генри Лайона Олди, который так и называется – «Приют героев», и впечатления оставляет примерно такие же. Чёрно-белые.

Олди – мастера, и «белая» часть вопросов не вызывает: удивительнее было б, окажись я вконец разочарован. Но вот «чёрные» впечатления… казалось бы, откуда? Рискну предположить. Олди всегда пишут о чём-то вневременном, внеантуражном, месседж их произведений – про «здесь и сейчас», или точнее, «всегда и везде». У Ладыженского есть стихотворение из цикла об Одиссее, «Диалог». Два Одиссея рассказывают, перебивая друг друга, один про Итаку, другой – про современную многоэтажку. В итоге становится ясно, что образ плывущего домой героя пронзает пространство и время, постоянно повторяясь, абсолютно неважно, Греция там или соседний дом. Месседж не зависит от декораций, они не равноправны: идея, творческое высказывание – базис, выбранный сеттинг – надстройка. Но надстройка ничуть не менее важна, чем базис: идеи это хорошо, а «Путь меча» помнят, потому что там мечи разговаривают. Каждый новый сеттинг вооружает Генри Лайона образным, контекстным и даже лингвистическим инструментарием. Стоит им выбрать мифологический фон, как читатель тут же погружается в веками проверенное художественное пространство. Или, допустим, «Нам здесь жить»: интересная иллюстрация постсоветского мира. Рухнула технократическая, рациональная империя, проиграв самой себе в Большой Игрушечной, на её место приходят страшные в своём абсурде новые боги. Не хотелось бы умалять роль сюжета, но уже этот фон для истории так крут, что автоматически добавит любой авторской задумке пару-другую очков бонуса. Когда там ещё и замысел классный, как например, в «Герое…» про жрецов и жертв, так вообще чистый кайф.

К чему я позволил себе этот пассаж про творчество Олди в целом. К тому, что завезённые для каждой новой пьесы декорации у них всегда высочайшего уровня. Харьков наших дней (что может быть лучше реальности?), разнообразные мифологии (многовековая образность с титаническим культурным шлейфом), средневековье с цитатами из Платона… Но мысль движется, вальсирует с идеями, и подчас автора заносит… ну, не то, чтобы не туда, в литературе никогда не знаешь, где это «туда», но в места странноватые. Потому что непонятно, что забыли Олди в гавани чистого фэнтези. Но допустим. Нужны автору грифоны и некроманты – о’кей. Но именно здесь стреляет только что повешенное мною на стену ружьё: Олди не живут фэнтези, они ставят пьесу. Занимают инструментарий лишь затем, чтобы обыграть им свои мысли и чувства. И именно как инструментарий фэнтези совершенно неожиданно (а на самом деле вполне предсказуемо) оказывается уровнем ниже тех отмычек, что подбирали Олди к сердцам зрителей раньше. Судите сами, что прихватил Генри Лайон на складе современного фэнтези-мейнстрима. Ворох стран, городов, культур – но кому они нужны, когда в них жить страниц пятьсот, не больше?! Монструозную избыточность всего, что ни попадя: боевые школы, монстры, геральдические завитушки – девятый вал фантазии, иногда удачной, но чаще совершенно излишней, бессмысленной. Когда Перумов выдумывает школы колдовства или техники боя, он выписывает на их основании десятки сцен-поединков, крутит некромантией и глефой, не скупясь на слова – создаёт плотную эстетику своей собственно вселенной. И его мир дышит. Когда же подобное приходит в голову Олди, то им это нужно лишь чтобы в одной сцене представить персонажа, а в другой – толкнуть сюжет. И всё! Нерастраченный потенциал вселенной скорее раздражает, чем радует. Подсчитайте, сколько выдуманных существ упомянуты на страницах книги, и сколько из них по-настоящему нужны авторам. (Например, грифон присутствует в бестиарии «Приюта» лишь ради поговорки «грифону под хвост»; гхм.) И дело не в большом количестве выдумки, она есть в каждом фэнтези-романе. Дело в том, что к миру колдовства Олди подходят несерьёзно, с ухмылкой, не вживаясь; они умные дядьки и прекрасно понимают, что колдуны и некроманты – детские игрушки. Вот «Илиаду» они любят и относятся к ней с уважением, а фэнтези – ну, по-отечески похлопывают жанр по плечу, не больше. Возникает неминуемое противоречие: они не верят в серьёзность подобных мирков (и потому начисто лишены обаяния авторов, чьи сердца пульсируют в унисон с фэнтези-эстетикой), но вынуждены подходить к делу со всей ответственностью. Выход отсюда закономерно только один: ироничный тон с серьёзной ноткой в конце, Пратчетт-style. И тут неудача: Олди, по-моему, не умеют шутить. Непонятно почему, но эти ироничные подмигивания им совсем не идут, абсолютно. Всё, тупик.

Что, впрочем, не отменяет этой самой серьёзной нотки в конце. Удар в душу, мощно звучащий на фоне остального лёгенького для чтения романа – словно орган вклинился в хор балалаек. (Вот только не говорите, что они это специально!) Пересказывать сюжет бессмысленно, тем более там интриги всякие; скажу лишь, что кульминация звучит громоподобно. Простенькие фэнтези-тайны слетают с петель под напором настоящего человеческого горя, и «Приют» превращается из ироничного детектива в то самое высказывание про «всегда и везде»: что жизнь дороже памяти, а герой не должен быть один – вон их сколько, целый приют. «Приют героев» оказался хитрой штукой: я вроде и посвятил целый абзац критике, а в итоге всё равно понравилось. Мастерство не спрячешь.

Второй том «Саги о Видящих», известной трилогии Хобб. Первую книгу, «Ученика убийцы», я читал два года назад и не распробовал. Роман был хорош отдельными кусками, сценами, персонажами, но как история абсолютно не сложился. «Королевский убийца» интереснее и сильнее; в этой книге Робин ничего не удалось сделать с недостатками первого тома, зато все ключевые особенности своего стиля она отточила, как убийца нож, – неудивительно, что он разит; её популярность совершенно заслужена, без дураков.

Трилогия рассказывает историю Фитца, незаконнорожденного сына принца Чивэла. Ребёнком он попадает в Олений Замок, в то время как страна и династия Видящих на пороге катастрофы: нападения пиратов на прибрежные герцогства, увядание короля Шрюда, конфликт среди наследников… На фоне этого – взросление Фитца, становление его как королевского убийцы и вообще жизнь. Шут говорит, Фитц – словно камень, от которого по воде расходятся круги вероятности. Чтож, лучше не скажешь: роман абсолютно Фитц-центричен, повествование идёт от первого лица и именно Фитц становится центром романной структуры. Чем ближе к бастарду тот или иной герой, тем интереснее он для автора, тем больше в него вложено творческой энергии. Понятно, что дальше всего от героя антагонисты – младший принц Регал, пираты красных кораблей и так далее. Получается, что выписанные, интересные и близкие читателю герои противостоят, простите, функциям. В итоге в «Королевском убийце», по-моему, напрочь завален внешний конфликт. Дворцовые интриги сводятся к тому, что младший брат копает под старшего (и это после Дрюона, Иванова, Мартина). То, что им приписаны в финале геополитические роли (Верити – прибрежные герцогства, воюющие с пиратами, Регал – внутренние, не желающие финансировать «чужую войну») не спасает. А из сражений с морскими разбойниками выжал все, что можно, Кей в «Последнем свете солнца»; тема закрыта.

Это, впрочем, совершенно неважно, потому что большую часть времени «Королевский убийца» это самый настоящий бытовой роман. Проснуться, позавтракать, наведаться к будущему королю Верити, заглянуть к будущей королеве Кетриккен. Успеть выслушать смутные предсказания Шута и злобное шипение Регала; увидеть Барича, Ночного Волка, Чейда… И в итоге совсем неважно, насколько там неубедительные интриги, главное – что вот они, люди, с которыми видишься вместе с героем изо дня в день, вникаешь в их проблемы и пытаешься их решить. (Например, история вечно занятого делами королевства принца Верити и вечно покинутой им жены Кетриккен – очень грустная и донельзя живая: хочется что-то сделать, помочь и плевать, что они всего лишь литературные персонажи.) Чувства героев, их радость и боль, тут стопроцентно правдоподобные, очень-очень близкие. Эффект присутствия необычайный. Причины ясны – совпадение герой/читатель по характеру, возрасту; достоверность реакций на события (я бы вёл себя также); беспощадность автора к персонажу, – но всё равно классно.

Даже понятно, почему у Хобб основной сюжет так себе: плетя кружева отношений, вряд ли найдёшь место для чего-то сложного; тут и так всё непросто. Главное, она не бросила по пути ни одной линии, связав их в отличный финал, – свела все тематические пласты к одной точке, настоящей кульминации. Я доволен. Чёрт его знает, чем там всё в следующем томе закончится, но эта книжка удалась!

В общем-то, окончив цикл об Упорядоченном Перумов мог больше ничего и не писать. Нет, конечно, это утверждение легко опровергнуть: после «Кольца Тьмы» тоже казалось, что главную вещь своей жизни Николай уже выдал. Что не помешало ему порадовать нас «Хрониками Хьёрварда» и создать масштабное полотно приключений Фесса и Императора. И всё же «Войной мага» Перумов поставил точку: труд жизни завершён. Огромная вселенная Упорядоченного – что по сравнению с ней маленький мир «Тёрна»? Чтобы начать новую серию после завершения титанической саги, надо иметь недюжинную смелость. С одной стороны вместо привычного инструментария надо всё собирать с нуля: и вселенную, и характеры героев, и канву событий. А с другой, читатели в изумлении: какой такой «Тёрн»? Новый цикл на десять лет или небольшая история вроде «Черепов»? Что вообще происходит?

А происходят в мире Семи Зверей странные события. Страшная напасть – Гниль – поразила людские земли. То тут, то там прорываются её фистулы, отравляя почву и выпуская на волю мерзких многоножек, которые уничтожают всё живое. Застыли в вечном противостоянии сверхдержавы: Навсинай и Некрополис, – и никто из них не может справиться ни с противником, ни с Гнилью. Как обычно у Перумова – ощущение перемен в ткани мироздания, назревающий конфликт и попавшие в хитросплетения интриг герои. На этот раз это странствующий маг Тёрн из народа дхуссов, Гончая Некрополиса, сидха, профессор-алхимик и демон.

Трудно удержаться от сравнения «Семи Зверей» с «Хранителем Мечей». Первое что бросается в глаза: вместо отдалённых друг от друга в пространстве линий разных персонажей перед нами классический квест – поход группы героев куда-то «за тёмные леса». Очень странный выбор: кажется, нет ничего более банального в современном фэнтези, чем подобные похождения «партий», выражаясь ролевым языком. Почему Перумов выбрал подобный путь? Хотел показать, что в самой классической схеме можно остаться искренним и интересным? Подход сомнительный, но в целом интересный. Всё упирается в реализацию. Но и это ещё не все сюрпризы. Певец «тёмных» героев, которым приходилось сталкиваться со сложными ситуациями и делать из раза в раз непростой моральный выбор, Перумов вдруг пишет совершенно «светлого», почти христианского героя. А впрочем, даже совсем христианского: аллюзия «Тёрн» – «терновый венец» читается на раз. Дхусс Тёрн – это классический паладин без страха и упрёка, с твёрдым моральным базисом, полный антипод как некроманта Фесса с его принципом меньшего зла, так и инквизитора Этлау с его религиозным фанатизмом. Абсолютно положительный персонаж. Глаза на лоб лезут! Такая смена дискурса…

Но самое-то главное: интересно ли этого нового Перумова, которого занесло в гавань классического фэнтези и ролевых походов (натурально, даже побочный квест есть) читать? Трудно сказать. С одной стороны, «Тёрн» скучнее ранних романов автора. Он почти целиком состоит из путешествий героев от одной точки к другой, кратких и мало впечатляющих экшн-сцен и пререканий персонажей по поводу и без. Девчонки в команде сразу друг друга невзлюбили, а Тёрн и Ксарбирус склонны вести диалоги о мировоззренческих вещах – один стойкий этик, а второй, наоборот, не успокоится, пока не докажет Тёрну, что тот не прав и жить надо совсем по-другому. Всё это иногда звучит достаточно удачно, но в целом не увлекает. Поначалу я даже решил, что передо мной плохая книжка. Но в какой-то момент текст как-то крутанулся – я даже заметить ничего не успел – и вдруг стало интересно, и весьма. Своими основными инструментами Перумов владеет мастерски: он великолепно выписывает миры и не менее виртуозно загадывает загадки. По первому пункту можно лишь сказать, что при всей своей неоригинальности лист Великого Древа, на котором и происходит всё движение книги, это очень милый, компактный мирок с ясно выписанными действующими силами и парочкой-другой неплохих чисто фантастических находок. Он такой, домашний: зелёные леса местных эльфов, средневековые города в вечерних сумерках, таинственные храмы – всё это ужасно вторично, но в то же время очень нефальшиво; подобное нечасто встретишь. Что же до загадок, то тут их целый спектр: что такое Гниль и какая теория на её счёт верна? Кто такой Тёрн? Что происходит в Некрополисе? Что это за Гидра и Феникс? Перумов снова нагромоздил кучу сущностей и Сил, и в этом снова очень увлекательно копаться, выстраивать их всех по полочкам, строить теории и ждать продолжения.

Пожалуй, это главное – несмотря на недостатки, всё равно интересно, что будет дальше. Каким-то невероятным образом эта конструкция, со всеми своими штампами и разгаданными авторскими «крючками», живёт, дышит и читается. «Алиедору», второй том, берёшь, не задумываясь: ну-ка, что за козыри остались у автора в рукаве? Вот только совершенно не ясно, кому, кроме меня, сам «Тёрн» может гарантированно понравиться. Поклонники «Перумова обыкновенного», скорее всего, уйдут обиженными: роман слишком однозначен и прост, здесь мало магии, авторский размах куда скромнее, чем обычно, а в кубики из понятий, богов и героев мы уже успели наиграться в «Летописях Разлома». Случайный читатель уж точно не оценит попытку построить антитезу самому себе, а матёрый литературный зубр вряд ли воспримет местные приключения всерьёз. В итоге, очень странный роман – совершенно неясно, какое место он должен занимать и в творчестве Перумова, и в современном фэнтези, и в литературе вообще. Наверное, этот терновый венец «Тёрну» всю жизнь носить.

«Дверь в Лето» — это прекрасная книга, полная самых светлых и добрых чувств. В центре сюжета Дэн Дэвис — талантливый инженер, настоящий изобретатель. Носитель идей прогресса. Он оказывается бессилен перед лицом предательства: обманом заполучив его компанию и его изобретения, когда-то любимая женщина и когда-то лучший друг отправляют его в будущее посредством Холодного Сна. Очнувшись в 2001-ом году, Дэн понимает, что мир стал лучше, разумнее, но в прошлом осталось те, кто ему дорог: весёлая девочка Рики и любимый кот Пит. Дэн помнит как зимой Пит тщетно просился гулять на улицу, заставлял открывать одну дверь за другой — в надежде, что хоть за одной из них окажется лето. Теперь Дэн, пытаясь обмануть само время, ищет свою Дверь в Лето.

Герои фантастических романов не размениваются по мелочам, спасая миры и галактики; как же душевно, по-настоящему выглядит на этом фоне книга Хайнлайна, в которой Дэн бьётся всего лишь за кота. Но разве можно сказать: «Всего лишь»? Последнее о чём думаешь, читая книгу, это о том, стоит ли такая борьба сил. Стоит, никаких сомнений: за главного героя переживаешь всей душой, беспокоишься за оставшегося на улице Пита, за лишившуюся дяди Дэна Рики, за саму идею «двери в лето», которая подвергается тяжким испытаниям. Ведь это стремление к теплу и счастью — лучшее, что есть в человеке.

Роман написан почти идеально. Лаконичный стиль Хайнлайна, плавное течение событий, в которое я погрузился с головой, только начав чтение. Очень любопытно было ознакомиться с тем, как видит наше время человек прошлого — роман издан в 57-ом году. Многое Хайнлайн, конечно, не угадал. Но и его полная веры в прогресс немножко наивная фантазия мне по душе. Глава следует за главой, но не возникло даже мысли отложить том в сторону. Уникальное чувство сопричастности, за которое я и ценю хорошую литературу. Тем более, беды Дэна близки каждому: предательство, угроза разочароваться в человечестве... Удивительно, как просто, но в то же время ничуть не фальшиво Хайнлайн разрешает их вместе со своим героем: мир без доверия и любви — вечная зима, в которой нет ничего хорошего. Всё поправимо, на нашем пути больше хороших людей, чем плохих.

Сумеет ли Дэн обмануть время? Удастся ли ему выручить кота и обрести счастье? Ответы на эти вопросы в романе. Но как же хочется, чтобы и Дэн, и его кот, и мы все смогли отыскать в трудную минуту свою Дверь в Лето, за которой мир чище и светлее.

«Лотерея» — крайне оригинальный роман. Питер Синклер, молодой человек, переживающий экзистенциальный кризис, переезжает жить в заброшенный дом и, чтобы упорядочить мысли и чувства, принимается за написание своей автобиографии. Но чем сильнее он погружается в себя, тем более скудным ему кажется образный запас прожитой жизни: нет, так совершенно невозможно проанализировать собственную сущность. И Синклер решает, что куда выразительнее будут его фантазии и создаёт на страницах своих записок Архипелаг — выдуманный континент, в котором живёт ещё один Питер Синклер, двойник настоящего.

И в то же время житель Архипелага, выигравший в загадочную Лотерею, Питер Синклер принимается за составление уже собственной автобиографии и точно также пишет об ином мире — нашей Земле, и об ином Питере Синклере.

И вот на страницах романа уже два Питера, два текста, каждый из которых одновременно реален и выдуман. Это вечное перемигивание с читателем — кто из них настоящий? а кто лишь плод воображения? — главное достоинство романа, его эстетическая суть. «Лотерея» — это форма и только форма. Всё содержание — и рефлексия главного героя, и его сложные взаимоотношения с любимой девушкой, и поиск себя — даны открытым текстом, просто, неглубоко, и служат лишь фоном для авторской игры, ведущей читателя к забавному, неожиданному финалу. Читать книгу очень интересно, она захватывает. Жаль лишь, что закрыв в приятном недоумении последнюю страницу, я так и не смог понять, был ли в прочтении романа какой-то смысл, или «Лотерея» — лишь занятная финтифлюшка, которую можно и не читать.

Когда-то над литературным Арракисом ярко сияло солнце: «Дюна» и «Мессия Дюны» стали для меня настоящим открытием и даже откровением. Увлекательные романы, волшебное сплетение из философии, социологии, авторской фантазии и увлекательного сюжета. «Мессия» была, конечно, более камерная, на вкус и цвет, а «Дюна» — истинный шедевр, настоящая классика. «Дети Дюны» произвели куда меньшее впечатление — про песчаную планету с каждой страницей становилось всё менее интересно читать, ушли из жизни некоторые полюбившиеся герои и, что, пожалуй, важнее, у Герберта (при неоспоримых уме и начитанности) кончилась фантазия, куда-то подевалась способность выдумывать и рассказывать истории.

С «Богом-Императором» в этом плане совсем беда. События этого тома настолько скучны, что диву даёшься: неужели когда-то на этой же планете плелись интриги, сдвигались социальные пласты и фримены ждали своего пророка? Совсем меня не заинтересовали новые персонажи: ни Хви Нори, ни Сиона — как скупо описаны их характеры, как незамысловата их роль в происходящем и какой же скучный у этой книжки финал. Правление Лето II обещалось быть крайне интересным: застывшая на Золотом Пути Вселенная — идеальное место для мыслей Герберта-социолога, но совершенно неподходящая платформа для Герберта-писателя.

Увы, вместо выписанных процессов развития Империи, мы увидели лишь копошение в песочнице Бога-Червя и кучки других героев. В голове никак не вяжется, что эти сценки из жизни Лето II Атрейдеса как-то связаны с историей и развитием цивилизации. Даже странно: неужели этот автор парой строк умел создать ощущение масштаба, космического простора и творящейся на глазах истории? В «Боге-Императоре» подобных стилистических удач нет и в помине.

Спасают книгу, конечно, мысли. Размышления автора, вложенные в уста персонажей и вписанные в текст в качестве эпиграфов, всё так же увлекают, удивляют и призывают мыслить. С этим не поспоришь: мудро, подчас спорно, но этого плюса, который перебивает даже многие минусы, у книги не отнять. Возможно, «Бог-Император Дюны» куда уместнее смотрелся бы в виде сборника афоризмов. Видит Шаи-Хулуд, персонажи, события, описания — всё это просто-напросто лишнее.

Весьма любопытная статья. Прочитать стоит и подумать тоже. Вот только для меня этот текст оказался показательным в несколько ином плане, чем то задумывал автор.

Главные недостатки текста уже указали до меня. Во-первых, «чья бы корова мычала», принцип брёвен и соринок — называйте как хотите, но когда один малоизвестный автор поучат других таких же никому не нужных творцов — это и смешно, и грустно. Во-вторых, очевидная обойма контраргументов в виде цитат из классики как реалистичной, так и фантастической литературы. В-третьих, трансляция в вроде бы объективной статье субъективных вкусов.

Но плохо, на мой взгляд, другое. Эта статья — иллюстрация того, как не надо писать обыкновенный сетевой рассказ. Внимание: не великую книгу. Сетевой рассказ. Не используй штампов, разбивай длинные предложения на мелкие, следи, чтобы «у плохих была своя правда», избегай ходов, которые уже использовали и так далее, и тому подобное. Читай: максимально отдали свой труд от того, что ты хотел написать к тому, что ожидает пресыщенный сосед по конкурсной группе, которому придётся тебя читать, хочет он этого или нет. Но творчество прекрасно именно своей свободой! Автор захотел написать — и написал. А читатель захотел прочитать — и прочитал. К чему эта ломка себя? Хочется войны с роботами и эльфов — пожалуйста! Пиши только хорошо, искренне, и будет счастье. Трудно представить, что случилось бы с «Сердцем Пармы», к примеру, сверяйся Иванов с такими «заготовками». «Разбивайте предложения на мелкие», «про любовь сказано много», блин.

И ладно, если бы попытка извернуться давала хоть какие-то плоды, так нет! Прекрасные литературные произведения выходят из-под пера авторов, которые плевать хотели на все и всякие советы. И, наоборот, «большие оригиналы» клепают, бывает, отвратительные тексты. Издают впрочем, и выдумщиков, и заштампованных донельзя. Читательское внимание аналогично распределено по всей поверхности литературы, невзирая на соответствие каким-то там «нормам». Так в чём польза-то от подобного штампоборчества?

Куда полезнее, на мой взгляд, пытаться понять, как создаётся художественный образ. Как персонаж становится живым. Как достигается сочувствие, сопереживание и вообще вся гамма читательских эмоций. Как вкладывается в произведение душа. А так... трудно представить, что бы написали хорошие авторы, руководствуясь такими советами. А плохие — им что советуй, что не советуй, всё равно выше среднего уровня не вырастут. Так чего с ними возиться? Как написал Максимов в части про любовь и смерть: «И о той и о другой теме надо или хорошо, или никак». Так вот лучше вообще или хорошо, или никак. И вся наука.

Проза Виктора Пелевина до «t» была для меня настоящим открытием: полный ёмких метафор и мудрых мыслей и одновременно с тем крайне плотный и энергичный текст, каждый роман захватывал с головой и не отпускал даже после последней страницы, заставляя вспоминать, думать, снова и снова восхищаться писательским мастерством и великолепной фантазией Виктора Олеговича. Не обходилось и без разочарований: так «Чапаев и Пустота», главный, наверное, пелевинский роман не произвёл на меня должного эффекта, а «Омон Ра» вообще показался плохим. Но одно было ясно: перед нами яркая звезда современной литературы, человек, который, скорее всего, останется в истории, как один из первых авторов нашего времени.

Каким же разочарованием стал для меня «t«! Когда я читал эту книгу, не отпускало ощущение, что автор устал. Словно ему нечего сказать: одна пустая страница следует за другой, действие куда-то движется, но куда и зачем — абсолютно неважно. Стройность мысли, которая меня всегда восхищала, выродилась в карточный домик из понятий. Не стану лукавить: есть вероятность, что кому-то метафизика «t» придётся по душе, но что касается меня — увы, мимо. Удивительно, как раньше сквозь всю странноватую философию сквозила жизнь, и насколько мертвы представленные в «t» конструкты из Толстого, Соловьёва и буддизма. Лишь иногда у автора выходит занятная игра ума, но слишком уж редко. Возможно, именно это несовпадение по философской части и не дало мне насладиться романом.

Трудно абстрагироваться от раннего творчества и судить роман так, словно он для Пелевина первый; чтож, я и не буду этого делать. Стоит только прочесть друг за другом «t» и «Чапаева...» (с которым «t» корреспондируется рядом идей и героев — у парочки персонажей здесь своеобразное камео), как становится ясно, насколько слабее новая книжка. Для меня здесь не нашлось ни одной сильной сцены, сравнимой с посиделками у костра или открывающим «Чапаева...» описанием Петербурга, а с героями вообще труба — граф Т. совершенно неинтересный персонаж, а окружают его картонные статисты. В конце концов, сам сюжет просто-напросто скучный. Нет, Пелевин, выражаясь языком шаблонных рецензий, «марку держит», не позволяя происходящему упасть ниже определённого уровня, но и только.

Граф Т. направляется в Оптину Пустынь, встречается по пути разнообразных персонажей, а от то ли демона, то ли бога Ариэля узнаёт, что он, граф Т. — не более, чем выдумка, литературный персонаж будущего бестселлера, над которым трудится бригада нанятых авторов. Вроде бы интересная задумка, но реализации не хватает остроумия. Плюс, слишком часто движения духа перемежаются движением тела — «экшном», который у отвечающего за него автора вообще не удаётся. Единственный отрадный момент: попытка угадать, кто скрывается за масками пяти пишущих графа Т. творцов: Пелевин намекает, положим, на Акунина, Минаева — а остальные кто? Очень любопытно. В остальном, наверное, самый неудачный роман Пелевина.

Хорошая книга. Трудно даже сказать, что в ней плохо, ведь какой аспект повествования ни возьми — всё хорошо (конечно, если вам в принципе нравится, как пишет Камша). Единственный минус, о котором стоит предупредить заблаговременно: «Шар судеб» это даже не отдельный роман цикла (как, например, «Красное на красном» или «Лик победы»), а всего лишь том объёмной книги под названием «Сердце Зверя». Год назад мы могли познакомиться с первой частью этой истории, теперь настало время второй. Судя по всему, «Синий взгляд смерти», финал, порадует нас в 2010-ом.

«Отблески» идут своим чередом: продолжается война с Дриксен и Гаунау на севере, пытается войти в русло жизнь в столице Талига, становится сложнее ситуация на юге, и всё отчётливее ощущение грядущего несчастья, которое попробует на Излом уже не отдельных персонажей — сам мир.

«Шар судеб» напоминает все последние книги «Отблесков»: от «Из глубин» до «Правды стали…» — неспешное течение событий, состоящее из множества сюжетных линий и охватывающее всё большую географическую площадь, взрывается парой по-настоящему сильных сцен. Цикл верен себе: та же привычка расширять количество «репортёров» — персонажей, глазами которых мы видим происходящие события, то же первоначальное чувство, что «новички» ни к селу ни к городу, то же понимание, насколько родными и необходимыми они станут через сотню-другую страниц.

Главное, что бросается в глаза: несомненная авторская удача, связанная именно с персонажами. Перво-наперво, стоит отметить великолепную линию Руперта Фельсенбурга. С одной стороны, это совершенно отдельная история, происходящая в Дриксен — иной стране с иными силами, политической ситуацией и общей атмосферой повествования. С другой, это отблеск основной, талигойской линии: недаром события этих глав уходят корнями в «Зимний Излом», а сам Руперт периодически вспоминает время, проведённое в плену, и полученные там уроки. Вокруг Руперта сплелось всё, что у Камши выходит отменно: драки на шпагах, мистика, завязанная на личной чести и политической необходимости сложная этическая ситуация и необходимость делать выбор. Плюс, конечно же, новизна: дриксы всё время «Отблесков» оставались фактически за кадром, потому рассказ об этой части континента вызывает интерес. Тем более приятно, что эта новая линия, введённая фактически в самом конце романа-эпопеи, не показалась ни чужеродной, ни лишней.

Продолжая о персонажах: автор вдохнула новую жизнь и в старых героев, про которых, если честно, последние книги две было уже не так уж интересно читать. Снова, как раньше, заиграли Робер Эпинэ и Дик Окделл. Особенно последний! Не случайно именно этот юноша сурово взирает на нас с обложки: вы даже не представляете, что он творит. Сюжетный поворот, связанный с Ричардом, чей разум всё глубже погружается во мрак, сделает историю невероятно острой, практически душераздирающей.

И что особенно важно, к каждому элементу текста Камша подобрала отменные стилистические ключи. Энергичный, состоящий из коротких, рубленых предложений темп сцен фехтования. Мутная и похожая на туман, полная оборванных предложений и неясных намёков манера выписывать мистику. Текст, превращающийся в стихи, намекающий на присутствие существа из тонкого мира. Лиричные, полные тоски главы Робера... И очень метко подобранный главный образ: метафорический Шар Судеб из пророчеств гоганнов, что катится по изнанке мира и равнодушно давит людей: непредсказуемо, неожиданно и страшно. Яркий символ беспощадного исторического процесса, в котором каждый прикладывает максимум сил для достижения цели, и не замечает, как все устремления и поступки сводятся незримой рукой судьбы в единую точку, а равнодействующая, что сдвигает с места сель событий, не щадит никого.

Тексты Акунина всегда были полны аллюзий на литературные произведения других авторов, но, пожалуй, впервые он прямо вводит в цикл об Эрасте Петровиче «чужих» персонажей: Шерлока Холмса, доктора Уотсона, Арсена Люпена. Фактически, «Узница башни» — это так называемый кросс-оверный фанфик: «Супермен против Бэтмена», «Фредди против Джексона», «Несси против Флиппера». Честно сказать, смотрится такое хорошо только в американских комиксах, во всех остальных форматах неприятно удивляет и рушит волшебство. Так и здесь: Холмс уже не совсем Холмс, Люпен — не совсем Люпен; только Фандорин свой — но что толку?

Серьёзно воспринимать такую историю совершенно невозможно (слишком мало в ней жизни, слишком фальшиво «звучат» чужие герои), а рассматривать «Узницу» как откровенный фарс трудно — в сборнике она идёт после великолепного рассказа «Перед концом света», настрой читателя совсем не тот, чтобы наслаждаться авторской иронией в отношении жанра. Хотя справедливости ради стоит отметить, что сама событийная канва повести неплоха, и в других декорациях смотрелась бы очень солидно. Надеюсь, Акунин напишет ещё книгу про Фандорина — не хотелось бы, чтобы «Узница» стала финалом цикла.

Как говорил один мой знакомый, всегда следует различать литературу и материал для литературы. Предположим так: автор прочитал в неглупой книжке о забавном интеллектуальном эксперименте Эрвина Шрёдингера и решил ввести образ известной кошки в своё творчество. Однако сама эта идея ещё не является литературой. Нужно, чтобы автор закатал рукава и выписал её согласно законам искусства, рассказал на её основе ценную историю — в общем, проявил творческое начало. И только тогда кошка Шрёдингера и рассказ о ней займут причитающееся ей место в плеяде литературных произведений.

Рассказ же Юлии Тулянской так и не смог преодолеть восхищение автора перед неожиданно пришедшей в голову идеей, да так и остался сырым материалом.

Судите сами. Весь рассказ представляет из себя, фактически, один большой лог разговора главной героини с анонимной собеседницей под ником «кошка Шрё». По сути ничего, кроме этого долгого и в общем-то ничем не примечательного в стилистическом плане диалога в рассказе и нет. «Кошка» пытается рассказать героине о том, как, фигурально выражаясь, оставаться живой, когда открывается ящик (читай, как избегать «плохих вариантов» своей судьбы); та сначала не верит, потом проникается. Периодически в тексте мелькают попытки автора «разрядить атмосферу» посредством неуместных и несмешных шуток.

Читая этот поток сознания, который бы мог занять место в авторском блоге, но никак не в серьёзном фантастическом журнале, надеешься разве что на развязку. Всё-таки хочется узнать, ради чего были напечатана вся эта icq-болтовня. И что бы вы думали? Ради того, чтобы в лоб ошарашить читателя: надо не бояться ходить на свидания! Обалдеть! Ну вот скажите, и стоило огород городить?

Наверное, только ленивый не подметил, откуда растут ногу у главной героини книг Каннингем. А именно, из приключений другого фирменного персонажа вселенной Забытых Королевств — дроу Дзирта, центрального персонажа сериала Роберта Сальваторе. Естественно, такое решение пойти на протоптанной колее сразу вызывает сомнения относительно литературных качеств текста: где автор делает себе одну поблажку, там делает и другую.

Хотя стоит отдать ей должное: Элейн пытается сделать свою Лириэль отличной от Дзирта. Корни ухода героини от сородичей иные. Если у Дзирта это врождённый нравственный стержень, то у принцессы Первого Дома Мензоберранзана это скорее любопытство, жажда приключений. К сожалению, именно здесь и пролёг тот Рубикон, который «Дочь дроу» и не смогла перейти. «Тёмный эльф», как бы прост и незамысловат он ни был, всё-таки пытается выглядеть серьёзно. Моральные принципы Дзирта подвергаются испытаниям, появляются герои с иным нравственным кодексом и, в конец концов, у Сальваторе появляется что-то, что принято называть «смыслом» — это и протащило меня ещё по десятку право слово не самых лучших книг под авторством Роберта. В то время как «Дочь дроу» выглядит самыми обычными приключениями, без каких-либо внятных художественных или смысловых зацепок. Я читал «Дочь дроу» два года назад и с тех пор в голове не осталось практически ничего: текст забылся напрочь. Осталось разве что ощущение безвкусно введённых в ткань западного фэнтези русских мотивов, да лёгкая дымка образа самой Лириэль.

Впрочем, два года или два месяца — в случае с Каннингем это не принципиально. В своё время роман был прочитан очень легко, быстро и непринуждённо. Поклонники фэнтези-приключений, наверное, будут довольны. Я же книгу закрыл и больше ни к этому автору, ни к этим героям не возвращался. Падающие оценки книг цикла подсказывают — не прогадал.

Наверное, самая весёлая из «Психотроник». В кратком рекламном буклете — целое море смешных до слёз находок: начиная от «идиотских цветистых метафор» до «восхваления читателями-кретинами». Любой, кто пробовал себя на литературном поприще несомненно оценит мантры «моё творчество» и «мои произведения». Да и вообще, вспоминать все острые как ум Дивова шутки — никакого отзыва не хватит. И дело в том, что если объяснять, что же совершенно уморительного в каждой строчке — времени уйдёт больше, чем на чтение всей миниатюры. Перечитал несколько раз и снова: как же метко! Это объявление АО «Психфака» по-настоящему уморительно, особенно, если вы в курсе последних событий на пространстве современной русскоязычной фантастики. И главное — какой стиль! Отточенные фразы, ироничные и насмешливые; и одновременно с тем — грустные где-то на бэкграунде осознания. У нас ведь полно таких «последних клиентов» в литературе, и это печально.

В принципе, новый томик «Смерти на брудершафт», попавший ко мне в руки, похож на предыдущий: две новых «фильмы», одна про Зеппа, другая про Романова. И распределение талантливости примерно такое же: о германской разведке снова читать не очень интересно, а про русских — наоборот.

В центре сюжета «Странного человека» лежит задание фон Теофельса по нейтрализации генерала Жуковского. Тот в прошлой «фильме» неплохо нагадил немцам и стал представлять немалую угрозу. Решено его скомпрометировать, что и поручают Зеппу. Главной «завлекалочкой» для читателя, который обращается к книгам Акунина не только чтобы насладиться языком и сюжетом, но и узнать что-то забавное о тех временах, становится образ собственно странного человека — Григория Распутина. Фактически, именно он будет являться орудием Зеппа по влиянию на императорскую семью.

Текст похож на «Летающего слона» — та же коллекция никому не нужных образов, которые забудутся сразу по закрытии «фильмы», то же механистичное и неинтересно выдуманное движение немецкого агента к итоговому триумфу. Более-менее ощутимого сопротивления от не встречает, и назвать сюжет удачным язык не поворачивается. Не спасает историю и Странник — ничего интересного про Распутина не написано, да и роль он в сюжете играет скорее функциональную; непонятно, зачем было уделять ему столько страниц. По-моему, куда интереснее было бы сделать акцент на других событиях из жизни этого исторического персонажа. К примеру, описать его убийство, или сыграть на противостоянии — противопоставить мистическую силу старца интеллекту Зеппа. Но, нет, собственные видения Распутин разгадать не может, на знаки свыше не обращает внимания и вообще впечатления не производит.

Повесть вытягивают мелочи и небольшие чёрточки живости сюжета. Это и сцены в особняке фон Теофельсов — воспитание Зеппа и его отношение к собственному сыну. Это и неожиданно выступившие на глазах Тимо слёзы, когда ему пришлось совершить убийство невинных людей (надеюсь, в дальнейшем Акунин не профукает этот гипотетически интересный конфликт в паре немецких агентов). Хотя эти небольшие штрихи идут скорее в плюс всему циклу, а не этой конкретной повести. Ну и написано, естественно, здорово — Акунин умеет вить текст, ничего не скажешь. В итоге оценка повести невелика, но прочитал запоем.

P.S.: Чёрт меня дёрнул прочесть «Шпионский роман» в ожидании новых повестей из цикла. Трижды проклял я тот день: сидишь тут, переживаешь за героев, думаешь — заборет Алексей Зеппа в итоге, или нет, а тут — нате вам! — Зепп фон Теофельс, собственной персоной. Ну что это такое, а!?

Дэн Симмонс – книги цикла «Песни Гипериона»: «Гиперион» и «Падение Гипериона»

Что такое хороший фантастический роман? Чем он будет отличаться от хорошего романа вообще? На мой взгляд, тем, что помимо красивой, выверенной, интересной, наполненной чувством и умом истории, фантастика предлагает нам ещё и насладиться авторской выдумкой – переливчатой игрой фантазии, уместностью допущений, тому насколько необычно и ярко вписана выдумка в ткань человеческих судеб. И потому я говорю: «Гиперион» – это отличный фантастический роман.

Дэн Симмонс один из тех немногих, кому дарована возможность не просто творить миры, но изображать Вселенную. Рассказывая истории шестерых паломников на планете Гиперион, автор рисует невероятное полотно фантастической вселенной, и фантазия Симмонса захватывает с головой. «Гиперион» черпает эстетику выдумки и в военной фантастике 40-ых, и в киберпанке 80-ых, и в «новой волне». Пожалуй, в «Гиперионе» и «Падении» нет ничего нового, Симмонс использует наработанное предшественниками – это не революция, а скорее эволюция образов и идей, но в этом нет ничего плохо, книги не вторичны, ничуть. Если сравнить их с картиной, то первые романы «Песен» – это великолепно прорисованное панно, в котором каждая деталь выписана невероятно красиво, но стоит отойти на расстояние как перед нами уже не просто отдельные виртуозные мазки – исполинский узор авторского замысла.

Гегемония – связанные Великой Сетью порталов планеты, на многие из которых мы попадаем вместе с героями. Инфосфера – место обитания могучих искусственных интеллектов – ИскИнов – которые сыграют в истории не последнюю роль. И конечно же Шрайк, Повелитель Боли – пожалуй, самый стильный образ цикла. У автора невероятное чутьё на образы, которые он вводит в книгу – даже если они нужны лишь для антуража, всё равно каждое фантастическое допущение «прекрасно само по себе», как и всякое порождение человеческого разума – как писал Джон Китс. Что уж говорить про сюжетообразующие вещи! Только вслушайтесь, как звучит: Гробницы Времени, Богостроители, крестоформ – уже на уровне слов, сколько ассоциаций, какой аромат тайны!.. Знакомиться с вселенной, которую приготовил для читателя Симмонс, – сплошное удовольствие.

Маленькая группка героев первой книги – словно изначальная точка, сжатый комок человеческих судеб, который грозит породить Большой Взрыв интереснейшей истории. Паломники на планете Гиперион, они направляются к Гробницам Времени и рассказывают свои истории – из них и состоит первая книга цикла. Священник, военный, поэт, учёный, детектив, консул – каждому из них есть, что поведать читателю. Возможно, не все истории одинаково интересны, но разнообразны и не лишены мысли – факт. На мой взгляд, лучшая – история поэта Мартина Силена; повествование, идущее от первого лица, позволяет раскрыться этому преинтересному персонажу и рассказать нам о своей судьбе. Динамична история полковника Федмана Кассада – самая простая из всех, она всё равно добавляет вселенной Симмонса необходимые штрихи. Истории учёного и священника могут читаться как отдельные рассказы, но стоит заранее предупредить, что оба они о христианстве. О церкви, о сути учения, о вере и Боге. Я не знаю, христианин ли Симмонс, но чувствуется, что проблемы его героев это, возможно, и волнующие автора вопросы. О Боге в «Гиперионе» я упомяну особо, а пока скажу, что о христианстве в книгах Симмонса много – но меньше всего они похожи на проповедь! Скорее – метания души истинно верующего человека.

Совсем иначе написаны рассказы детектива и Консула – оба о любви, которая наравне с поисками Бога внутри и вовне становится второй главной темой «Песен». Любит Ламия Брон, любит Федман Кассад, вспоминает о том, как когда-то любила Сири Консул – трудно сказать чем, но эти истории цепляют душу. Стоит отметить, что все повествования написаны по-разному – Симмонс хороший стилист, которому удаётся создать целый спектр историй, каждая – с особой атмосферой. Однако «Гиперион» не распадается на отдельные новеллы, как можно подумать. Нет, все они связаны – поначалу неявно, но очень тесно. Тому, как судьбы разных людей сольются в одну единую симфонию, посвящена вторая книга цикла – «Падение Гипериона». Все комплименты, сказанные мной в отношении первой книги, справедливы и для «Падения»: она также масштабна, умна и отлично написана.

Упомянув о достоинствах, стоит сказать и о недостатках. Они в основном связаны не с тем, как пишет Симмонс, а с тем, что пишет Симмонс. Приспособиться к его видению мира не всем будет легко. Во-первых, Симмонс анти-технолог. Мотив ущербности, тупиковости технологического развития человеческой цивилизации в ущерб душевному росту виден в его книгах очень чётко. Не случайно противостояние героев с ИскИнами ТехноЦентра одно из самых острых в книге. Мартин Силен не может найти счастья в шикарных апартаментах на множестве миров. Великая Сеть, порталы на глазах превращаются из прекрасной конструкции в вызывающего отторжение паразита. Винтовка Кассада не в силах помочь ему в песках Гробниц Времени. От мощи космического флота нет никакого толку. В конце концов, человечеству дают шанс на спасение не технология, а человечность, дружба, вера, стойкость – что угодно, но не технологический прогресс. Принять такое положение вещей мне было нелегко – я науку уважаю и, мне кажется, Симмонс не всегда справедлив.

Вторая спорная тема – вера и Бог. Христианская символика в книгах Симмонса всегда смотрится странно, на грани фола: взглянув на болтающийся на шее крестик, какой верующий не вспомнит: «крестоформ»? А насколько непросто решить «дилемму Авраама»? Все ли смогут согласиться с пониманием Человеческого Бога героями Симмонса, и как посмотрят на проект Богостроителей? В первых двух книгах «Песней» – «Гиперионе» и «Падении Гипериона» – всё это стоит не режуще остро, но не всем может прийтись по душе. У дилогии есть продолжение – «Эндимион», в котором этот круг проблем очерчен более явно и скандальнее – от церкви не остаётся камня на камне, символика крестоформа трактуется однозначно. Но в этом тексте я не касаюсь третьей и четвёртой книг цикла, так как они не составляют (в отличие от первых двух) золотого фонда фантастики, так, что можно сказать, христианство остаётся у Симмонса здесь скользкой, но безумно интересной темой.

Наконец, последний недостаток – на этот раз неоспоримый. Многие вопросы после прочтения «Падения» остаются без ответа, не все сюжетные линии нашли свою изящную развязку – автор оставил задел на будущие книги. Однако возложенного на него высокого доверия не оправдал – «Эндимион» и «Восход Эндимиона» оказались слабее своих предтеч. Не плохими книгами, нет, но если вы хотите читать только лучшее из лучшего, я бы советовал остановиться на середине цикла.

И прочитать те книги, о которых я так много написал сегодня – «Гиперон» и «Падение Гипериона». Это отличные книги – интересные, захватывающие, неглупые и уже, как говорят, культовые. Я прочитал их с огромным удовольствием. Оценка за первые две книги «Песен», впечатления от которых я описал в этом отзыве, 10. В комплекте с дилогией Эндимиона всему циклу я ставлю 9.

Небольшие рассказы Фредерика Брауна всегда строятся по принципу анекдота. Краткое введение, описание героев, какое-нибудь забавное происшествие и в конце – ловкий сюжетный «твист», ставящий происходящее с ног на голову. Можно сказать, что читать его рассказы стоит только ради концовки. Забавная логика финала заставляет улыбнуться, и в то же время тянет мысли за границу повествования, делая рассказы Брауна не просто смешными, а иронично-поучительными.

Именно благодаря этой анекдотичности работ Брауна, они очаровательно звучат, когда их читают вслух. Я ознакомился с «Ответом» в исполнении Влада Коппа во время эфира «Модели для сборки», и рассказ меня очень порадовал. Лаконичная лёгкость слога, соразмерность композиционных частей – это та краткость, что воистину сестра таланта. В довершении, могу лишь отметить, что тема искусственного интеллекта мне вообще по душе, а потому у «Ответа» были все шансы понравиться – что и случилось.

В 2006 году, когда в России вышел роман, все посвящённые фантастике издания в один голос утверждали, что роман Сюзанны Кларк – несомненное событие. Уже тогда я сделал себе пометку на будущее: прочитать обязательно. Сравнение с Толкином и слова Нила Геймана, который назвал работу Кларк «лучшим английским фантастическим романом за последние семьдесят лет», лишь подтверждали тот факт, что «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл» – открытие нашей литературной поры. Выждав для верности три года, я взялся за книгу. Уже сейчас, по свежим впечатлениям, могу сказать, что давно я не оказывался в таком затруднении в момент выставления итоговой оценки. Потому что, взглянув со стороны можно лишь поразиться монументальности романа, а проанализировав свои чувства после прочтения, – прийти к выводу, что впечатление не столь сильно, как ожидалось.

Что можно утверждать абсолютно точно, так это то, что созданный воображением Сюзанны Кларк мир – один из самых зримых, осязаемых и впечатляющих миром современной фантастики. Размашистые штрихи концепции и скрупулёзная проработка деталей. Посвятив свою книгу судьбам двух английских волшебников, чьи имена вынесла в название, автор воссоздала дух той эпохи, и роман не получится назвать никак иначе, нежели «истинно английским». Размеренное повествование, спокойная ироничная манера изложения. Древние тайны, схожие с туманом Лондона. К сожалению, не могу похвастаться широкими познаниями в английской литературе. Но интуитивно чувствую, что стиль романа выдержан в духе «старой доброй Англии» – быть может, книг Остин или Диккенса? Слово «стилизация» не передаёт всей оригинальности текста, которая, безусловно, выделяет его из сонма современных фэнтези-работ.

Аналогично вызывает лишь восхищение фантазия Сюзанны, которая не стесняется выписывать не только историю английской магии, но и выдумывать множество небольших преданий о том, как простые англичане сталкивались с волшебными существами и что из этого вышло. Подобный фольклор прибавляет красок Англии Кларк, да к тому же многие из этих историй (который автор вынесла в сноски, лишь усилив эффект: будто читаешь роман из другого мира) занятны и поучительны сами по себе. Пожалуй, я не встречал подобного подхода со времён то ли Мартина, то ли вообще Толкина – у тех тоже были легенды и предания в текстах, но у Кларк этот литературный приём достигает абсолюта. Иногда я ловил себя на мысли, что читаю сноски ничуть не с меньшим (а то и большим) удовольствием, нежели основной текст.

Таким образом, роман Кларк можно рассматривать как пособие на тему «Как создать абсолютно достоверный фантастический мир?». Тот факт, что в пространстве текста действуют реальные исторические личности, а Стрендж вообще участвует в Наполеоновских войнах, лишь придают истории колорита. Как ещё одну чёрточку, свидетельствующую о литературном мастерстве автора, стоит выделить то, как в романе Кларк присутствует волшебство. Ведь главные герои книги – волшебники. Два волшебника – Норрелл и Стрендж – решившие возродить английскую магию. Да и памятный англичанам Король-Ворон, чародей каких мало, также упоминается в книге постоянно. Естественно, с такими персонажами встаёт вопрос о том, какими словами выражать магию? Поразительно, но Кларк никак этого не делает. Герои делают пассы, что-то говорят, иногда используют зеркала или плашку с водой – и всё. И при этом подобное волшебство куда ярче и правдоподобнее, чем конструкции иных авторов.

Оставив мир, обратимся к персонажам. Здесь меня, привыкшего к несколько иным книгам, тоже ждал сюрприз: в пространстве «Мистера Стренджа…» нет неприятных героев. Конечно, есть парочка мерзавцев, которым на роду написано получить по заслугам, но главные герои – все очень милые люди, и даже если у них есть недостатки, внутри они добрые. Выписанные совершенно нестандартно (нет ссылок на детство персонажей, нет странного прошлого, нет ни капли психоанализа, который вот уже несколько лет кажется залогом любого «живого образа»), они вызывают лишь симпатию, а потому им сопереживаешь, им желаешь удачи и даже если соратники становятся соперниками, хочется, чтобы они скорее пришли к примирению.

К сожалению, спев дифирамбы объективно прекрасным характеристикам романа, я не могу не обратиться к тем чертам, что не вызвали у меня особого восторга. Пожалуй, главный недостаток является логичным продолжением главного достоинства – копируя неспешную манеру английских авторов, автор чуть ли не сознательно делает свой текст просто-напросто скучным. Я несколько раз откладывал книгу, и чтение затянулось чуть более чем на несколько месяцев. Я отвлекался на иные книги, чей сюжет держал меня в напряжении и не отпускал – «Джонатан Стрендж…» не смог меня увлечь, несмотря на все его достоинства. Понимаешь, что нельзя из романа ничего убирать – ни описания светских раутов, ни посиделки у камина, ни многочисленные детали, тормозящие историю, но тот факт, что сложись судьба иначе и я мог бы вообще не дочитать книгу, не играет ей на пользу.

Но я мог бы простить недостатки динамики (в конце концов, это туманная неспешная Темза, а не Ниагарский водопад), если бы совершенно неожиданно, я бы даже сказал внезапно, не осознал, что спустя неделю после закрытия последней страницы, не осталось ничего. Я помню героев, помню сюжетную канву; остались тени каких-то чувств – сопереживание и радость за персонажей, но ни единой мысли, ни единой сильной эмоции. Если посмотреть на роман с точки зрения человека, которому важна в книге идея, то «Джонатан Стрендж…» покажется огромным кузнечным молотом, которым хотят пристукнуть комара. Я бы не назвал роман ни тематически сильным, ни концептуально глубоким. В книге нет не то чтобы авторского послания – нет мощного художественного образа, который бы сшил все впечатления в единое полотно. Финал показался очень простым. Он неплох – спору нет – но хочется чего-то большего, нежели просто хорошая история. По крайней мере, от 900-страничного тома.

Признаться, это открытие поразило меня. Совершенно очевидно, что в роман вложено огромное количество труда, мастерство Кларк не снилось многим авторам, а авторский мир объёмен и чудесен. Я рад, что эта книга есть и не хочу её критиковать. Но в итоге моя высокая оценка становится лишь констатацией безусловных достоинств текста и осознанием того, что многим он наверняка придётся по душе, но не показателем личной привязанности к книге. Это грустно.

Одна из самых любимых историй про Фандорина — мрачная, практически безысходная, тёмная и очень атмосферная. В Москве орудует Джек-Потрошитель — женщины гибнут одна за одной, и Фандорину на пару с его новым помощником Тюльпановым предстоит поймать кажущегося неуловимым убийцу.

Главной особенностью текста, выделяющей его из череды историй про Эраста Петровича является то, что наравне с описанием действий детектива и его напарника, в повествование вкраплены выдержки из дневника убийцы. Маньяк пишет необычно, дёргано, по-сумасшедшему: мы можем ознакомиться с его философией, познать то, как мыслит настолько далёкое от всего человеческого существо. Акунину, мастеру стилизации, снова удался ход с подобной полифонией стилей: пожалуй, рассуждения убийцы читаются ничуть не менее увлекательно, чем линия следователей. Следуя общей стилистической канве историй о Джеке, которую привнесла в мир Фандорина мировая культура, история, рассказанная в повести, жестока, беспощадна к главным героям. Опустившаяся на современную Фандорину Москву тьма столь же впечатляет, как и туманные подворотни Лондона. Несомненно, «Декоратор» займёт причитающееся ему место в зале славы историй про самого известного маньяка всех времён. Однако даже если оторваться от одиозной фигуры Джека, можно сделать вывод, что повесть хороша и без этой ссылки: сюжет не раз делает лихой поворот, некоторые события повергают в настоящий шок, а личность преступника мне было установить непросто — интрига закручена отлично.

Пожалуй, немного может разочаровать лишь разгадка: столь масштабная фигура маньяка в финале скукоживается до размеров обычного человека; прямо скажем, попахивающая теорией заговора версия о принце Альберте мне нравилась больше, да и теория женского персонажа выглядит более многообещающе — если мы говорим именно о Джеке (претензий к роману я здесь, естественно, не имею). Хотя, конечно, «может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать» — такая позиция тоже может вызвать интерес. Чёрный юмор.

Это моя первая книга-игра: читал-играл в неё лет 10 назад, но впечатления до сих пор очень сильные. Сам жанр книги-игры впечатлил меня очень сильно. Но не тем, что «Ух ты, и книга, и игра!», а тем, что шелест страниц волшебным образом переносил меня в иные миры. Погружение в выдуманную реальность было очень сильным и, скажу прямо, это не просто черта жанра (книги другого писателя, творящего в этом жанре — Майкла Фроста — тоже производили схожий эффект), но и безусловная заслуга писателя. Стиль, в котором описаны главки-приключения просто великолепный: тёмный лес, в котором начинаются приключения, жутковатый замок, таящий в себе сонм загадок и тайн... Читателя словно затягивает в воронку мальстрема писательской фантазии. За счёт того, что повествование идёт от второго лица, а многие действия могут завести в смертельный тупик, создаётся удивительная атмосфера опасного приключения. К слову, тот же Майкл Фрост так и не смог добиться подобного воздействия на моё сознание, хотя и его книги-игры весьма неплохи.

Удивительно, но шаблонный мир (злой колдун, орки и гоблины, драконы, мрачный замок — боже мой, ходячие штампы!) не раздражал, наоборот. Автор словно принижал свои писательские достоинства — мол, вот, посмотрите, у меня же одни штампы. А читатель чувствует, что всё равно — классно. Пожалуй, ни в одном другом литературном произведении я не сталкивался с подобным ощущением. К тому же, игра была достаточно сложной. Возможно, я был мал и сейчас пробежал бы книжку за пару часов, но тогда подземелья тёмного замка таили не одну и не две ловушки. Прошёл я её каким-то чудом и счастью не была предела. Ситуации, в которые попадает главный герой, разнообразны и не всегда прозрачны: кому-то из встречаемых персонажей можно доверять, кому-то нет; иногда надо проявить смекалку, подчас — положиться на удачу. Но всё равно — никогда не знаешь, куда заведёт следующий поворот коридора в подземельях чёрного замка. К игроку книга достаточно жестока, но тем ценнее долгожданная победа. К тому же у книги великолепный баланс: с одной стороны, она сложна, с другой стороны, её не хочется бросить. Волшебство.

Подводя итог, можно сказать, что в своё время «Подземелья Черного Замка» были настоящим открытием, эталоном, с которым после сравнивались как другие книги-игры, так и просто книжки — смогут ли они пробудить во мне такое же сильное чувство участия и погружения в новый мир? Я даже стал конструировать парочку своих книг-игр, но понял, что до изящества Браславского мне расти и расти. Высший балл я книжке пожалуй не поставлю — всё же это не культурный пласт и не откровение эпохи — но 9-кой отмечу с удовольствием.

Уже достаточно давно имя Виктора Пелевина прогремело на всю страну. Его книги читают, перечитывают, обсуждают, а в разговоре о современной литературе то и дело проскакивает «А ты Пелевина читал?», причём совет ознакомиться с его творчеством исходит от совершенно разных людей. Я пропустил «пелевинский бум», когда знакомые зачитывались романами «Чапаев и Пустота» и «Generation “П”». Сейчас понимаю, что и к лучшему: книгам, чья популярность подобна большому взрыву, стоит дать время «настояться», провериться временем (как говорится, во избежание).

Именно поэтому «Чапаев и Пустота» я решил прочитать лишь спустя ни много, ни мало десять лет после его выхода в свет. Впечатления разные.

Пожалуй, единственное, что можно сказать о романе это то, что к нему не знаешь, как относиться. С одной стороны отдельные сцены замечательно написаны и представляют живейший интерес. Первая глава, реконструирующая Москву 1919 года. Разговор наркоманов в лесу о совести. Диалог Петра и доктора, когда каждый говорит о революции с позиции своего понимания: Пётр считает, что обитает в 1919, доктор уверен, что речь идёт о 90-ых – сходство подчёркнуто автором просто замечательно. Полно в романе и мелких шуточек, наиболее запомнился случай с бюстом Аристотеля, который больным положено рисовать в рамках терапии. Стоит упомянуть, что «Чапаев и Пустота» выдвигает к читателю ряд интеллектуальных требований: к примеру, в этой истории с Аристотелем не всякому будет понятно, о каких «форме» и «наполнении» идёт речь и почему то, что внутри бюста пустота – это смешно.

Многие элементы романа покажутся вам небезынтересными, их можно вырывать из текста и обсуждать вне зависимости от основного сюжета – они жизнеспособны и так. Цитировать автора можно смело – книга явно не глупа.

Однако главный недостаток для меня укрылся в самой сути романа. «Пустота» — это слово не просто фамилия главного героя, это и лейтмотив истории, её завязка, кульминация и единственный явный смысл. Не знаю, почему, но в течение всего текста Пелевин с маниакальной настойчивостью пытался доказать мне и остальным читателям, что окружающий мир – это иллюзия, как впрочем и все другие миры, и лишь осознав это можно почувствовать пустоту и обрести вечное счастье. И если поначалу это послание воспринималось мной иронично (в конце концов, герой – пациент дурдома, понимай как хочешь!), то финал не оставляет места для трактовок – столь интересный поначалу дуализм жизни Пера свёлся к дзен-буддизму с оттенком солипсизма. Идея пустоты и нереальности происходящего вокруг со временем затмевает текст, убивая художественность: если всё – иллюзия, то какой смысл в любви Петра к Анне? Если всё – иллюзия, то разве сам роман – не иллюзия, так зачем я его читаю? Чувства героев и, собственно, история души человеческой, становятся совершенно не важны (роман вообще скорее уму, а не сердцу). Не знаю, почему для автора так важно донести идею с «Внутренней Монголией» до читателя, но читатель, которому эта идея иллюзорности всего сущего, не близка, скорее будет раздражён, чем заинтересован. Тем более, что каких-то новых аргументов за эту позицию Пелевин не высказал.

Если попытаться сформулировать впечатления одной мыслью, скажу так: текст словно ёлка, у которой за кучей игрушек не видно зелени. А если снять все игрушки, то окажется, что за ними и ёлки-то нет . Как к этому относиться? Как и к любой другой пустоте.

«Оправдание» Дмитрия Быкова рассказывает нам историю внука жертвы сталинских репрессий, который осознаёт, что люди не могли погибать и мучиться просто так, а значит, должно быть оправдание этому, некая высшая цель и смысл. Рогов, главный герой романа отправляется на поиски деда, ожидая отыскать посёлок Чистое, место, в котором по его мнению должны жить «настоящие люди», которых отсеял фильтр сталинских зверств. О том, что ждёт его в конце пути, читатель узнает лишь в финале истории.

Текст романа очень насыщенный — Быков избрал стиль обращения к читателю, и оттого каждая сцена, каждая мысль, каждый шаг читателя на пути к разгадке тайны наполнены смыслом. В книге мало событий — в основном, герои думают о чём-то, вспоминают старые дни, а если и разговаривают, то, опять же, обсуждая главную тему, поднятую в книге. Между тем, автор стройно излагает мысли, стиль повествования не кажется тяжеловесным, в отличие от содержания. Стоит отметить, что мне не нравится определение «Оправдания» как «романа о репрессиях» — тема, поднятая автором, намного шире, сталинские времена нужны автору лишь в качестве конъюнктурной привязки к обсуждаемым всеми событиям.

Чем ближе действие подходит к финалу, чем больше оправданий находит герой, тем ощутимее приближающаяся концовка. Через находки Рогова Быков показывает нам разнообразные, убедительные варианты оправдания жестокости и человеческих мучений. Каждый образ играет на эту конструкцию. Шаг за шагом возводится в сознании главного героя вавилонская башня оправданий, и тем неотвратимее становится её падение — иначе и быть не может. Почти лишённая действия внешнего, книга представляет из себя монолит, которым можно проламывать черепа идеологическим противникам.

У книги есть и недостатки, причём некоторые из них произрастают из её достоинств. «Мэсседж» повествования, закравшийся в каждый угол истории, начинает утомлять — его в тексте даже слишком много. Недостаточно сильный, на мой взгляд, финал — рушение возведённой конструкции не впечатляет так, как должно. И всё-таки художественные достоинства текста перевешивают. Прочитать «Оправдание» я рекомендую. Это сильная и интересная книга.

Многие читатели привыкли, что Вера Камша пишет исключительно многотомные саги, которые длятся бесконечно, радуют поклонников обилием красивых сцен, интересных персонажей и отсутствием концовки. Поэтому попытка Веры выступить на поле одиночных книг вызвала разнообразную реакцию: от неприятия, до восторга. Я отнёсся к такому положению дел спокойно — давно известно, что Вера пишет по велению души, может не закончить один цикл, чтобы полностью раскрыться в другом, написать отдельный роман, потому что идеи и чувства не выразить в основной эпопее. «К вящей славе человеческой» стал таким глотком свободы для автора — когда можно забыть о многомерной конструкции «Отблесков» и высказать то, что на сердце.

Не рассказывая сюжета, можно выделить основные достоинства книги, которые делают её просто отличной. Помимо живых героев, детективной интриги, войны и шпаг, хочется упомянуть, что Вере удалось создать в романе образ человека, который одновременно принадлежит Системе и противостоит ей. Святая Импарция — аналог испанской инквизиции; главный герой романа является её представителем. Но мы видим не безумного фанатика (а именно так принято изображать инквизиторов в современной фэнтези), а человека, который многое пережил и старается служить в этой организации во благо общества. Подобный ход напомнил мне «Небеса ликуют» Андрея Валентинова, но если там сюжет ушёл в сторону от взаимоотношений организации и человека, то в «К вящей славе человеческой» тема раскрыта полностью. Современная литература предлагает нам целый ряд бунтарей, но возможно ли остаться человеком и менять Систему изнутри? Вера верит, что да и оголтелый фанатизм — не единственный выход для тех, кто работает в Импарции и подобных ей организациях. Эта борьба со злом изнутри, а не извне, эволюция, а не революция, очень ценны для меня. Книга пронизана осознанием этого, и финал показателен, как и должен быть в любой хорошей истории.

Однако, это не единственный тематический пласт романа. Книга предлагает достаточно разнообразной пищи для размышления. Затронула Камша привычные темы, снова подчеркнув, что есть хорошие люди, а есть мерзавцы, и напомнив, что «рыцарь – это не звучный девиз и не родословная длиной в лигу».

Огромный интерес и эстетический восторг вызвала история с «войной памятников». Когда оба участника конфликта мертвы, борьба идей продолжается — Вера взяла это социальное явление на вооружение, и как хороший фантаст создала яркий и зримый образ, который вы можете видеть на обложке — две статуи, сошедшиеся в схватке. Спустя полгода после прочтения, художественные образы, созданные талантом автора, до сих пор будоражат воображение. Возможно, мои рассуждения о затронутых в книге проблемах для стороннего читателя выглядят повисшими в воздухе — не могу же я пересказывать сюжет? — но поверьте, чтение доставит вам огромное наслаждение, в том числе и веером идей, над которыми полезно подумать и мнение автора относительно которых не лишено ума и изящества.

Не раскрывая интриги, могу сказать, что финал книги немного открыт, история выходит за границы книги — кому-то это может показаться странным, Веру обвиняли в том, что ей «тесно» в одиночном романе, а продолжение напрашивается. Мне же хочется домыслить что-то самому — и разве не в этом ценность истории?

Издан роман в составе сборника «Кесари и боги», и издан замечательно: белая мелованная бумага, отличные иллюстрации на обложке и форзацах, чёткая печать и небольшие картинки в начале каждой части — издательство постаралось сделать новую книгу Веры приятной со всех сторон — и текст этого действительно достоин.

Борис Акунин — известный экспериментатор. Обычно он для того чтобы выкинуть очередной стилистический финт начинает новую серию, но в этот раз решил, что окончить трилогию про монахиню Пелагию надо необычно и неожиданно. Риск, конечно же, велик — «Пелагия и чёрный монах» — отличная книга, прекрасный детектив, который вывел серию на новый уровень качества, но остался всё таким же провинциальным, логичным и очень интересным. Третью книгу мы ждали, естественно, написанную в том же духе. Но Акунин решил нас удивить.

Первое (и главное), о чём стоит помнить, открывая книгу «Пелагия и красный петух» это то, что книга перестала быть чистым детективом, получила мистическую составляющую. Не раскрывая всех карт, стоит сразу оговорить: никаких «логичных объяснений» на этот раз не будет. Финал расследования заведёт Пелагию в метафизический тупик. И, в конце концов, перед нами предстанет новая история ни много, ни мало Иисуса Христа.

Сказать, что это шок, — ничего не сказать. Как? Зачем? Почему? — эти и многие другие вопросы резонно задать автору, потому что фраза «ни к селу, ни к городу» наиболее хорошо описывают всю мистику, закрученную вокруг сюжета. Акунин нарушил целостность уютного мирка «Провинциального детектива», ввёл туда лишние сущности, которые выглядят там дико и портят всё впечатление. Фантастику Акунин писать никогда не умел — она у него выглядит или схематично (как в «Квесте») или безвкусно (как в «Фантастике»), и хронодыры этой книги не являются исключением. Представьте, что Раскольникова забирают инопланетяне, или Пьер Безухов начинает вдруг пускать из рук огненные шары. Несуразно — лучшее определение.

И при том получили развитие линии второстепенных персонажей. Закрутилась очередная церковная интрига. Произошло много интересных событий.

Вот только поверить в мир Пелагии уже не получается. Целостность «Провинциального детектива» как серии разрушена безвозвратно. Не удивительно, что средние оценки книги заметно ниже, чем у предыдущей. Возможно, лучшим выбором будет остановиться на «Чёрном монахе», дальше — на свой страх и риск.

Одна из самых интересных тем для литературы — показать разницу между «жизнью» и «существованием», между полноценным бытиём и жалким выживанием. Эту разницу мы чувствуем интуитивно, но отразить её художественными методами, да так, чтобы она не вызывала желание спорить, — нелёгкая задача. Обычно авторы сводят эту тему к моральной и нравственной деградации человека — но в таком случае (на мой взгляд) задача остаётся нерешана: мораль она у каждого своя, в разные периоды истории разная, а значит и Жизнь через Мораль будет выражаться как угодно.

Иначе подошёл к проблеме жизни и выживания Дерек Кюнскен в своём рассказе «На глубине». В рассказе идёт речь о человеческой экспедиции, попавшей на необитаемую планету. Спасаясь от постоянных метеоритных ударов, люди принимают нелёгкое решение спустится в море, на глубину, генетически преобразовав своих детей — чтобы они смогли адаптироваться к новым условиям обитания. Жабры, новое строение кожи, плавники. Именно в таком виде перед нами предстаёт главный герой и его окружение.

И создав этот образ — некрасивый, несчастный от осознания своего уродства, — автор смотрит на тему «Когда кончается настоящая жизнь и начинается тупое выживание?» с новой стороны — со стороны эстетики.

Стиль рассказа скупой, лишённый красоты текст подчёркивает унылость жизни глубинных жителей. Рассказ состоит из описания быта персонажей на глубине и рассуждений главного героя о человеческой красоте. Как получилось, что принимая верные решения, командиры экспедиции сделали жизнь своих детей невыносимый? — читателю предлагается ответить на этот вопрос.

Рассказ вряд ли можно назвать интересным: психологический портрет героя нельзя назвать замечательным, повествование лишено развития, а финал не выражает ничего такого, что не было бы очевидно из самого текста. И всё же «На глубине» был прочитан с некоторым удовольствием от того, что выбранную тему автор раскрыл, для меня даже с несколько новой стороны. А что не хватило таланта — не страшно, своего читателя Кюнскен и так нашёл.

Этот роман пронзил моё сердце, как и многие романы Валентинова. Андрей умеет затронуть в моей душе какую-то струнку, заставить прочувствовать своих героев. И в то же время его книги полны интеллектуальной игры, исторической достоверности, отличного стиля и интересного сюжета. Таков же и роман «Я не вернусь».

Роман повествует о Диомеде, сыне Тидея, потомке богов и царе Аргоса. Сюжет составляет несколько связанных друг с другом пластов: взросление героя, война и взаимоотношение богов и людей.

Валентинов написал удивительный роман о взрослении — на начало повествования Диомед маленький мальчик со своими мечтами и представлениями о мире, он дерётся с соседскими мальчишками, считается улицу, на которой живёт, своим «царством-государством» и вспоминает как впервые увидел «страшных гидр». Постепенно он взрослеет, теряет отца, мужает, превращаясь из мальчика в юношу, из юноши — в мужчину. То, как Валентинов стилистически обыгрывает размышления и понимание мира Диомеда в разном возрасте, безусловно заслуживает почтения — автору удалось показать внутренний мир человека в разном возрасте, и ни разу не сфальшивить. Таким образом «Я не вернусь» — превосходный роман взросления, замешанный на знакомых античных сюжетах, представленных в совершенно неожиданном ракурсе.

Отчасти «Диомед» связан с циклом Генри Лайона Олди о Геракле («Герой должен быть один») и Одиссее («Одиссей, сын Лаэра»). С последним он даже образует своеобразную дилогию. Но Валентинов не копирует ни стиль, ни сюжеты Олди, используя их наработки лишь как своеобразный плацдарм для своей фантазии.

Взросление Диомеда сопровождает война в Греции: Семеро против Фив, последующая гражданская война. И, стоит отметить, с описанием войны Валентинов также справился блестяще. Каждая битва не похожа на другую: разная тактика, разные решения, разные люди. Некоторые решения Диомеда и его противников по-настоящему изящны, другие же — результат большой крови. Мир древней Греции принимаешь, он описан так, что кажется реальным, а война переживается как что-то близкое и настоящее.

Стоит отметить, что чтобы сделать сюжет интригующим (напоминаю: всё это мы уже видели в мифах, всё это мы уже знаем — в том числе, кто и как умер из персонажей), Валентинову совершенно не нужны длинные описания битв и смакование жестокости. Автор использует множество стилистических приёмов, среди которых мне особо запомнился один: когда кто-то из персонажей по сюжету гибнет, нет описания его смерти, есть лишь одинокий абзац, в котором Диомед говорит «Хайре!», называя имя павшего друга и поджигает костёр. Казалось бы — всего одна фраза! — а пробирает сильнее многостраничных описаний. А уж когда провожать в царство Аида приходится всё больше и больше друзей...

В заключение могу сказать, что «Я не вернусь» произвёл на меня сильное впечатление, пожалуй, сильнее других вещей Валентинова. Жаль, что «Вернусь не я», вторая часть повествования о Диомеде, до первой книги не дотянул.

Повесть «Crataegus Sanguinea. Время золота» рассказывает нам о королевстве Олбария, в котором разгорается война: гномы вышли из пещер и, пьяные от вседозволенности, идут грабить и убивать. На троне сидит мерзавец, чьи предки свергли законного короля, но в стране ещё есть хорошие парни, которые зададут врагу перцу и в конце концов восстановят историческую справедливость.

Читая повесть натыкаешься на те или иные ссылки. Армия хороших парней обзавелась Джейн — девой, чьими устами глаголет Господь (на самом деле — дух мёртвого законного короля), и в голове тут же возникает ассоциация — Жанна Д'Арк. Гномы похожи на гитлеровскую Германию, в её зло-карикатурном виде. Ну и образ Ричарда III, важный для Веры Камши, парит над повествованием в качестве благородного рыцаря-короля. Постоянное дежа-вю и осознание откуда «уши растут» с одной стороны добавляет тексту изюминку, с другой всё-таки прибедняет фантазию автора. Короче, дело вкуса, мне читать не мешало.

Удивительно скучно на этот раз выписаны боевые действия. Фактически, гномий шарт (хирд?) — это такой железный ёж, с которым особо не повоюешь, а потому боевые действия скатываются в достаточно неинтересную тактику измора противника. По сравнению с последней прочитанной мной книгой Камши (первый том «Сердца Зверя») такой подход к войне немного расстраивает.

Зато удались образы. Герои делятся на хороших парней и мерзавцев, но выписаны и те и другие очень живо. Читая, я ни на секунду не усомнился, что таки да, есть хорошие парни, и таки да, есть мерзавцы. Игры с читательским восприятием на примере Рокэ и Раканов начнутся для Камши только в «Красном на красном». Во «Времени золота» никаких особых изысков — но это вряд ли идёт в недостаток. Писать сегодня о хороших парнях, в век «неоднозначности», которую требует читатель, — это просто-таки подвиг. Вере удалось изобразить своих героев очень живо. Это люди, не дурилки картонные.

Тематически всё тоже очень просто. Защищать свою страну — хорошо, грабить и убивать — плохо. Мойте руки с мылом. Впрочем, «Время золота» скорее похоже на сказку, чем на фэнтези в его современном понимании, так что ничего страшного.

Читал в издании в серии «Фэнтези Ника Перумова». Книга может похвастаться достаточно своеобразными иллюстрациями, главные герои повести изображены на обложке и форзаце (второй форзац отведён под произведения Раткевичей), плюс одна картинка с гномами. Иллюстрации это всегда приятно, ещё бы они не пачкали соседние страницы — цены бы им не было.

Суммируя: не лучшее произведение Веры Камши, но прочитал не без удовольствия. Скучные военные действия и живые персонажи, достаточно предсказуемый, но по-своему милый грустный счастливый конец.

Сейчас, в конце 2000-ых всё чаще говорят о «кризисе» в фантастике, всё чаще говорят об издательствах, о внутренней кухне. Интернет даёт возможность ознакомиться с теми, кто начинает писать, понять как важна для многих публикация... И тут мне попадается на глаза эта статья братьев Стругацких. А там — бог мой! — всё, конечно, не то же самое, но похожее. «Писатели-фантасты по-прежнему исправно предлагают издателям свои новые произведения. Наконец, на наших глазах выросла талантливая литературная молодежь, твердо решившая посвятить себя фантастике. Однако, если понимать термин «кризис» не в строго рациональном его смысле, а как некое эмоциональное звукосочетание вроде «эхе-хе», долженствующее фонетически выразить ощущение определенного неблагополучия, в этом случае приходится признать, что для разговоров о «кризисе» есть кое-какие основания», — пишут Стругацкие. Чем не начало для новой статьи про войну с МТА?

Впрочем, иные времена — иные нравы, а у Стругацких и авторов того времени — свои проблемы. К сожалению, весь шик разоблачения гадких издателей «Молодой гвардии» и прославления доблестных борцов за литературу мне оценить не удалось: из всех перечисленных фамилий я знаю только Логинова да Лукина (ну и Стругацких, ясное дело). Но почитать про фантастику в те дни — было интересно.

Несмотря на то, что отдельные рассказы сборника получали от меня «5», а то и вовсе «4», сборнику в целом я поставил «7». Честно сказать, я не очень люблю творчество Пехова. Читаю — бойко и подчас интересно, но пустить его в свою личную высшую лигу рука не поднимается: тут не достаточно сильно, там не тронуло, здесь слабая концовка... Ну вы понимаете. У каждого читателя есть такой писатель, которого вроде читаешь, за новинками которого вроде бы следишь, если и ругаешь, то не сильно, а если хвалишь, то не в голос — в общем, вы поняли. В моём случае это как раз Алексей Пехов.

И вот выходит сборник рассказов Алексея. Как он романы пишет я себе примерно представляю, захотелось почитать малую форму. Впечатления, ясное дело, от всех рассказов разные. Понравился «Тёмный охотник», блеснул фантазией «Особый почтовый», дополнила образ Нэсса «Цена свободы». Не понравилась «Змейка», не впечатлил «Дождь», неприятно удивил «Пожиратель душ». Плюрализм оценок не то чтобы широкий, но достаточный, чтобы сказать: по-разному Пехов пишет, ни за что не угадаешь, понравится или нет.

Но речь не о том — речь о сборнике. Сборник, на мой взгляд, составлен идеально. Дело в том, что каждый рассказ — осколок выдуманного Пеховым мира. «Змейка» — про Сиалу, «Тёмный охотник» — про вампирскую столицу, «Цена...» и «Пожиратель...» относятся к «Циклу ветра и искр». Это не просто нагромождение работ, которые наконец-то можно свалить в одну кучу и отправить в плавание. Нет! Каждый (почти, есть и «левые», прошу простить неудачное слово) рассказ работает на тех, кому творчество Пехова УЖЕ нравится. От автора — для поклонников. С любовью. По-моему отличная концепция для формирования сборника. Куда лучше свалки всего что нашлось в закромах, как делают многие другие авторы. Плюс, к каждому рассказу — картинка.

Не хватает, на мой взгляд, только авторских комментариев, как у Джорджа Мартина в «РРетроспективе». Уверен, они тут были бы к месту.

Признаться, не совсем понимаю, как можно научить писать стихи — это же из души, кровью сердца; настоящий стих не подменишь бойкой рифмовкой, не втюхаешь вместо него что-то красивое, но абсолютно бездушное. Такой настрой у меня был, когда я принимался за статью Каганова. Думал, будет весело, смешно, иронично — но надеялся, что всё же с капелькой уважения к чужому творчеству. Напрасно. Вышло просто-напросто зло. Каганов, конечно, поиздевался над всеми штампами, которые проскальзывают в стихах молодых авторов, но ему не хватает того добродушия, которое отличает грамотную статью от глухой ярости.

Рассказ, на мой взгляд, замечательный. Описывает жизнь обычного пса, охраняющего дом. И вот... приходят они. Рууги, со своими подношениями! Кто они?! Что они хотят!? Дик мастерски создаёт атмосферу опасности, я переживал за хозяев пса, думал, что им что-то угрожает. И пёс, он же на привязи. Ничего не может сделать... И главное, гениально воссозданная мистическая атмосфера, ведь эти Рууги — про них ничего неизвестно, они как будто из вне...

И тут до меня доходит. И неожиданно ПОНИМАНИЕ накатывает. Ах-ха, каким же простаком я себя почувствовал, когда выяснилось и что за Рууги, и что за подношения. Пёс-то совсем по-другому расценивает обстановку, а мы смотрим на мир через призму его восприятия! Дик мастерски использовал литературный приём, который я бы охарактеризовал как «through his eyes». Что ж, после этого рассказа я стану намного чутче относиться к братьям меньшим. И не обижаться на их лай :)

Рассказ написан легко, читается приятно. Сюжетная канва строится вокруг взаимоотношений человека, вызвавшего чёрта, и самого чёрта, который обязан выполнять распоряжения молодого человека. Очень позабавила их первоначальная торговля: и «лицензионное соглашение», и то, как парень старательно обходил все известные из культурного наследия, связанного с чертями, подводных камней.

А вот финал разочаровал: та уловка, на которую парень поймал чёрта кажется натянутой и неправдоподобной. Описанное Лукьяненко — очевиднейший ход, и тот факт, что Нечистая Сила (которую автор старается показать всё же достаточно хитрой) его в упор не видит, портит всё впечатление. Рассказу не хватает сложности, чего-то по-настоящему изящного в развязке, того, чего читатель никогда не ожидал...

Рассказ удивительно напоминает талантливые рассказы, появляющиеся на сетевых конкурсах. Хорошее начало, шутки, а в финале: банальность или просто-напросто «не верю» (как здесь). Могло быть лучше, а так, «четвёрка с минусом»

Самая слабая «фильма». Сюжет рассказывает о диверсии, которую Зепп проводил в российской военно-воздушной промышленности. К великому сожалению, в нём напрочь отсутствует какая бы то ни было интрига, он скучен и предсказуем — удивительно, как такую «отписку» могло родить перо Акунина. Русские выставлены в тексте пьяницами и бездарями — немецкий шпион торжествует, не встретив никакого (вообще!) сопротивления. Совершенно непонятно, куда делось то трогательное отношение к Российской Империи, которым всегда был пропитан текст Акунина. Попытка представить ту войну как шахматы и сыграть за обе стороны, конечно, занятна, вот только партии за Алексея вышли хотя бы непредсказуемо интересны, а за немецкого шпиона играть Акунину удивительно скучно. Фактически, весь конфликт сюжета сводится к банальному избиению младенцев.

Текст не лучше. Пожалуй, лучшее что в нём есть — ностальгическая первая сцена воздушного боя, небольшая зарисовка про «последних рыцарей эпохи». Дальше — хуже. Описание военного лагеря, описание прибывших на фронт лётчиков — всё это очень подробно, но совершенно не нужно! В сюжете эти детали использованы не будут, для читателя они мало занимательны. Потом — механистичное описание действий Зеппа, приводящее его к победе. Стилистические приёмы на этот раз бедны и даже картинки положения не спасают.

Неприятно расстроил сам немецкий шпион. Чем дальше, тем меньше он напоминает человека, становится каким-то одержимым роботом, в которого и веришь всё меньше, и чувствуешь его всё меньше и интересует всё меньше. Этот образ, заявленный ещё в «Младенце и чёрте» можно было провести совсем иначе. Глубже его сделать, что ли. А так Акунин просто описал человека-машину и успокоился. Обидно как-то. Ведь показать гения интриги как бездушную груду шестирёнок, помешанную на Деле — такой тривиальный, такой художественно бедный ход...

«Ах, какой был слон, какой был слон...»

Рассказ о любви и о предательстве. О том, что в жизни не всегда удается исправить, а вот после — может быть шанс... Рассказ пронзительный. Поначалу он напоминает безудержный поток разнообразных событий, никак, на первый взгляд, друг с другом не связанных. Но чем ближе к финалу, тем отчетливее проступает логика происходящего. Такой прием- когда сюжет скачет галопом, а упор делается на чувства героя, — удался Олди. Очерченные парой штрихов, Вик и Лика оказываются близки читателю через важное качество текста — читатель отождествляет себя с героями очень сильно. А значит — переживает. Волнуется. Жаждет всем сердцем счастливого финала.

Рассказ небольшой, тематически довольно простой. Я бы не сказал, что у него есть недостатки, но всё же — не высшая лига. И Олди, как мне кажется, не так блистают в малой форме, как в своих романах. Потому «8». Но эта «8» Генри Лайона стоит многих «9»-ок других авторов. После прочтения у меня отчетливо отразилась в голове одна важная для нас всех мысль: может, не стоит дожидаться неизвестно чего, может лучше уже сейчас попытаться что-то исправить в дорогих сердцу отношениях, не «убивать любимых», чтобы самому себе не «выносить потом приговор»?

На мой взгляд этот рассказ — реверанс в сторону Конан Дойля, когда Холмс, обладая минимумом информации, строит логичную теорию, объясняющую все тайны. Вот только Холмс — это Холмс, а не Фандорин. Слишком уж явный кивок сделал Акунин, чересчур плоским вышел рассказ — интрига, объяснение, всё. Особой непредсказуемости, какого-то сшибающего с ног откровения у Акунина выписать не получилось. Не получились и образы героев и атмосфера «тэйбл-тока» также не вышло. Ну не хватает фандоринскому циклу той викторианской лёгкости, что была у Холмса, так зачем пытаться добавить того, чего там и быть не может?

Сапковский написал очень хорошую статью. Во-первых, довольно неплохое (да что там, замечательное!) исследование истории развития фэнтези на западе до начала 90-ых. Порадовало, что Сапковский углубился в суть проблемы, доступным языком (ах какая там шпилька Лему) рассказал читателю об артурианском архетипе, о том, откуда родился Конан, об истоках «дамского» фэнтези. Всем, кто хочет разбираться в вопросе, всячески рекомендую. Во-вторых, всё это написано очень ярким языком — все шутки достигают цели, все шпильки читаются. Самый прикол, кстати, когда Сапковский просто-напросто рассказывает, о чём пишут Норман или Лэки. Сидишь и думаешь — ну откуда такой бред браться-то в головах может?! Не, про Нормана я и так знал, а вот про подружек, которые мстят за изнасилования — это просто под стол упать: «Езус-Мария!» — как сказал Сапковский.

Главным недостаком любого эссе о жанре является его временная конечность. Т.е. в 93-ем текст Сапковского читался несколько иначе, чем он читается сейчас. Ведь с той поры много времени прошло. Настала пора «Реалистичного Фэнтези» — произведения Мартина или Хобб, к примеру, — о котором Анджей в принципе ничего написать и не мог. Не было ещё засилия писателей-клонов, не было эпохи МТА. В общем, фэнтези изменилось, и сейчас «Нет золота в Серых Горах» вряд ли можно назвать полный исследованием. Пан Анджей, пора писать продолжение!

Рассказ больше напомнил религиозную проповедь, нежели литературное произведение. Главный герой — светлый, мудрый супермен, его противники — алчные злые кровопийцы. Авто смело бичует всё наше общество, пошедшее по «неправильному» пути технологического развития, отринув совершенство тела и духа. Конечно, идея у рассказа есть, но толку с неё? Читатель уходит совершенно ошарашенный: n-ное количество страниц его грузили, так сказать, «дешёвой мудростью», пять копеек за штуку, мол, делай так, не делай этак. Ну прямо «Купите наши брошурки и спасё-ё-ётесь» — никогда не встречали подобных личностей в метро или в центре города? Вот-вот, а тут целый рассказ такой. У автора совершенно не получается создать правдоподобную литературную вселенную, герои сделаны из картона, и в итоге хочется а) кричать «Не верю!», б) забыть опус как страшный сон.

В который раз убеждаюсь, что личный опыт автора — отличное подспорье для творчества. Помня о книге «Оружие возмездия», мы знаем, что Дивов служил, знает армию изнутри, в вопросе — разбирается. А потому когда Дивов пишет об армии, это всегда честно, искренне, достоверно, да попросту интересно. «Сеттинг», в котором происходит действие рассказа, — именно такой. Правда, это армия близкого будущего, развитие новых видов вооружения, но ведь армия есть армия, верно?

В рассказе хорошо всё. Колоритные персонажи, юмор в перемешку с серьёзностью. Взросление главного героя, психологически достоверные портреты участников событий. Рассказ отличный и как ответ Зоричу — ура-патриотам противопоставлены обычные люди, читать про которых в сто раз интереснее.

Панов пошёл самой простой дорогой — заместо рассказа-ответа он написал рассказ-фанфик, который, конечно, тоже «ответ», но уж больно специфический — одно дело оппонировать на уровне идей, другое дело повторять тот же сюжет, но на новый лад. Тут много подводных камней, и ни один, как мне кажется, Панов достойно не обошёл.

Во-первых, «посмотрим на ту же историю другими глазами» — не самый интересный вариант. Ну право слово, мы ведь уже и так знаем, чем всё закончится, и так в курсе, что станет и с нирити, и с Лённартом. Так зачем огород городить? Тем более, что какого-то изящного сюжетного хода у Панова не получилось — так, тоже самое в принципе.

Во-вторых, оценка «Четвёртого сына» будет напрямую зависеть от сравнения с «Лённартом» Пехова. И тут Панов, конечно же, проигрывает. Язык Пехова плавный, в нём много описаний, а выбранный герой — угрюмый изгой Лённарт как нельзя лучше коррелирует с окружающем его снегом. То, как пишет Панов, мне никогда не нравилось — его стиль проще, описания заменены размышлениями героя, не представляющих определённую ценность. Панов очень скуп на слова, его текст не создаёт мир — так, декорации. А с главной героиней и так всё ясно с самого начала, она не вызывает интерес. Ну и финал: у Пехова это изящный поворот, превращающий простую историю в что-то более глубокое, у Панова неудачная попытка скопировать этот приём.

В общем, не самый лучший рассказ сборника, который в моём понимании останется в тени «Лённарта».

Мне рассказ понравился. Во-первых, он превосходно написан. Фирменные «пеховские» боевые действия с обилием не докучающих при этом исторических подробностей. Отлично переданная атмосфера — начиная от погоды (я буквально чувствовал эту тяжесть тёплого воздуха и следующую из него безысходность), заканчивая описанием войны. Во-вторых, характеры героев не похожи на «штампы». Они, конечно, характеры не знаковые, не лучшие у автора — не Гаррет и не Нэсс — но всё же для данной темы весьма интересные. Ну и в-третьих, язык очень хороший, читается легко; и это та лёгкость, которой можно гордиться.

Недостатки тоже есть. Это, конечно же, заметная во всём творчестве Пехова вторичность. Ощущение «где-то я это уже видел». Нет ничего пошлее в современном фэнтези, чем писать о ведьмах и инквизиторах (банальнее них — только некроманты и вампиры). Создаётся ощущение, что в бегстве от штампов («крутой варвар», «добрый маг» и т.п.) родились новые штампы, самым талантливым изобразителем которых и является Алексей. Это не в укор ему как автору, просто его творчество в полной мере отражает это явление.

Недостатком «Нараньи» как рассказа из проекта «Спасти/убить чужого» является тот факт, что она, «Наранья», ну никак не связана с «Трудно одержать поражение» Михайлова. Можно выдумать связь, но на самом деле её там нет: или есть, но очень эфемерная, на уровне «ну, может быть...». Мне нравится, когда в подобных проектах соблюдаются «правила игры». У Пехова этого нет.

Итого: один из лучших рассказов сборника и, возможно, один из лучших рассказов проекта. Мне понравилось.

Много я слышал о Головачёве. Пожалуй, среди моих знакомых его не пнул разве что ленивый. Ну а меня Бог как-то миновал, не читал я его произведений. Но вот чем плохи сборники — вечно встретишь там кого-нибудь, кого и встречать-то не хотел. А книжку вроде как купил, надо всю прочесть.

Что ж, моё знакомство с творчеством Василия Головачёва началось с рассказа «Зелёные нечеловечки». И знаете — это нечто! Такого бреда я не читал весьма давно. Крутой полковник и свои ребята с одной стороны, гадкие пришельцы — с другой. Экшн, экшн! Стреляют, говорят пафосные речи о свободе. Тайные операции, крутое оборудование. Такие истории шестиклассники придумывают на досуге, а тут — господи ты боже мой! — мэтр пишет. Я просто-таки в шоке. Совершенно детское повествование, смастряченные на скорую руку диалоги и сцены, текст, который кто угодно мог сделать за час-два. «1» не поставил. Всё-таки над этим рассказом я ржал (и не потому что смешной рассказ — я ржал именно над рассказом, а не над шутками в нём), так что балл накину.

Но что хорошо — такая «литература» круто поднимает самооценку. Если ТАКОЕ печатается, то чем я хуже?!

Ай да, Лукин, ай да выдал! Рассказ не имеет совершенно никакой ценности, но в паре с произведением Лазарчука и Андронати читается на ура. «Аська» оставила после себя какое-то странное ощущение — много событий, мало толку. История неслась стремительно и сводить концы с концами у читателям просто не было времени. Чтож, это сделал Лукин. «Доброе-доброе имя» предлагает нам другую картину событий. Вместо мистическо-хорроровой — реалистичную, понятную и совсем-совсем не страшную. Ловко орудую бритвой Оккама, Лукин срезает с произведения соавторов всю шелуху. Это одновременно и рассказ-ответ, и рассказ-критика — уж больно много там поддёвок авторам исконного текста. Шпилька с «соловым» москвичём, постоянные указания на нелогичность событий, тонкая ирония над первоисточником. Фактически, Лукин не оставил от «Аськи» места на месте. Ведь хорошая фантастика та, где без фантастики — не обойтись. Лукин рассказал ту же историю без грамма мистики. После «Доброго-доброго имени» совершенно по-другому смотришь на «Аську» (кто-то, возможно, даже оценку снизит). Так громить надо уметь. Пожалуй, авторам антитетических фанфиков всех мастей стоило бы поучиться.

На протяжении того времени, что я читал сборник, я писал отзывы на содержащиеся в нём рассказы. Не на все, но на многие — когда было, что сказать. Теперь настала очередь сборника в целом. В целом впечатления — разные. Если оценивать сборник как сумму содержащихся в нём работ, то результаты — следующие.

Лучшая работа — естественно «Волчье поле». После неё идут тексты Вука — про Милоша и Влада, стилистически и концептуально сильные, настоящий прорыв. На этом действительно хорошие вещи заканчиваются. Крепкий текст у Элеоноры Раткевич. Крепкий, но не выдающийся. Есть несколько явно непрофессиональных текстов, но, которые, как говорится, душевные. Это «Кипрей», «Рубеж», «Солдат». После идут рассказы средней паршивости. «Ала танцует», «Уходя, оглянись», «8 минут», «Дожить до Победы». В основном они более-менее нормальные за счёт или какой-то идеи, которую-таки видно, или за счёт того, что написано по-человечески. Ну и скидку на молодость авторов я делал, каюсь. Далее — рассказы которые лично я не считаю удачными. Вообще не понимаю, что они делают в сборниках такого уровня и тиража. Лучшие из худших: «Заслон», «Гном», «Есть только миг», «Священное право на жизнь». Ну и наконец провальные с моей точки зрения вещи это «Пока мы под сердцем любовь эту носим, всё ставя на карту...», «Восемь транспортов и танкер», «Счастливчик», «Старшина», «Чёрный снег», «Небо над Прохоровкой». Последний получает от меня приз как худший текст сборника. Короче, от «здорово!» до «ужасно!». Полный набор оценок.

Теперь о самом сборнике. Главная его беда, на мой взгляд, — тематика. Она очень ограничивает спектр тем и сюжетов. Ведь посудите сами: приступая к чтению любой работы из сборника мы точно знаем, что авторы нам хотели сказать. Мы на сто процентов в курсе того, какой будет выведен из сюжета смысл. А ведь именно чудесная непредсказуемость творчества делает искусство — искусством. Между прочим «Волчье поле» выгодно отличается от всех остальных именно тем, что там как хочешь — так и понимай. (Болотич получает право голоса, выражает свою позицию ясно и чётко, даже вызывает симпатию с т.з. разумности. Твереничей, с другой стороны, тоже поддерживаешь всей душой. Даже саптары — и те выглядят прилично, нормально, объяснённо. И открытый финал только подчёркивает: никто не знает, кто прав, всех рассудит лишь История, которую здесь и сейчас мы увидеть не можем. Это вам не «наше дело правое, враг будет разбит».) Многие работы грешат тем, что «лепят агитку» — злые-презлые враги посягаются на Родину, а мы жертвуем собой, сражаемся из последних сил и т.д., и т.п., ведь наше дело правое. Интересно? Не очень. Я понимаю, сборник имеет не только литературную, но и социальную направленность. Но плохо, когда вторая довлеет над первой, правда же?

Многие могут возразить: как же так, а ты что, когда «Ромео и Джульетту» читал, тоже на предсказуемость жаловался? Ан нет, не всё тут просто. При чтении «Ромео и Джульетты» у меня в голове возникало ощущение множественности возможных вариаций сюжета. Это могла быть повесть о всесокрушающей любви, которая выше войн. И тогда герои остались бы живы, жили бы долго и счастливо. Это мог быть рассказ о том, что любовь вянет под сенью необходимости. И тогда была бы гора трупов, как в «Гамлете». Могла быть история о том, как один человек любит другого, а другой запирает свою любовь на замок ради семьи: покончила бы с собой Джульетта, а Ромео остался бы добивать её семейство. А получилось так, что «Ромео и Джульета» такая какая есть — умерли оба, любовь не смогла найти себе места в этом мире. Видите? Я сейчас выдал кучу вариантов того, как всё МОГЛО БЫ произойти. А когда я читаю одну за другой вещи из сборника, я вижу проторенную колею темы «наше дело правое и враг будет разбит» и вытекающие отсюда совершенно очевидные темы, образы, даже фразы! И где интерес, учитывая то, что местые рассказы — не шедевры малой формы?

Но не всё так грустно. Ведь львиная доля сборника — «Волчье поле», совершенно отличная повесть, жемчужина. Есть работы Вука Задунайского — интересные, необычные. И они сборник всё-таки вытягивают.

Резюмируя: мне лично «Наше дело правое» не понравился. Но ведь для кого-то не важны непредсказуемость и стиль, кому-то — искренние чувства и новые имена. И вот тогда вам сборник понравится. Да, большинство авторов не смогли порадовать меня, средняя арифметическая оценка — «6». Но, возможно, вам сборник понравится. Кто знает?

Мне рассказ не понравился. Во-первых, он очень затянутый. Из той серии, что хочется сказать: это можно было изложить куда в меньшем объёме текста. Во-вторых, рассказ всё-таки не только часть цикла, но и часть сборника. «Завтра война» я не читал, потому многое показалось лишним и непонятным. Предыстория и постъистория событий туманны и создаётся ощущение, что это просто вырванный из романа кусок текста, а не полноценный рассказ. Я так не люблю. Грамотно отразить изменения в душе Песа после истории с капюшонами авторам, как мне кажется, не удалось — нет в тексте какой-то душевности, эмоциональной насыщенности (я не говорю, что героя должен рефлексировать по поводу и без — нет! — я лишь утверждаю, что у меня как у читателя рассказ не вызвал ни малейшего отклика).

Полноценного ответа на рассказ Каганова не вышло, на мой взгляд, — именно на уровне смысла, а не на уровне «ансамбля инверсий».

По иронии судеб это первый прочитанный мной текст Лукина. И знаете — впечатляет! «С нами бот» — это настоящая пощёчина обществу, социуму, нам с вами. Плодим из ближних своих ботов и сами же ими становимся... Герой, нелюдимый книжник-мизантроп, получает в свои руки новейшую электронную штуку — программу бота. Навешиваешь её на себя по-хитрому, а она за тебя разговаривает. И тут-то многое, очень многое становится ясно. Сюжет достаточно прост, но образы всех персонажей очерчены очень полно, мастерски прописаны, играют на общую идею и концепцию (как и должно быть в хорошем рассказе). И главный герой, и окружающие его люди: жена, хирург, который помогает герою с «ботом» (в лучших традициях лавки кошмаров исчезает в самый критичный момент)... Каждая сцена с ними, каждый разговор — функционален, необходим сюжету, «не просто так».

Эта повесть Лукина — настоящий склад мудрости, метких сатирических замечаний, социальных наблюдений. У тех, кому нравится смотреть на реальность под необычным углом, «С нами бот» вызовет интерес: очень уж необычный здесь центральный персонаж, к нему не знаешь как относиться, и какие выводы делать. Пожалуй, хорошее произведение отличается от плохого тем, что о плохом достаточно того, чтобы «Рабинович напел» — и всё будет ясно. А вот про хорошее сколько ни рассказывай, всё равно всё не расскажешь. Так что — читайте. Я не я буду, если повесть не огребёт пару-другую фантастических премий или хотя бы номинаций. Она этого по-настоящему достойна.

P.S.: Приятно, что моё предсказание о наградах сбылось. Повесть была по достоинству отмечена многими премиями, что не может не радовать. Надеюсь, Лукину приятно их получать, а мне приятно, когда приятно талантливому человеку. А Лукин очень талантлив.

Довольно неплохой рассказ. Остроумный финал, интересные размышления. Но больше всего понравились «шпильки» автора по поводу и интернет-сленга (совершенно гениальная сцена, когда сестра главного героя пытается внятно объяснить ему, в чём юмор «падонкаффской» лексики на основе рисунка про «чоза грибы»), и по поводу современных писателей, и по поводу современных читателей («не нравится, сколько бы не перечитывал», хе-хе-хе). Телевидению тоже досталось на орехи (или на грибы?). Не хватает рассказу интересных, прописанных персонажей, да и собственно сюжета — так, набор сцен и размышлений, скрученных вместе концовкой.

Несмотря на то, что в целом я достаточно скептически воспринимаю творчество Каганова, этот рассказ — хороший.

Ниже есть море отличных отзывов. Хотелось бы уточнить лишь одну вещь. «Противостояние», особенно часть с чёрным человеком трудно понимать без «Тёмной Башни». Тут вам и ка-тет пяти героев, возглавляемый Ларри Андервудом и Стью Редманом. И аватара Белизны — добрая старушка, которая укажет героям путь к их Башне. Тут и глаз Алого Короля, который является символом власти чёрного человека. Тут и сам чёрный человек. Почему его планам не суждено сбыться, почему его вечно ждёт неудача? Зачем он начинает что-то созидать, строить новое общество, хотя, казалось, ему на роду написано лишь разружение? Кто подтолкнул его сердце к поиску смысла для своего существования? Откуда он вообще взялся, чего хочет, куда идёт? Отчасти понять этого персонажа (а за ним — и сюжетные ходы финала «Противостояния») можно лишь зная сюжет и идею главного цикла в жизни Стивена Кинга, который, между прочим, закончился мно-о-ого после «Противостояния». Продумывал ли Кинг это всё с самого начала или «так вышло», нам узнать не дано. «Веришь в эти штучки-дрючки?»