Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

Биль­бо ин­те­рес­но, как он до­катил­ся до то­го, что, нес­мотря на чис­тую одеж­ду и жи­вот, пол­ный еды, не мо­жет спо­кой­но рас­сла­бить­ся. Их при­юти­ли лю­ди из Озёр­но­го го­рода, и пос­ле дней, про­ведён­ных в ле­дяной во­де, пос­ле дро­жащих пе­решёп­ты­ваний в про­моз­глом до­миш­ке и ноч­ных вы­лазок за ору­жи­ем Бур­го­мистр приг­ла­сил от­ряд к се­бе. Им при­гото­вили ван­ну, на­кор­ми­ли, да­ли воз­можность со все­ми удобс­тва­ми рас­по­ложить­ся в гос­те­вых ком­на­тах, а Биль­бо ни­как не уда­ёт­ся зас­та­вить се­бя прос­то раз­ва­лить­ся на ди­ване вмес­те со все­ми, что для хоб­би­та не­мыс­ли­мо, ведь та­кие удач­ные об­сто­ятель­ства за весь по­ход вы­пада­ли им ой как не­час­то.

Труд­но рас­сла­бить­ся, ес­ли ду­мать без кон­ца, ста­нешь ли зав­тра хрус­тя­щим дра­конь­им обе­дом. Труд­но, ес­ли ты су­щес­тво ра­зум­ное, а не ка­кой-ни­будь там гном.

По­это­му хоб­бит сжи­ма­ет в ру­ках круж­ку с пря­ным по­дог­ре­тым ви­ном и хму­ро ос­матри­ва­ет пыш­ные бур­го­мис­тер­ские хо­ромы, ко­торые так ра­зитель­но от­ли­ча­ют­ся от ос­таль­ных об­шарпан­ных до­мов в го­роде, а по­том са­дит­ся на не­боль­шую ска­ме­еч­ку у ок­на и за­дум­чи­во смот­рит на да­лёкую го­ру.

Биль­бо чувс­тву­ет лёг­кое, быс­трое при­кос­но­вение к сво­ей спи­не, и толь­ко по­тому, что он уже при­вык к по­доб­ным мол­ча­ливым при­ветс­тви­ям То­рина, хоб­бит не под­ска­кива­ет на мес­те. Пер­вые па­ру раз, ког­да его толь­ко при­няли в друж­ные ря­ды от­ря­да, он пу­гал­ся и вздра­гивал, но по­том на собс­твен­ном опы­те ощу­тил, ка­кие гно­мы так­тиль­ные су­щес­тва. Биль­бо при­вык к то­му, что дру­гие нет-нет да и схва­тят его, или пих­нут, или хлоп­нут по-дру­жес­ки, здо­рова­ясь и шу­тя, но он ни­ког­да не ду­мал, что То­рин бу­дет та­ким же. До тех па­мят­ных объ­ятий на ска­ле, по­нима­ет Биль­бо, он прос­то не был в гла­зах То­рина частью от­ря­да. А те­перь хоб­би­та за­топи­ло ла­виной при­кос­но­вений: хлоп­ки по пле­чу, пог­ла­жива­ния, быс­трые ка­сания, го­воря­щие «я здесь», ког­да гном про­носит­ся ми­мо... Все эти ма­лень­кие де­тали, что без кон­ца на­поми­на­ют Биль­бо о при­сутс­твии То­рина в его жиз­ни.

И сей­час гномья ла­донь меж­ду ло­паток — яв­ле­ние впол­не обыч­ное, да­же ка­кое-то ус­по­ка­ива­ющее. Ка­сание та­кое тёп­лое, твёр­дое и на­дёж­ное, что бес­по­кой­ство хоб­би­та по­нем­но­гу сти­ха­ет. Биль­бо ог­ля­дыва­ет­ся на гно­ма, ти­хонь­ко улы­ба­ет­ся и ки­ва­ет; так они те­перь при­вык­ли здо­ровать­ся. Ка­сание, улыб­ка — и каж­дый идёт по сво­им де­лам.

— Я дол­жен поб­ла­года­рить те­бя, — ти­хо про­из­но­сит То­рин, ла­донь плав­но сколь­зит по спи­не, ког­да гном са­дит­ся ря­дом с ним у ок­на, — за то, что выс­ка­зал­ся в мою за­щиту се­год­ня.

— За что? Ах, это... — Биль­бо, ле­ниво кри­вясь, от­ма­хива­ет­ся от его слов. — Са­мо со­бой, я бы по­ручил­ся за те­бя. То­рин, ты всег­да дер­жишь своё сло­во, это у те­бя в кро­ви.

На гу­бах гно­ма иг­ра­ет лёг­кая, тёп­лая и неп­ри­выч­но рас­слаб­ленная улыб­ка.

— Хо­телось бы мне, что­бы всё бы­ло так прос­то, как ты об этом го­воришь. Но я рад, что ты обо мне та­кого вы­соко­го мне­ния.

— Ес­ли чес­тно, ты воз­во­дишь собс­твен­ную честь до ка­ких-то пря­мо-та­ки иди­от­ских вы­сот, — сме­ёт­ся Биль­бо. То­рин взды­ха­ет и за­каты­ва­ет гла­за, улыб­ка гно­ма ши­рит­ся.

— Ну вот, опять. Я знал, не прой­дёт и па­ры ми­нут, как наш взлом­щик умуд­рится прев­ра­тить пох­ва­лу в ос­кор­бле­ние.

— Спа­сибо, ко­неч­но, но пох­ва­ла от­дель­но, ос­кор­бле­ния от­дель­но. Ты ед­ва не сва­лил­ся с об­ры­ва, по­могая мне, а ведь тог­да ты ме­ня тер­петь не мог!

— Не сов­сем так, — улыб­ка То­рина мер­кнет и прев­ра­ща­ет­ся в ка­кую-то стран­ную гри­масу, гном не­лов­ко скре­щива­ет ру­ки на гру­ди.

— Ой, да лад­но, — фыр­ка­ет Биль­бо, вспо­миная хму­рые, не­доволь­ные взгля­ды и раз­дра­жён­ное ры­чание, ко­торы­ми соп­ро­вож­дался каж­дый его шаг.

— Я не до­верял те­бе. Кро­ме то­го, я не ве­рил, что ты спо­собен спра­вить­ся с воз­ло­жен­ным на те­бя за­дани­ем. Два­лин был прав, ты слиш­ком мяг­кий и неп­риспо­соб­ленный к по­ходам, но ты под­пи­сал кон­тракт и пок­лялся слу­жить мне. А ме­ня не прель­ща­ла идея стать при­чиной тво­ей, как мне тог­да ка­залось, не­мину­емой жес­то­кой смер­ти, — пос­пешно объ­яс­ня­ет То­рин, бес­по­кой­но ба­раба­ня паль­ца­ми по ру­ке.

— И... Я сво­ей воз­можной смертью те­бя что, зас­ты­дил? — нев­нятно спра­шива­ет Биль­бо, от­ча­ян­но пы­та­ясь ра­зоб­рать­ся в ус­лы­шан­ном. Он-то ду­мал, что То­рин прос­то сра­зу его нев­злю­бил, но те­перь хоб­бит на­чина­ет по­тихонь­ку по­нимать. То­рин без ус­та­ли наб­лю­дал за чле­нами сво­его от­ря­да, ус­пе­вал сле­дить за каж­дым, в ка­кой бы пе­ред­ря­ге они ни ока­зыва­лись, и пер­вым го­тов был бро­сить­ся на­пере­рез опас­ности, уг­ро­жав­шей его гно­мам, вык­ри­кивая при­казы и за­щищая жиз­ни сво­их спут­ни­ков. Для То­рина клят­ва вер­ности бы­ла обо­юд­ной, за служ­бу он пла­тил до­вери­ем и за­щитой.

— Я же ска­зал, что оши­бал­ся на этот счёт, — бор­мо­чет гном, мрач­нея ещё силь­нее.

— Что ж... — Биль­бо скло­ня­ет го­лову на­бок и ки­ва­ет, слов­но толь­ко что при­нял ка­кое-то важ­ное ре­шение. — Ты толь­ко что под­твер­дил мои сло­ва. Ты ре­шил, что твой долг — за­щищать ма­лень­ко­го ду­рака-по­лурос­ли­ка, ко­торо­му не­чего бы­ло по­кидать свою но­ру, толь­ко по­тому, что ему хва­тило глу­пос­ти под­пи­сать кон­тракт.

— Вы вов­се не глу­пый, мас­тер Бэг­гинс, — мяг­ко го­ворит То­рин, сно­ва улы­ба­ясь.

— Нет, — рас­плы­ва­ет­ся в ух­мылке хоб­бит. — И раз ду­раком ме­ня не на­зовёшь, я с пол­ной уве­рен­ностью мо­гу по­ручить­ся за то, что ты сдер­жишь своё сло­во, То­рин. Ты, без сом­не­ний, зас­лу­жива­ешь мо­ей ве­ры.

То­рин уже хо­чет что-то воз­ра­зить, но лишь взды­ха­ет, не­надол­го скло­ня­ет го­лову к гру­ди, а по­том по­вора­чива­ет­ся к ок­ну и пе­рево­дит взгляд на го­ру. С губ не схо­дит лёг­кая улыб­ка, но в ней по­яв­ля­ет­ся ос­трая тос­ка, сто­ит его гла­зам уви­деть пок­ры­тый ту­маном оди­нокий пик. Биль­бо то­же по­вора­чива­ет­ся; эта да­лёкая го­ра ма­нила их взгля­ды ме­сяцы нап­ро­лёт, и те­перь хоб­би­ту с тру­дом ве­рит­ся, что уже зав­тра они бу­дут сто­ять на её скло­нах.

Биль­бо не пред­став­ля­ет, что дол­жны чувс­тво­вать То­рин и Ба­лин, ко­торые пом­нят эту пу­га­ющую за­гадоч­ную гро­мади­ну сво­им до­мом. Биль­бо по­нятия не име­ет, что тво­рит­ся у гно­мов в ду­ше, ес­ли да­же у не­го бо­лез­ненно сжи­ма­ет­ся сер­дце, а он го­ре чу­жак.

— Ка­ково это? — ти­хо спра­шива­ет хоб­бит. — Быть на­конец к ней так близ­ко?

То­рин мол­ча смот­рит на го­ру ещё нес­коль­ко мгно­вений и от­ве­ча­ет, не от­во­рачи­ва­ясь от ок­на:

— Все­ля­ет ве­ру, что у ме­ня всё-та­ки по­лучит­ся. Что, нес­мотря на все пре­пятс­твия и прег­ра­ды, ра­ди сво­его на­рода я су­мею за­кон­чить на­чатое. Столь­ко ещё нуж­но бу­дет сде­лать, преж­де чем я смо­гу ска­зать, что всё за­кон­чи­лось, но нам уда­лось доб­рать­ся в срок, и все жи­вы. Я... — гном мед­лит и пе­редёр­ги­ва­ет пле­чами, буд­то сам не ожи­дал от се­бя та­ких слов. — Неп­ри­ят­но приз­на­вать, но я не был уве­рен, что мы зай­дём так да­леко. Ра­ди Эре­бора я го­тов драть­ся до пос­ледне­го вздо­ха, но я не ве­рил, что из мо­его по­хода что-то по­лучит­ся. Не мно­гие ве­рили.

На та­кой от­кро­вен­ный от­вет Биль­бо яв­но не рас­счи­тывал, по­это­му хоб­бит пы­та­ет­ся от­влечь­ся, дуя на ос­тывшее ви­но и пе­рева­ривая ус­лы­шан­ное. Он ни­ког­да не ду­мал, что То­рин во­об­ще спо­собен в чём-то сом­не­вать­ся, тем бо­лее в собс­твен­ных си­лах.

— Что ж... — го­ворит хоб­бит, от всей ду­ши на­де­ясь, что сле­ду­ющей фра­зой не умуд­рится всё ис­портить. — Не ду­маю, что кто-ни­будь из них при­нимал во вни­мание, ка­ким уп­ря­мым ты бы­ва­ешь. То­рин, ты са­мый упёр­тый тип из всех, ко­го я встре­чал. Ес­ли ты что-то вбил се­бе в го­лову, то ты это сде­ла­ешь. Да­же ес­ли у те­бя в рас­по­ряже­нии толь­ко две­над­цать гно­мов и один по­терян­ный по­лурос­лик.

То­рин с улыб­кой ог­ля­дыва­ет­ся на свой от­ряд и сно­ва от­во­рачи­ва­ет­ся к го­ре.

— Луч­ших спут­ни­ков мне не сыс­кать. Я ни за что не про­менял бы ни од­но­го из них.

Биль­бо ки­ва­ет и де­ла­ет кро­хот­ный гло­ток ви­на.

— Так ка­ков план? Пос­ле то­го, как мы от­кро­ем дверь? Ес­ли дра­кона боль­ше нет, всё по­нят­но, но ес­ли он ещё там?

— Ар­кен­стон, — ти­хо от­ве­ча­ет То­рин. — Нам нуж­но до­быть Ар­кен­стон. И для это­го у нас есть взлом­щик. Ес­ли дра­кон жив, ес­ли он спит, мы при­дём толь­ко за кам­нем. Та­кую не­боль­шую вещь лег­ко заб­рать не­заме­чен­ным. С Ар­кен­сто­ном ме­ня приз­на­ют ко­ролём Эре­бора, и я смо­гу приз­вать ар­мии мо­их со­роди­чей, что­бы из­ба­вить­ся от чу­дови­ща раз и нав­сегда.

— Ты всерь­ёз ду­ма­ешь, что у ме­ня по­лучит­ся? Ук­расть дра­гоцен­ный ка­мень у дра­кона?

То­рин бро­са­ет в его сто­рону ко­рот­кий взгляд, бро­ви при­под­ня­ты, буд­то это са­мо со­бой ра­зуме­юще­еся де­ло.

— Ты ме­сяц про­был не­заме­чен­ным в эль­фий­ском ко­ролевс­тве. Ес­ли ты не су­ме­ешь, я силь­но сом­не­ва­юсь, что кто-ни­будь дру­гой су­ме­ет.

— Зна­чит, ре­шено? От­кры­ва­ем дверь, я прок­ра­дыва­юсь внутрь, бе­ру Ар­кен­стон, а по­том тол­па очень злых гно­мов уби­ва­ет дра­кона? — до­пыты­ва­ет­ся Биль­бо, же­лая как мож­но ско­рее пе­ревес­ти те­му с собс­твен­ной пер­со­ны. Бы­ло ку­да про­ще, ког­да То­рин не ожи­дал от не­го под­ви­гов, ког­да хоб­би­ту не нуж­но бы­ло бес­по­ко­ить­ся, как оп­равдать пох­ва­лу, ко­торую он тог­да и не на­де­ял­ся ус­лы­шать. Хо­тя план То­рина зву­чит та­ким пря­моли­ней­ным, та­ким прос­тым...

— По­том нам пред­сто­ит тя­жёлая ра­бота, — приз­на­ёт гном. — Эре­бор ле­жит в ру­инах, бу­дет не­об­хо­димо пе­ревез­ти мой на­род и всех, кто по­жела­ет вер­нуть­ся. Важ­нее все­го при­вез­ти сво­их ро­дичей и ук­ре­пить ко­ролев­скую ди­нас­тию. Мне ещё столь­ко нуж­но сде­лать.

Биль­бо от­пи­ва­ет ещё один гло­ток ви­на, те­перь уже окон­ча­тель­но ос­тывше­го, и раз­мышля­ет. Офи­ци­аль­но его пре­быва­ние в по­ходе за­кон­чится в тот мо­мент, ког­да он вы­пол­нит свою за­дачу взлом­щи­ка. Стро­го го­воря, он мо­жет раз­вернуть­ся и от­пра­вить­ся в Шир, как толь­ко сде­ла­ет то, ра­ди че­го его во­об­ще взя­ли в от­ряд. Но это всё прос­то... неп­ра­виль­но.

— Ну... — тя­нет Биль­бо, а по­том вдруг сме­ле­ет и кла­дёт ру­ку То­рину на пле­чо. Он, дол­жно быть, нах­ва­тал­ся гномь­их при­вычек, и То­рин удив­лённо смот­рит на не­го, по­чувс­тво­вав неп­ри­выч­ное при­кос­но­вение. — Я на это под­пи­сал­ся, зна­чит, сде­лаю, что дол­жен. Мо­жет, я и по­шёл с ва­ми как прос­той взлом­щик, но хо­чу по­мочь Эре­бору по ме­ре сил.

Гном не всмат­ри­ва­ет­ся боль­ше в да­лёкую го­ру, всё его вни­мание сос­ре­дото­чено на Биль­бо, слов­но он не впол­не уве­рен, кто пе­ред ним. На ли­це мед­ленно рас­цве­та­ет уже зна­комая хоб­би­ту ши­рокая улыб­ка. То­рин хва­та­ет Биль­бо за пле­чо, пря­мо по­верх во­рот­ни­ка его ны­не за­ношен­ной луч­шей ру­баш­ки.

Он нак­ло­ня­ет­ся, и Биль­бо це­пене­ет от вне­зап­ной бли­зос­ти, а по­том за­быва­ет ды­шать, ког­да То­рин при­жима­ет­ся к его лбу сво­им. Толь­ко тот факт, что хоб­бит рань­ше ви­дел по­доб­ный жест меж­ду То­рином и его пле­мян­ни­ками, а иног­да и Ба­лином, не да­ёт ему от­дёрнуть­ся в сто­рону. Но да­же так хоб­бит му­читель­но яс­но ощу­ща­ет бли­зость То­рина: его боль­шую ла­донь на сво­ём пле­че и то, как лег­ко ка­са­ет­ся ще­ки Биль­бо ды­хание гно­ма, как его чёр­ные во­лосы, слов­но за­навес, от­де­ля­ют их от все­го ос­таль­но­го ми­ра.

— Ког­да мы это сде­ла­ем, ког­да всё за­кон­чится, — ед­ва слыш­но шеп­чет То­рин, — нам с то­бой о мно­гом нуж­но бу­дет по­гово­рить, те­бе и мне.

Биль­бо сгла­тыва­ет, бо­ясь не сов­ла­дать с го­лосом, бо­ясь спро­сить, что, во имя все­го свя­того, он име­ет в ви­ду. Хоб­бит всё ещё пы­та­ет­ся спра­вить­ся с ко­мом в гор­ле, а То­рин уже отс­тра­ня­ет­ся, улы­ба­ет­ся на­пос­ле­док и лег­ко сжи­ма­ет пле­чо Биль­бо, буд­то толь­ко что по­делил­ся с ним боль­шим сек­ре­том, а по­том под­ни­ма­ет­ся и при­со­еди­ня­ет­ся к ос­таль­ным.

Проб­ле­ма в том, что, ре­шив от­пра­вить­ся в путь на этот раз, он не мо­жет прос­то схва­тить рюк­зак и вы­бежать за по­рог. Ну, во­об­ще-то, мо­жет, ко­неч­но, ес­ли очень уж хо­чет­ся. Но Биль­бо зна­ет, это не си­юми­нут­ное ре­шение сбе­жать в не­из­ве­дан­ные ди­кие края, что­бы по­том бла­гопо­луч­но вер­нуть­ся. Вся соль в том, что воз­вра­щать­ся он не со­бира­ет­ся, по­это­му нуж­но обо всём по­забо­тить­ся за­ранее.

И на этот раз он точ­но зах­ва­тит с со­бой но­совой пла­ток.

Преж­де все­го нуж­но ра­зоб­рать­ся с тем, как во­об­ще дой­ти до Эре­бора. Прош­лый раз у не­го в спут­ни­ках бы­ли вол­шебник и бан­да гно­мов. Биль­бо, мо­жет, и стран­ный, су­мас­брод­ный хоб­бит, но он от­нюдь не ду­рак. Па­ра тре­ниро­вок с ме­чом не по­могут, ког­да ве­зёшь с со­бой гру­жёную те­легу че­рез ле­са и го­ры, пол­ные ор­ков, гоб­ли­нов, трол­лей и не­беса зна­ют ко­го ещё. Прик­лю­чения — де­ло хо­рошее, но хоб­бит пред­по­чёл бы, что­бы этот путь к го­ре про­шёл пос­по­кой­нее.

Эту проб­ле­му ока­зыва­ет­ся до­воль­но прос­то раз­ре­шить за па­ру ви­зитов в Бри. Тор­го­вые ка­рава­ны гно­мов хо­дят час­то, и Биль­бо за­сижи­ва­ет­ся в «Гар­цу­ющем по­ни», по­ка не слы­шит на­конец, как кто-то со­бира­ет­ся в Дейл, что­бы по­тор­го­вать, по­ис­кать ра­боту и взгля­нуть собс­твен­ны­ми гла­зами на ле­ген­дарный от­во­ёван­ный Эре­бор. По­том это де­ло па­ры мо­нет, нес­коль­ких воп­ро­сов — и вот Биль­бо га­ран­ти­рова­но мес­то в ка­рава­не, ко­торый бу­дет здесь че­рез ме­сяц. Биль­бо зна­ет, что смот­рится до­воль­но стран­но: бла­город­но­го ви­да хоб­бит в пла­ще и с эль­фий­ским клин­ком на бед­ре (он всег­да бе­рёт с со­бой Жа­ло не толь­ко по­тому, что чувс­тву­ет се­бя го­лым без ме­ча, а ещё и по­тому, что гно­мам не лиш­не бу­дет ви­деть его во­ору­жён­ным, по­тому что так он при­об­ре­та­ет то­лику ува­жения в их гла­зах), ко­торый про­сит­ся в пу­тешес­твие че­рез по­лови­ну Сре­диземья. Но тор­говцы лишь с лю­бопытс­твом его ог­ля­дыва­ют, при­нима­ют день­ги и пред­ло­жение по­могать им с при­готов­ле­ни­ем еды в по­ходе и ни о чём не спра­шива­ют. А ес­ли они ожес­то­чён­но что-то друг дру­гу жес­ти­кули­ру­ют, ког­да ду­ма­ют, буд­то хоб­бит не ви­дит, так это со­вер­шенно не его де­ло.

Эта чер­та в гно­мах очень нра­вит­ся Биль­бо. Не лезь не в своё де­ло, и к те­бе то­же ник­то не по­лезет. Ес­ли, ра­зуме­ет­ся, те­бя не счи­та­ют ро­дичем или дру­гом — тог­да все по­нятия о час­тной жиз­ни идут ле­сом, и ты ста­новишь­ся их за­кон­ной до­бычей.

Биль­бо по­доз­ре­ва­ет, что в бу­дущем ему ещё пред­сто­ит от­би­вать­ся от бес­пардон­но­го лю­бопытс­тва гно­мов, и ре­ша­ет, что нес­коль­ко ме­сяцев ти­шины зву­чат очень соб­лазни­тель­но.

Итак, у не­го есть ме­сяц на то, что­бы при­вес­ти в по­рядок все де­ла и при­гото­вить­ся по­кинуть Шир. Преж­де все­го, он раз­би­ра­ет­ся с за­веща­ни­ем, все­го-то нуж­но заг­ля­нуть к но­тари­усу, на­писать и за­верить бу­магу, сог­ласно ко­торой, ес­ли он в те­чение го­да не по­явит­ся в Ши­ре, Бэг-Энд и всё иму­щес­тво в нём отой­дут его ку­зену Дро­го Бэг­гинсу, его мо­лодой же­не При­муле и их нас­ледни­кам. Без но­вого до­кумен­та но­ра пе­реш­ла бы во вла­дение к сле­ду­юще­му в ро­ду, а это зна­чило бы, что она дос­та­лась Сак­виль-Бэг­гинсам.

— А я пред­по­чёл бы спо­кой­но у­ехать, зная, что ис­портил Ка­мелии всю её ос­тавшу­юся жизнь. Нет, не на­до это за­писы­вать. Хо­тя, так ведь мож­но? Мы мо­жем сде­лать это офи­ци­аль­ной частью за­веща­ния? А Ка­мелии и Ло­го я за­вещаю смот­реть на Бэг-Энд и за­видо­вать, по­тому что в нём от­ны­не бу­дет жить их даль­ний родс­твен­ник со сво­ей же­ной из Брэн­ди­баков. Дро­го — единс­твен­ный Бэг­гинс, ко­торо­го я ещё как-то тер­плю, и, чес­тно приз­нать­ся, мне по ду­ше мысль о том, что там по­селит­ся эта их стран­ная се­мей­ка. Вот. Так бу­дет за­меча­тель­но.

Но­тари­ус от­ли­ча­ет­ся про­фес­си­она­лиз­мом, по­это­му с от­ре­шён­ным ви­дом слу­ша­ет Биль­бо и за­писы­ва­ет всё, что нуж­но, иг­но­рируя его нев­нятные бор­мо­тания и хи­хиканье. В пос­ледних стро­ках хоб­бит ого­вари­ва­ет, что пе­реход Бэг-Эн­да мож­но бу­дет ог­ла­сить толь­ко год спус­тя, что­бы уж точ­но по­водить Сак­виль-Бэг­гинсов за нос и дать им по­кипеть от злос­ти толь­ко что­бы по­том уз­нать, что име­ние те­перь при­над­ле­жит Дро­го. Это луч­ший про­щаль­ный по­дарок, ко­торый Биль­бо мо­жет се­бе при­думать.

Всё, что он де­ла­ет, ка­жет­ся ка­ким-то сном. Биль­бо, слов­но иг­рая, го­товит­ся к гран­ди­оз­но­му со­бытию, зна­чение ко­торо­го до сих пор не ук­ла­дыва­ет­ся у не­го в го­лове. Толь­ко ког­да он по­купа­ет боль­шую по­воз­ку и двух креп­ких по­ни (Гер­ду и Тиль­ду), до не­го на­чина­ет на­конец до­ходить, что он у­ез­жа­ет. И, ско­рее все­го, уже нав­сегда.

Од­ни толь­ко его кни­ги за­нима­ют три сун­ду­ка. Биль­бо на­нима­ет ра­бочих, что­бы те ра­зоб­ра­ли пись­мен­ный стол, так его пе­ревез­ти го­раз­до лег­че. Он был сде­лан по за­казу от­ца, дав­ным-дав­но, ког­да хоб­бит толь­ко на­чал за­писы­вать ис­то­рии и де­лать за­мет­ки о язы­ках, но Биль­бо до сих пор иног­да ос­та­нав­ли­ва­ет­ся и про­водит паль­ца­ми по гру­бо вы­резан­ным ини­ци­алам, ко­торые он на­цара­пал на нож­ке, ког­да был ещё сов­сем маль­чиш­кой, или по въ­ев­шимся в де­ревян­ную сто­леш­ни­цу пят­нам от про­литых чер­нил. Кро­ме это­го, он бе­рёт с со­бой ма­туш­ки­ну шка­тул­ку с дра­гоцен­ностя­ми, все её кру­жев­ные сал­фетки и вы­шив­ки, сун­дук с одеж­дой, пос­тель­ные при­над­лежнос­ти, пор­тре­ты ро­дите­лей и па­роч­ку ме­лочей, ко­торые, кро­ме сен­ти­мен­таль­ной, ни­какой дру­гой цен­ностью не об­ла­да­ют.

Его крес­ло по­кида­ет но­ру пос­ледним, ак­ку­рат­но за­вёр­ну­тое от не­пого­ды и на­дёж­но при­вязан­ное к по­воз­ке ря­дом с дву­мя бо­чон­ка­ми Лон­гбот­том­ско­го та­бака. Ког­да Биль­бо сно­ва за­ходит в дом, он не­воль­но ос­та­нав­ли­ва­ет­ся и дол­го смот­рит на пус­тое мес­то у ка­мина, где оно рань­ше сто­яло.

До встре­чи с тор­говца­ми в Бри ос­та­лось два дня, и Биль­бо бро­дит по ко­ридо­рам и ком­на­там сво­его до­ма.

Он лю­бил свою но­ру, лю­бит и сей­час. На двер­ном ко­сяке вид­ны за­руб­ки, ко­торы­ми ма­туш­ка от­ме­чала его рост. Вот ди­ван, на ко­тором лю­бил си­деть отец, а Биль­бо за­бирал­ся ему на ко­лени и слу­шал ис­то­рии о его пра-пра-пра­дедуш­ке Баль­бо Бэг­гинсе, что пос­тро­ил этот дом и дал на­чало их слав­но­му ро­ду. Ку­да бы он ни от­пра­вил­ся, часть его ду­ши бу­дет жить здесь, в этом мес­те, ко­торое нав­сегда ос­та­нет­ся его до­мом. С этим нес­ложно сми­рить­ся, Биль­бо нис­коль­ко не жа­ле­ет о сво­ём ре­шении, но он всё рав­но уже ску­ча­ет.

Эта но­ра — его дом и нав­сегда им ос­та­нет­ся, но сер­дце Биль­бо дав­но зо­вёт его прочь. И Биль­бо на­чина­ет ду­мать, что, мо­жет быть, у не­го в жиз­ни бу­дет це­лых два до­ма, и нет ни­чего страш­но­го в том, что­бы ос­та­вить один и дать се­бе шанс быть счас­тли­вым в дру­гом.

Биль­бо уве­рен, в лю­бых дру­гих об­сто­ятель­ствах он мог бы влю­бить­ся в эль­фий­ское ко­ролевс­тво Ли­холесья. Есть ка­кая-то осо­бен­ная, ди­кая кра­сота в го­роде, та­ящем­ся под зем­лёй сре­ди кор­ней, ко­торая не ус­ту­па­ет кра­соте Ри­вен­де­ла, но в то же вре­мя так ра­зитель­но от неё от­ли­ча­ет­ся. При­чуд­ли­вые зда­ния и воз­душные бе­сед­ки в Ри­вен­де­ле по­ража­ют строй­ной, изыс­канной, изящ­ной гра­ци­ей са­мих во­допа­дов, над ко­торы­ми они выс­тро­ены. Лю­бая ар­ка и мос­тик — про­из­ве­дение ис­кусс­тва, и каж­дую плав­ную ли­нию, каж­дый слож­ный узор, дол­жно быть, про­думы­вали го­дами.

Ли­холесье ды­шит при­род­ной ди­костью, каж­дый дом и тро­пин­ка слов­но вы­рос­ли из са­мих ок­ру­жа­ющих го­род кор­ней, и Биль­бо га­да­ет, мо­жет, его вов­се и не стро­или, а он по­явил­ся сам со­бой. Кое-где по­пада­ют­ся вы­резан­ные в де­реве узо­ры, есть и до­воль­но прос­тые на вид под­собные стро­ения, но всё вок­руг без ус­та­ли на­поми­на­ет о кра­соте, ко­торая вдруг мо­жет на те­бя опол­чить­ся. И эль­фы, жи­вущие тут, под стать сво­ему до­му, яр­когла­зые и свет­ло­воло­сые, быс­трее и аг­рессив­нее сво­их соб­рать­ев из Ри­вен­де­ла, том­ных, мед­ли­тель­ных и обо­жа­ющих стру­ящи­еся одеж­ды. Лес­ные эль­фы пры­га­ют с тро­пы на тро­пу, кра­дут­ся слов­но ди­кие зве­ри, и ку­да бы они ни шли, всю­ду за ни­ми сле­ду­ют рез­кий, звон­кий смех, блеск кин­жа­лов, лу­ков и стрел.

Но не кра­сота зас­тавля­ет сер­дце Биль­бо сту­чать ча­ще, при­липать к сте­нам и бе­гать от од­но­го ук­ромно­го тём­но­го угол­ка к дру­гому, а опас­ность. Ка­жет­ся, эти эль­фы всег­да на­чеку, их гла­за вни­матель­но смот­рят по сто­ронам, да­же ког­да они, сме­ясь, по­пива­ют ви­но и ру­ка об ру­ку про­гули­ва­ют­ся по го­роду. Дни нап­ро­лёт Биль­бо пы­та­ет­ся най­ти сла­бину в их за­щите и те­перь нас­толь­ко из­мо­тан, что ед­ва не спо­тыка­ет­ся па­ру раз о собс­твен­ные но­ги, и толь­ко пус­то­та ко­ридо­ра спа­са­ет его от ра­зоб­ла­чения — та­кими неп­ри­лич­но гром­ки­ми взвиз­ги­вани­ями соп­ро­вож­да­ют­ся его по­пыт­ки удер­жать рав­но­весие.

Ему нуж­но пос­пать, нуж­но най­ти мес­то, где он смо­жет нем­но­го от­дохнуть, но хоб­бит не раз­ре­ша­ет се­бе рас­слаб­лять­ся. Най­ти бе­зопас­ный уго­лок не так слож­но, Биль­бо уже на­лов­чился за­пол­зать в не­види­мые всем ос­таль­ным рас­ще­лины и дуп­ла. Но вся­кий раз, сто­ит хоб­би­ту при­лечь, он слы­шит, как бь­ёт­ся собс­твен­ное сер­дце, как кап­лет во­да, скри­пит и сто­нет жи­вое де­рево, и вспо­мина­ет, что где-то там, глу­боко-глу­боко в под­зе­мелье то­мят­ся его друзья.

Це­лый день сло­ня­ясь от од­но­го по­тай­но­го уг­ла к дру­гому, Биль­бо, на­конец, ре­ша­ет­ся и идёт вниз. Путь дол­гий из-за час­тых стра­жей и пат­ру­лей, ему да­же встре­ча­ет­ся ры­жево­лосая эль­фий­ка, у ко­торой, по­хоже, вош­ло в при­выч­ку твёр­ды­ми ша­гами спус­кать­ся в под­зе­мелье каж­дые нес­коль­ко ча­сов и про­верять сво­их плен­ни­ков. Все эль­фы по-сво­ему пу­га­ют Биль­бо, но она ка­жет­ся ему са­мой опас­ной, и страш­нее её толь­ко сам не­воз­можно хо­лод­ный и стро­гий эль­фий­ский ко­роль.

В кон­це кон­цов Биль­бо до­бира­ет­ся до ка­мер, где дер­жат гно­мов. Его как маг­ни­том тя­нет к То­рину.

Вре­мя поз­днее, од­ним бо­гам из­вес­тно, нас­коль­ко поз­днее, но хоб­бит по­нима­ет это толь­ко по ти­шине, ко­торая ло­жит­ся на го­род, и по ти­хому хра­пу, что раз­но­сит­ся по под­зе­мелью. Гно­мы дав­ным-дав­но спят, все, кро­ме То­рина, ко­торый си­дит на по­лу, спи­ной при­валив­шись к сте­не, прак­ти­чес­ки вжав­шись бо­ком в ре­шёт­ку, креп­ко сце­пив ру­ки на сог­ну­тых ко­ленях.

Биль­бо смот­рит на сви­са­ющие на ли­цо рас­трё­пан­ные во­лосы, неп­ри­выч­но не уб­ранные на­зад, на глу­бокие те­ни, что за­лег­ли под цеп­ки­ми си­ними гла­зами, и ре­ша­ет, что То­рин не спал столь­ко же, сколь­ко он сам. Этот бес­по­кой­ный гном, ско­рее все­го, ча­сами ме­рил ша­гами ка­меру и злоб­но зыр­кал на про­ходя­щих ми­мо эль­фов, и хоб­би­ту поч­ти жаль бе­долаг страж­ни­ков.

Поч­ти. Толь­ко поч­ти, ду­ма­ет Биль­бо, гля­дя на но­вые мор­щинки вок­руг глаз То­рина.

Хоб­бит ак­ку­рат­но са­дит­ся у сте­ны нап­ро­тив ка­меры, ус­тра­ива­ет­ся в не­боль­шой ни­ше пе­ред ре­шёт­кой. У Биль­бо по­яви­лось за­нима­тель­ное ув­ле­чение — наб­лю­дать за спут­ни­ками, не сни­мая коль­ца, но наб­лю­дать за То­рином — со­вер­шенно дру­гое удо­воль­ствие. Хоб­бит мо­жет раз­гля­деть каж­дое вы­верен­ное ды­хание, рез­кий вы­дох и мед­ленный вдох. Мрач­ный взгляд То­рина из-под све­дён­ных бро­вей без кон­ца сколь­зит по сте­нам, по­том ти­хо об­хо­дит каж­дую ви­димую ему ка­меру. Гном и в са­мом де­ле при­жима­ет­ся к ре­шёт­ке, ме­тал­ли­чес­кие прутья за­мет­но впи­ва­ют­ся в пле­чо и но­гу.

Не­кото­рое вре­мя на­зад То­рин рас­ска­зывал Биль­бо об Эре­боре и сво­ей семье, о детс­тве под го­рой, и в го­лосе его зву­чали не­обыч­ные нап­ря­жён­ные нот­ки, ког­да он вспо­минал о душ­ной ком­натке, где его за­пира­ли, ес­ли про­казы уво­дили гно­ма слиш­ком да­леко от до­ма. Биль­бо при­поми­на­ет вдруг ди­кую гнев­ную па­нику, ко­торая скво­зила в сло­вах То­рина, ког­да тот рас­пи­нал­ся о раз­росшем­ся Ли­холесье, о том, что де­ревья об­сту­пили их со всех сто­рон и не да­ют вздох­нуть. Биль­бо вспо­мина­ет всё это и боль­ше не жа­ле­ет эль­фов ни чу­точ­ки.

По­душеч­кой паль­ца он мед­ленно во­дит по коль­цу и ощу­ща­ет под ко­жей тёп­лую, жи­вую и бур­ля­щую си­лу. Биль­бо наб­лю­да­ет за То­рином и всерь­ёз по­думы­ва­ет снять коль­цо. Че­го он хо­чет этим до­бить­ся, он тол­ком не зна­ет. Мо­жет, по­пытать­ся уте­шить То­рина? Ска­зать ему, что он что-ни­будь при­дума­ет, что вы­тащит их и ос­во­бодит То­рина из этой кро­хот­ной ка­меры. Но хоб­би­ту нуж­но ос­та­вать­ся в те­ни, нуж­но сде­лать всё, что­бы эль­фы не за­мети­ли не­лад­но­го и не по­пыта­лись его пой­мать. Биль­бо уве­рен, То­рин не стал бы ус­тра­ивать гром­ких сцен, но он не пред­став­ля­ет, как мож­но сох­ра­нить спо­кой­ствие, ког­да из воз­ду­ха пе­ред то­бой по­яв­ля­ет­ся хоб­бит, и пред­чувс­тву­ет, ка­кой гал­дёж нач­нётся, ес­ли ос­таль­ные уз­на­ют, что он то­же во двор­це.

Ру­ка сос­каль­зы­ва­ет с коль­ца, Биль­бо мед­ленно взды­ха­ет и от­ки­дыва­ет­ся спи­ной к сте­не. Он прид­ви­га­ет­ся так близ­ко, нас­коль­ко хва­та­ет сме­лос­ти, не по­нимая тол­ком, что тво­рит, но от­ча­ян­но же­лая про­тянуть ру­ку и кос­нуть­ся То­рина, ос­та­новить его нер­вное пос­ту­кива­ние и по­дёр­ги­вание, ос­во­бодить гно­ма от па­ники во взгля­де. Но вмес­то это­го Биль­бо прос­то ти­хо си­дит ря­дом, чувс­твуя се­бя аб­со­лют­но бес­по­лез­ным, и смот­рит на пле­нён­но­го ко­роля.

Нес­коль­ко ми­нут спус­тя То­рин де­ла­ет глу­бокий вдох и на­чина­ет пос­те­пен­но ус­по­ка­ивать­ся. Мрач­ное вы­раже­ние не по­кида­ет ли­ца гно­ма, но он прис­ло­ня­ет­ся го­ловой к сте­не и поз­во­ля­ет се­бе зак­рыть гла­за. Биль­бо сво­рачи­ва­ет­ся в ко­мок и ви­дит, как То­рин мед­ленно за­сыпа­ет, на­конец-то нем­но­го рас­слаб­ля­ясь, не­лов­ко при­валив­шись к ре­шёт­ке сво­ей тем­ни­цы.

«Я ищу вы­ход, — ду­ма­ет Биль­бо, чувс­твуя, как тя­желе­ют его ве­ки. — Я здесь. Я нас вы­тащу. Не те­ряй на­деж­ды и не сда­вай­ся, ещё не вре­мя. Я спа­су те­бя».

Он воз­вра­ща­ет­ся сю­да каж­дую ночь и вся­кий раз, за­сыпая пе­ред ка­мерой То­рина, пов­то­ря­ет эту мо­лит­ву, по­ка мир пе­ред гла­зами не ста­новит­ся тем­но­той.

Биль­бо у­ез­жа­ет из Ши­ра, ког­да не­бо свет­ле­ет, но сол­нце ещё не вста­ло, ког­да ночь на­чина­ет выц­ве­тать в блед­ное, яс­ное ут­ро. Жё­лудь ле­жит в ко­шель­ке на по­ясе, хоб­бит со­бира­ет пос­ледний уро­жай ран­них лет­них ово­щей из сво­его ого­рода. Он бе­рёт с со­бой кор­зи­ну по­мидо­ров, нес­коль­ко тыкв и слад­кий пе­рец, что­бы мож­но бы­ло пе­реку­сить ими на хо­ду пря­мо с те­леги. Так, по край­ней ме­ре, у не­го па­ру дней бу­дет све­жая еда, по­ка не нас­та­нет вре­мя пи­тать­ся су­ровой, су­хой до­рож­ной пи­щей.

На этот раз он ни от ко­го не со­бира­ет­ся пря­тать­ся, и па­роч­ка встав­ших спо­заран­ку фер­ме­ров про­вожа­ет его стро­гими не­одоб­ри­тель­ны­ми взгля­дами. Биль­бо на­тяги­ва­ет шля­пу, рас­ку­рива­ет труб­ку и ле­гонь­ко тро­га­ет по­водья.

Он на­дева­ет в до­рогу прос­тую, плот­ную ру­баш­ку и тём­но-бор­до­вый жи­лет, ко­рич­не­вый сюр­тук свёр­нут под бо­ком. Под от­личной хоб­бичь­ей тканью скры­ва­ет­ся миф­ри­ловая коль­чу­га, теп­лея от соп­ри­кос­но­вения с ко­жей. Ес­ли бы не Жа­ло на бед­ре, Биль­бо выг­ля­дел бы как обыч­ный тор­го­вец, ран­ним ут­ром, по­кури­вая труб­ку и по­качи­вая шля­пой, еду­щий в Бри.

Подъ­ез­жая к гра­ницам Хоб­би­тона, Биль­бо ос­та­нав­ли­ва­ет­ся на мгно­вение и обо­рачи­ва­ет­ся, что­бы взгля­нуть на Бэг-Энд, оза­рён­ный сол­нечны­ми лу­чами и омы­тый спо­кой­ным уми­рот­во­рени­ем. Ему вспо­мина­ют­ся сло­ва Ген­даль­фа, ска­зан­ные вол­шебни­ком поч­ти два го­да на­зад. Хоб­бит улы­ба­ет­ся и по-сво­ему их пе­ре­ина­чива­ет.

Дом ос­тался по­зади, толь­ко дом ждёт впе­реди.

— Мне ду­ма­ет­ся, луч­ше ему ос­та­вать­ся по­терян­ным.

Ба­лин мно­гоз­на­читель­но смот­рит Биль­бо в гла­за, хоб­бит су­дорож­но сгла­тыва­ет и ед­ва за­мет­но ки­ва­ет, от­сту­пая на­зад. Он тя­жело ды­шит, чувс­твуя, как пол ухо­дит из-под ног. Биль­бо не хо­чет лгать То­рину, де­ла в пос­леднее вре­мя и так об­сто­ят не луч­шим об­ра­зом. Биль­бо нель­зя под­дать­ся сей­час, нель­зя от­да­вать гно­му ка­мень, ина­че всё ста­нет ещё ху­же.

На не­го вдруг на­вали­ва­ют­ся со­бытия прош­лых дней, и хоб­бит тя­жело опус­ка­ет­ся на пыль­ный сун­дук, ожес­то­чён­но по­тирая зак­ры­тые гла­за. Это его единс­твен­ный шанс нем­но­го пе­редох­нуть от веч­но­го при­сутс­твия То­рина. Биль­бо трёт ли­цо ла­доня­ми, не имея ни ма­лей­ше­го по­нятия, как вес­ти се­бя даль­ше. Не мо­жет же он веч­но пря­тать Ар­кен­стон во внут­реннем кар­ма­не сво­ей кур­тки.

— Ты в по­ряд­ке, па­рень? — взвол­но­ван­но и лас­ко­во спра­шива­ет Ба­лин, под­хо­дя бли­же. — Ка­кой-то ты блед­ный.

— Нет. Я... В смыс­ле, да. Я прос­то... — Биль­бо уже при­выч­ным жес­том ог­ля­дыва­ет­ся по сто­ронам, вы­ис­ки­вая вы­сокую тень То­рина, ко­торый, ка­жет­ся, толь­ко и де­ла­ет, что ждёт, как бы на­кинуть­ся на не­го из-за уг­ла и пот­ре­бовать ид­ти за ним. И, про­веряя каж­дый раз, хоб­бит ощу­ща­ет в гру­ди свин­цо­вую тя­жесть. Не дол­жен он ог­ля­дывать­ся и пу­гать­ся, нет ли ря­дом То­рина, ког­да он так при­вык же­лать его ком­па­нии. — Зна­ешь... — хоб­бит нер­вно сме­ёт­ся, пы­та­ясь раз­ря­дить гне­тущую об­ста­нов­ку. — Я ду­маю, То­рин мо­жет что-то за­подоз­рить...

Кус­тистые бро­ви Ба­лина схо­дят­ся на пе­рено­сице.

— Друг мой... — нак­ло­ня­ет­ся гном к Биль­бо. — Я ду­маю, ес­ли бы он те­бя в чём-то по­доз­ре­вал, ты бы дав­но это по­нял, — Ба­лин ки­ва­ет ему и по­сыла­ет в сто­рону хоб­би­та ещё один мно­гоз­на­читель­ный взгляд. Биль­бо вспо­мина­ет, как То­рин ры­чал, что «отом­стит во­рам», и сог­ла­ша­ет­ся.

— Не знаю. Мо­жет быть... Прос­то...

— Прос­то? — под­на­чива­ет Ба­лин, прид­ви­га­ясь бли­же.

— Я не мо­гу. Не знаю. По-мо­ему, на­ша с то­бой бе­седа — са­мое дол­гое вре­мя, на ка­кое мне уда­лось от не­го улиз­нуть. Я не по­нимаю, что про­ис­хо­дит. Ба­лин, он с ме­ня глаз не сво­дит и ни­куда не от­пуска­ет! — Биль­бо вска­кива­ет на но­ги и, еро­ша во­лосы, на­чина­ет хо­дить из сто­роны в сто­рону. — Он не раз­ре­ша­ет мне спус­кать­ся в сок­ро­вищ­ни­цу к ос­таль­ным и ис­кать ка­мень, я ду­мал это по­тому... По­тому, что я не спра­вил­ся с за­дачей в пер­вый раз, — хоб­бит нер­вно каш­ля­ет, и Ба­лин ки­ва­ет, приг­ла­шая про­дол­жить. — Но де­ло не в этом... Он го­ворит, что мне не нуж­но учас­тво­вать в по­ис­ке по­тому, что я свою часть кон­трак­та уже вы­пол­нил. А по­том ещё эта сце­на у тро­на... Я прос­то... я при­вык, что он всег­да ря­дом, и я по­нимаю, что те­перь всё из­ме­нит­ся, но я прос­то чувс­твую...

Биль­бо с тру­дом сгла­тыва­ет, не в си­лах вы­разить сло­вами тот ле­деня­щий страх, что все­ля­ет в не­го То­рин, и объ­яс­нить, что он сов­сем не вя­жет­ся с тем у­ют­ным чувс­твом, ко­торое хоб­бит при­вык ощу­щать в при­сутс­твии сво­его дру­га. Как объ­яс­нить, что об­во­лаки­ва­ющее ощу­щение за­щиты сме­ня­ет­ся нап­ря­жён­ным мрач­ным ожи­дани­ем, слов­но Биль­бо — по­пав­шая в за­пад­ню до­быча, сто­ит То­рину про­рычать ко­ман­ду сле­довать за со­бой, что­бы изу­чить но­вые гор­ные за­лы. То­рин во­об­ще не об­ра­ща­ет вни­мания на его про­тес­ты, прос­то та­щит за ру­ку. Ка­жет­ся, он за­меча­ет хоб­би­та, толь­ко ког­да тот за­гова­рива­ет или ког­да его не ока­зыва­ет­ся ря­дом.

Ба­лин кри­вит­ся, сжи­мая гу­бы в тон­кую ли­нию, и от­во­дит гла­за, пол­ные стран­ной ви­ны.

— Дру­жок... — он умол­ка­ет и приг­ла­жива­ет бо­роду ла­донью. Биль­бо прек­ра­ща­ет свои ме­тания из уг­ла в угол, за­метив, ка­ким не­обыч­но нап­ря­жён­ным стал гном. — Ты вы­пол­нил свою ра­боту. Те­бя на­няли, что­бы ты проб­рался в го­ру ми­мо дра­кона, и ты это сде­лал. Нас­коль­ко я мо­гу су­дить, твоя часть кон­трак­та — а ес­ли ты пом­нишь, я сам его сос­тавлял, — вы­пол­не­на.

— Что ты хо­чешь этим ска­зать? — мед­ленно спра­шива­ет Биль­бо.

— Я хо­чу ска­зать, — про­дол­жа­ет Ба­лин, твёр­до гля­дя хоб­би­ту в гла­за, — что вам по­ра со­бирать­ся до­мой, мас­тер Бэг­гинс.

— Что? Нет! Нет-нет-нет, Ба­лин...

— Биль­бо, — пе­реби­ва­ет его гном, — ско­ро нас­ту­пит зи­ма, ни­какие обя­затель­ства те­бя здесь боль­ше не дер­жат. Мне не­лег­ко те­бя от­пускать, но...

— Ни­куда я не пой­ду! — взры­ва­ет­ся хоб­бит. — Нет, Ба­лин! Я ещё не за­кон­чил ра­боту! Я же по­обе­щал То­рину... — ему при­ходит­ся ос­та­новить­ся и пе­ревес­ти ды­хание, он вспо­мина­ет То­рина та­ким, ка­ким он был в Озёр­ном го­роде — спо­кой­ным, рас­слаб­ленным, с улыб­кой смот­ря­щим на го­ру. — Я ска­зал То­рину, что ос­та­нусь в Эре­боре, что­бы по­мочь. Я по­обе­щал ему ни­куда не ухо­дить, по­ка мы не вос­ста­новим его. И я не мо­гу уй­ти сей­час, ког­да... Это неп­ра­виль­но. Я не мо­гу прос­то бро­сить его. Он бо­лен, я не мо­гу его ос­та­вить. Я... — Биль­бо ед­ва ло­вит сры­ва­юще­еся с губ «я ну­жен То­рину».

Ему нель­зя ду­мать та­кие ве­щи. Он, в сущ­ности, ни­чем не мо­жет по­мочь. Биль­бо не зна­ет, как бо­роть­ся с бо­лезнью, и единс­твен­ное, как ему ка­залось, ле­карс­тво пря­чет в кар­ма­не кур­тки. Ес­ли по­думать, хоб­бит мо­жет не­наро­ком сде­лать толь­ко ху­же, но зас­та­вить се­бя по­кинуть Эре­бор у не­го то­же не по­луча­ет­ся. То­рин не в се­бе, То­рину нуж­на по­мощь, и Биль­бо ни­ког­да не прос­тит се­бя, ес­ли бро­сит боль­но­го То­рина пос­ре­ди ру­ин и бе­зумия.

Ба­лин взды­ха­ет, ка­ча­ет го­ловой и улы­ба­ет­ся ему стран­ной, пе­чаль­ной улыб­кой.

— Ко­неч­но, не мо­жешь. Ты по­обе­ща­ешь мне кое-что, дру­жок? Ес­ли То­рин... Ес­ли что-ни­будь слу­чит­ся...

— О чём ты го­воришь? — спра­шива­ет хоб­бит, а во взгля­де Ба­лина столь­ко сми­рения и грус­ти. — Ба­лин? Ты что, хо­чешь ска­зать, что То­рин...

— Биль­бо!

Ок­рик То­рина кну­том хле­щет по нер­вам, зас­тавляя каж­дый мус­кул в те­бе хоб­би­та нап­рячь­ся. Биль­бо глу­боко вды­ха­ет, пы­та­ясь унять стя­гива­ющие грудь чувс­тва, и обо­рачи­ва­ет­ся, с лю­бопытс­тву­ющей улыб­кой гля­дя на ши­рокую тень, что раз­ма­шис­ты­ми ша­гами за­ходит в ком­на­ту.

— О, при­вет, То­рин, ты что-то хо­тел? — спра­шива­ет Биль­бо ти­хим, ус­по­ка­ива­ющим го­лосом. То­рин за­мира­ет, мрач­ная ре­шимость на миг по­кида­ет его, сто­ит ему уви­деть Биль­бо и Ба­лина.

— Что ты здесь де­ла­ешь? — го­ворит гном, по­доз­ри­тель­но ог­ля­дывая их. Биль­бо очень хо­чет­ся пнуть его, хо­чет­ся крик­нуть, ра­ди все­го свя­того, это же Ба­лин! Да что они мо­гут тут де­лать вдво­ём, про­тив То­рина?

Но вмес­то это­го хоб­бит по­жима­ет пле­чами и под­ни­ма­ет на гно­ма не­вин­ный, по­ряд­ком удив­лённый взгляд.

— Бе­седую, мы прос­то си­дим и раз­го­вари­ва­ем. В пос­ледние дни это не­час­тая рос­кошь.

Ба­лин дру­желюб­но улы­ба­ет­ся и одоб­ри­тель­но ки­ва­ет.

То­рин хму­рит­ся ещё силь­нее, не так мрач­но и злоб­но, как рань­ше, что на фо­не про­шед­ших дней уже ка­жет­ся по­бедой.

— У нас нет вре­мени, — вор­чит гном, — на до­сужие раз­го­воры. Ба­лин, воз­вра­щай­ся к ос­таль­ным. Биль­бо, ты — со мной.

Ба­лин ки­ва­ет и ухо­дит прочь, к за­лам, за­пол­ненным зо­лотом, и очень, очень хо­рошо спря­тан­но­му Ар­кен­сто­ну. Биль­бо улы­ба­ет­ся и, нес­мотря на бе­зудер­жно ко­лотя­ще­еся сер­дце, лег­ко ша­га­ет вслед за То­рином.

— Ты точ­но уве­рен, что не хо­чешь, что­бы я к ним при­со­еди­нил­ся? Я мог бы...

— Те­бе боль­ше не нуж­но об этом бес­по­ко­ить­ся, — пе­реби­ва­ет его То­рин. — Приш­ло их вре­мя вы­пол­нять свою ра­боту.

— Ра­зуме­ет­ся, — быс­тро сог­ла­ша­ет­ся хоб­бит, креп­ко-креп­ко сжи­ма­ет че­люсть и стис­ки­ва­ет ку­лаки, ша­гая за То­рином вниз, что­бы смот­реть на бес­ко­неч­ные гру­ды зо­лота.

На не­го опять пя­лят­ся.

К счастью для Биль­бо, вер­нувшись в Шир с гномь­им щи­том за спи­ной и сун­дучком зо­лота под­мышкой, к по­доб­ным взгля­дам он при­вык. К то­му же гно­мы го­раз­до мень­ше пред­распо­ложе­ны к об­са­сыва­нию спле­тен.

По край­ней ме­ре так ему ка­жет­ся. Вок­руг хоб­би­та пос­то­ян­но ве­дут­ся ти­хие раз­го­воры на кхуз­ду­ле, и, хо­тя Биль­бо пы­та­ет­ся рас­слы­шать оп­ре­делён­ные за­коно­мер­ности, он всё ни­как не мо­жет ра­зоб­рать­ся в этом рез­ком, от­ры­вис­том язы­ке. Иног­да он чувс­тву­ет се­бя не­лов­ко, но про­дол­жа­ет си­деть в по­воз­ке близ­ко к хвос­ту ка­рава­на, дер­жа на ко­ленях рас­кры­тую кни­гу и всем сво­им ви­дом де­монс­три­руя, что не ин­те­ресу­ет­ся бе­седой. И всё же это пу­тешес­твие ра­зитель­но от­ли­ча­ет­ся от его прош­ло­го опы­та об­ще­ния с гно­мами. Мо­жет, это всег­да так, ког­да ты не член от­ря­да? Биль­бо неп­ри­выч­но чувс­тво­вать се­бя чу­жаком.

Все­го нес­коль­ко ме­сяцев. Спо­кой­ных ме­сяцев. Биль­бо мо­жет ти­хонь­ко си­деть у кос­тра, лю­без­но улы­бать­ся, бол­тать о тя­готах пу­ти с ка­кой-ни­будь из пу­тешес­тву­ющих с ни­ми се­мей, а по­том без лиш­них проб­лем воз­вра­щать­ся к сво­ей по­воз­ке.

И всё идёт глад­ко до по­ры до вре­мени.

— Лю­бопыт­ный меч для по­лурос­ли­ка.

Биль­бо к это­му мо­мен­ту стал уже нас­то­ящим мас­те­ром прит­ворс­тва, по­это­му лишь под­ни­ма­ет на мо­лодо­го гно­ма, си­дяще­го у кос­тра нап­ро­тив, пол­ный не­вин­но­го удив­ле­ния взгляд, буд­то они за­вели бе­седу о по­годе, и в хоб­би­те не про­жига­ют ды­ры де­сять пар за­ин­те­ресо­ван­ных глаз. Прош­ло поч­ти две не­дели с на­чала их пу­тешес­твия, Биль­бо уже ре­шил, что к не­му ус­пе­ли при­вык­нуть. Но гном, при­мер­но воз­раста Ори, с лю­бопытс­твом наб­лю­да­ет, как хоб­бит ог­ля­дыва­ет­ся на Жа­ло, буд­то толь­ко что его за­метил.

— Хм, что? В са­мом де­ле? Я всег­да ду­мал, он нем­но­го мел­ко­ват.

— Он эль­фий­ский, — хрип­ло за­меча­ет дру­гой гном, пос­тарше, с при­чуд­ли­во зап­ле­тён­ны­ми и ук­ра­шен­ны­ми бу­сина­ми ко­сич­ка­ми. Биль­бо да­же не удив­ля­ет­ся нот­ке през­ре­ния в его го­лосе.

— Ага. На­шёл его, кхм, в пе­щере. Ду­мал, это...

— И ты дей­стви­тель­но уме­ешь им поль­зо­вать­ся? — спра­шива­ет мо­лодой гном, и в воп­ро­се нет из­дёвки. Ему в са­мом де­ле ин­те­рес­но, он гля­дит на Биль­бо, как на при­чуд­ли­вого ма­лень­ко­го зверь­ка, ко­торый обу­чен раз­ным фо­кусам. Биль­бо да­же не оби­жа­ет­ся. Он сно­ва одет в на­ряд шир­ско­го пок­роя, чис­то вы­мыт и прес­по­кой­но по­кури­ва­ет труб­ку, так что вряд ли по­хож на во­ина. Чес­тно приз­нать­ся, он сам се­бя та­ковым до сих пор не счи­та­ет.

— Чуть-чуть, — по­жима­ет пле­чами хоб­бит. — В смыс­ле, я нем­но­го тре­ниро­вал­ся. Ни­чего осо­бен­но­го, пра­во сло­во! Меч — все­го лишь пре­дуп­режде­ние, по­нима­ете? Так­же очень по­лезен в бою: вра­ги от­вле­ка­ют­ся, пы­та­ясь по­нять, ка­кого ле­шего по­лурос­лик де­ла­ет с ме­чом, и по­ка они ло­ма­ют се­бе го­лову, я мо­гу прес­по­кой­но смыть­ся, — улы­ба­ет­ся Биль­бо, и па­ра гно­мов доб­ро­душ­но сме­ёт­ся, но ос­таль­ные лишь прис­таль­нее вгля­дыва­ют­ся ему в ли­цо.

— По­лурос­ли­ки не но­сят ме­чи, — гру­бо за­яв­ля­ет дру­гой гном с ав­то­ритет­ным ви­дом.

Биль­бо пе­рево­дит взгляд на Жа­ло и в де­лан­ном за­меша­тель­стве хму­рит бро­ви, пе­река­тывая труб­ку меж­ду зу­бов.

— Ой, ка­кая не­зада­ча. Жаль, что мне рань­ше ник­то не ска­зал.

— Осо­бен­но эль­фий­ские ме­чи, — под­да­кива­ет гном с ко­сич­ка­ми, и ког­да Биль­бо под­ни­ма­ет гла­за, за­меча­ет, что ко­личес­тво наб­лю­дате­лей уве­личи­лось чуть ли не вдвое. Он де­лови­то каш­ля­ет и пых­тит труб­кой, пе­редёр­ги­ва­ет пле­чами и от­ча­ян­но бо­рет­ся с же­лани­ем по­тянуть­ся к клин­ку, ко­торый выз­вал у гно­мов та­кой ажи­отаж.

— Что ж... Так уж по­лучи­лось. Мне нра­вит­ся его но­сить...

— По­лурос­лик. С эль­фий­ским ме­чом. В ка­рава­не на Эре­бор, — тя­нет каж­дое сло­во мо­лодой гном, слов­но скла­дыва­ет ку­соч­ки го­лово­лом­ки. А по­том гла­за его на­чина­ют удив­лённо рас­ши­рять­ся, буд­то до не­го на­конец на­чал до­ходить от­вет.

— Твою ж мать, — бор­мо­чет Биль­бо. И мыс­ленно от­ве­шива­ет се­бе под­за­тыль­ник. По­ход с ком­па­ни­ей гно­мов не про­шёл зря, у не­го ни­ког­да не бы­ло та­кого бо­гато­го лек­си­кона.

Нес­коль­ко нап­ря­жён­ных мгно­вений на не­го смот­рят в ти­шине, а по­том гном с ко­сич­ка­ми вдруг из­да­ёт взвол­но­ван­ный крик и ты­чет паль­цем в его сто­рону.

— Akdâmuthrab! Ты — Взлом­щик!

— Что? — Биль­бо от­ки­дыва­ет­ся на­зад, бро­ви удив­лённо пол­зут вверх. — Я кто? Как вы ме­ня наз­ва­ли? Я бы ни­ког­да!.. Как вы сме­ете...

— Взлом­щик из по­хода! Ты — тот са­мый взлом­щик, что пу­тешес­тво­вал с ко­ролём То­рином, что­бы от­во­евать го­ру! — про­дол­жа­ет во­пить гном, заг­лу­шая бо­лез­ненный стон Биль­бо.

— Я был не очень хо­рошим взлом­щи­ком, — бор­мо­чет хоб­бит, креп­ко сжи­мая зу­бами труб­ку и чувс­твуя се­бя нем­но­го не­уют­но в об­сту­пив­шей его тол­пе.

— Но это был ты? — мо­лодой гном ед­ва не па­да­ет в кос­тёр от лю­бопытс­тва. Биль­бо тя­жело взды­ха­ет и мыс­ленно про­ща­ет­ся с ти­хой и спо­кой­ной по­ез­дкой.

— Да, я был в том по­ходе. Биль­бо Бэг­гинс, к ва­шим ус­лу­гам, — приз­на­ёт он, не раз­жи­мая зу­бов на мунд­шту­ке труб­ки и от ду­ши на­де­ясь, что его не рас­слы­шат. Воз­буждён­ный взрыв фраз на кхуз­ду­ле ру­шит его пос­ледние на­деж­ды.

— Ты дей­стви­тель­но бил­ся с дра­коном? — за­дыха­ясь, спра­шива­ет мо­лодой гном, гля­дя на не­го вос­торжен­ны­ми гла­зами. — Там, в го­ре?

— Что?! Бил­ся ли я?.. Нет. О, не­беса, ко­неч­но нет! От­ку­да вы во­об­ще ре­шили... — нет, в са­мом де­ле, что он не­сёт? Биль­бо го­тов по­бить­ся об зак­лад, это всё про­дел­ки Бо­фура, ста­рого сплет­ни­ка. — Не бил­ся я с дра­коном! Я во­об­ще был са­мым сла­бым во­ином из всей ком­па­нии. С дра­коном я все­го-нав­се­го нем­но­го по­гово­рил.

— Ты го­ворил с дра­коном? — гном с ко­сич­ка­ми нак­ло­ня­ет­ся к не­му че­рез кос­тёр не ху­же мо­лодо­го. — И вы­жил. Как те­бе это уда­лось?

— Это, кхм... — Биль­бо сму­щён­но каш­ля­ет и выт­ря­хива­ет пе­пел из труб­ки. — Нуж­но прос­то... Дра­коны пад­ки на лесть и очень... веж­ли­вы... В сво­ей дра­конь­ей ма­нере, по­нима­ете? Вы го­вори­те с ни­ми, а они... от­ве­ча­ют. Ни­чего вы­да­юще­гося я не де­лал, прос­то нёс всё под­ряд, по­ка не под­верну­лась воз­можность сбе­жать.

— Тог­да ты дей­стви­тель­но уме­ешь вла­деть ме­чом, — са­модо­воль­но за­меча­ет мо­лодой гном, буд­то Биль­бо пы­тал­ся его об­ма­нуть.

— Ну, То­рин на­учил ме­ня кое-че­му...

Гно­мы за­ходят­ся взвол­но­ван­ны­ми вос­кли­цани­ями и бла­гого­вей­ны­ми воз­гла­сами. Биль­бо сто­нет и трёт лоб ла­донью. Бо­ги, у не­го уже на­чина­ет­ся миг­рень.

— Так ты с ним зна­ком? — кри­чит один гном, ед­ва не вып­ры­гивая из собс­твен­ных са­пог от воз­бужде­ния.

— Ну, я был в том по­ходе, по­это­му, мож­но ска­зать, что да, — рез­ко за­меча­ет Биль­бо. — Нас бы­ло не так мно­го... — хоб­бит с тру­дом удер­жи­ва­ет­ся от то­го, что­бы не рас­ска­зать гно­мам, как их Ге­ро­ичес­кий Ко­роль па­ру раз за­вёл их не ту­да, но ре­ша­ет, не сто­ит ма­рать его свет­лый об­раз, тем бо­лее что он едет в Эре­бор, что­бы на нём же­нить­ся.

— А ка­кой он? Ко­роль То­рин? — пе­рек­ри­кива­ет ос­таль­ных мо­лодой гном, и как по вол­шебс­тву го­мон сти­ха­ет, гно­мы жад­но ждут его не­мед­ленно­го от­ве­та.

Биль­бо ог­ля­дыва­ет­ся вок­руг, ти­хо взды­ха­ет и по­нима­ет, что ему ни­как не от­де­лать­ся от воп­ро­са.

— Он...

Биль­бо за­мол­ка­ет, гля­дит в огонь и пы­та­ет­ся по­доб­рать сло­ва, что­бы сос­та­вить связ­ное пред­ло­жение. То­рин...

Не­веро­ят­ный, без­рассуд­но храб­рый и доб­лес­тный, до не­воз­можнос­ти бла­город­ный. Он од­но из са­мых за­бот­ли­вых су­ществ, ко­торых Биль­бо встре­чал в сво­ей жиз­ни. Он серь­ёз­ный, уп­ря­мый, нем­но­го ув­ле­ка­ющий­ся и аб­со­лют­но не уме­ет ори­ен­ти­ровать­ся в нез­на­комых мес­тах. Он хо­роший стра­тег в бою, но со­вер­шенно не уме­ет пла­ниро­вать что-то круп­ное и бы­ва­ет неп­ро­ходи­мым иди­отом, ес­ли вобь­ёт се­бе в го­лову ка­кую-ни­будь идею. Он мо­жет од­ним гроз­ным взгля­дом от­нять у те­бя лет де­сять жиз­ни, а бе­лозу­бой улыб­кой и яр­ки­ми си­ними гла­зами прев­ра­тить те­бя в же­ле.

Биль­бо бес­по­мощен и рас­те­рян. Он чувс­тву­ет, как ли­цо за­лива­ет ру­мянец, и на­де­ет­ся, что пла­мени кос­тра не хва­тит, что­бы гно­мы рас­смот­ре­ли, как он пок­раснел.

— Он... прос­то не­опи­су­ем. Быть в его по­ходе бы­ло нас­то­ящим прик­лю­чени­ем и ве­ликой честью для та­кого по­лурос­ли­ка, как я.

Гно­мы под­са­жива­ют­ся ещё бли­же, за­та­ив ды­хание слу­шая его сло­ва.

— Ты учас­тво­вал в бит­ве? Ког­да он воз­гла­вил ата­ку? — спра­шива­ет гном с ко­сич­ка­ми.

— Ме­ня тог­да не бы­ло ря­дом с ним, — не­лов­ко кря­ка­ет Биль­бо, ре­шая, что луч­ше не рас­ска­зывать тол­пе вос­торжен­ных гно­мов о том, что он пре­дал до­верие их ве­лико­го ко­роля То­рина Ду­бощи­та. — Я во­евал в Дей­ле, но я ви­дел его.

Гно­мы ждут, и Биль­бо сда­ёт­ся. Он сно­ва рас­ку­рива­ет труб­ку, нак­ло­ня­ет­ся к кос­тру, ук­ла­дывая лок­ти на ко­лени, и об­во­дит вни­матель­ных слу­шате­лей взгля­дом.

— Ос­татки ар­мии Да­ина от­бро­сили к под­но­жию Эре­бора. Их ок­ру­жили, гно­мам приш­лось нес­ладко. Я был на сте­нах в Дей­ле, ду­мал, мне при­дёт­ся смот­реть, как их сей­час пе­ребь­ют, но тут на во­ротах Эре­бора зат­ру­бил рог...

Он рас­ска­зыва­ет ча­сы нап­ро­лёт, де­лит­ся ис­то­ри­ями о сво­их прик­лю­чени­ях с ле­ген­дарным Ко­ролём Под Го­рой и ка­ким-то чу­дом не упо­мина­ет, что едет в Эре­бор, что­бы стать его суп­ру­гом.

У Биль­бо нет ни­каких проб­лем с тем, ка­кой То­рин прив­ле­катель­ный. Очень прив­ле­катель­ный. Царс­твен­ный и бла­город­ный. Ка­жет­ся, у гно­ма раз­ви­то ка­кое-то шес­тое чувс­тво, ко­торое под­ска­зыва­ет, ког­да при­нимать ве­личес­твен­ные по­зы, что­бы свет па­дал под нуж­ным уг­лом, а ве­тер тре­пал гус­тые чёр­ные во­лосы.

По­нача­лу Биль­бо это раз­дра­жа­ет, и не по­тому, что То­рин — воп­ло­щение му­жес­твен­ности. С этим у Биль­бо ни­ког­да осо­бых воп­ро­сов не воз­ни­кало, ведь, преж­де все­го, его всег­да ин­те­ресо­вала лич­ность, ха­рак­тер. А кра­сота она и есть кра­сота. Нет, бе­да с То­рином не в том, что он оча­рова­тель­ный муж­чи­на-гном, а в том, что он оча­рова­тель­ный зас­ра­нец. Ник­то, по мне­нию хоб­би­та, не име­ет пра­ва быть та­ким мрач­ным, гру­бым и умо­пом­ра­читель­но кра­сивым од­новре­мен­но.

Со вре­менем это прев­ра­ща­ет­ся для Биль­бо в шут­ку, по­нят­ную ему од­но­му. То­рину всег­да ка­ким-то не­пос­ти­жимым об­ра­зом уда­ёт­ся ос­та­вать­ся та­ким прив­ле­катель­ным, что это да­же смеш­но. Мо­жет ид­ти про­лив­ной дождь, их от­ряд вы­мок­нет до нит­ки и ста­нет по­хож на сво­ру бро­дячих псов, по уши из­ва­ля­ет­ся в гря­зи в по­ис­ках мес­та для ла­геря, а меж­ду ни­ми бу­дет ид­ти То­рин. То­рин, чьи вскло­кочен­ные во­лосы нач­нут вить­ся от вла­ги, чьё ли­цо бу­дет за­пач­ка­но ров­но нас­толь­ко, что­бы ка­зать­ся ещё су­ровее, а во­да сде­ла­ет взгляд си­них глаз ещё яр­че. И Биль­бо при­ходит­ся изо всех сил сдер­жи­вать хо­хот, по­тому что, пра­во сло­во, ну кто ещё умуд­ря­ет­ся пос­ре­ди по­хода выг­ля­деть так сног­сши­батель­но, как не То­рин чёр­тов Ду­бощит?

И так про­ходят дни. То­рин зыр­ка­ет и ряв­ка­ет на Биль­бо, по­нукая его не от­ста­вать, сол­нце прог­ля­дыва­ет из-за туч, оза­ряя гно­ма и ук­ра­шая его го­лову ко­роной из зо­лотых лу­чей, а хоб­бит пы­та­ет­ся не за­хихи­кать, по­тому что это не­выно­симо. Обыч­но Биль­бо уда­ёт­ся дер­жать се­бя в ру­ках, и он мыс­ленно ста­вит ещё од­ну га­лоч­ку в спис­ке «По­чему То­рин Ду­бощит не­воз­мо­жен».

Но всё ме­ня­ет­ся, ког­да ор­лы вы­сажи­ва­ют их на ска­ле.

— Я ни­ког­да так в жиз­ни не оши­бал­ся!

Биль­бо ус­пел при­вык­нуть к не­доволь­ным ми­нам То­рина, но ока­зыва­ет­ся со­вер­шенно не­гото­вым к его улыб­ке. Мель­ка­ют бе­лос­нежные зу­бы, сталь­ные си­ние гла­за вдруг све­тят­ся дру­желю­би­ем и теп­лом, вок­руг них по­яв­ля­ют­ся мор­щинки, о су­щес­тво­вании ко­торых Биль­бо и не по­доз­ре­вал. Это не­чес­тно, ду­ма­ет хоб­бит, чувс­твуя, как в гру­ди что-то об­ры­ва­ет­ся от этой улыб­ки. По­чему его ник­то не пре­дуп­ре­дил! И это аб­со­лют­но не­чес­тно, по­тому что по­перёк но­са у То­рина сса­дина, ли­цо за­ляпа­но кровью, од­на ще­ка нем­но­го опух­ла, но он всё рав­но кра­сив!

Биль­бо ещё не при­шёл в се­бя от улыб­ки, по­это­му не ус­пе­ва­ет под­го­товить­ся к сле­ду­юще­му пот­ря­сению — То­рин при­тяги­ва­ет его в сок­ру­шитель­ное объ­ятие. Биль­бо не лю­битель пе­рехо­дить к те­лес­но­му кон­такту, да­же с очень кра­сивы­ми лич­ностя­ми, и ока­зыва­ет­ся бе­зору­жен пе­ред об­во­лаки­ва­ющим теп­лом.

По­ка его об­ни­ма­ют, хоб­бит ра­зом по­нима­ет нес­коль­ко ве­щей.

Во-пер­вых, То­рин очень, очень твёр­дый. Биль­бо слов­но при­жали к рас­ка­лён­ной сте­не. И во-вто­рых — То­рин ока­зыва­ет­ся не­веро­ят­но тёп­лым. Хоб­би­та на­дёж­но и креп­ко при­жима­ют к го­рячей гру­ди силь­ные ру­ки, и сто­ит его спи­не нем­но­го прог­нуть­ся, как То­рин вжи­ма­ет хоб­би­та в се­бя ещё силь­нее. Биль­бо чувс­тву­ет ще­кой тём­ные во­лосы гно­ма, ког­да тот прис­ло­ня­ет­ся лбом к его пле­чу. И тог­да Биль­бо ощу­ща­ет его за­пах, в ко­тором сме­шались дым кос­тра, кровь, дуб­лё­ная ко­жа, ме­талл и что-то пря­ное. И это сов­сем не смеш­но, ду­ма­ет­ся хоб­би­ту, чьё сер­дце ста­ратель­но пы­та­ет­ся прор­вать­ся сквозь рёб­ра. Это по­вер­га­ет в ужас, но от­че­го-то Биль­бо чувс­тву­ет все­пог­ло­ща­ющее же­лание свер­нуть­ся клу­боч­ком на ши­рокой гру­ди То­рина и при­жать­ся к не­му ещё тес­нее.

«Ой, ма­моч­ка... — ду­ма­ет хоб­бит, слов­но со сто­роны наб­лю­дая, как в сер­дце за­рож­да­ет­ся ка­кое-то стран­ное тре­пыха­ние, и под­ни­ма­ет ру­ки, что­бы об­нять гно­ма в от­вет. — С этим бу­дут проб­ле­мы...»

Биль­бо с тру­дом уз­на­ёт Дейл.

Хоб­бит под­счи­тыва­ет, что с его отъ­ез­да, со вре­мени, про­ведён­но­го в Ши­ре, и мед­ленно­го воз­вра­щения прош­ло боль­ше го­да, но он всё рав­но не мо­жет по­верить сво­им гла­зам. Ка­раван въ­ез­жа­ет в Дейл, ко­торый те­перь с пол­ной уве­рен­ностью мож­но наз­вать го­родом. Биль­бо гла­зе­ет по сто­ронам, пы­та­ясь в ожив­лённых ули­цах раз­гля­деть ру­ины, ко­торые за­пом­нил по прош­ло­му ви­зиту. Вок­руг ещё вид­ны по­лураз­ру­шен­ные до­ма, и в сте­нах пос­ле бит­вы кое-где не хва­та­ет це­лых кус­ков клад­ки, всё ещё есть квар­та­лы, ко­торые ка­жут­ся слиш­ком пус­ты­ми, ещё не за­нятые ос­татка­ми жи­телей Озёр­но­го го­рода, но на каж­дой баш­не и по­косив­шемся зда­нии вид­не­ют­ся сну­ющие ту­да-сю­да фи­гур­ки лю­дей и гно­мов, друж­но ору­щие и ра­бота­ющие мо­лот­ка­ми и пи­лами.

Биль­бо быс­тро про­ща­ет­ся с гно­мами, ко­торые всю до­рогу слу­шали его рас­ска­зы, удач­но от­ка­зыва­ет­ся от па­роч­ки дру­желюб­ных уда­ров лоб в лоб, но с бла­годар­ностью при­нима­ет объ­ятия и да­же кое-ко­му обе­ща­ет заг­ля­нуть на ужин. В от­ли­чие от приг­ла­шений зна­комых по Ши­ру, эти ужи­ны он дей­стви­тель­но бу­дет ждать с не­тер­пе­ни­ем. Но де­ло сде­лано, то­вары про­даны, и Биль­бо на­ходит­ся мес­течко на глав­ной до­роге, ку­да он за­водит по­воз­ку и нес­коль­ко ми­нут си­дит на коз­лах, пы­та­ясь соб­рать­ся с мыс­ля­ми.

Биль­бо не име­ет ни ма­лей­ше­го по­нятия, что де­лать те­перь. Он про­вёл ме­сяцы в до­роге, мог всё рас­пла­ниро­вать, но так в ито­ге ни­чего и не ре­шил. Мо­жет, ему сто­ит сна­чала обос­но­вать­ся в Дей­ле? Или как ни в чём не бы­вало за­явить­ся в Эре­бор: «При­вет, друзья, как вам тут жи­лось без ме­ня? Не об­ра­щай­те на ме­ня вни­мания, я прос­то заг­ля­ну к То­рину, спро­шу, хо­чет ли он ещё быть мо­им суп­ру­гом». Или ему во­об­ще нуж­но ти­хо по­селить­ся в Дей­ле и сде­лать вид, что не бы­ло ни­како­го пред­ло­жения ру­ки и сер­дца?

Биль­бо не ду­ма­ет, что То­рин спо­собен раз­бра­сывать­ся по­доб­ны­ми обе­щани­ями. По край­ней ме­ре, очень на это на­де­ет­ся. Хоб­бит час­то за­давал­ся воп­ро­сом: а что ес­ли он опоз­дал? Что ес­ли его вне­зап­ный отъ­езд нав­сегда ис­портил то хруп­кое неч­то, что вы­рос­ло меж­ду ни­ми, и вер­нётся Биль­бо к не­лов­ким по­пыт­кам воз­ро­дить бы­лую друж­бу? Но это же То­рин, ко­торый, жи­вя в Го­лубых го­рах, го­дами гре­зил Эре­бором, ко­торый был сле­по убеж­дён, что их скром­но­му от­ря­ду удас­тся от­во­евать у дра­кона це­лое ко­ролевс­тво. Это То­рин, ко­торый пред­по­чёл си­деть в тем­ни­це эль­фий­ско­го ко­роля, вмес­то то­го, что­бы ос­та­вить в сто­роне бы­лые оби­ды. Нет, Биль­бо с тру­дом пред­став­ля­ет, как гном мо­жет за­быть что бы то ни бы­ло мень­ше чем за па­ру де­сяти­летий.

Осо­бен­но, ес­ли учесть, что Биль­бо те­перь по­нима­ет, как дав­но он на­чал за­мечать об­ра­щён­ные в его сто­рону тёп­лые улыб­ки То­рина. Хоб­бит уве­рен, ещё не всё по­теря­но, он прос­то не зна­ет, как луч­ше все­го пос­ту­пить и при этом не выс­та­вить се­бя ту­пицей.

— Я слы­шал, с тор­говца­ми при­ехал не­обыч­ный гость, — раз­да­ёт­ся ря­дом с по­воз­кой ве­сёлый го­лос, и Биль­бо вздра­гива­ет от не­ожи­дан­ности: хоб­бит уже ус­пел зас­мотреть­ся, как гно­мы воз­во­дят над глав­ной до­рогой вы­сокий свод­ча­тый мост. Биль­бо обо­рачи­ва­ет­ся и рас­плы­ва­ет­ся в улыб­ке, гля­дя на подъ­ехав­ше­го к не­му всад­ни­ка.

— Бард! Или те­перь те­бя по­лага­ет­ся звать ко­роль Бард?

Бард не­доволь­но кри­вит­ся, и улыб­ка Биль­бо ста­новит­ся ещё ши­ре. Че­ловек и в са­мом де­ле сей­час боль­ше по­ходит на пра­вите­ля, про­пала ла­таная-пе­рела­тан­ная одеж­да и ко­жаный дос­пех, но выг­ля­дит он всё рав­но до­воль­но скром­но. Са­мым при­меча­тель­ным в нём ка­жет­ся прос­той зо­лотой ве­нец на го­лове и длин­ный плащ с пе­рек­ре­щен­ны­ми чёр­ны­ми стре­лами за спи­ной.

— Тер­петь не мо­гу этот ти­тул и шу­миху вок­руг не­го, но го­род нуж­но под­ни­мать, и ко­му-то при­ходит­ся сле­дить, что­бы ра­бота бы­ла сде­лана дос­той­но, — Бард от­ма­хива­ет­ся от раз­го­воров о сво­ём ко­ролев­ском про­ис­хожде­нии, слов­но это чрез­вы­чай­но скуч­ное и неп­ри­ят­ное де­ло, что, по­доз­ре­ва­ет Биль­бо, для Бар­да яв­ля­ет­ся ис­тинной прав­дой. — Что при­вело вас в Дейл, мас­тер Бэг­гинс? — спра­шива­ет че­ловек, про­тяги­вая ему ру­ку.

Биль­бо по­жима­ет её и теп­ло улы­ба­ет­ся. Им с Бар­дом не уда­лось хо­рошо по­об­щать­ся в ха­осе вой­ны, но хоб­бит да­же пред­ста­вить се­бе не мог, как силь­но ус­пел по не­му сос­ку­чить­ся.

— Прос­то при­ехал в гос­ти, пос­мотреть, как идут де­ла по эту сто­рону Мглис­тых гор.

Бард вы­рази­тель­но под­ни­ма­ет бро­ви и нем­но­го от­ки­дыва­ет­ся на­зад в сед­ле, мно­гоз­на­читель­но ог­ля­дывая гру­жёную по­воз­ку хоб­би­та.

— Со­бирал­ся на­лег­ке, как я пос­мотрю, — шут­ли­во за­меча­ет он.

— М? Что? — Биль­бо нес­коль­ко мгно­вений ищет труб­ку в по­ход­ном меш­ке, бор­мо­ча что-то се­бе под нос и тол­ком ни­чего не от­ве­чая. — Вы, кхм, неп­ло­хо раз­верну­лись тут, а? Го­род не уз­нать, ско­ро вы его на­конец отс­тро­ите.

Бард ис­ко­са гля­дит на хоб­би­та, поч­ти улы­ба­ясь, ещё раз смот­рит на по­воз­ку, а по­том по­жима­ет пле­чами.

— Ко­роль То­рин ока­зал­ся... на удив­ле­ние щедр, — че­ловек нем­но­го мрач­не­ет, бро­сая ос­трый взгляд на го­ру. — Пос­ле то­го, как бит­ва за­кон­чи­лась, пос­ле по­хорон он при­ехал в Дейл с тре­мя те­лега­ми сво­его обо­жа­емо­го зо­лота. Гно­мы воз­вра­ща­ют­ся из Го­лубых гор и Же­лез­ных хол­мов, при­ходят в по­ис­ках ра­боты и по­мога­ют вос­ста­нав­ли­вать оба ко­ролевс­тва. Чес­тно приз­нать­ся, та­кой по­ворот ме­ня нем­но­го уди­вил, но я не ста­ну до­пыты­вать­ся и ис­кать при­чину, ког­да мне пред­ла­га­ют та­кую по­мощь.

Биль­бо взды­ха­ет и по­иг­ры­ва­ет труб­кой в ла­дони.

— Нет в этом ни­чего уди­витель­но­го, — ти­хо за­меча­ет хоб­бит. — Ты прос­то не зна­ешь То­рина.

Бард по­жима­ет пле­чами.

— Прос­ти, мас­тер хоб­бит, я знаю, он твой друг, но у ме­ня по­водов для друж­бы с ним ма­лова­то. Я мо­гу быть бла­года­рен ему за то, что он для нас сде­лал, но я не обя­зан ему сим­па­тизи­ровать за все те тя­готы, что он об­ру­шил на мой на­род.

Биль­бо взды­ха­ет. Бард всег­да был от­рез­вля­юще чес­тным че­лове­ком.

— Твоя прав­да, — приз­на­ёт Биль­бо. — Я то­же знаю, что с То­рином иног­да бы­ва­ет... тя­жело.

Бард в оче­ред­ной раз ог­ля­дыва­ет­ся на по­воз­ку хоб­би­та.

— За­чем ты при­ехал в Дейл на са­мом де­ле? Не пой­ми ме­ня неп­ра­виль­но, я рад те­бя ви­деть, и ты всег­да же­лан­ный гость в мо­ём го­роде, но я ду­мал, что ты дав­но вер­нулся в Шир.

— Ну... — хоб­бит раз­во­дит ру­ками и улы­ба­ет­ся. — В Ши­ре ока­залось скуч­но. Хо­тя я до сих пор не ре­шил, чем бу­ду за­нимать­ся тут. Это за­висит от... кхм... не­кото­рых воп­ро­сов. И как они раз­ре­шат­ся.

Бард ки­ва­ет и боль­ше не под­ни­ма­ет эту те­му, за что Биль­бо ему бла­года­рен, по­тому что не зна­ет, как рас­ска­зать луч­ни­ку о том, что он со­бира­ет­ся за­полу­чить се­бе гномь­его ко­роля, ко­торый че­лове­ку аб­со­лют­но не нра­вит­ся. Ког­да-ни­будь он об этом уз­на­ет, но пря­мо сей­час Биль­бо не го­тов приз­на­вать­ся, что от­пра­вил­ся в свой ма­лень­кий лич­ный по­ход. Да­же тор­говцам в ка­рава­не он ска­зал, что хо­чет по­селить­ся поб­ли­же к друзь­ям. Что са­мо по се­бе не яв­ля­ет­ся ложью и впол­не сой­дёт за дос­той­ную при­чину.

— Ос­та­нешь­ся в Дей­ле на ночь, мас­тер Бэг­гинс? — спра­шива­ет Бард. — Те­бе всег­да ра­ды в мо­ём до­ме, и на этот раз я мо­гу пред­ло­жить те­бе бо­лее гос­тепри­им­ные ус­ло­вия.

Биль­бо, пос­ме­ива­ясь, вспо­мина­ет, как прош­лый раз им приш­лось про­бирать­ся че­рез ту­алет, как он нес­коль­ко ча­сов ни­как не мог сог­реть­ся в про­моз­глом до­миш­ке Бар­да.

— Нет, спа­сибо. Я обя­затель­но заг­ля­ну по­том. Нам дав­ным-дав­но нуж­но бы­ло нор­маль­но по­сидеть, по­гово­рить так, что­бы ско­рая не­мину­емая опас­ность не пор­ти­ла нас­тро­ение. Но сей­час у ме­ня, к со­жале­нию, есть... де­ла. И ес­ли я не до­берусь до этой трек­ля­той го­ры се­год­ня, мне при­дёт­ся уго­вари­вать се­бя ещё не­делю.

Бро­ви луч­ни­ка в за­меша­тель­стве схо­дят­ся на пе­рено­сице.

— Но в го­ре боль­ше нет дра­кона.

— Ах, ну да. Ог­ромное те­бе за это спа­сибо. Но в прош­лый раз я точ­но знал, что там спит дра­кон и нас­коль­ко он опа­сен. А в этот раз я... Я ушёл, не поп­ро­щав­шись, и ос­та­вил пос­ле се­бя од­ну за­пис­ку. А гно­мы иног­да... та­кие эмо­ци­ональ­ные.

Хоб­бит вздра­гива­ет от рас­ка­тис­то­го хо­хота и с удив­ле­ни­ем смот­рит на Бар­да, не при­поми­ная, что­бы во­об­ще ког­да-ли­бо ви­дел его сме­ющим­ся.

— О, я об этом кое-что слы­шал! — пос­ме­ива­ет­ся Бард, ка­чая го­ловой. — При­бега­ли тут чет­ве­ро, до­пыты­вались, не сбе­жал ли их Взлом­щик в мой го­род, но к то­му вре­мени ты уже ус­ка­кал с вол­шебни­ком. Что за пред­став­ле­ние они ус­тро­или. Один был в смеш­ной та­кой шап­ке, дру­гой вы­сочен­ный и лы­сый, а с ни­ми ещё юные ро­дичи ко­роля. Его пле­мян­ни­ки, ес­ли я пра­виль­но пом­ню.

— Бо­фур, Два­лин, Фи­ли и Ки­ли, — так­же из­вес­тные как са­мые шум­ные из всей ком­па­нии и са­мые нап­ле­ватель­ски от­но­сящи­еся к при­личи­ям и об­щес­твен­но­му мне­нию. Биль­бо не­воль­но мор­щится, пред­став­ляя, как они, дол­жно быть, се­бя ве­ли. — Мда... Из­ви­ни, ес­ли что.

— Сда­ёт­ся мне, — Бард хло­па­ет хоб­би­та по пле­чу и ух­мы­ля­ет­ся, — что все мои стра­дания ско­ро оку­пят­ся. Я те­бе не за­видую, друг мой.

— Я бы се­бе то­же не за­видо­вал, — взды­ха­ет Биль­бо. — Они ме­ня или за­об­ни­ма­ют, или прибь­ют. Воз­можно, всё сра­зу. В лю­бом слу­чае, по­желай мне уда­чи. Очень на­де­юсь, что в сле­ду­ющую на­шу встре­чу я бу­ду жи­вым.

Бард сно­ва сме­ёт­ся и шут­ли­во са­люту­ет хоб­би­ту ме­чом. Биль­бо бе­рёт в ру­ки по­водья, за­бира­ет­ся на по­воз­ку и вы­ез­жа­ет на до­рогу. Преж­де чем по­кинуть го­род, он за­меча­ет па­ру те­лег из сво­его ка­рава­на и на­пос­ле­док при­вет­ли­во про­ща­ет­ся с гномь­ими семь­ями, что де­лили с ним путь. В от­вет ему кри­чат и ожив­лённо ма­шут ру­ками.

Он отъ­ез­жа­ет уже до­воль­но да­леко и не мо­жет ра­зоб­рать, кто имен­но орёт во всю мощь сво­его гул­ко­го гномь­его го­лоса.

— ТАК ДЕР­ЖАТЬ, ПА­РЕНЬ! — от­чётли­вые, пол­ные ли­кова­ния сло­ва раз­но­сят­ся по все­му Дей­лу. — ЗА­ВАЛИ УЖЕ СВО­ЕГО КО­РОЛЯ!

Биль­бо пок­ры­ва­ет­ся хо­лод­ным по­том, рез­ко по­вора­чива­ет го­лову и в па­нике ог­ля­дыва­ет­ся на гром­ко хо­хочу­щих гно­мов-тор­говцев. Вслед хоб­би­ту не­сут­ся дру­гие одоб­ри­тель­ные кри­ки и па­роч­ка бо­лее... цве­тас­тых по­жела­ний.

— О, нет. Не-е-ет. Нет-нет-нет! — не­веря­ще бор­мо­чет Биль­бо, крас­не­ет до кор­ней во­лос и под ли­ку­ющие воз­гла­сы и свист едет к Эре­бору.

— Что я ус­пел про­пус­тить? — Биль­бо под­са­жива­ет­ся к Бо­фуру, ко­торый что-то вы­реза­ет из ве­ток, соб­ранных для се­год­няшне­го кос­тра. — Не ус­пел я отой­ти за сво­ей пор­ци­ей, а он уто­пал дуть­ся.

— Ах, это... — Бо­фур под­ни­ма­ет гла­за на То­рина, ко­торый на краю ла­геря гип­но­тизи­ру­ет взгля­дом да­лёкие да­ли. — Те­бе ка­кую вер­сию, по­коро­че или под­линнее? — спра­шива­ет гном и с обыч­ной сво­ей кри­вой ух­мылкой чуть отод­ви­га­ет­ся, приг­ла­шая Биль­бо рас­по­ложить­ся по­удоб­нее.

— Да­вай луч­ше по­коро­че. — Биль­бо с удо­воль­стви­ем вы­тяги­ва­ет но­ги. — А то у длин­ной вер­сии на­вер­ня­ка та­кая тра­гич­ная пре­дыс­то­рия, что у ме­ня от всех ли­шений и нес­частий ап­пе­тит про­падёт.

— Ха, силь­но в этом сом­не­ва­юсь, — фыр­ка­ет гном, быс­тро и чис­то ору­дуя сво­им но­жом, паль­цы так и пор­ха­ют над де­ревом. — Ки­ли спро­сил, ку­да Ген­дальф зап­ро­пас­тился на этот раз, То­рин от­ве­тил, что вол­шебник нам не ну­жен. Фи­ли ска­зал, что его по­лез­но иметь в от­ря­де, осо­бен­но как тог­да с трол­ля­ми. Или ког­да он вы­лечил То­рина. Или ког­да поз­вал ор­лов. То­рин ос­корбил­ся, что его род­ные пле­мян­ни­ки так ко­вар­но и жес­то­ко его пре­дали.

Биль­бо мор­щит нос. Как это мог­ло вы­лить­ся в оче­ред­ной прис­туп хан­дры?

— Но... От Ген­даль­фа и в са­мом де­ле мно­го поль­зы. Мне, к при­меру, нра­вит­ся, что у нас в от­ря­де есть вол­шебник.

Бо­фур при­мири­тель­но под­ни­ма­ет ла­дони в воз­дух и по­жима­ет пле­чами, а по­том бе­рёт у Биль­бо свою плош­ку ве­чер­ней пох­лёбки.

— Я не го­ворю, что в сло­вах То­рина есть хоть кап­ля смыс­ла! Толь­ко не го­вори и ты ему, а то он на не­делю с го­ловой уй­дёт в своё мрач­ное нас­тро­ение: как же, не толь­ко его лю­бимые пле­мян­ни­ки, так ещё и его раз­лю­без­ный взлом­щик опол­чился и встал на сто­рону... Ма­хал, как же он его наз­вал? А, точ­но — ста­рого про­ныры в шля­пе.

— Но это ведь прос­то не­лепо, — ка­ча­ет го­ловой Биль­бо и ог­ля­дыва­ет­ся на их су­рово­го, мрач­но­го пред­во­дите­ля-иди­ота. — Ему вож­жа под хвост по­пала толь­ко по­тому, что Ген­дальф не под­чи­ня­ет­ся его при­казам.

Бо­фур пе­редёр­ги­ва­ет пле­чами.

— Опять же, не сто­ит го­ворить это То­рину.

— И, ра­зуме­ет­ся, он ре­шил ра­зоби­деть­ся пос­ре­ди ужи­на, — взды­ха­ет хоб­бит и со сто­ном под­ни­ма­ет­ся — но­ги ак­тивно не же­ла­ют ни­куда ид­ти.

— Мо­жет, сто­ит пос­та­вить его в угол и ос­та­вить без обе­да? — рас­плы­ва­ет­ся в ух­мылке Бо­фур, и Биль­бо сог­ласно хи­хика­ет.

— Обед был нес­коль­ко ча­сов на­зад. И как бы мне ни хо­телось от­чи­тать его, как ре­бён­ка, ко­торым он, без сом­не­ния, яв­ля­ет­ся, на­шему си­ятель­но­му пред­во­дите­лю вов­се не нуж­но зав­тра сва­лить­ся по до­роге в го­лод­ный об­мо­рок.

Бо­фур бор­мо­чет что-то про хоб­би­тов и их страсть к еде, но Биль­бо не об­ра­ща­ет на не­го ни ма­лей­ше­го вни­мания и на­пол­ня­ет из кот­ла над кос­тром ещё од­ну мис­ку.

— Ты всерь­ёз соб­рался от­нести ему ужин? Ты же зна­ешь, с ним не­воз­можно раз­го­вари­вать в та­ком нас­тро­ении. Dehersu zirin kall (Ты ку­ёшь хо­лод­ное же­лезо), — ки­ва­ет Бо­фур в сто­рону То­рина.

— Что ж, ко­му-ни­будь всё рав­но нуж­но при­нес­ти ему по­есть, или за ночь он не ус­по­ко­ит­ся, а зав­тра бу­дет ещё ху­же. И де­ер­зу те­бя ту­да же, спа­сибо. Я дол­жен по край­ней ме­ре по­пытать­ся.

Во­ору­жив­шись плош­кой, хоб­бит идёт к То­рину.

— Прос­ти, что пре­рываю твои жиз­ненно важ­ные де­ла, — го­ворит Биль­бо, с удо­воль­стви­ем гля­дя, как гном, преж­де чем су­рово на не­го пос­мотреть, вздра­гива­ет от не­ожи­дан­ности. Из хоб­би­та ни­кудыш­ный взлом­щик, но он хо­тя бы неп­ло­хо на­лов­чился под­кра­дывать­ся. — По­думал, нем­но­го еды те­бе не по­меша­ет. Ну, или то­го ме­сива, что у нас тут вы­да­ют за еду, — Биль­бо про­тяги­ва­ет То­рину мис­ку. Гном кри­вит­ся и оки­дыва­ет её през­ри­тель­ным взгля­дом, буд­то плош­ка на­нес­ла ему лич­ное ос­кор­бле­ние.

— Спа­сибо, — вып­лё­выва­ет То­рин, как ру­гатель­ство, — я не го­лоден.

— Ну, хва­тит, — взды­ха­ет Биль­бо, ле­гонь­ко пи­хая То­рина лок­тем и поб­ли­же прид­ви­гая к не­му мис­ку. — Я её спе­ци­аль­но для те­бя го­товил. Всё, как ты лю­бишь, с щед­рой пор­ци­ей не­понят­ных ку­соч­ков. В этот раз приш­лось по­возить­ся, вы­думать для пох­лёбки со­вер­шенно но­вые прип­ра­вы. И под «вы­думать» я имею в ви­ду, что они во­об­ра­жа­емые.

То­рин от­ры­ва­ет­ся от мис­ки и пе­рево­дит на хоб­би­та уже зна­комый ему взгляд. Тот са­мый, буд­то гном не зна­ет, что и ду­мать про Биль­бо, в нём раз­дра­жение пос­те­пен­но ус­ту­па­ет мес­то за­меша­тель­ству. То­рин с по­доз­ре­ни­ем тя­нет­ся к мис­ке в ру­ках Биль­бо.

— Вот, мо­лодец!

Раз­дра­жение воз­вра­ща­ет­ся, гном вы­дира­ет мис­ку из его ла­доней и, пос­лав в сто­рону хоб­би­та ко­лючий взгляд при­щурен­ных глаз, с боль­шой не­охо­той за­чер­пы­ва­ет лож­ку еды, под­но­сит ко рту и на­чина­ет же­вать, нап­рочь пор­тя свой тра­гичес­кий об­лик ус­та­вив­ше­гося в го­ризонт стра­даль­ца.

— Ну, как те­бе? Ты ведь зна­ешь, как я гор­жусь сво­ими пох­лёбка­ми, — под­на­чива­ет Биль­бо и ста­ра­ет­ся не де­монс­три­ровать свою от­ча­ян­ную ра­дость, ког­да угол­ки губ То­рина по­дёр­ги­ва­ют­ся в улыб­ке. Гном ис­ко­са смот­рит на не­го, и улыб­ка ста­новит­ся ши­ре, так за­бав­но Биль­бо гля­дит на не­го с пре­уве­личен­ной на­деж­дой на ли­це.

— От­вра­титель­но.

— О да, есть её прос­то не­воз­можно, — ки­вая, пос­пешно сог­ла­ша­ет­ся хоб­бит. — Но, мне ка­жет­ся, её мож­но бы­ло бы спас­ти кое-ка­кими нас­то­ящи­ми ин­гре­ди­ен­та­ми.

— Мы едим не ра­ди удо­воль­ствия, а что­бы не быть го­лод­ны­ми, — за­меча­ет гном уже не так мрач­но.

— То­рин, — твёр­до за­яв­ля­ет Биль­бо. — Ког­да это всё за­кон­чится, на­пом­ни мне что-ни­будь те­бе при­гото­вить.

То­рин под­ни­ма­ет на не­го стран­ный взгляд, слов­но ус­лы­шал уг­ро­зу, а не пред­ло­жение раз­де­лить тра­пезу.

— Хо­рошо, — мед­ленно от­ве­ча­ет гном, буд­то тща­тель­но об­ду­мыва­ет свой от­вет. — Лов­лю те­бя на сло­ве, Взлом­щик.

Ес­ли бы Биль­бо рань­ше не ви­дел во­очию, как три­над­цать гно­мов за ночь спо­соб­ны воз­вести неп­риступ­ную сте­ну с бой­ни­цами, зуб­ца­ми и лес­тни­цами, поль­зу­ясь ис­клю­читель­но ва­ля­ющи­мися под но­гами кам­ня­ми и кус­ка­ми раз­во­рочен­ных дра­коном стро­ений, он бы не по­верил собс­твен­ным гла­зам.

Сте­ны боль­ше нет, к Эре­бору ве­дёт вос­ста­нов­ленный мост из глад­ко­го кам­ня с дву­мя ог­ромны­ми ста­ту­ями во­ору­жён­ных гно­мов. Где рань­ше зи­яла пус­то­той раз­во­рочен­ная ды­ра, те­перь кра­су­ют­ся око­ван­ные же­лезом де­ревян­ные во­рота, ук­ра­шен­ные ру­нами и рез­ны­ми во­рона­ми, дер­жа­щими в ког­тях боль­шие кам­ни. Над во­рота­ми идёт кре­пос­тная сте­на, на ко­торой рас­по­ложи­лись страж­ни­ки, чуть в сто­роне от неё из ска­лы вы­руба­ют но­вую ста­тую вза­мен той, что То­рин при­казал об­ру­шить на мост.

Биль­бо спры­гива­ет с по­воз­ки и в по­воду ве­дёт по­ни че­рез мост, сер­дце хоб­би­та тя­жело бу­ха­ет в гру­ди, сто­ит ему взгля­нуть на во­рота. Ему ка­жет­ся, что, нес­мотря на шум и тол­котню гно­мов (Биль­бо и не по­доз­ре­вал, как мно­го их жи­ло в Си­них го­рах), на де­лови­тый стук их мо­лотов и то­поров, все взгля­ды об­ра­щены на не­го од­но­го.

— Mahitdin! (Сто­ять!)

Биль­бо вздра­гива­ет, на мгно­вение он сов­сем по­забыл про страж­ни­ков на во­ротах. Хоб­бит ос­та­нав­ли­ва­ет­ся и пок­репче пе­рех­ва­тыва­ет по­водья.

— Что за де­ло при­вело те­бя в Эре­бор? — зву­чит низ­кий, гру­бый го­лос, ко­торо­му, в сущ­ности, всё рав­но, что там от­ве­тит неп­ро­шеный гость. Биль­бо сдви­га­ет шля­пу на за­тылок, зад­рав го­лову, щу­рит­ся — и точ­но — за­меча­ет блес­тя­щую лы­сину и ши­рокие пле­чи, ед­ва раз­ли­чимые за зуб­ца­ми.

— По­жалуй, — гром­ко, что­бы ус­лы­шали на сте­не, тя­нет хоб­бит, — ни­чего осо­бен­но­го, обыч­ная кра­жа со взло­мом.

Два­лин чуть ли не на­поло­вину све­шива­ет­ся со сте­ны, и Биль­бо от­чётли­во слы­шит па­ру ти­хих ру­гатель­ств.

— Биль­бо!

— При­ве-е-ет! — ма­шет ру­кой хоб­бит, и гном раз­ра­жа­ет­ся но­выми ру­гатель­ства­ми.

— Ах ты ма­лень­кий зас­ра­нец! — до­носит­ся со сте­ны, да так гром­ко, что нес­коль­ко гно­мов прек­ра­ща­ют ра­ботать и с удив­ле­ни­ем смот­рят на хоб­би­та. — Иди сю­да, я с те­бя шку­ру спу­щу! От­крыть во­рота! Не­мед­ленно! Я ему собс­твен­но­руч­но шею свер­ну!

— Ой, ма­моч­ки... — бор­мо­чет Биль­бо, гля­дя, как Два­лин скры­ва­ет­ся из ви­ду, не прек­ра­щая бро­сать­ся уг­ро­зами, ко­торые от­чётли­во до­носят­ся из-за ка­мен­ной клад­ки. Что-то звя­ка­ет, кла­ца­ет, и Биль­бо, удив­лённо при­под­няв бровь, наб­лю­да­ет, как отод­ви­га­ет­ся в сто­рону створ­ка ог­ромных во­рот, а кри­ки Два­лина слы­шат­ся ещё гром­че.

— За­пис­ку! Ты ос­та­вил грё­баную за­пис­ку! Ag zasasmaki rathkh-hund! (Ско­ро ты от­ве­да­ешь мо­их ку­лаков!) — ры­чит Два­лин и, сжав ку­лаки, то­па­ет к улы­ба­юще­муся хоб­би­ту. В свер­ка­ющих дос­пе­хах с че­кан­ным ле­тящим во­роном на гру­ди он по­хож на вы­шед­ше­го из ле­генд во­ите­ля, и гно­мы спе­шат уб­рать­ся с его пу­ти. Биль­бо за­меча­ет, что дос­пе­хи ук­ра­шены си­ним и крас­ным, слож­ны­ми уг­ло­ваты­ми узо­рами, так лю­бимы­ми его на­родом, но ни­как не зо­лотом.

— Что ж, я ни­ког­да не умел про­щать­ся... — на­чина­ет оп­равды­вать­ся Биль­бо, но все его сло­ва зас­тре­ва­ют в гор­ле, ког­да Два­лин сме­та­ет его с ног и сжи­ма­ет в объ­ять­ях, от ко­торых тре­щат кос­ти. Гном опус­ка­ет его на зем­лю и обе­ими ру­ками хва­та­ет за го­лову, Биль­бо мо­лит­ся всем бо­гам, что­бы ему не про­ломи­ли че­реп в дру­жес­ком гномь­ем при­ветс­твии, но Два­лин лишь хо­рошень­ко тря­сёт его из сто­роны в сто­рону.

— Ты!.. — гном рас­плы­ва­ет­ся в улыб­ке, и Биль­бо чувс­тву­ет, как бол­ты­ха­ют­ся моз­ги го­лове. — Эх, как же я рад те­бя ви­деть, мас­тер Бэг­гинс! Мо­жет, хоть сей­час за­живём спо­кой­нее...

— Спо­кой­нее? — мям­лит Биль­бо сип­лым го­лосом: тряс­ку за­менил сталь­ной зах­ват на шее. — Два­лин. Два­лин, от­пусти! Ну, из­ви­ни ме­ня, лад­но? Ай!..

— Эй, бра­тец! — орёт Два­лин, нап­рочь иг­но­рируя ку­лач­ки хоб­би­та, ко­торы­ми тот от­ча­ян­но ко­лотит в бро­ниро­ван­ное пле­чо. — Пос­мотри-ка, что при­пол­зло к на­шим во­ротам!

Биль­бо уда­ёт­ся по­пасть в соч­ле­нение дос­пе­хов, но в наг­ра­ду за тру­ды его со сме­хом треп­лют тя­желен­ной ру­чищей по го­лове.

— Брат мой, — до­носит­ся от во­рот приб­ли­жа­ющий­ся го­лос Ба­лина, та­кой ску­ча­ющий, буд­то ему в со­тый раз при­ходит­ся пов­то­рять од­но и то же, — я же го­ворил те­бе, нель­зя так об­ра­щать­ся ко всем под­ряд, это пло­хо для дип­ло... Кля­нусь сво­ей бо­родой! Не­уже­ли это мас­тер Бэг­гинс?

— Ба­лин! — хоб­бит на­чина­ет вы­рывать­ся из хват­ки с уд­во­ен­ным эн­ту­зи­аз­мом. — Спа­си!

— Ма­лень­кий га­дёныш за­явил­ся на по­рог как ни в чём не бы­вало, — фыр­ка­ет Два­лин, стис­ки­вая хоб­би­та пок­репче.

— Бо­ги... — прос­то от­ве­ча­ет Ба­лин и теп­ло улы­ба­ет­ся, но по­могать хоб­би­ту не спе­шит, а лишь под­ни­ма­ет ру­ку, прив­ле­кая вни­мание бли­жай­ше­го страж­ни­ка. — Прос­ле­дите, что­бы отыс­ка­ли мес­то для по­воз­ки мас­те­ра Бэг­гинса. И пош­ли­те весть на Вос­точный склон, ду­маю, Его Ве­личес­тво всё ещё там, ему бу­дет при­ят­но уз­нать о при­бытии гос­тя.

Биль­бо с тру­дом сгла­тыва­ет, ус­лы­шав о То­рине, и очень на­де­ет­ся, что ко­роль до­берёт­ся к ним ещё нес­ко­ро, и у не­го по­явит­ся вре­мя что-ни­будь при­думать. А по­ка его боль­ше бес­по­ко­ит тот пре­милый факт, что его до сих пор дер­жат в по­лусог­ну­том по­ложе­нии и не со­бира­ют­ся от­пускать. Хоб­бит за­меча­ет, как чьи-то ру­ки пе­рех­ва­тыва­ют по­водья, и слы­шит уда­ля­ющий­ся в нап­равле­нии ко­нюшен то­пот ко­пыт.

— Ба­лин! — пи­щит Биль­бо, ярос­тно жес­ти­кули­руя, буд­то стар­ший гном не за­метил до сих пор его по­зы. Два­лин хо­хочет и сно­ва треп­лет его по во­лосам. — Два­лин, от­пусти ме­ня сей­час же, ты, наг­лый... Всё, я у­ез­жаю! Не на­до бы­ло воз­вра­щать­ся. Это худ­шая моя идея! Да­же ху­же, чем ког­да я под­пи­сал ваш ду­рац­кий кон­тракт и ушёл из Бэг-Эн­да, что­бы тас­кать­ся с ва­ми и тер­петь из­де­ватель­ства, и... И вер­ни­те мою по­воз­ку! Не­мед­ленно! Я у­ез­жаю!..

— Ну, лад­но-лад­но, — пос­ме­ива­ет­ся Ба­лин. — Бра­тец? Мо­жешь от­пустить его, по-мо­ему, наш взлом­щик те­бя прек­расно по­нял.

Два­лин от­пуска­ет. Ра­зуме­ет­ся, без пре­дуп­режде­ния, по­это­му Биль­бо ед­ва не ва­лит­ся в до­рож­ную пыль. С виз­гом и ди­кими раз­ма­хива­ни­ями ру­ками хоб­би­ту уда­ёт­ся сох­ра­нить рав­но­весие, и как толь­ко Биль­бо твёр­до сто­ит на но­гах, что есть си­лы пи­ха­ет гно­ма в пле­чо, но тут же об этом жа­ле­ет, тря­сёт ру­кой и стис­ки­ва­ет зу­бы, что­бы не раз­ра­зить­ся прок­лять­ями. Два­лин лишь сме­ёт­ся и доб­ро­душ­но хло­па­ет Биль­бо по спи­не, сно­ва чуть не сва­лив его с ног.

— Гно­мы, — со всем на­копив­шимся не­годо­вани­ем го­ворит хоб­бит, де­монс­тра­тив­но поп­равляя по­мятый сюр­тук.

Ба­лин, пос­ме­ива­ясь, теп­ло хло­па­ет его по пле­чу, и на гу­бах Биль­бо не­воль­но рас­цве­та­ет от­ветная улыб­ка.

— Вы мог­ли бы пос­лать вес­точку, мас­тер Бэг­гинс, — за­меча­ет гном, ве­дя Биль­бо к во­ротам го­ры. — Бе­зус­ловно, мы вам ра­ды, хоть вы и поп­ро­щались с на­ми нес­коль­ко гру­бо, осо­бен­но для хоб­би­та.

Биль­бо кри­вит­ся, но быс­тро сми­ря­ет­ся, по­нимая, что это не пер­вый вы­говор, ко­торый он по­лучит в бли­жай­шее вре­мя, и ни­кого, кро­ме се­бя, в том ви­нить не сто­ит.

— Ну, не мог же я в са­мом де­ле пос­лать во­рона? Сом­не­ва­юсь, что хоб­би­тон­ским поч­то­вым го­лубям под си­лу пе­реле­теть Мглис­тые го­ры. Кро­ме то­го, вы прош­лый раз за­вали­лись ко мне без приг­ла­шения, я по­думал, приш­ло вре­мя от­пла­тить вам той же мо­нетой.

Ба­лин сме­ёт­ся, и они втро­ём вхо­дят в под­горные за­лы, те­перь очи­щен­ные от раз­ру­шений и омы­тые зо­лотым све­том, о ко­тором шеп­тал ког­да-то То­рин. Прош­лый раз стоя под эти­ми сво­дами, Биль­бо чувс­тво­вал се­бя как в скле­пе сре­ди обуг­ленных, вплав­ленных в дос­пе­хи тел и по­вален­ных ко­лонн и ста­туй. Хоб­бит не ду­ма­ет, что под­горное ко­ролевс­тво ус­пе­ло дос­тичь сво­его бы­лого блес­ка за столь ко­рот­кий срок, но от ра­зитель­ных пе­ремен дух зах­ва­тыва­ет, вмес­то раз­ва­лин и вос­по­мина­ний о бы­лой кра­соте его ок­ру­жа­ет нас­то­ящий дом.

То­рин ра­бота­ет не пок­ла­дая рук.

— Я рад сно­ва с то­бой встре­тить­ся, Биль­бо. Уве­рен, ос­таль­ные то­же об­ра­ду­ют­ся, как толь­ко уз­на­ют, что ты вер­нулся, — го­ворит Ба­лин, и Два­лин кла­дёт ру­ку хоб­би­ту на пле­чо. Биль­бо под­ни­ма­ет взгляд вверх и ви­дит мер­ца­ющие огонь­ки жа­ровен и фа­келов, слы­шит эхо го­лосов и звуч­ных ко­манд, звон мо­лот­ков и жуж­жа­ние пил.

«Ты пой­мёшь, ког­да уви­дишь её. Стоя на пер­вом уров­не, мож­но под­нять го­лову вверх и смот­реть на бес­числен­ные лес­тни­цы и пе­рехо­ды, где две­ри и све­тиль­ни­ки го­рят как звёз­ды в ка­мен­ном не­бе, ухо­дя бес­ко­неч­но вверх».

Биль­бо идёт по ка­мен­ным за­лам, смот­рит на ве­личес­твен­ные ста­туи и рез­ные узо­ры, на го­рящие в глу­бине огонь­ки и, ка­жет­ся, на­чина­ет по­нимать.

— Как хо­рошо вер­нуть­ся до­мой, — го­ворит он.

В пь­яных гно­мах для Биль­бо нет ни­чего уди­витель­но­го. Он ви­дел, как лю­ди из Озёр­но­го го­рода в честь зак­лю­чения удач­ной сдел­ки с То­рином за­каты­вали в зал бо­чон­ки ви­на и эля и рас­став­ля­ли та­рел­ки раз­но­об­разной еды. Биль­бо всерь­ёз ду­ма­ет, что тем, как праз­дну­ют гно­мы, его не уди­вишь, ведь у не­го в этом воп­ро­се есть лич­ный опыт.

Но что и в са­мом де­ле его по­ража­ет, так это То­рин.

— То­рин, от­ва­ли от ме­ня! Ду­бина, ты слиш­ком тя­жёлый!..

То­рин, ко­торый пла­номер­но осу­ша­ет оче­ред­ную круж­ку эля (Биль­бо дав­ным-дав­но сбил­ся со счё­та), лишь сме­ёт­ся и, по­шат­нувшись, силь­нее опи­ра­ет­ся на Биль­бо. А бед­ня­га хоб­бит ещё на­де­ял­ся, что у их си­ятель­но­го пред­во­дите­ля хва­тит ума не при­нимать та­кого ак­тивно­го учас­тия в се­год­няшних праз­днествах. О, как же он заб­луждал­ся.

Гно­мы.

Глу­бокий, гул­кий хо­хот То­рина не­сёт­ся по за­лу, та­кой же гром­кий и бес­ша­баш­но ве­сёлый, как у его спут­ни­ков, по­ка гном раз­да­ёт на­лево и нап­ра­во объ­ятия, дру­жес­кие хлоп­ки и иног­да тыч­ки лбом в лоб. В ка­кой-то мо­мент они с Два­лином ста­ли так ожив­лённо спо­рить о чём-то, что ед­ва не сло­мали в про­цес­се ме­бель. Биль­бо сде­лал глу­пей­шую ошиб­ку и поп­ро­бовал вме­шать­ся, и То­рин об­вил его пле­чи ру­кой, на­мер­тво при­тянул к сво­ему бо­ку да так и тас­кал хоб­би­та за со­бой весь ос­тавший­ся ве­чер, вре­мя от вре­мени ис­поль­зуя как кос­тыль.

— То­рин! — ряв­ка­ет Биль­бо, в де­сятый раз пы­та­ясь ски­нуть с се­бя его тя­жёлую ру­ку. Им же зав­тра ид­ти к дра­кону! А ком­па­ния, как бан­да под­рос­тков, прак­ти­чес­ки не сто­ит на но­гах, и воз­глав­ля­ет их вот этот на­валив­ший­ся на не­го ду­рачи­на. — Пус­ти, То­рин!

— Биль­бо! — рас­плы­ва­ет­ся в улыб­ке гном и про­из­но­сит его имя так гром­ко, буд­то ус­пел за­быть, что хоб­бит весь ве­чер про­вёл ря­дом, а те­перь уви­деть его — на­ип­ри­ят­ней­ший сюр­приз. — Биль­бо, ты — за­меча­тель­ный!

Хоб­бит взды­ха­ет.

— Да, спа­сибо, То­рин.

Гном весь ве­чер рас­пи­сывал от­ря­ду ка­кой Биль­бо за­меча­тель­ный, не­веро­ят­ный, бла­город­ный и вер­ный. При­ят­но это бы­ло пер­вые раз пять.

— Я в са­мом де­ле... — То­рина опять ка­ча­ет, и но­ги Биль­бо поч­ти под­ка­шива­ют­ся под его ве­сом. Гном ло­вит рав­но­весие и рас­прям­ля­ет­ся так рез­ко, что Биль­бо вскри­кива­ет и ед­ва не от­ры­ва­ет­ся от по­ла. — Я в са­мом де­ле ду­мал, что ты по­гиб­нешь че­рез не­делю!

— Да, кхм, я то­же так ду­мал, — пых­тит хоб­бит и ле­гонь­ко шлё­па­ет по обив­шей­ся вок­руг не­го ру­ке. — То­рин, пе­рес­тань! Нель­зя так...

— Но ты не по­гиб! — про­дол­жа­ет гном, раз­ма­хивая сво­бод­ной ру­кой и рас­плёс­ки­вая эль. — И бла­года­ря те­бе мы доб­ра­лись сю­да.

— То­рин, я прав­да...

— Этот по­ход обя­зан сво­им ус­пе­хом вам, мас­тер Бэг­гинс, — убеж­дённо за­яв­ля­ет То­рин, и зву­чало бы это очень лес­тно, ес­ли б не его зап­ле­та­ющий­ся язык.

— Спа­сибо, То­рин, но ес­ли мы дей­стви­тель­но хо­тим зав­тра ус­петь вов­ре­мя, нуж­но по­забо­тить­ся о тво­ей пь­яной зад­ни­це, ду­рачи­на ты эда­кий, и уло­жить те­бя спать.

Биль­бо пред­ста­вить се­бе не мо­жет, как они зав­тра бу­дут ка­раб­кать­ся в го­ру, ес­ли То­рина не от­пустит это но­вое бе­зумие. На­вер­ное, уже в со­тый раз Биль­бо за­да­ёт­ся воп­ро­сом: а как гно­мы во­об­ще умуд­ря­ют­ся нор­маль­но фун­кци­они­ровать? Ко­му-то в этой ком­па­нии при­дёт­ся взять на се­бя при­нятие ра­зум­ных, от­ветс­твен­ных ре­шений.

— Не на­до обо мне за­ботить­ся! — го­ворит гном. — Я — Ко­роль под Го­рой! — во­пит он, и гно­мы пре­рыва­ют свои раз­го­воры, что­бы под­держать его кри­ками на кхуз­ду­ле и зво­ном кру­жек. То­рин орёт в от­вет, и Биль­бо поч­ти ока­тыва­ет по­током эля. Единс­твен­ное, что спа­са­ет его от миг­ре­ни — это ти­шина, ко­торая нас­ту­па­ет, ког­да гно­мы друж­но опус­то­ша­ют свои круж­ки.

— Лад­но, — бор­мо­чет хоб­бит и хва­та­ет То­рина за ру­кав. — Лад­но же. Всё это прос­то прек­расно, но ес­ли ты не прек­ра­тишь, очень ско­ро прев­ра­тишь­ся в Ко­роля под Сто­лом. — Биль­бо тя­нет его за ру­кав, и на удив­ле­ние пок­ла­дис­тый То­рин идёт за ним в сто­рону ком­нат, что вы­делил им бур­го­мистр. Проб­ле­мы воз­ни­ка­ют, ког­да они до­бира­ют­ся до лес­тни­цы, но­ги гно­ма слов­но за­были, как по­лага­ет­ся ра­ботать, и они оба ед­ва не ва­лят­ся на пол. Биль­бо уда­ёт­ся схва­тить­ся за пе­рила. От выз­ванно­го их не­лов­ки­ми ба­рах­тань­ями сме­ха ло­мит зу­бы.

— Эй, Биль­бо! — орёт Бо­фур. — За­дай ему жа­ру!

Биль­бо за­каты­ва­ет гла­за и от­ма­хива­ет­ся от его шу­точек. Го­лов­ная боль на­чина­ет воз­вра­щать­ся, сто­ит То­рину раз­ра­зить­ся хо­хотом пря­мо у не­го над ухом. Ос­таль­ные, дол­жно быть, на­ходят Бо­фура са­мым ос­тро­ум­ным гно­мом на све­те, по­это­му каж­дую по­корён­ную ими с То­рином сту­пень­ку соп­ро­вож­да­ют ли­ку­ющие улю­люканья.

— Как мы здесь ока­зались? — спра­шива­ет То­рин, с лю­бопытс­твом ог­ля­дывая ком­на­ту, в ко­торую хоб­би­ту уда­ёт­ся его за­пих­нуть.

— Дош­ли, То­рин. Ты до­шёл. Хо­тя, ес­ли быть точ­ным, шёл я. Ты боль­ше спо­тыкал­ся, па­дал и плёл­ся.

— Вы что же, ре­шили за­валить ме­ня в пос­тель, мас­тер хоб­бит? — хи­хика­ет То­рин над собс­твен­ной шут­кой, ди­ко рас­ка­чива­ясь, и Биль­бо под­талки­ва­ет его к кро­вати, на ко­торую тот ва­лит­ся меш­ком. Всё ещё сме­ясь, гном пе­рево­рачи­ва­ет­ся на спи­ну, а Биль­бо рас­ти­ра­ет свои по­кале­чен­ные пле­чи, всерь­ёз бес­по­ко­ясь, не вы­вих­нул ли он их, иг­рая под­поркой для пь­яно­го ко­роля.

— Я те­бя УК­ЛА­ДЫВАЮ в пос­тель, бол­ван.

То­рин ма­шет ру­кой ку­да-то в сто­рону Биль­бо и нев­нятно бор­мо­чет на кхуз­ду­ле, что хоб­бит де­монс­тра­тив­но про­пус­ка­ет ми­мо ушей и идёт к сто­лу.

— О, сла­ва бо­гам, здесь есть нем­но­го во­ды, — шеп­чет он и на­лива­ет круж­ку из кув­ши­на.

— Мы на озе­ре, Биль­бо, — мед­ленно вы­гова­рива­ет гном, ух­мы­ля­ясь. — Здесь пол­но во­ды.

— За­мол­кни, — фыр­ка­ет хоб­бит и, под­держи­вая То­рина под пле­чи, по­мога­ет ему сесть на краю кро­вати. — По­верить не мо­гу, что ты поз­во­лил се­бе так на­пить­ся, вен­це­нос­ный ты иди­от. Нет... Зат­кнись, прос­то за­мол­чи. Ни­чего не хо­чу слу­шать. И хва­тит улы­бать­ся, по­зори­ще. Вот, вы­пей, — он пи­ха­ет круж­ку То­рину в ру­ки, и гном бе­рёт её без воз­ра­жений, дер­жит обе­ими ла­доня­ми и ух­мы­ля­ет­ся во весь рот.

— Ты не­веро­ят­ный, — го­ворит он.

— Спа­сибо, То­рин, а те­перь — пей.

Что уди­витель­но, гном под­чи­ня­ет­ся, хле­ба­ет во­ду с тем же эн­ту­зи­аз­мом, с ко­торым не­дав­но хлес­тал эль, а ког­да до­пива­ет, под­ни­ма­ет бро­ви и пе­рево­рачи­ва­ет круж­ку, что­бы хоб­бит убе­дил­ся, что она пус­та.

— Это­го дос­та­точ­но?

— О, да, мо­лод­чи­на, ты ещё спо­собен пить во­ду. — Биль­бо тя­нет­ся к не­му, что­бы заб­рать круж­ку, и как толь­ко ла­дони То­рина сво­бод­ны, он об­хва­тыва­ет ими ли­цо Биль­бо.

— Я, — тор­жес­твен­но за­яв­ля­ет гном, — на те­бе же­нюсь.

— Очень ми­ло, То­рин, — взды­ха­ет Биль­бо, ос­во­бож­да­ет­ся от его рук и лег­ко тол­ка­ет гно­ма в грудь. — Уве­рен, ты это обе­ща­ешь всем смаз­ли­вым по­лурос­ли­кам.

То­рин за­вали­ва­ет­ся на­зад от лег­чай­ше­го при­кос­но­вения Биль­бо и ши­роко рас­ки­дыва­ет ру­ки на пок­ры­вале.

— Мне не нра­вят­ся дру­гие по­лурос­ли­ки, — бур­чит гном.

— Зат­кнись и спи, зав­тра ты бу­дешь ни­какой.

Биль­бо от­но­сит круж­ку об­ратно на сто­лик. По прав­де ска­зать, ему на­до бы­ло вы­учить свой урок о заг­ре­бущих пь­яных гно­мах ещё вни­зу в са­мом на­чале ве­чера. Он по­нима­ет, ка­кую до­пус­тил ошиб­ку, толь­ко ког­да боль­шая ла­донь сми­на­ет в ку­лаке его ру­баш­ку и рыв­ком при­тяги­ва­ет его на кро­вать.

— То­рин! То­рин, от­пусти! — пи­щит хоб­бит, но его уже при­печа­тали к ши­роко­му пле­чу. Гном бор­мо­чет что-то на кхуз­ду­ле, за­киды­ва­ет на Биль­бо не­подъ­ём­ную ру­ку, при­жима­ет к се­бе и на­чина­ет хра­петь. — Да ты из­де­ва­ешь­ся! — пол­ный пра­вед­но­го не­годо­вания, ряв­ка­ет хоб­бит, бе­зус­пешно бры­ка­ясь и пи­на­ясь, ког­да То­рин ры­чит сквозь сон и пок­репче сжи­ма­ет ру­ку на сво­ём не­воль­ном плен­ни­ке. — Пус­ти сей­час же! Ты, ду­рац­кий, твер­до­лобый, неп­ро­ходи­мый...

Биль­бо про­дол­жа­ет це­дить сквозь зу­бы ру­гатель­ства, вер­теть­ся и кру­тить­ся, по­ка, на­конец, не ос­во­бож­да­ет­ся из его рук. То­рин что-то бур­чит и, сто­ит хоб­би­ту улиз­нуть, тут же на­чина­ет ша­рить ру­кой вок­руг, по­ка не на­тыка­ет­ся на по­душ­ку и не утя­гива­ет её се­бе, собс­твен­ни­чес­ки сво­рачи­ва­ясь вок­руг.

Биль­бо тя­жело взды­ха­ет и ка­ча­ет го­ловой, до­воль­ный, что ник­то не ви­дит его улыб­ки, ко­торую он не в си­лах по­бороть, ког­да он нак­ры­ва­ет оде­ялом гром­ко хра­пяще­го ле­ген­дарно­го То­рина Ду­бощи­та.

— Зав­тра прос­нёшь­ся раз­мазнёй, ту­пица, — лас­ко­во го­ворит хоб­бит.

Он доб­ре­да­ет до ком­на­ты и от­клю­ча­ет­ся на сво­ей кро­вати, что­бы ча­сы спус­тя прос­нуть­ся от неп­ри­ят­но гром­ко­го сту­ка в дверь.

— Про­сыпай­тесь, мас­тер Бэг­гинс! — гро­хочет го­лос То­рина, крис­таль­но яс­ный, силь­ный и пол­ный ве­сёло­го воз­бужде­ния. — Мы вы­ходим че­рез пол­ча­са!

Биль­бо в этом силь­но сом­не­ва­ет­ся и, спо­тыка­ясь, идёт к две­ри, час­то-час­то мор­га­ет и рас­па­хива­ет её, впус­кая яр­кий сол­нечный свет. Он щу­рит­ся и за­меча­ет То­рина, сно­ва смар­ги­ва­ет и ед­ва не всплёс­ки­ва­ет ру­ками, при­нимая своё бес­слав­ное по­раже­ние, по­тому что То­рин, умы­тый, оде­тый, яс­ногла­зый и пол­ностью прос­нувший­ся, хо­дит от две­ри к две­ри, слов­но не он вче­ра вре­зал­ся в ме­бель и пь­яно звал его за­муж.

— Гно­мы, — ши­пит Биль­бо, рас­па­хива­ет дверь нас­тежь и стро­евым ша­гом по­кида­ет ком­на­ту.

— Ах ты уб­лю­док! — во­пит Бо­фур и сми­на­ет Биль­бо в пя­тых за этот день сок­ру­шитель­ных объ­яти­ях, так что хоб­бит отс­тра­нён­но ду­ма­ет, не ос­та­нет­ся ли в кон­це кон­цов ка­лекой от всех этих про­яв­ле­ний бе­шеной гномь­ей ра­дос­ти. — Ты сколь­зкий ма­лень­кий уб­лю­док!

Ба­лин при­вёл его в ма­лень­кую ком­на­ту с длин­ным сто­лом, уже зас­тавлен­ным та­рел­ка­ми. Од­ним не­бесам из­вес­тно, ког­да он ус­пел всё это ор­га­низо­вать и как весть о воз­вра­щении Биль­бо су­мела раз­ле­теть­ся так быс­тро, но гно­мы из Ком­па­нии при­ходят один за дру­гим, и каж­дый раз хоб­бит мо­лит­ся, что­бы ему не пе­рело­мили поз­во­ноч­ник. Гоб­ли­ны, трол­ли, ор­ки и да­же дра­кон не идут ни в ка­кое срав­не­ние с гно­мами.

— Знаю, знаю! — хоб­бит удив­лённо ог­ля­дыва­ет­ся, ког­да Би­фур под­хо­дит и хло­па­ет его по спи­не. — Прос­ти­те ме­ня!

— О чём ты толь­ко ду­мал? — про­дол­жа­ет Бо­фур, от­сту­пая на шаг, но не уби­рая ла­доней с его плеч. — Чай в че­тыре?!

— Ну, так он дей­стви­тель­но в че­тыре, — сла­бо соп­ро­тив­ля­ет­ся Биль­бо и за это по­луча­ет ещё один креп­кий хло­пок по спи­не. — Я же из­ви­нил­ся!

— Из­ви­нил­ся... — вор­чит Бо­фур, на­пос­ле­док встря­хива­ет Биль­бо и при­со­еди­ня­ет­ся к ос­таль­ным за сто­лом. — Из­ви­нил­ся он. Нет, вы это слы­шали?

— А за­чем ты тог­да вер­нулся? — Гло­ин, как обыч­но, пе­рехо­дит сра­зу к де­лу.

— Ну, я...

— Ты ос­та­нешь­ся с на­ми? — спра­шива­ет Ори с пол­ной на­деж­ды улыб­кой.

— Во­об­ще-то, я да, я ду­мал ос­тать­ся. Но это за­висит от... От то­го, как ре­шат­ся не­кото­рые, кхм, воп­ро­сы. Ес­ли нет, я пе­ребе­русь в Дейл. А в Ши­ре... Вы при­учи­ли ме­ня к шу­му и тол­котне, а на дру­гих хоб­би­тов, как на вас, не пок­ри­чишь, так что... — Биль­бо рас­плы­ва­ет­ся в ух­мылке и хва­та­ет со сто­ла бу­лоч­ку, чувс­твуя се­бя лег­че, чем за весь про­шед­ший год. Его вновь ок­ру­жа­ют кри­ки и улы­ба­ющи­еся ли­ца, воз­гла­сы и сби­ва­ющие с ног тыч­ки, хлоп­ки и обе­зору­жива­ющее от­сутс­твие ка­ких бы то ни бы­ло ма­нер. Ему не при­ходит­ся тер­петь фаль­ши­вое ра­душие и на­вязан­ные при­личи­ями об­ра­щения, и Биль­бо на­конец-то чувс­тву­ет се­бя на сво­ём мес­те.

— По­годи­те-ка, — го­ворит хоб­бит, ог­ля­дывая ком­на­ту и пе­рес­чи­тывая дру­зей. То­рина всё ещё нет, о чём он от­ча­ян­но зап­ре­ща­ет се­бе ду­мать. Рас­ста­вание их по­лучи­лось сов­сем не­ук­лю­жим, и Биль­бо не рас­счи­тывал, что То­рин вдруг при­бежит ему навс­тре­чу и все не­лов­кие мо­мен­ты раз­ре­шат­ся са­ми со­бой. Хо­тя это бы­ло бы здо­рово. — А где Фи­ли и Ки­ли?

— У­еха­ли в Си­ние го­ры, — глу­хо от­ве­ча­ет Два­лин. — Пы­та­ют­ся уго­ворить ле­ди Дис вер­нуть­ся с ни­ми в Эре­бор.

— А я слы­шал, — про­дол­жа­ет Ба­лин, и на ли­це его по­яв­ля­ет­ся стран­ная смесь улыб­ки с не­доволь­ной гри­масой, — что по до­роге Ки­ли зап­лу­тал в ле­су. Ужас­ная неп­ри­ят­ность.

Бро­ви Биль­бо пол­зут на лоб.

— Что? А! Так он... О нет, как же у не­го по­лучи­лось? — спра­шива­ет хоб­бит, и ста­ратель­но не смот­ря­щие в его сто­рону друзья толь­ко под­твержда­ют его по­доз­ре­ния, что эта ис­то­рия за­кон­чи­лась не так глад­ко.

— Ну, он... — ак­ку­рат­но тя­нет Ори.

— Хва­тит хо­дить вок­руг да око­ло, — ряв­ка­ет Два­лин. — Ки­ли сбе­жал с этой прок­ля­той эль­фий­кой, ког­да То­рин чуть не выш­вырнул её из го­ры!

— О, нет. Он это­го не сде­лал, — кри­вит­ся хоб­бит, прек­расная по­нимая, что так оно, на­вер­ное, и бы­ло на са­мом де­ле.

— Я бы не ска­зал «выш­вырнул», — поп­равля­ет бра­та Ба­лин. — Фи­ли рас­ска­зал, что она нес­коль­ко... По край­ней ме­ре два ра­за спас­ла Ки­ли жизнь. По­это­му он не из­гнал её и не от­пра­вил к во­ротам под стра­жей, но...

— Но по­ора­ли они друг на дру­га знат­но, — ве­село до­бав­ля­ет Бо­фур.

— Ой, ма­моч­ки. Как хо­рошо, что ме­ня тут не бы­ло. — Биль­бо да­же не пред­став­ля­ет, что тут тво­рилось. Со­юз эль­фий­ки и гно­ма — уже сам по се­бе скан­дал, но гно­ма из ко­ролев­ской семьи и страж­ни­цы из Ли­холесья... Ух, зре­лище на­вер­ня­ка бы­ло не­забы­ва­емым.

— Но те­перь-то ты тут! — Бо­фур за­киды­ва­ет ему ру­ку на пле­чи, и ком­на­та взры­ва­ет­ся ве­сёлы­ми кри­ками.

— Да-да! Я... — и Биль­бо нак­ры­ва­ет по­нима­ни­ем. Хо­тя труд­но бы­ло б не за­метить, как вне­зап­но ти­хо ста­ло в ком­на­те, а все гла­за ус­та­вились ку­да-то ему за ле­вое пле­чо.

Он по­вора­чива­ет­ся, прос­ле­живая их взгля­ды, и ви­дит То­рина. Гном сто­ит в двер­ном про­ёме, ру­ки креп­ко стис­ну­ты на гру­ди, и Биль­бо по­ража­ет, как вре­мя его ни­чуть не из­ме­нило. Все ос­таль­ные чле­ны по­хода те­перь выг­ля­дят чи­ще, ра­зоде­ты в доб­ротную одеж­ду. То­рин но­сит при­выч­ное чёр­ное и си­нее, сталь­ную коль­чу­гу и ко­жаные на­ручи. Ес­ли бы не вы­шитые крас­ной нитью уг­ло­ватые пе­реп­ле­та­ющи­еся узо­ры на ру­кавах и ко­рона из си­яющей ста­ли и ка­кого-то чер­влё­ного ме­тал­ла, мож­но бы­ло бы ре­шить, что это та са­мая одеж­да, в ко­торой он от­пра­вил­ся тог­да в по­ход.

И ниг­де ни гра­на зо­лота. Биль­бо за­меча­ет, что ко­рона хоть и очень по­хожа, но не тот ве­нец, ко­торым его ко­роно­вали, ког­да То­рин об­ла­чил­ся в зо­лотой дос­пех и рос­кошные ман­тии сво­его де­да.

— То­рин, — сер­дце ко­лотит­ся, в ушах шу­мит, но Биль­бо чувс­тву­ет се­бя до стран­ности уве­рен­но, как ни­ког­да рань­ше за всю его жизнь. Улыб­ка са­ма со­бой рас­пуска­ет­ся в угол­ках его губ.

— Мас­тер Бэг­гинс, — ос­то­рож­но про­из­но­сит гном и скло­ня­ет­ся в сдер­жанном пок­ло­не, не по­кидая ка­мен­но­го про­ёма и не раз­мы­кая рук на гру­ди. — На­де­юсь, ва­ше пу­тешес­твие прош­ло спо­кой­но.

— Что? — он за­мира­ет на мес­те, сер­дце об­ры­ва­ет­ся и па­да­ет ку­да-то к пят­кам. — Я... Да. Спо­кой­но. Не так ин­те­рес­но, как прош­лый раз, но я не жа­лу­юсь, — гу­бы су­дорож­но дёр­га­ют­ся, пы­та­ясь шут­кой раз­ря­дить об­ста­нов­ку. То­рин лишь смот­рит на не­го и сно­ва сдер­жанно ки­ва­ет.

— Ра­зуме­ет­ся.

Нас­ту­па­ет му­читель­ная ти­шина. Биль­бо из всех сил бо­рет­ся с же­лани­ем всё бро­сить и сбе­жать от это­го да­вяще­го мол­ча­ния и от три­над­ца­ти вни­матель­ных взгля­дов. Единс­твен­ное, что ос­та­нав­ли­ва­ет его, — это то, что То­рин до сих пор сто­ит в две­рях и проч­но зак­ры­ва­ет со­бой пу­ти к от­ступ­ле­нию. Биль­бо ожи­дал от не­го гне­ва, мо­жет, кри­ков, но не этой неп­ри­выч­ной хо­лод­ной пус­то­ты.

Хоб­бит про­чища­ет гор­ло и пе­рево­дит взгляд на за­жатую в ру­ке бу­лоч­ку, вер­тит её так и эдак и пы­та­ет­ся при­думать, что ска­зать.

— Кхм, То­рин...

— Про­шу ме­ня прос­тить, — быс­тро пе­реби­ва­ет его гном стран­ным, не­выра­зитель­ным го­лосом и на­чина­ет от­сту­пать от две­ри. — Бо­юсь, я не смо­гу за­дер­жать­ся. При­мите мои из­ви­нения, мас­тер Бэг­гинс, но у ме­ня ещё мно­го дел. Рад... — а по­том То­рин за­мира­ет, и Биль­бо ви­дит, как на мгно­вение с не­го сле­та­ет это тща­тель­но выс­тро­ен­ное офи­ци­оз­ное спо­кой­ствие, гла­за То­рина блуж­да­ют по ком­на­те, ста­ратель­но не встре­ча­ясь с хоб­би­том. — Рад, что вы при­еха­ли по­гос­тить, — на­конец про­из­но­сит гном и с пок­ло­ном пос­пешно вы­ходит из ком­на­ты.

Биль­бо хло­па­ет ртом, как ры­ба, и пы­та­ет­ся на­пом­нить сер­дцу, где ему по­ложе­но быть и как ра­ботать. Хоб­бит за ме­сяцы пу­тешес­твия ты­сячи раз пред­став­лял се­бе их встре­чу, но это и близ­ко не по­хоже ни на од­ну из его фан­та­зий. Биль­бо да­же не мо­жет тол­ком ре­шить, ху­же она прош­ла или луч­ше са­мых ка­тас­тро­фич­ных сце­нари­ев в его во­об­ра­жении.

— Что... — ед­ва слыш­но на­чина­ет он, но за­мол­ка­ет и, час­то-час­то мор­гая, пы­та­ет­ся пе­рева­рить про­изо­шед­шее.

— M’imnu Mahal! (Ма­хало­ва бо­рода!) — ряв­ка­ет Два­лин. — По­жалуй­ста, ска­жи, что ты с этим раз­бе­рёшь­ся, раз уж при­ехал!

— Что?.. Что ты име­ешь в ви­ду?.. Это что сей­час бы­ло?.. — Биль­бо ма­шет ру­кой в сто­рону две­ри и об­во­дит дру­зей ши­роко рас­пахну­тыми гла­зами. — И это всё? Это что во­об­ще?

— Это... — не­лов­ко за­гова­рива­ет Ба­лин, по­том взды­ха­ет и по­жима­ет пле­чами. — Что ж, ты так вне­зап­но у­ехал, мне ду­ма­ет­ся, ник­то из нас не ожи­дал, что пос­ле та­кого про­щания ты ког­да-ни­будь вер­нёшь­ся. А То­рин... Не ус­пел под­го­товить­ся к тво­ему при­ез­ду.

— Ну, да, это по­тому, что он!.. — Биль­бо умол­ка­ет и крас­не­ет, вспом­нив, как гном дер­жал его ру­ки в сво­их боль­ших ла­донях и с ка­кой на­деж­дой и ис­крен­ностью смот­рел на хоб­би­та, а по­том за­меча­ет, как ёр­за­ют и пе­рег­ля­дыва­ют­ся меж­ду со­бой его друзья. — И кста­ти! — це­дит сквозь зу­бы Биль­бо, щу­рясь на ви­нова­тых гно­мов и об­во­дя их паль­цем, что­бы каж­дый про­ник­ся сво­ей соп­ри­час­тностью. — Ког­да вы со­бира­лись рас­ска­зать мне, что я с ним по­мол­влен? По­чему ник­то не до­гадал­ся со­об­щить мне это до то­го, как я ус­лы­шал от ли­хора­доч­но­го ко­роля, что я его на­речён­ный?

Ти­шина.

— Ну?

— Мы, хм... Мы ду­мали, ты всё зна­ешь и по­нима­ешь. Вы же уже... — го­ворит Бо­фур, по­вин­но улы­ба­ясь.

Ба­лин пос­пешно ка­ча­ет го­ловой, и Бо­фур за­мол­ка­ет, пе­рево­дит взгляд пос­те­пен­но рас­ши­ря­ющих­ся глаз на Ба­лина, а по­том опять на Биль­бо. Ос­таль­ные гно­мы то­же пе­рег­ля­дыва­ют­ся, де­сять пар глаз по­нем­но­гу на­пол­ня­ют­ся по­нима­ни­ем. Биль­бо сжи­ма­ет ку­лаки и про­жига­ет Ба­лина с Бо­фуром сер­ди­тым взгля­дом.

— Мы уже что? — хо­лод­но спра­шива­ет хоб­бит, вы­рази­тель­но под­ни­мая бро­ви.

— Нет, — бор­мо­чет Бо­фур, об­ра­ща­ясь боль­ше к Ба­лину, чем к Биль­бо. — Вы не... то­го? Вы же уже бы­ли вмес­те?

— Нет! — всплёс­ки­ва­ет ру­ками хоб­бит. — Нет, не бы­ли! Я по­нятия не имел, ни ма­лей­ше­го! Я ду­мал, это вы всё зна­ли про по­мол­вку! Все, кро­ме ме­ня, и прос­то ре­шили, что...

— Да как ты мог не знать? — спра­шива­ет со­вер­шенно оша­рашен­ный Но­ри. — Как это мож­но бы­ло не за­метить?! Мы же все ви­дели, как То­рин чуть ли не рас­сти­лал­ся пе­ред то­бой каж­дый грё­баный день!

— Я не ду­мал!..

— Но в Озёр­ном го­роде, — пе­реби­ва­ет его Бо­фур, ты­ча в хоб­би­та паль­цем, — вы уш­ли в ком­на­ты вмес­те! Вы...

— Я от­та­щил его на­верх, что­бы он мог выс­пать­ся! По­тому что он вёл се­бя, как пь­яный иди­от, а на­ут­ро нам пред­сто­яло ид­ти к дра­кону! А вы что по­дума... — Биль­бо об­во­дит взгля­дом шо­киро­ван­ные ли­ца дру­зей. Все, кро­ме Ба­лина, ви­нова­то гип­но­тизи­ру­ют сте­ны, Два­лин през­ри­тель­но ка­ча­ет го­ловой.

— Ба­лин? — щу­рит­ся Биль­бо на се­дов­ла­сого гно­ма.

— Ох! Ну, что ж... — нер­вно на­чина­ет тот. — Я знал, что вы не... Ви­дишь ли, мы с То­рином го­вори­ли о те­бе. Он хо­тел по­дож­дать окон­ча­ния по­хода и... — Гном по­жима­ет пле­чами, буд­то всё, что дол­жно бы­ло пос­ле­довать по­том, — де­ло са­мо со­бой ра­зуме­юще­еся. Ког­да оно та­ковым да­же близ­ко не яв­ля­ет­ся.

— И? — тре­бу­ет про­дол­же­ния Биль­бо, сжи­мая ру­ки на гру­ди.

— Но ты при­нял миф­ри­ловую коль­чу­гу! — щёл­ка­ет паль­ца­ми Бо­фур, буд­то ему уда­лось под­ло­вить хоб­би­та на вранье. Ба­лин мно­гоз­на­читель­но каш­ля­ет и сно­ва ка­ча­ет го­ловой, но Биль­бо уже не ос­та­новить.

— Он ска­зал, это в знак на­шей друж­бы! Я по­думал, это очень хо­роший дру­жес­кий по­дарок!

Два­лин что-то ры­чит на кхуз­ду­ле, и Биль­бо ре­ша­ет, луч­ше ему не спра­шивать пе­ревод.

— Но она же миф­ри­ловая! А ты по­думал, что коль­чу­га прос­то... — Бо­фур за­дыха­ет­ся от пра­вед­но­го воз­му­щения.

— Я со­бирал­ся объ­яс­нить те­бе, что она оз­на­ча­ет, — пос­пешно пе­реби­ва­ет его Ба­лин. — Я по­нимал, что он хо­чет ска­зать этим по­дар­ком и что ты, кхм, к не­му не го­тов. Сим­во­лизм и зна­чение миф­ри­ла лег­ко упус­тить тем, кто не зна­ком с на­шей ис­то­ри­ей и обы­ча­ями. Но по­том ты сбе­жал с Ар­кен­сто­ном и...

Это объ­яс­не­ние быс­тро при­водит Биль­бо в чувс­тво, ожив­ляя вос­по­мина­ния о сме­си бо­ли и ярос­ти в гла­зах То­рина, о силь­ных ру­ках, вце­пив­шихся в его ру­баш­ку и ед­ва не сбро­сив­ших его со сте­ны. Ну, что ж, та­кую при­чину он при­нима­ет. Биль­бо ко­рот­ко ки­ва­ет, сжи­мая и раз­жи­мая ку­лаки.

— Воп­рос в дру­гом, — зву­чит рас­ка­тис­тый го­лос Два­лина. — Что бу­дет те­перь? Раз уж мы ра­зоб­ра­лись с тем, кто и что ду­мал.

Гно­мы об­ра­ща­ют на Биль­бо вни­матель­ные гла­за, и хоб­бит всерь­ёз бо­рет­ся с ис­ку­шени­ем рва­нуть с мес­та без ог­лядки.

— Что? — нер­вно спра­шива­ет хоб­бит. — Что вы хо­тите... Ну лад­но. Лад­но! Я... Да. Я обо всём по­думал. Я хо­тел бы... Хо­тел по­гово­рить с То­рином. Обо всём. Что он ре­шил на ме­ня вы­валить. Мне прос­то нуж­но бы­ло... Я вер­нулся и из-за вас то­же. Я... — Биль­бо трёт лоб ла­донью и кри­вит­ся от рас­полза­ющих­ся на ли­цах гно­мов ис­крен­них улы­бок. — Нет. Нет-нет-нет, прек­ра­тите это не­мед­ленно!

— Мы ску­чали, па­рень! — кри­чит Гло­ин.

— Иди­от, — бор­мо­чет в ла­донь Биль­бо. — Су­мас­шедший. Я, дол­жно быть, аб­со­лют­но су­мас­шедший, что про­менял ти­шину и спо­кой­ствие...

— Зву­чит до­воль­но скуч­но. — Бо­фур под­хо­дит бли­же и хло­па­ет хоб­би­та по пле­чу, — Жить од­но­му со сво­ими цве­точ­ка­ми и ды­рявы­ми тряп­ка­ми для по­суды.

— Это бы­ла кру­жев­ная сал­фетка, — взды­ха­ет Биль­бо и ед­ва сдер­жи­ва­ет­ся, что­бы не ска­тить­ся в не­кон­тро­лиру­емый прис­туп слёз или сме­ха. — Она и дол­жна так выг­ля­деть, её вя­жут крюч­ком. — Биль­бо чувс­тву­ет под­кра­дыва­ющу­юся ис­те­рику, но, преж­де чем ему окон­ча­тель­но от­ка­жут нер­вы, нуж­но за­кон­чить ещё один раз­го­вор. — Лад­но. Мне на­до. Я дол­жен. Кто-ни­будь зна­ет, ку­да ушёл То­рин?

— Сда­ёт­ся мне, он в сто­роже­вой баш­не, — пос­ме­ива­ет­ся Бо­фур.

— Где? — удив­лённо мор­га­ет хоб­бит.

— На сте­не у во­рот, — объ­яс­ня­ет Ба­лин.

— Ви­дишь ли, — про­дол­жа­ет Бо­фур, — ког­да на­шему ко­ролю нуж­но по­быть од­но­му...

— Ког­да на не­го хан­дра на­пада­ет, — ры­чит Два­лин.

— Точ­но. И тог­да то­же. Так вот, он ухо­дит на сте­ну, от­пуска­ет страж­ни­ков с пос­та под ка­ким-ни­будь пред­ло­гом, вро­де то­го, что ко­роль дол­жен при­нимать не­пос­редс­твен­ное учас­тие в жиз­ни сво­его ко­ролевс­тва, и мрач­но ду­ет­ся в своё удо­воль­ствие.

Это и впрямь очень по­хоже на То­рина. Биль­бо вды­ха­ет пол­ной грудью, зак­ры­ва­ет гла­за и мед­ленно вы­дыха­ет. От­кла­дывать боль­ше не­куда. Не в этот раз, не пос­ле та­кого дол­го­го пу­тешес­твия и бо­лез­ненной встре­чи. Пир­шес­твен­ный стол, нак­ры­тый в его честь, за­быт. Хоб­бит мед­ленно ды­шит и со­бира­ет­ся с мыс­ля­ми. Ес­ли Биль­бо не ре­шит­ся сей­час, ос­та­ток но­чи он про­ведёт тря­сущей­ся от стра­ха раз­ва­люхой.

— Хо­рошо. Я... Тог­да я пой­ду на сте­ну.

Го­лова Биль­бо всё ещё кру­жит­ся от уда­ра, он чувс­тву­ет, как по ще­ке те­чёт кровь, но уте­реть её хоб­би­ту не­досуг. Мир плы­вёт пе­ред гла­зами, зву­ки мед­ленно про­бива­ют­ся в соз­на­ние, а он бре­дёт по ка­мен­ным лес­тни­цам, дер­жась за сте­ны, и от­ча­ян­но пы­та­ет­ся най­ти хоть что-ни­будь. А вок­руг столь­ко ор­ков, они пол­зут по сте­нам, как на­секо­мые. Их слиш­ком мно­го — не сос­чи­тать, не пред­ста­вить. Но сей­час для хоб­би­та нет ни­чего, кро­ме во­юще­го вет­ра, сне­га и ка­па­ющей на ли­цо кро­ви.

Он спо­тыка­ет­ся, хва­та­ет­ся за боль­шой ва­лун и слы­шит от­да­юще­еся в го­лове собс­твен­ное хрип­лое ды­хание.

А по­том он под­ни­ма­ет гла­за. И То­рин сто­ит на ль­ду, спи­ной к Биль­бо, и смот­рит на по­ле бит­вы да­леко-да­леко вни­зу.

При­ходит об­легче­ние и слов­но сни­ма­ет пе­лену с его взгля­да, мир ста­новит­ся чёт­че, зре­ние воз­вра­ща­ет­ся. То­рин сто­ит. То­рин в по­ряд­ке. То­рин сто­ит, рас­пра­вив пле­чи, а блед­ный орк с зас­тряв­шим в гру­ди Ор­крис­том ва­ля­ет­ся пос­ле­ди за­мёр­зшей ре­ки, и в этот мо­мент всё сно­ва хо­рошо. Нес­коль­ко мгно­вений Биль­бо слов­но па­рит, он сно­ва мо­жет ды­шать и улы­бать­ся, и ду­мать, что всё за­кон­чи­лось, по­тому что вот он, То­рин, жи­вой, на но­гах, и с ним всё в по­ряд­ке.

Ко­лени То­рина под­ка­шива­ют­ся. Воз­дух зас­тре­ва­ет у Биль­бо в гру­ди. То­рин па­да­ет, мед­ленно кре­нит­ся на бок, а по­том за­вали­ва­ет­ся на спи­ну, тя­жело уда­ря­ясь о зем­лю.

— Нет. Нет-нет-нет! — Паль­цы Биль­бо скре­бут по про­мёр­зше­му кам­ню, он пе­рева­лива­ет­ся че­рез ва­лун на лёд, поч­ти пос­каль­зы­ва­ет­ся нес­коль­ко раз, ды­хание пе­рех­ва­тыва­ет, он за­дыха­ет­ся, каш­ля­ет су­хим мо­роз­ным воз­ду­хом и бе­жит что есть сил к ле­жаще­му То­рину.

Нет, это­го не мо­жет быть. Это­го не дол­жно слу­чить­ся. Не так. Не пос­ле все­го, что они пе­режи­ли. Не ког­да То­рин на­конец при­шёл в се­бя, не пос­ле дра­кона, пла­мени и ужа­са про­шед­ших не­дель. Это не ко­нец, всё не мо­жет за­кон­чить­ся вот так!

— То­рин! — Хоб­бит па­да­ет на ко­лени ря­дом с ко­ролём, и этот из­ло­ман­ный гном не мо­жет быть То­рином. То­рин не стал бы ды­шать так по­вер­хностно, не стал бы смот­реть в не­бо не­видя­щими, стек­ле­не­ющи­ми гла­зами, из ко­торых ухо­дит же­лание бо­роть­ся. Он не смог бы прос­то лечь и при­нять свою судь­бу.

— Биль­бо, — вы­дыха­ет То­рин, фо­куси­руя взгляд на ли­це хоб­би­та.

— Не ше­велись, То­рин, толь­ко не ше­велись. Прос­то... Не на­до... — Биль­бо тя­нет­ся к не­му, и... Сколь­ко кро­ви, бо­ги, сколь­ко кро­ви. Биль­бо ед­ва не тош­нит от её ос­тро­го за­паха и тёп­лой лип­кости под паль­ца­ми. Кровь тол­чка­ми бь­ёт­ся из глу­бокой ра­ны у То­рина в бо­ку. Биль­бо су­дорож­но вспо­мина­ет всё, че­му его учил О­ин, ког­да мед­ленно объ­яс­нял пре­муд­рости ле­кар­ско­го ис­кусс­тва, как пра­виль­но нак­ла­дывать по­вяз­ки, де­лать быс­трые при­моч­ки и нас­ко­ро сши­вать бо­евые ра­ны. Он заг­ля­дыва­ет в ли­цо То­рину, кровь не те­чёт изо рта, блед­ные гу­бы не за­ляпа­ны крас­ным — зна­чит, лёг­кие це­лы. Но это всё, на что хва­та­ет его скром­ных зна­ний, по­это­му Биль­бо, сце­пив зу­бы, бо­рет­ся с под­ка­тыва­ющей к гор­лу дур­но­той и креп­ко при­жима­ет ла­донь к ра­не.

— Дер­жись, То­рин, толь­ко дер­жись.

— Биль­бо... Я...

— Не смей... Всё бу­дет хо­рошо, То­рин. Ор­лы при­лете­ли. Ор­лы здесь, и всё бу­дет хо­рошо. Ты толь­ко, ты не смей... Не... — пов­то­ря­ет он сно­ва и сно­ва.

«Не смей, не смей ме­ня бро­сать. Не смей бро­сать ме­ня в ми­ре, где боль­ше не бу­дет те­бя. Не смей сда­вать­ся. Не смей от­пускать».

Не от­пускай.

Биль­бо идёт че­рез глав­ный зал к сту­пеням, что ве­дут на сте­ну, и ни­как не мо­жет унять нер­вную дрожь в ру­ках. Он ба­раба­нит паль­ца­ми по но­ге, пе­реп­ле­та­ет паль­цы меж­ду со­бой, сжи­ма­ет и сно­ва раз­жи­ма­ет ку­лаки, и, на­конец, вы­ходит навс­тре­чу чис­то­му ноч­но­му воз­ду­ху. На сте­не прох­ладно, но не мо­роз­но, и Биль­бо с улыб­кой за­меча­ет, что у не­го уже вош­ло в при­выч­ку при­ез­жать в Эре­бор осенью.

То­рина лег­ко отыс­кать, он сто­ит пос­ре­ди сте­ны, тя­жело опи­ра­ясь ру­ками на зуб­цы, и с са­мой кру­чи смот­рит вниз. Биль­бо с тру­дом сгла­тыва­ет, он пом­нит, как ог­ля­дывал­ся че­рез пле­чо на эту вы­соту. Сей­час сте­на выг­ля­дит чи­ще, кам­ни плот­но по­дог­на­ны друг к дру­гу, зуб­цы ук­ра­шены ви­тыми це­пями и за­тей­ли­выми ге­омет­ри­чес­ки­ми узо­рами с ред­ки­ми рез­ны­ми во­рона­ми. И всё же, вид так хо­рошо ему зна­ком, что Биль­бо не­наро­ком вспо­мина­ет, как ед­ва не ис­пы­тал на собс­твен­ной шку­ре, как да­леко ле­теть до зем­ли.

— Я всё это пом­ню, — ти­хо го­ворит То­рин, и хоб­бит вздра­гива­ет от не­ожи­дан­ности, а гном ви­нова­то пе­реми­на­ет­ся с но­ги на но­гу, буд­то не по­доз­ре­вал, что его сло­ва рас­слы­шат.

— Угу, — хоб­бит кла­дёт лок­ти на край не­дале­ко от То­рина и смот­рит в ноч­ное не­бо, но ни в ко­ем слу­чае не вниз. — Хо­тя эта сте­на мне нра­вит­ся боль­ше. Она кра­сивее.

— Прос­ти ме­ня, — ед­ва раз­ли­чимый шё­пот уно­сит вет­ром. — Прос­ти ме­ня за всё. Мне так жаль, что я на­гово­рил, что...

— То­рин, всё в по­ряд­ке, — пос­пешно пе­реби­ва­ет его Биль­бо, не уве­рен­ный, что вы­дер­жит сей­час дро­жащий го­лос гно­ма. — В са­мом де­ле... — И на мгно­вение хоб­би­та зах­лёсты­ва­ет вос­по­мина­ни­ями не об ужа­се и стра­хе вы­соты, не о ярос­ти и не о ры­чании То­рина, а о том, ка­ким ти­хим, слом­ленным го­лосом тот ска­зал: «Ты сме­ешь красть у ме­ня?» — и о бо­ли и сле­зах в его гла­зах. И, бо­ги, этот взгляд ра­нит силь­нее те­перь, ког­да Биль­бо по­нима­ет, что зна­чил миф­рил и кем ви­дел его То­рин в сво­ём по­ражён­ном бо­лезнью ра­зуме. Да­же тог­да, под властью прок­ля­тия, его сер­дце рва­лось к Биль­бо. К доб­ру ли, к ху­ду ли, умыш­ленно или нет, но Биль­бо швыр­нул чувс­тва гно­ма ему же в ли­цо.

— Прос­ти и ты ме­ня, — взды­ха­ет хоб­бит. — Ка­кими бы ни бы­ли мои при­чины, но я те­бя пре­дал. И я не... Не это­го я хо­тел. Мне бы­ло так слож­но пря­тать его, я столь­ко раз го­тов был от­дать те­бе ка­мень прос­то по­тому, что ви­дел, как силь­но ты хо­чешь его най­ти. Но я ни­ког­да не хо­тел те­бя пре­давать. Ког­да я от­дал ка­мень Бар­ду... Я знал, что при­чиняю те­бе боль, но я не мог...

— Ты сде­лал то, что дол­жно, — от­ве­ча­ет То­рин, не от­ры­вая взгля­да от сте­ны. — Ты был прав, что не вер­нул мне Ар­кен­стон, прав, что заб­рал его и не по­шёл за мной се­бе на по­гибель. Ты единс­твен­ный ви­дел, что бы­ло луч­ше для все­го от­ря­да, для ме­ня. Тво­ей ошиб­кой бы­ло лишь то, что ты тог­да вер­нулся на­зад. Ты всег­да... — То­рин за­мол­ка­ет, мед­ленно вы­дыха­ет и, от­тол­кнув­шись от сте­ны, вста­ёт во весь рост. — Про­шу про­щения. Это не те вос­по­мина­ния, о ко­торых сто­ит раз­мышлять в гос­тях.

— Где... — Биль­бо шмы­га­ет но­сом, пы­та­ясь при­думать, как бы по­дели­кат­нее за­дать этот опас­ный воп­рос. — А где он сей­час? Ар­кен­стон?

— Очень глу­боко, — твёр­до от­ве­ча­ет гном. — Вер­нулся в нед­ра го­ры. За­печа­тан в гроб­ни­це с те­ми, кто по­терял свою жизнь, за­щищая Эре­бор.

Биль­бо ки­ва­ет.

— Хо­рошо. Это хо­рошо. Там ему и мес­то.

Ти­шина, что по­виса­ет меж­ду ни­ми, ме­нее бо­лез­ненная, чем в пер­вую их встре­чу, но всё та­кая же тя­жёлая. Она да­вит на Биль­бо, ко­торый пы­та­ет­ся не так от­кро­вен­но наб­лю­дать за То­рином, ко­торый ста­ратель­но от­во­дит от не­го гла­за.

Биль­бо ин­те­рес­но, сколь­ко раз он вот так при­ходил сю­да, заб­лу­див­ший­ся сре­ди сво­их мыс­лей, за­пер­тый в вос­по­мина­ни­ях и со­жале­ни­ях, нес­по­соб­ный раз­гля­деть, что про­ис­хо­дит сей­час в нас­то­ящем, слиш­ком при­выч­ный к ру­инам, что­бы уви­деть, сколь­ко жиз­ни и све­та он вер­нул в под­горные за­лы.

Ка­кими же они бы­ли кре­тина­ми, оба. Биль­бо взды­ха­ет и идёт к гно­му, ко­торый от­ка­зыва­ет­ся смот­реть в его сто­рону.

— То­рин...

— Как дол­го ты на­мерен гос­тить у нас? — быс­тро спра­шива­ет То­рин этим сво­им не­воз­можно сдер­жанным, без­личным то­ном, чуть-чуть по­вора­чивая го­лову в сто­рону хол­мов. Биль­бо за­мира­ет, и до не­го на­конец на­чина­ет до­ходить, по­чему То­рин сто­ит, как столб, за­кован­ный, точ­но в дос­пе­хи, в неп­ри­выч­ную веж­ли­вость.

— Что? — спра­шива­ет хоб­бит, под­ме­чая нап­ря­жён­ные пле­чи и ба­раба­нящие по кам­ню паль­цы гно­ма.

— Те­бе всег­да... Ты мо­жешь ос­тать­ся так дол­го, как по­жела­ешь. Я ска­жу Ба­лину, что­бы он под­го­товил для те­бя ком­на­ту, ес­ли за­хочешь про­вес­ти не­кото­рое вре­мя в Эре­боре. Ду­маю, ра­зум­нее бу­дет дож­дать­ся вес­ны, тог­да го­ры бе­зопас­нее, и ты лег­ко до­берёшь­ся до Ши...

— Ты — ду­бина! — во­пит Биль­бо. То­рин, на­конец, обо­рачи­ва­ет­ся к не­му, гля­дя на хоб­би­та ши­роко рас­пахну­тыми гла­зами. — Неп­ро­ходи­мый ту­пица! По­верить не мо­гу...

То­рин смот­рит на не­го, буд­то не до кон­ца ве­ря, кто пе­ред ним и как он сю­да по­пал.

— Что? — не­реши­тель­но спра­шива­ет он.

— Ты!.. За­чем я, по-тво­ему, при­ехал? За­чем я при­бил­ся к ка­рава­ну гно­мов-тор­говцев и ме­сяцы нап­ро­лёт ехал к этой тво­ей прок­ля­тущей го­ре?!

— Я не...

— Ты же ко­роль! Ты дол­жен по­нимать та­кие ве­щи с по­лус­ло­ва. По­гос­тить... — Биль­бо под­ни­ма­ет ру­ку и тя­нет в сто­рону во­рот­ник ру­баш­ки, по­казы­вая миф­ри­ловую коль­чу­гу, с ко­торой не рас­ста­вал­ся с са­мого Ши­ра. — По­гос­тить! Серь­ёз­но?!

То­рин це­пене­ет, бро­ви на мгно­вение хму­рят­ся в не­пони­мании, а по­том он раз­ли­ча­ет се­реб­ристый блеск, и гла­за гно­ма ле­зут на лоб. Мгно­вение он сто­ит, не ше­лох­нувшись, а по­том пре­рывис­то вы­дыха­ет. Пле­чи опа­да­ют, на от­кры­том ли­це не­верие, То­рин ка­са­ет­ся во­рот­ни­ка и тя­нет вниз силь­нее, от­кры­вая ещё нес­коль­ко ря­дов коль­чуж­ных ко­лец, скры­тых под тканью.

— По­чему, как ты ду­ма­ешь, я вер­нулся? — ка­ча­ет го­ловой хоб­бит, пос­ме­ива­ясь и чувс­твуя, как за­полош­но ко­лотит­ся сер­дце в гру­ди. — Эх ты, аб­со­лют­ный, бес­прос­ветный, не­веро­ят­ный при­дурок.

То­рин сгла­тыва­ет, и Биль­бо чувс­тву­ет, как тря­сут­ся паль­цы, сжи­ма­ющие его ру­баш­ку, гном смот­рит и не мо­жет отор­вать­ся от миф­ри­ла. Он ко­рот­ко под­ни­ма­ет на Биль­бо пол­ные не­довер­чи­вого изум­ле­ния гла­за и сно­ва опус­ка­ет их на коль­чу­гу.

— Мне прос­то нуж­но бы­ло по­думать, — про­дол­жа­ет хоб­бит. — То­рин, мне в са­мом де­ле нуж­но бы­ло вре­мя, что­бы всё хо­рошень­ко об­ду­мать. Вда­ли от все­го это­го. Я же по­нятия не имел, что ты... Что ты чувс­тво­вал. Я и на­де­ять­ся не смел! Ты же та­кой... Ты та­кой ты! То­рин Ду­бощит, ко­роль и во­ин. А я...

— Биль­бо, — вы­дыха­ет он в от­вет.

Биль­бо пе­рево­дит ды­хание, он бо­ит­ся, что сей­час сде­ла­ет что-ни­будь очень пос­тыдное. Нап­ри­мер, грох­нется в об­мо­рок. Но, к счастью, он твёр­до сто­ит на но­гах и бе­рёт сжи­ма­ющую ру­баш­ку ла­донь в свою.

— Ага. Та­кой уж я. Слу­шай... — хоб­бит на­бира­ет в грудь по­боль­ше воз­ду­ха, сно­ва жа­лея, что не удо­сужил­ся рань­ше как-то пе­реф­ра­зиро­вать эту мысль. — Это бе­зумие, и та­кого не бы­ва­ет взап­равду, но ты вро­де как зас­тавля­ешь ме­ня де­лать все эти бе­зум­ные и не­быва­лые ве­щи до­воль­но... до­воль­но час­то, и я...

Ему труд­но ды­шать, осо­бен­но те­перь, ког­да То­рин, не от­ры­ва­ясь, смот­рит ему в ли­цо гла­зами, пол­ны­ми обо­жания и вос­хи­щения, тем са­мым взгля­дом, ко­торый Биль­бо столь­ко раз ви­дел и при­ветс­тво­вал удив­лённы­ми гла­зами и при­от­кры­тым ртом.

— Я сог­ла­сен. Хо­рошо? На за­мужес­тво. На всю эту за­тею. Я... Да. Я те­бя... Я люб­лю те­бя. По­нима­ешь? И лю­бил рань­ше, но мне на­до бы­ло во всём ра­зоб­рать­ся и при­нять, что это не пло­хо, что мы дей­стви­тель­но мо­жем быть вмес­те, что я... Вот. По­это­му я вер­нулся. По­тому, что я хо­чу... Там боль­ше не мой дом. И мне ка­жет­ся, я смо­гу об­за­вес­тись но­вым до­мом. С то­бой. Ес­ли ты...

То­рин взды­ха­ет, и с его губ сры­ва­ет­ся ти­хий, без­звуч­ный стон, гном от­пуска­ет во­рот­ник Биль­бо, и его ла­донь сос­каль­зы­ва­ет хоб­би­ту на за­тылок. Он тя­нет его к се­бе, нак­ло­ня­ет­ся и при­жима­ет­ся сво­им лбом ко лбу Биль­бо, не­ров­но ды­шит ему в ли­цо, и Биль­бо ощу­ща­ет, как на гу­бах рас­полза­ет­ся ис­те­рич­ная улыб­ка.
¬¬¬¬
Он кла­дёт ру­ки То­рину на пле­чи, су­дорож­но за­рыва­ясь паль­ца­ми в мех и дуб­лё­ную ко­жу. Во­лосы гно­ма за­наве­сом па­да­ют вок­руг них, Биль­бо зак­ры­ва­ет гла­за и от­да­ёт­ся ощу­щению бли­зос­ти, теп­ла и лёг­ко­го ды­хания. Ла­донь гно­ма с за­тыл­ка пе­реме­ща­ет­ся ему на щё­ку, к ней при­со­еди­ня­ет­ся вто­рая, об­рамляя ли­цо хоб­би­та тёп­лы­ми, мо­золис­ты­ми паль­ца­ми.

— Биль­бо, — ед­ва раз­ли­чимо шеп­чет То­рин, — я со­бира­юсь те­бя по­цело­вать и очень хо­тел бы, что­бы ты на ме­ня в этот раз не орал.

О бо­ги, он сей­час точ­но хлоп­нется в об­мо­рок.

— Я на те­бя на­ору, ес­ли ты ме­ня не по­целу­ешь, ты, неп­ро­ходи­мый...

До­гово­рить фра­зу, ко­торая дол­жна бы­ла за­кон­чить­ся вы­да­ющим­ся ос­кор­бле­ни­ем, ему не да­ют. То­рин по­вора­чива­ет к се­бе его ли­цо, нак­ло­ня­ет­ся и при­каса­ет­ся гу­бами к гу­бам Биль­бо.

И вот это, это нас­то­ящий по­целуй. Биль­бо да­же не стыд­но за то, что у не­го под­ка­шива­ют­ся но­ги и при­ходит­ся схва­тить­ся за ру­кава гно­ма, что­бы ус­то­ять. По­целуй го­рячий, неж­ный и креп­кий од­новре­мен­но, хоб­би­та с го­ловой нак­ры­ва­ет ощу­щени­ем су­хих ла­доней, лас­ко­во сколь­зя­щих по ще­кам паль­цев, ца­рапа­ющей бо­роды и уве­рен­ных губ То­рина. Биль­бо взды­ха­ет и рас­слаб­ля­ет­ся, мыс­лей хва­та­ет толь­ко на то, что­бы от­ки­нуть го­лову на­зад, в вос­торге по­тянуть­ся к гу­бам, и То­рин тут же от­ве­ча­ет, ша­га­ет навс­тре­чу и креп­ко при­жима­ет его к сво­ей гру­ди.

То­рин отс­тра­ня­ет­ся пер­вым, но не вы­пус­ка­ет его из рук, лишь при­жима­ет­ся гу­бами к ще­ке Биль­бо да силь­нее при­тяги­ва­ет в объ­ятие. Биль­бо ко­рот­ко сме­ёт­ся, слов­но внут­ри не­го взры­ва­ют­ся ис­крис­тые фей­ер­верки, слов­но единс­твен­ное, что ещё дер­жит его на зем­ле и не да­ёт уле­теть, — теп­ло об­вивших­ся вок­руг не­го рук. Он за­рыва­ет­ся но­сом в гус­тые чёр­ные во­лосы и сжи­ма­ет ла­доня­ми пле­чи гно­ма.

— Я ду­мал, боль­ше те­бя не уви­жу, — очень ти­хо раз­да­ёт­ся за­чаро­ван­ный го­лос То­рина. — Во­рон при­нёс вес­ти, что ты бла­гопо­луч­но доб­рался до Ши­ра, и я по­думал, что боль­ше ни­чего о те­бе не ус­лы­шу.

— Глу­пый, — рас­плы­ва­ет­ся в улыб­ке хоб­бит, пок­репче вце­пив­шись в его пле­чи, и То­рин сме­ёт­ся в от­вет. — Прос­ти за то... как я у­ехал. На ме­ня столь­ко все­го на­вали­лось, и это не оп­равда­ние, но...

То­рин пре­рыва­ет его ещё од­ним неж­ным, не­весо­мым по­целу­ем.

— Ты здесь, — шеп­чет он в гу­бы Биль­бо. — Ты вер­нулся. Ты всег­да воз­вра­щал­ся.

— А ты всег­да это­му так удив­лялся, — улыб­ка не схо­дит с ли­ца хоб­би­та, го­лова идёт кру­гом. — Я рад, что вер­нулся. В Ши­ре ока­залось... Ты был прав, в Ши­ре мне те­перь тес­но. Я не мог прос­то вер­нуть­ся и жить в оди­ночес­тве, я пос­то­ян­но ду­мал обо всех вас. О те­бе. И ты был прав про Эре­бор, ты столь­ко ус­пел сде­лать за это вре­мя. Он сно­ва стал до­мом. И я ду­маю, он мо­жет те­перь быть и мо­им до­мом, — он с тру­дом сгла­тыва­ет и до­бав­ля­ет ти­хо-ти­хо: — На­шим до­мом.

— На­шим, — вы­дыха­ет То­рин. — Amrâl’im’ê. (Лю­бимый мой)

То­рин скло­ня­ет­ся к не­му, что­бы по­цело­вать, и Биль­бо зна­ет, что-то из­ме­нилось. Он чувс­тву­ет, как креп­ко об­ни­ма­ют его ру­ки гно­ма, при­под­ни­ма­ют от зем­ли и вжи­ма­ют в ши­рокую грудь, как уве­рен­но То­рин це­лу­ет его, ло­вя зу­бами то ниж­нюю, то вер­хнюю гу­бу хоб­би­та. Биль­бо вдруг очень чёт­ко за­меча­ет при­кос­но­вение хо­лод­но­го воз­ду­ха к ко­же, то, как ла­дони То­рина сколь­зят по его спи­не и как его собс­твен­ные паль­цы за­пута­лись в гус­тых тём­ных пря­дях.

Не­уже­ли на дво­ре осень, но по­чему же тог­да так жар­ко, так не­выно­симо жар­ко. Ды­хание хоб­би­та сби­ва­ет­ся, ког­да он чувс­тву­ет слов­но про­сящее раз­ре­шение при­кос­но­вение язы­ка к гу­бам и ру­ки То­рина под ру­баш­кой, го­рячие да­же сквозь прох­ладные звенья миф­ри­ла. Биль­бо взды­ха­ет, при­от­кры­ва­ет рот и что есть сил хва­та­ет­ся за гно­ма, по­нимая, что это единс­твен­ное, что сей­час дер­жит его на но­гах. Но и это­го ед­ва ли дос­та­точ­но, ког­да То­рин с ти­хим сто­ном за­рыва­ет­ся паль­ца­ми ему в бо­ка, так что хо­лод­ная коль­чу­га впи­ва­ет­ся в ко­жу, и сколь­зит язы­ком по язы­ку хоб­би­та.

Мир рас­плы­ва­ет­ся, Биль­бо смут­но пом­нит, что они ещё на сте­не, а это не са­мое у­еди­нён­ное мес­то, но всё про­ис­хо­дит так быс­тро, а Биль­бо не мо­жет пох­вастать­ся боль­шим опы­том в по­доб­ных ве­щах. То­рин вжи­ма­ет­ся в не­го, по­кусы­вая гу­бы, и низ­кие зву­ки, что вы­рыва­ют­ся из его гру­ди, Биль­бо чувс­тву­ет всем те­лом, и это так не­похо­же на ми­лые не­вин­ные по­целуи и слад­кие улыб­ки, ко­торые он пом­нит по Ши­ру.

На этот раз Биль­бо са­мому при­ходит­ся прер­вать по­целуй, что­бы жад­но втя­нуть хо­лод­но­го воз­ду­ха и ус­по­ко­ить ме­чуще­еся сер­дце. От То­рина сей­час по­мощи не дож­дёшь­ся, аб­со­лют­но ни­какой. Биль­бо пы­та­ет­ся вы­ров­нять ды­хание, но гу­бы осы­па­ют его ли­цо по­целу­ями, го­рячие и влаж­ные, они прос­ле­жива­ют ску­лы и че­люсть, а язык то и де­ло ка­са­ет­ся шеи. Нет. Ни­какой по­мощи.

— То­рин... — Биль­бо хо­чет на­пом­нить гно­му, что они прак­ти­чес­ки на ули­це, но го­лос зву­чит пос­тыдно хрип­ло и сла­бо. То­рин сжи­ма­ет ру­ками его спи­ну, и Биль­бо чувс­тву­ет, как он ры­чит ему в шею, смы­ка­ет зу­бы на час­то-час­то бь­ющем­ся пуль­се и рез­ко втя­гива­ет в се­бя ко­жу, зас­тавляя хоб­би­та по­пер­хнуть­ся фра­зой и вы­соко зас­то­нать.

То­рин ос­тавля­ет мет­ку и по­целу­ями прок­ла­дыва­ет до­рож­ку к уху, ле­гонь­ко сколь­зит по не­му зу­бами и окон­ча­тель­но вы­бива­ет зем­лю у хоб­би­та из-под ног. Биль­бо ни­ког­да не ду­мал, что с уша­ми мож­но выт­во­рять та­кие чувс­твен­ные ве­щи, и То­рин спе­шит убе­дить его в об­ратном. Хоб­бит уве­рен, на ко­же у не­го тан­цу­ют ис­кры. Он за­дыха­ет­ся и не мо­жет сдер­жать зву­ков, что рвут­ся из гор­ла. Шеи ка­са­ет­ся рез­кий вы­дох, То­рин, дол­жно быть, сме­ёт­ся, а по­том лас­ко­во прос­ле­жива­ет все из­ги­бы уха и прих­ва­тыва­ет гу­бами са­мый кон­чик.

— То­рин! — тя­нет Биль­бо, и он не уве­рен, че­го про­сит, да и есть ли во­об­ще за этим воз­гла­сом хоть ка­кая-то мысль. Воз­дух в лёг­ких дав­ным-дав­но за­кон­чился, и он ед­ва мо­жет выс­то­ять под этим неж­ным на­тис­ком.

То­рин от­пуска­ет его ухо толь­ко за­тем, что­бы при­лас­кать чувс­тви­тель­ную ко­жу за ним.

— Ос­тань­ся со мной этой ночью, — го­ворит гном низ­ким, жар­ким го­лосом, ко­торый, ка­жет­ся, соз­дан ис­клю­читель­но для то­го, что­бы зас­тавлять что-то от­ча­ян­но тре­пыхать­ся у Биль­бо в гру­ди. — Ос­тань­ся нав­сегда, но эту ночь про­веди со мной. — И что­бы у хоб­би­та не бы­ло ни ма­лей­ших сом­не­ний в зна­чении его слов, он вновь пок­ры­ва­ет его шею влаж­ны­ми по­целу­ями и за­рыва­ет­ся ла­доня­ми под коль­чу­гу, пог­ла­живая го­лую ко­жу. — Akhjamu'e amule'mê, amrâl’im'ê. (Я хо­чу по­дарить те­бе удо­воль­ствие, лю­бимый)

Биль­бо, за­дыха­ясь, мнёт в ку­лаках тём­ные во­лосы То­рина, пря­чет ли­цо у не­го на пле­че и пы­та­ет­ся соб­рать­ся с мыс­ля­ми. То­рин не от­пуска­ет и не раз­мы­ка­ет объ­ятий, но неж­но, без преж­не­го пы­ла, ка­са­ет­ся гу­бами его вис­ка.

Не то что­бы Биль­бо ни­ког­да об этом не ду­мал. Слу­чалось, его по­сеща­ли неп­ри­выч­ные же­лания, нап­ри­мер, ког­да То­рин его об­ни­мал или ти­хо си­дел так близ­ко, что каж­дый вдох они ка­сались друг дру­га пле­чами. Но Биль­бо ни­ког­да тол­ком не раз­ре­шал се­бе фан­та­зиро­вать на те­му «а что, ес­ли». Хо­тя даль­ше по­целу­ев в сво­их меч­тах он то­же не за­ходил и прек­расно жил тем, что имел.

То­рин ос­то­рож­но уби­ра­ет ру­ки из-под миф­ри­ла, кла­дёт их на ру­баш­ку и во­дит ла­доня­ми ус­по­ка­ива­ющие кру­ги по спи­не. И вот оно, имен­но этот жест на­конец убеж­да­ет Биль­бо. Хоб­бит вы­дыха­ет и рас­слаб­ля­ет­ся, поз­во­ля­ет се­бе зак­рыть гла­за и прос­то от­дать­ся спо­кой­но­му мо­мен­ту. Его ок­ру­жа­ет при­выч­ное чувс­тво за­щищён­ности, ко­торое всег­да нак­ры­вало Биль­бо, ког­да он был ря­дом с То­рином, и эта но­вая бли­зость ни­чем не от­ли­ча­ет­ся от то­го, что бы­ло преж­де. Имен­но эта не­поко­леби­мая под­дер­жка и спо­кой­ствие тол­ка­ли его на бе­зум­ные, не­веро­ят­ные пос­тупки и тя­нули в не­из­вес­тность.

— Ни­чего страш­но­го, ес­ли ты не хо­чешь, — лас­ко­во го­ворит То­рин ему в ви­сок. — Не нуж­но...

— Хо­рошо, — вне­зап­но от­ве­ча­ет Биль­бо, быс­тро ки­вая гно­му в пле­чо и чувс­твуя, как сно­ва за­полош­но ко­лотит­ся сер­дце. — Я... Да. Я... мо­гу ос­тать­ся.

Оп­ре­делён­но.

То­рин рез­ко вы­дыха­ет и неж­ные пог­ла­жива­ния ста­новят­ся са­мую ма­лость жёс­тче. На лоб хоб­би­та ло­жит­ся ещё один быс­трый по­целуй.

— Уве­рен? — спра­шива­ет гном, ос­ле­питель­но улы­ба­ясь во весь рот.

— Да! — фыр­ка­ет Биль­бо, за­лива­ясь ру­мян­цем. — Я бы не сог­ла­сил­ся, ес­ли бы не... — и сно­ва его сло­ва то­нут в жар­ком по­целуе, од­ной твёр­дой ла­донью То­рин под­держи­ва­ет его за пле­чи, дру­гой при­тяги­ва­ет к се­бе его ли­цо. Пол ухо­дит из-под ног, не­лов­ко взмах­нув ру­ками, Биль­бо хва­та­ет­ся за То­рина, и мир су­жа­ет­ся до ощу­щения ла­доней, губ и язы­ка, и...

Же­лудок Биль­бо из­да­ёт гро­мопо­доб­ное ур­ча­ние, так что хоб­бит не­наро­ком ду­ма­ет, не при­летел ли но­вый дра­кон, что­бы пож­рать их пря­мо сей­час, и То­рин за­мира­ет. Гном отс­тра­ня­ет­ся и ог­ля­дыва­ет его, вы­рази­тель­но изог­нув бро­ви. Биль­бо уже от­кры­ва­ет рот, что­бы что-то ска­зать, но жи­вот сно­ва не­доволь­но на­поми­на­ет о се­бе.

— Ой, прос­ти, прос­ти, по­жалуй­ста... — Ну, и где этот дра­кон? Где дра­кон, что­бы ра­зом по­кон­чить его му­чения? — Я прос­то за­мотал­ся и не ус­пел ни­чего пе­реку­сить с тех пор, как... Из­ви­ни, а?

Дол­го, на­туж­но взды­хая, То­рин очень мед­ленно кла­дёт го­лову Биль­бо на пле­чо.

— Mahal akhjamu tulmel’e (Ма­хал, дай мне тер­пе­ния), — бор­мо­чет гном. — Спа­су нет от вас, по­лурос­ли­ков.

— Мне прав­да очень жаль, — по­дав­ленно шеп­чет Биль­бо. То­рин сно­ва взды­ха­ет и об­хва­тыва­ет ла­доня­ми го­лову хоб­би­та, при­жимая их лбы друг к дру­гу с та­кой си­лой, что тот не мо­жет по­нять, сме­ёт­ся То­рин или его тря­сёт.

— Нет. Это моя ви­на, я был не­гос­тепри­им­ным хо­зя­ином, — кри­во улы­ба­ет­ся То­рин.

— Мне, кхм... На­вер­ное... На­до бы­ло что-ни­будь съ­есть пе­ред тем, как пой­ти те­бя ис­кать, — приз­на­ёт хоб­бит, и вот те­перь То­рин точ­но сме­ёт­ся, хо­тя, по­хоже, от бе­зыс­ходнос­ти.

— Это бы­ло бы муд­ро с тво­ей сто­роны. А ещё хо­рошо бы ты вспом­нил об этом до то­го, как ре­шил лечь со мной в пос­тель.

Биль­бо гром­ко каш­ля­ет и крас­не­ет как свёк­ла, да от его ли­ца, дол­жно быть, пар идёт — по та­кой-то по­годе.

— Мне... Прос­ти ме­ня, я не хо­тел... — за­ика­ясь, оп­равды­ва­ет­ся хоб­бит, и То­рин без вся­кой неж­ности це­лу­ет его в лоб.

— Пой­дём, по­кор­мим те­бя, по­ка я не пе­реду­мал, — сок­ру­ша­ет­ся гном и отс­тра­ня­ет­ся, а Биль­бо, уже ус­пев при­вык­нуть к тёп­лой ши­рокой гру­ди То­рина, вздра­гива­ет от хо­лода.

До­бира­ют­ся они до обе­ден­ной за­лы, где их под­жи­да­ют друзья, нес­ко­ро. Что це­ликом и пол­ностью на со­вес­ти То­рина. Ла­донь Биль­бо за­жата в же­лез­ной хват­ке, То­рин поч­ти та­щит его за со­бой по ко­ридо­рам ми­мо оша­рашен­ных гно­мов. В та­ком тем­пе они дош­ли бы до за­ла за счи­тан­ные ми­нуты, ес­ли б толь­ко не То­рин, ко­торый при каж­дом удоб­ном слу­чае, сто­ит им ока­зать­ся срав­ни­тель­но на­еди­не, при­тяги­ва­ет Биль­бо к се­бе для жар­ко­го по­целуя. На не­кото­рое вре­мя, кро­ме об­жи­га­ющих ка­саний и жёс­тких ласк, для них ни­чего не су­щес­тву­ет, по­том гном бор­мо­чет ка­кое-то прок­лятье на кхуз­ду­ле, тя­нет Биль­бо впе­рёд, и вско­ре всё пов­то­ря­ет­ся.

— Нам прав­да не­куда то­ропить­ся, — за­меча­ет хоб­бит, спо­тыка­ясь, что­бы пос­петь за гно­мом.

— Нет. Есть ку­да, — твёр­до за­яв­ля­ет То­рин, че­каня шаг дви­га­ясь к ком­на­те, из ко­торой до­носят­ся ве­сёлый смех и кри­ки их дру­зей. Биль­бо нак­ры­ва­ет вол­ной соб­лазни­тель­ных аро­матов мя­са и вы­печ­ки, и жи­вот опять не­доволь­но бур­чит.

— Ты точ­но не хо­чешь по­сидеть и нем­но­го по­бол­тать со все­ми? — спра­шива­ет Биль­бо, бо­рясь с улыб­кой, ког­да его про­дол­жа­ют тя­нуть к две­ри. — Мне так ин­те­рес­но уз­нать, как у Ори прод­ви­га­ет­ся вя­зание.

То­рин ос­та­нав­ли­ва­ет­ся как вко­паный и пе­рево­дит на хоб­би­та пол­ные ужа­са гла­за.

— Ты это­го не сде­ла­ешь, — ши­пит он, и Биль­бо от ду­ши сме­ёт­ся, ус­лы­шав его хрип­лый, над­трес­ну­тый го­лос. То­рин щу­рит­ся и рез­ко прив­ле­ка­ет хоб­би­та к се­бе, схва­тив за ру­ки, и, нак­ло­нив­шись к са­мому ли­цу, ры­чит ему в гу­бы: — Я пол­го­да ждал, по­ка за­кон­чится по­ход, и ещё год, ког­да ду­мал, что нав­сегда по­терял те­бя. Ты не бу­дешь ко мне так жес­ток и не зас­та­вишь ме­ня ждать, по­ка ты на­гово­ришь­ся с Ори. Нет, не ког­да я мо­гу пред­ло­жить те­бе те­му го­раз­до ув­ле­катель­нее вя­зания.

Во рту хоб­би­та вне­зап­но ста­новит­ся су­хо, сер­дце бь­ёт­ся не в такт и, ка­жет­ся, весь жар, что он ис­пы­тывал на сте­не, в од­но мгно­вение нак­ры­ва­ет его ла­виной.

— Ну, мне лю­бопыт­но, ка­ких ус­пе­хов он до­бил­ся, он при­думал па­ру очень муд­рё­ных узо­ров, я хо­тел... — нер­вно пос­ме­ива­ет­ся хоб­бит.

То­рин сми­на­ет их гу­бы в по­целуе, и Биль­бо отс­тра­нён­но ин­те­ресу­ет­ся, не вой­дёт ли у гно­ма в при­выч­ку за­тыкать его так каж­дый раз. Хо­тя, чес­тно приз­нать­ся, ему грех жа­ловать­ся, ведь до сих пор каж­дый раз он зас­тавлял го­лову хоб­би­та кру­жить­ся, а паль­цы на но­гах под­жи­мать­ся от удо­воль­ствия. Биль­бо счас­тли­во взды­ха­ет и за­рыва­ет­ся паль­ца­ми в бо­роду гно­ма, ре­шив: не про­падать же хо­роше­му по­целую.

От­ку­да-то из-за спи­ны до­носит­ся очень гром­кое по­каш­ли­вание, и хоб­би­ту за ши­ворот буд­то вы­лили вед­ро ле­дяной во­ды.

Они же сто­ят на са­мом по­роге!

— А, так вы, зна­чит, со всем ра­зоб­ра­лись? — да­вясь сме­хом, спра­шива­ет Бо­фур, и Биль­бо, всё ещё при­жатый к силь­ной гру­ди То­рина, вы­вора­чива­ет шею и сми­рен­но ог­ля­дыва­ет­ся на улы­ба­ющи­еся ли­ца ком­па­нии.

— О, нет. Нет-нет-нет... — сто­нет хоб­бит. На мгно­вение гном стис­ки­ва­ет его силь­нее, а по­том от­пуска­ет и, ра­ботая ши­роки­ми пле­чами, как ни в чём не бы­вало про­тал­ки­ва­ет­ся ми­мо улю­люка­ющих и хло­па­ющих в ла­дони дру­зей. Бо­фур за­дор­но под­ми­гива­ет Биль­бо, и хоб­бит зак­ры­ва­ет гла­за ру­кой.

— Ну, те­перь-то вы по­нима­ете, что про­ис­хо­дит, мас­тер Бэг­гинс? Или си­няк на шее — это то­же дру­жес­кий по­дарок? — ин­те­ресу­ет­ся Бо­фур, и Биль­бо при­жима­ет ла­донь к шее, в ужа­се что-то бор­мо­ча. Хоб­бит ви­дит ши­рокую ух­мылку ко­роля и по­нима­ет, что спа­сения от не­го на этот раз не дож­дётся. За­раза. Биль­бо вне­зап­но за­меча­ет, ка­кие у То­рина спу­тан­ные во­лосы и как рас­хрис­танно ви­сит на нём его собс­твен­ная ру­баш­ка.

— А, То­рин, — улы­ба­ясь, каш­ля­ет Ба­лин, в от­ли­чие от ос­таль­ных, ми­лосер­дно не гля­дя на хоб­би­та, ког­да То­рин твёр­ды­ми ша­гами под­хо­дит к сто­лу. — При­ходи­ли мас­те­ра с За­пад­но­го скло­на, хо­тели уз­нать, ес­ли ты...

— Мне пле­вать.

— Да. Ко­неч­но же. Вы ос­та­нетесь...

— Нет, — То­рин вы­дира­ет пря­мо из-под но­са Гло­ина та­рел­ку с бул­ка­ми и на­резан­ным мя­сом. — Мы бе­рём вот это и ухо­дим, мо­жете нас не ждать.

Биль­бо сно­ва жа­ле­ет, что ря­дом нет дра­кона, ко­торый мог бы его прог­ло­тить. На ли­цах дру­зей иг­ра­ют улыб­ки, Би­фур ве­село под­ни­ма­ет вверх боль­шой па­лец.

— Я сей­час упа­ду в об­мо­рок, — пре­дуп­режда­ет Биль­бо, ког­да гном сно­ва под­хо­дит к не­му. То­рин лишь кла­дёт ему ру­ку на по­яс­ни­цу и под свист, хлоп­ки и кри­ки вы­водит из ком­на­ты.

— Нет, не упа­дёшь.

— Ещё как упа­ду. Это кош­мар. Это аб­со­лют­ный ужас...

— Ког­да-ни­будь они всё рав­но уз­на­ли бы, — по­жима­ет пле­чами То­рин, яв­но не по­нимая, по­чему хоб­бит де­ла­ет проб­ле­му из шум­ных про­водов. Биль­бо уве­рен, по­лови­на вык­ри­ков на кхуз­ду­ле — сплош­ная не­цен­зурщи­на, но лишь стис­ки­ва­ет зу­бы и сми­ря­ет­ся, по­тому что бо­роть­ся бес­по­лез­но. Это же гно­мы.

— Вот, дер­жи, — То­рин на хо­ду ки­да­ет ему ку­сок хле­ба. — Ешь.

— Ты что, пы­та­ешь­ся ме­ня на­кор­мить до то­го, как мы по­падём в ком­на­ту? — Биль­бо с ух­мылкой вгры­за­ет­ся в бул­ку.

— Да. Пы­та­юсь. Моё тер­пе­ние не без­гра­нич­но, а ты и так ис­пы­тыва­ешь его дос­та­точ­но дол­го. — То­рин ув­ле­ка­ет их по ши­роким сту­пеням ми­мо мрач­но­ватых ста­туй ко­роно­ван­ных гно­мов к боль­шим, креп­ким ду­бовым две­рям.

— Я же ни­чего не де­лаю, — го­ворит ему хоб­бит и улы­ба­ет­ся во весь рот, гля­дя, с ка­ким ви­дом То­рин рас­па­хива­ет пе­ред ним створ­ки.

Биль­бо не зна­ет тол­ком, что он ожи­дал от ко­ролев­ских по­ко­ев, по­это­му сра­зу по­нима­ет, удив­лён он или нет. Вы­сокий свод­ча­тый по­толок не стал для не­го сюр­при­зом, как и мощ­ные рез­ные ко­лон­ны с ба­рель­ефа­ми вен­це­нос­ных во­ронов и бо­евых то­поров; эти де­тали от­лично впи­сыва­ют­ся в об­щий гран­ди­оз­ный вид под­горно­го ко­ролевс­тва. В ка­мине вы­сотой с доб­ро­го эль­фа ре­вёт пла­мя, на­пол­няя ком­на­ту зо­лотис­тым све­том и сгла­живая ос­трые, рез­кие уг­лы пок­ры­ва­ющих тём­ный ка­мень узо­ров. Сте­ны зад­ра­пиро­ваны в си­нее и тём­но-крас­ное, в зна­мёна с си­дящи­ми на ду­бовых вет­ках во­рона­ми. В ком­на­те сто­ит стол, ус­тлан­ный кар­та­ми, и ещё один, по­мень­ше, с кув­ши­ном, нес­коль­ки­ми мас­сивны­ми се­реб­ря­ными куб­ка­ми и прис­тавлен­ны­ми к не­му стуль­ями. Тон­кие зо­лотые жил­ки в кам­не при­да­ют рез­ко­му, вы­верен­но­му ин­терь­еру ка­кой-то при­чуд­ли­вый, плав­ный вид.

Биль­бо ти­хо от­ме­ча­ет, что, кро­ме при­род­ных вкрап­ле­ний бла­город­но­го ме­тал­ла в кам­не, ни­чего зо­лото­го в ком­на­те боль­ше нет, да и те кое-где ка­жут­ся по­доз­ри­тель­но ис­ца­рапан­ны­ми.

— Бо­юсь, до у­ют­ной хоб­бичь­ей нор­ки мо­им по­ко­ям да­леко, — ти­хо го­ворит То­рин, за­пирая дверь. На гу­бах его иг­ра­ет не­лов­кая улыб­ка, буд­то гном ста­ратель­но хо­чет раз­ря­дить ат­мосфе­ру шут­кой, но хоб­бит слы­шит не­задан­ный воп­рос и теп­ло улы­ба­ет­ся, об­во­дя гла­зами дей­стви­тель­но мрач­но­ватую об­ста­нов­ку.

— Ну, не всё так пло­хо. — Биль­бо ог­ля­дыва­ет нем­но­го страш­но­ватые на вид ко­лон­ны из гру­бого кам­ня. — Чуть-чуть под­пра­вить за­бот­ли­вой ру­кой — и мож­но жить.

То­рин ста­вит та­рел­ку на стол, при­тяги­ва­ет хоб­би­та к се­бе, ти­хо взды­ха­ет и при­каса­ет­ся гу­бами к его лбу.

— Всё, что за­хочешь.

— Что ж, — Биль­бо ко­рот­ко це­лу­ет То­рина в щё­ку, ле­гонь­ко дёр­гая за ко­сич­ку. — По­вез­ло, что я прих­ва­тил с со­бой ме­бель. — Биль­бо под со­вер­шенно оше­лом­лённым взгля­дом гно­ма при­сажи­ва­ет­ся за стол.

— В са­мом де­ле? — спра­шива­ет То­рин и прид­ви­га­ет свой стул так близ­ко, что мо­жет ка­сать­ся Биль­бо. Хоб­бит ки­ва­ет и кла­дёт ку­сок жа­рено­го мя­са меж­ду по­ловин­ка­ми бул­ки, пред­ла­га­ет гно­му, но тот ка­ча­ет го­ловой и лишь про­дол­жа­ет гла­дить Биль­бо по спи­не.

— Ба­лин ку­да-то умык­нул це­лую по­воз­ку мо­их ве­щей, — объ­яс­ня­ет Биль­бо, жуя бу­тер­брод. — Я при­вёз из Бэг-Эн­да свои са­мые лю­бимые без­де­луш­ки, на­писал за­веща­ние и ос­та­вил всё сво­ему дво­юрод­но­му бра­ту.

— Ты дей­стви­тель­но при­ехал, что­бы ос­тать­ся, — То­рин смот­рит на не­го ши­роко рас­пахну­тыми гла­зами, буд­то Биль­бо — что-то не­веро­ят­ное и не­выра­зимо прек­расное. Буд­то он со­вер­шил чу­до, а не соб­рался и у­ехал из Ши­ра.

Биль­бо по­жима­ет пле­чами и воз­вра­ща­ет­ся к еде, чувс­твуя, как за­лива­ет крас­кой ли­цо от это­го пол­но­го обо­жания взгля­да То­рина и от то­го, что ла­донь гно­ма со спи­ны пе­реме­ша­ет­ся ему на шею и при­нима­ет­ся иг­рать с ко­рот­ки­ми во­лоса­ми на за­тыл­ке.

— Ну, да. Так обыч­но бы­ва­ет, ког­да при­нима­ют пред­ло­жения ру­ки и сер­дца. По край­ней ме­ре, осоз­нанно.

То­рин ко­рот­ко сме­ёт­ся и нак­ло­ня­ет­ся, что­бы по­цело­вать его в ви­сок, что, как по­доз­ре­ва­ет хоб­бит, ско­ро ста­нет обыч­ным де­лом. Гном об­ни­ма­ет Биль­бо за пле­чи и за­рыва­ет­ся но­сом в его во­лосы. Они си­дят не­кото­рое вре­мя в у­ют­ной ти­шине, ко­торая всег­да так нра­вилась Биль­бо. То­рин ды­шит ему в ви­сок, а Биль­бо нас­лажда­ет­ся пер­вой нор­маль­но едой с са­мого Дей­ла.

— Ты нем­но­го ус­по­ко­ил­ся, — за­меча­ет Биль­бо, ук­ла­дывая свою ла­донь по­верх ру­ки То­рина.

— Я до сих пор не впол­не ве­рю, что ты здесь, — ти­хо приз­на­ёт­ся гном, и хоб­би­та ка­са­ет­ся его ды­хание. — Мне сни­лось... — То­рин умол­ка­ет, и хват­ка на пле­че Биль­бо ста­новит­ся жёс­тче. — Ты в са­мом де­ле не знал?

Биль­бо обо­рачи­ва­ет­ся и уты­ка­ет­ся но­сом в бо­рода­тую ще­ку гно­ма.

— И по­чему ме­ня все об этом спра­шива­ют? Но нет, до то­го дня, как ты прос­нулся и стал нес­ти бред про за­мужес­тво, я по­нятия не имел, — улы­ба­ет­ся хоб­бит, ког­да То­рин по­вора­чива­ет го­лову, что­бы Биль­бо бы­ло удоб­нее те­реть­ся об не­го но­сом. — Я был без­за­ботен и нес­ве­дущ.

— Я не очень-то ста­рал­ся скры­вать свои чувс­тва в са­мом кон­це, — фыр­ка­ет гном, про­пус­кая меж­ду паль­цев пря­ди его во­лос. — Я ду­мал, ты всё по­нима­ешь. Что мы прос­то ждём луч­ше­го вре­мени. Но по­том... Пос­ле бо­лез­ни, ког­да я ду­мал, что...

— Мы оба бы­ли те­ми ещё ду­рака­ми, — пос­пешно пре­рыва­ет его хоб­бит, не да­вая То­рину опять с го­ловой уй­ти в со­жале­ния и през­ре­ние к са­мому се­бе. Он по­вора­чива­ет­ся и сно­ва це­лу­ет щё­ку гно­ма. — Но, сла­ва бо­гам, мы со всем ра­зоб­ра­лись.

— Да, — сог­ла­ша­ет­ся гном и очень ос­то­рож­но, буд­то в пер­вый раз, нак­ры­ва­ет гу­бы Биль­бо сво­ими. Биль­бо под­ни­ма­ет го­лову, и То­рин кла­дёт вто­рую ру­ку ему на та­лию. По­целуй по­луча­ет­ся спо­кой­ным, мяг­ким, приг­ла­ша­ющим, и Биль­бо рас­тво­ря­ет­ся в нём, поз­во­ляя тёп­лым гу­бам и ла­дони на рёб­рах вес­ти его.

Мед­ленно и плав­но в нём раз­го­ра­ет­ся же­лание. Оно за­гора­ет­ся от ла­дони, что об­хва­тыва­ет его ли­цо, от паль­цев, что сколь­зят по ску­лам, от ру­ки, об­ви­ва­ющей пле­чи, от то­го, как То­рин пре­рывис­то вы­дыха­ет, сто­ит Биль­бо при­от­крыть рот и не­реши­тель­но про­вес­ти язы­ком по его гу­бам.

Но по­том пла­мя на­бира­ет си­лу. То­рин зах­ва­тыва­ет его язык сво­им, при­кусы­ва­ет гу­бы хоб­би­та и за­рыва­ет­ся паль­ца­ми в тон­кий из­гиб его шеи.

— По­жалуй­ста, — шеп­чет гном, по­кусы­вая его ниж­нюю гу­бу и осы­пая угол­ки рта ко­рот­ки­ми по­целу­ями в пе­реры­вах меж­ду сло­вами, — ска­жи, что ты на­ел­ся.

Биль­бо час­то-час­то мор­га­ет, не сра­зу вспо­миная смысл слов и как соб­рать их во внят­ную фра­зу, про­ходит нес­коль­ко мгно­вений, преж­де чем его ис­ку­сан­ные гу­бы под­чи­ня­ют­ся и вы­гова­рива­ют:

— Что? Ага. Да. Да, я по­ел, всё нор­маль­но.

— Хо­рошо, — ры­чит То­рин и вдруг хва­та­ет его обе­ими ру­ками, бес­це­ремон­но под­ни­мая со сту­ла. Биль­бо вскри­кива­ет и не­лов­ко раз­ма­хива­ет ру­ками, но по­том ока­зыва­ет­ся у То­рина на ко­ленях и за­лива­ет­ся ру­мян­цем. Он ду­ма­ет, что нуж­но воз­му­тить­ся та­кому гру­бова­тому об­ра­щению, но гном при­ника­ет гу­бами к его шее, и хоб­бит тут же за­быва­ет, по ка­кому по­воду оби­жал­ся. По­это­му, вмес­то то­го, что­бы не­году­юще что-то воз­ра­зить, он прос­то поз­во­ля­ет это­му слу­чить­ся и с удобс­твом ус­тра­ива­ет­ся на ко­ленях гно­ма, чувс­твуя, как бе­шено ко­лотит­ся сер­дце и пе­рех­ва­тыва­ет ды­хание, ког­да он про­пус­ка­ет меж­ду паль­цев длин­ные чёр­ные пря­ди.

Ла­дони То­рина сколь­зят ни­же, на мгно­вение сжи­ма­ют его зад, при­тяги­ва­ют хоб­би­та бли­же и, ох, бла­гос­ло­вен­ный Шир... Он чувс­тву­ет, ка­кое пла­мя раз­ли­то вни­зу, но важ­нее все­го, он чувс­тву­ет, как сре­дото­чие это­го жа­ра упи­ра­ет­ся ему в бед­ро. Воз­дух за­кан­чи­ва­ет­ся в гру­ди, сер­дце про­пус­ка­ет удар, из гор­ла вы­рыва­ет­ся за­душен­ный стон — и вот оно, вот, это дей­стви­тель­но про­ис­хо­дит, по­тому что То­рин вжи­ма­ет­ся в его бед­ро и бо­рет­ся с под­тяжка­ми шта­нов. Это не сон, ко­торый с при­ходом ут­ра при­дёт­ся за­быть, и Биль­бо вне­зап­но все­го слиш­ком, слиш­ком ма­ло.

Это страш­ное, по-сво­ему пу­га­ющее чувс­тво. Но Биль­бо под­стё­гива­ет жаж­да не­из­ве­дан­но­го, сер­дце ко­лотит­ся, в гла­зах плы­вёт, и он стря­хива­ет под­тяжки с плеч. То­рин пу­та­ет­ся с пу­гови­цами на его ру­баш­ке, пок­ры­вая го­рячи­ми, влаж­ны­ми по­целу­ями от­кры­ва­ющу­юся ко­жу.

— То­рин, — си­пит Биль­бо, сгла­тыва­ет и дро­жит, ког­да гном низ­ко сто­нет в из­гиб его шеи. — То­рин, по­до... По­дож­ди ми­ну... Нет-нет, не ос­та­нав­ли­вай­ся, не... Всё нор­маль­но, прос­то дай мне... — он раз­жи­ма­ет паль­цы, вы­пус­кая во­лосы гно­ма из мёр­твой хват­ки, и пос­пешно рас­прав­ля­ет­ся с пу­гови­цами, рас­стё­гивая их го­раз­до быс­трее не­пос­лушных паль­цев То­рина. Он от­кло­ня­ет­ся на­зад и без­звуч­но сме­ёт­ся, ког­да То­рин рыв­ком стя­гива­ет ру­баш­ку с плеч и от­бра­сыва­ет в сто­рону, как толь­ко рас­стёг­ну­та пос­ледняя пу­гови­ца, и при­пада­ет ртом к его клю­чице.

— По­годи, стой... — пых­тит Биль­бо и сме­ёт­ся, зас­лы­шав, как гном вор­чит на кхуз­ду­ле, сто­ит хоб­би­ту отс­тра­нить­ся от ласк. — На­до... — он тя­нет во­рот миф­ри­ловой коль­чу­ги че­рез го­лову, и мгно­вени­ем поз­же его го­лых бо­ков ка­са­ют­ся ши­рокие ла­дони, нес­пе­ша, ос­то­рож­но и бла­гого­вей­но по­могая снять дос­пех. Биль­бо под­ни­ма­ет ру­ки, и То­рин мед­ленно ос­во­бож­да­ет его от миф­ри­ла. Биль­бо вспо­мина­ет­ся, как он в прош­лый раз по­могал ему на­девать коль­чу­гу, те­перь он зна­ет её глу­бокое зна­чение, и оно нес­ка­зан­ны­ми сло­вами по­виса­ет меж­ду ни­ми. То­рин об­ра­ща­ет­ся с миф­ри­лом не в при­мер ос­то­рож­нее и кла­дёт коль­чу­гу на стол, не от­ры­вая взгля­да от хоб­би­та.

Биль­бо ни­ког­да осо­бен­но не за­думы­вал­ся о собс­твен­ном те­ле. Не­кому бы­ло его по­казы­вать, а ес­ли кто и ви­дел, так в си­ту­аци­ях, ког­да хоб­би­ту бы­ло всё рав­но, как он выг­ля­дит. Но сей­час ла­дони То­рина ка­са­ют­ся его рё­бер, и гном от­кры­то смот­рит на не­го по­тем­невши­ми гла­зами, сколь­зит взгля­дом по гру­ди, и хоб­бит изо всех сил ста­ра­ет­ся не ёжить­ся под этим тя­жёлым взгля­дом. Биль­бо боль­но приз­на­вать, ка­ким нес­клад­ным он уро­дил­ся. По срав­не­нию с пле­чами гно­ма, его собс­твен­ные — сме­хот­ворное зре­лище, и хо­тя по шир­ским стан­дартам он до­воль­но жи­лис­тый, мыш­цы на жи­воте, что он за­рабо­тал в по­ходе, мо­гут впе­чат­лить хоб­би­та, но для гно­ма всег­да бу­дут ка­зать­ся слиш­ком мяг­ки­ми и ма­лень­ки­ми.

Мо­золи на ла­донях То­рина — на пра­вой го­раз­до твёр­же, чем на ле­вой, — ца­рапа­ют неж­ную ко­жу и уси­лива­ют ощу­щения в де­сят­ки раз. Биль­бо дро­жит под плав­ны­ми, уве­рен­ны­ми дви­жени­ями, что сколь­зят по бо­кам, по­том вниз к его ру­кам, за­мира­ют над мяг­кой ко­жей его жи­вота и про­водят по рёб­рам.

— Abnâm’sulum (Кра­сивый), — вы­дыха­ет гном, ус­тра­ивая од­ну ла­донь у хоб­би­та на пле­че, а дру­гой про­дол­жая лас­кать грудь. — Ты прек­ра­сен, — про­дол­жа­ет он, и Биль­бо при­ходит­ся нак­ло­нить­ся, что­бы по­цело­вать гно­ма, по­ка тот не ска­зал ещё что-ни­будь, от­че­го Биль­бо рас­сыплет­ся на ку­соч­ки.

— Так не­чес­тно, — за­яв­ля­ет хоб­бит, дёр­гая То­рина за во­рот­ник, и гном теп­ло улы­ба­ет­ся, вы­цело­вывая до­рож­ку на его ще­ке.

— Ме­ня всё ус­тра­ива­ет, — го­ворит он. Биль­бо фыр­ка­ет и рез­ко тя­нет гно­ма за ко­сич­ку, крас­нея, ког­да тот кла­дёт свои ру­ки по­верх его.

— Да­вай же, — бор­мо­чет Биль­бо, с тру­дом под­ни­ма­ясь и утя­гивая То­рина за со­бой. — Вста­вай. Да­же ду­мать не хо­чу о том, как дол­го мне при­дёт­ся всё это сни­мать.

— И час­тень­ко ты об этом ду­мал? — ух­мы­ля­ет­ся То­рин бес­по­доб­но раз­врат­ной улыб­кой и вдруг ока­зыва­ет­ся сов­сем-сов­сем близ­ко. Биль­бо вне­зап­но по­нима­ет, нас­коль­ко он боль­ше, вы­ше и мас­сивнее, и ка­ким кро­хот­ным хоб­бит чувс­тву­ет се­бя ря­дом. Го­лой ко­жи ка­са­ет­ся прох­ладный воз­дух, То­рин нак­ло­ня­ет­ся и, под­дёв паль­цем под­бо­родок Биль­бо, вов­ле­ка­ет его в мед­ленный, глу­бокий по­целуй.

— Ну же, — пов­то­ря­ет Биль­бо нет­вёрдым го­лосом и, хме­лея от сме­лос­ти, тя­нет ши­рокий ре­мень То­рина. — Я по­нятия не имею, как рас­стё­гива­ет­ся по­лови­на этих зас­тё­жек и шнур­ков, и тер­пе­ния вы­яс­нять, как имен­но они ра­бота­ют, у ме­ня нет.

То­рин сме­ёт­ся низ­ко и гус­то, скло­ня­ет­ся и це­лу­ет хоб­би­та, це­лу­ет без кон­ца, осы­пая гу­бы мел­ки­ми, ко­рот­ки­ми по­целу­ями, и мед­ленно рас­стё­гива­ет ре­мень, поз­во­ляя ему с глу­хим зво­ном упасть на пол. Биль­бо хва­та­ет его за го­лову и тя­нет к се­бе, что­бы уг­лу­бить по­целуй, крас­нея и зак­ры­вая гла­за, лишь бы не ви­деть улыб­ки То­рина и от­влечь­ся от ше­лес­та тка­ни и поз­вя­кива­ния коль­чу­ги. То­рин ра­зоб­ла­ча­ет­ся мед­ленно, ме­тодич­но, и Биль­бо не мо­жет смот­реть на это поч­ти слиш­ком ин­тимное дей­ство, по­это­му дер­жит гла­за зак­ры­тыми и всё вни­мание уде­ля­ет его гу­бам и язы­ку, чувс­твуя, как бу­ха­ет сер­дце с каж­дой но­вой упав­шей на пол де­талью одеж­ды.

Но дер­жать гла­за зак­ры­тыми ему поз­во­ля­ют не­дол­го. Паль­цы хоб­би­та нак­ры­ва­ют боль­шие ла­дони, вы­путы­ва­ют их из во­лос То­рина и мед­ленно, но уве­рен­но тя­нут вниз. Биль­бо ка­са­ет­ся его тон­кой, мяг­кой ниж­ней ру­баш­ки, но гном ве­дёт их ни­же, под ткань. Ла­дони Биль­бо за­мира­ют на от­кры­той ко­же, он тя­жело ды­шит в гу­бы То­рина и мед­ленно кла­дёт ру­ки ему на бо­ка. Ко­жа там мяг­че, чем он ду­мал, но это мяг­кость до­рогой зам­ши, скры­ва­ющей сталь, она сов­сем не по­да­ёт­ся под при­кос­но­вени­ями, мыш­цы под ней го­рячие и твёр­дые.

Биль­бо жму­рит­ся, по­нимая, как ди­ко дро­жат его ру­ки, ког­да он, на­конец, ре­ша­ет­ся про­вес­ти ими вы­ше. Но так, ес­ли не смот­реть, да­же ху­же, по­нима­ет он, по­тому что ле­вой ла­донью чувс­тву­ет все впа­дины и вы­пира­ющие шра­мы, пе­ресе­ка­ющие твёр­дые буг­ры мышц То­рина. Он ощу­ща­ет каж­дый вдох гно­ма, каж­дый рез­кий звук, что вы­рыва­ет­ся из его гру­ди, ког­да Биль­бо, со­бирая ру­баш­ку на за­пясть­ях, ве­дёт ла­доня­ми вверх.

— Ты в по­ряд­ке? — ти­хо и хрип­ло спра­шива­ет То­рин го­лосом, пол­ным тре­воги.

— Ага. Да... Я в по­ряд­ке. Всё нор­маль­но. Очень хо­рошо. Я прос­то... Тут столь­ко... — столь­ко ко­жи. И столь­ко То­рина. «Ве­ду се­бя как ду­рак», — по­нима­ет Биль­бо, сжи­ма­ет зу­бы, не­доволь­ный собс­твен­ной глу­постью, и зас­тавля­ет се­бя пос­мотреть. И это од­новре­мен­но в сто раз луч­ше и ху­же, по­тому что те­перь он ви­дит свои ла­дони у То­рина на гру­ди, а зад­ранная ру­баш­ка в са­мом де­ле от­кры­ва­ет мно­го го­лой ко­жи. И мышц. И до­рож­ку тём­ных во­лос, убе­га­ющую от пуп­ка к шта­нам. И очень, очень за­мет­ную вы­пук­лость в этих са­мых шта­нах, на ко­торую хоб­бит пя­лит­ся неп­ри­лич­но дол­го, преж­де чем под­нять гла­за вы­ше и за­мереть, по­пав под отя­желев­ший взгляд То­рина.

Гном бе­лозу­бо улы­ба­ет­ся, стя­гива­ет с се­бя ру­баш­ку, швы­ряя её в ку­чу ос­таль­ной одеж­ды на по­лу, и сце­ловы­ва­ет с Биль­бо его оше­лом­лённое вы­раже­ние.

Ес­ли рань­ше дви­жения бы­ли плав­ны­ми, тя­гучи­ми, как па­тока, то те­перь они по­хожи на ры­вок и па­дение в без­дну. То­рин при­тяги­ва­ет его к се­бе, ка­са­ет­ся ко­жей об­на­жён­ной гру­ди, его сер­дце бь­ёт­ся нап­ро­тив, и хоб­бит цеп­ля­ет­ся за твёр­дые пле­чи, что­бы удер­жать­ся на но­гах. Го­лос Биль­бо ло­ма­ет­ся, ему не­чем ды­шать, То­рин ры­чит, и этот звук от­да­ёт­ся во всём те­ле хоб­би­та. Вся скром­ность и сму­щение, ко­торые пе­репол­ня­ли его се­кун­ды на­зад, ис­па­ря­ют­ся, и Биль­бо хва­та­ет­ся за не­го, поч­ти за­бира­ет­ся ему на ко­лени, а гном, спо­тыка­ясь, та­щит его к пос­те­ли.

Они чуть не па­да­ют, за­путав­шись в ру­ках и но­гах, по­тому что То­рин хо­чет оп­ро­кинуть Биль­бо на пу­шис­тые ме­ховые пок­ры­вала, но хоб­бит ни в ка­кую не же­ла­ет раз­жи­мать хват­ку на его пле­чах. Не раз­мы­кая по­целуя, они ед­ва не ска­тыва­ют­ся на пол ме­шани­ной тел, но Биль­бо в пос­ледний мо­мент от­ры­ва­ет­ся от губ То­рина и за­пол­за­ет на кро­вать. Сто­ит хоб­би­ту ока­зать­ся на пок­ры­вале, То­рин тут же нак­ры­ва­ет его те­ло сво­им, при­жимая к мат­ра­су жар­ким по­целу­ем и сво­им ве­сом. Биль­бо без кон­ца гла­дит его спи­ну, ти­хо сто­нет и чувс­тву­ет, что ок­ру­жив­ший его тя­жёлый ко­кон теп­ла и лас­ка­ющие ру­ки То­рина — единс­твен­ное, что не да­ёт ему сой­ти с ума от про­ис­хо­дяще­го.

— Amral'imê (Лю­бимый мой), — за­дыха­ясь, шеп­чет гном в его рас­кры­тые гу­бы, и Биль­бо мо­жет толь­ко ти­хонь­ко ох­нуть, слу­шая, как его собс­твен­ное хрип­лое ды­хание эхом от­да­ёт­ся в го­лове. То­рин ло­жит­ся свер­ху, и хоб­бит, не ду­мая, раз­во­дит но­ги, что­бы ему бы­ло удоб­нее, и ока­зыва­ет­ся со­вер­шенно не го­тов к поч­ти не­выно­симо жар­ко­му да­же сквозь слои одеж­ды при­кос­но­вению их воз­буждён­ных чле­нов.

— Fasâk (Прок­лятье), Биль­бо, — сто­нет То­рин глу­боким над­трес­ну­тым го­лосом.

Хоб­бит ти­хо оха­ет и от­ки­дыва­ет го­лову на пок­ры­вало, от­ча­ян­но пы­та­ясь вдох­нуть.

— Всё хо­рошо? — То­рин пок­ры­ва­ет по­целу­ями его лоб, щё­ки и нос.

— Чт... Что? — смар­ги­ва­ет хоб­бит, сно­ва сто­нет, ког­да гном чуть сме­ща­ет свой вес, и ста­ра­ет­ся вспом­нить, что та­кое речь и как она ра­бота­ет. — Что? Да. Да, всё хо­рошо, мне хо­рошо. То­рин, не... По­жалуй­ста, не про­си ме­ня сей­час те­бе связ­но от­ве­чать!

Гном вы­дыха­ет и при­жима­ет­ся к его лбу сво­им, упи­ра­ясь лок­тя­ми по обе сто­роны от его го­ловы, и ос­то­рож­но тол­ка­ет­ся бёд­ра­ми. От го­ряче­го, тя­гуче­го дви­жения Биль­бо ца­рапа­ет пле­чи гно­ма, а его ти­хие, зах­лё­быва­ющи­еся воз­ду­хом всхли­пы то­нут в низ­ком, рас­ка­тис­том сто­не То­рина.

— Fasâk! — ши­пит гном, мед­ленно и плав­но ка­чая бёд­ра­ми. — Биль­бо. Ска­жи, ес­ли ты хо­чешь... Ес­ли мне на­до...

— Да, да, хо­рошо, толь­ко... — Биль­бо от­ры­ва­ет­ся от кро­вати, за­кусы­вая гу­бу и встре­чая его дви­жения, и это­го при­кос­но­вения слиш­ком мно­го и яв­но не­дос­та­точ­но. — Да, что бы ты ни при­думал. Хва­тит ме­ня спра­шивать, я ни­чего­шень­ки не со­об­ра­жаю.

— Ес­ли ты не...

— Ес­ли мне что-ни­будь не пон­ра­вит­ся, я те­бе вре­жу! — сры­ва­ет­ся Биль­бо, бо­рясь с ис­ку­шени­ем уда­рить иди­от­ско­го гно­ма пря­мо сей­час за то, что он пос­то­ян­но пре­рыва­ет­ся. — И что ты там хо­тел рань­ше... Это бы­ло прек­расно, так что... Ох! — То­рин сле­ду­ет сло­вам хоб­би­та не­укос­ни­тель­но и пре­рыва­ет его рез­ким тол­чком и вце­пив­ши­мися в ухо зу­бами.

— Izril'ê 'ubd'mê maigrifi'ê (Я хо­чу об­ласкать всё твоё те­ло), — жар­ко вы­дыха­ет То­рин над са­мым его ухом, и Биль­бо по­нятия не име­ет, что это зна­чит, но всё рав­но ки­ва­ет и ку­са­ет гу­бы, ког­да То­рин тя­нет­ся к пу­гови­це на его шта­нах и рыв­ком тя­нет их вниз. Вся скром­ность хоб­би­та дав­ным-дав­но уле­тучи­лась, и он с го­тов­ностью под­ни­ма­ет бёд­ра и су­матош­но дры­га­ет но­гами, что­бы по­быс­трее из­ба­вить­ся от ме­ша­ющей одеж­ды, а по­том хва­та­ет­ся за шну­ров­ку на шта­нах гно­ма.

— Дай я... — шеп­чет То­рин, скло­ня­ет­ся к Биль­бо, от­ча­ян­но це­луя и ски­дывая са­поги и шта­ны на пол.

Биль­бо раз­ры­ва­ет по­целуй и от­ки­дыва­ет­ся на кро­вать, но за­мира­ет на пол­пу­ти, по­тому что те­перь ему от­кры­ва­ет­ся прек­расный вид То­рина це­ликом. Мощ­ное те­ло пок­ры­то шра­мами, а тём­ные во­лосы толь­ко под­чёрки­ва­ют ши­рину его гру­ди и уво­дят взгляд хоб­би­та вниз к очень за­ин­те­ресо­ван­но­му на­лито­му чле­ну.

— Ой, — пи­щит Биль­бо и за­быва­ет зак­рыть рот, бо­ги, нель­зя так пя­лить­ся, но ещё чуть-чуть — и хоб­бит рас­сыплет­ся в ис­те­рич­ном хи­хиканье, по­тому что его зах­лёсты­ва­ет ощу­щени­ями, и То­рин та­кой не­веро­ят­ный и на­виса­ет над хоб­би­том, при­жимая к кро­вати сво­ей уве­рен­ной си­лой, а Биль­бо вдруг ду­ма­ет: дол­жно быть, вот оно как, за­нимать­ся лю­бовью с ожив­шим ка­мен­ным мо­ноли­том. Он вспо­мина­ет, как пос­ме­ивал­ся над тем, что То­рину всег­да уда­валось ос­та­вать­ся не­ре­аль­но кра­сивым, и те­перь всё это в оче­ред­ной раз под­твержда­ет­ся.

— Ка­кие-ни­будь жа­лобы? — ух­мы­ля­ет­ся гном, прид­ви­га­ясь бли­же и ог­ля­дывая Биль­бо тя­жёлым, го­лод­ным взгля­дом.

— Нет. Нет-нет-нет... Аб­со­лют­но ни­каких. Жа­лоб. Ни од­ной, — хоб­бит всё же хи­хика­ет и про­водит ла­донью по гру­ди То­рина, чувс­твуя, как кру­жит­ся го­лова. То­рин нак­ло­ня­ет­ся и мед­ленно, глу­боко це­лу­ет Биль­бо, прос­ле­живая ла­доня­ми его пле­чи и бёд­ра, а по­том спус­ка­ет­ся ни­же, об­хва­тыва­ет и сжи­ма­ет его зад.

— Abnâm'sulum (Кра­сивый), — сно­ва шеп­чет гном, по­кусы­вая его при­пух­шие гу­бы. То­рин ло­жит­ся пол­ностью, пе­реп­ле­тая свои но­ги с но­гами Биль­бо, и смех уми­ра­ет, ус­ту­пая мес­то ти­хим, за­дыха­ющим­ся сто­нам.

Биль­бо за­киды­ва­ет но­ги То­рину на та­лию, и вскрик, ког­да их воз­буждён­ные чле­ны на­конец-то ка­са­ют­ся друг дру­га, то­нет в по­целуе. Биль­бо те­ря­ет­ся в жар­ких, сколь­зя­щих дви­жени­ях. Стон, что вы­рыва­ет­ся из гру­ди гно­ма, слов­но вы­бива­ет из Биль­бо ды­хание, а ког­да ши­рокая ла­донь смы­ка­ет­ся на них обо­их, хоб­би­та прон­за­ет дрожью и вы­гиба­ет на пос­те­ли.

— То­рин!

— Fasâk! — Гном креп­ко сжи­ма­ет ла­донь на их чле­нах, и Биль­бо зах­лё­быва­ет­ся ощу­щени­ями ше­рохо­ватой, мо­золис­той ру­ки и шёл­ко­вой глад­кости го­ряче­го пуль­си­ру­юще­го воз­бужде­ния. — Про­дол­жай, — за­дыха­ет­ся То­рин. — Amral'im'ê (Лю­бимый), Биль­бо, го­вори моё имя.

И имя То­рина — единс­твен­ное, что мо­гут вы­гово­рить гу­бы хоб­би­та, единс­твен­ное, что за­пол­ня­ет его ра­зум. Биль­бо вы­рыва­ет­ся из по­целуя, что­бы глот­нуть воз­ду­ха, уты­ка­ет­ся ли­цом в пле­чо гно­ма и что есть сил хва­та­ет­ся паль­ца­ми за его спи­ну. Кра­ем соз­на­ния он по­нима­ет, что вон­за­ет ног­ти в ко­жу, но сей­час это всё, что спо­соб­но удер­жать Биль­бо нап­ла­ву сре­ди сколь­зя­щих, влаж­ных дви­жений, хрип­лых сто­нов и глу­хих прок­ля­тий То­рина.

Биль­бо ка­жет­ся, его буд­то пру­жину зак­ру­чива­ют всё ту­же и ту­же. Те­ло сот­ря­са­ет дрожью от нес­конча­емо­го по­тока ощу­щений, и он шеп­чет имя То­рина как мо­лит­ву, лишь бы не сой­ти с ума в этом во­дово­роте. Ру­ка сос­каль­зы­ва­ет со спи­ны гно­ма и вцеп­ля­ет­ся в ме­ховое пок­ры­вало над го­ловой. То­рин сме­ща­ет­ся, упи­ра­ет­ся лок­тем в кро­вать так, что­бы пой­мать его ру­ку, но и не прек­ра­щать дви­жений дру­гой ла­донью.

— Биль­бо, amral'mê (я люб­лю те­бя). Maigrifi'mê (Обо­жа­емый мой), Биль­бо, — ло­ма­ющим­ся го­лосом шеп­чет гном, сры­ва­ясь на низ­кие, гор­танные сто­ны, и Биль­бо чувс­тву­ет, как на­чина­ет рас­пускать­ся рас­ка­лён­ная до­бела пру­жина. Ног­ти ца­рапа­ют спи­ну, паль­цы от­ча­ян­но стис­ки­ва­ют при­жима­ющую его к пос­те­ли ру­ку, и те­ло вы­гиба­ет ду­гой.

— То­рин!.. То­рин, я... — Ор­газм нак­ры­ва­ет его с та­кой стре­митель­ной си­лой, что Биль­бо, вне­зап­но для се­бя за­дыха­ясь и да­вясь ти­хим сто­ном, дро­жит и из­ли­ва­ет­ся в ру­ку То­рина.

Гном ут­робно ры­чит ему в ухо и сжи­ма­ет ла­донь на пок­ры­вале так рез­ко, что Биль­бо бо­ит­ся, как бы он не сло­мал ему за­пястье, но очень ско­ро ему ста­новит­ся всё рав­но, по­тому на жи­вот ему па­да­ют гус­тые го­рячие кап­ли. Их обо­их тря­сёт, но они не от­пуска­ют друг дру­га, а хрип­ло ды­шат, ста­ра­ясь пе­ревес­ти дух.

— О, бо­ги бла­гос­ло­вен­но­го Ши­ра... — взды­ха­ет Биль­бо, дро­жа и воз­вра­ща­ясь в соз­на­ние. То­рин, всё ещё пы­та­ясь пой­мать ды­хание, сла­бо це­лу­ет его и с глу­хим, низ­ким вздо­хом ва­лит­ся на пос­тель ря­дом с хоб­би­том, тут же ук­ла­дывая его го­лову се­бе на грудь.

Биль­бо об­ни­ма­ет его за та­лию и, све­тясь от счастья, у­ют­но ус­тра­ива­ет ма­куш­ку у гно­ма под под­бо­род­ком. Те­ло но­ет, но­га за­неме­ла, и ко­жа на шее на­чина­ет че­сать­ся там, где её рас­ца­рапа­ла бо­рода То­рина, но Биль­бо нет до это­го ни ма­лей­ше­го де­ла.

— С воз­вра­щени­ем до­мой, — рас­ка­тис­то бор­мо­чет То­рин, и Биль­бо без­звуч­но сме­ёт­ся, по­удоб­нее сво­рачи­ва­ясь у не­го под бо­ком.

— На­до ча­ще ку­да-ни­будь у­ез­жать, ес­ли ты всег­да ме­ня бу­дешь так встре­чать.

То­рин силь­нее сжи­ма­ет его в креп­ких объ­яти­ях.

— Нет, — ти­хим, без­за­щит­ным го­лосом го­ворит гном. — Ни­ког­да боль­ше.

Биль­бо пос­пешно ки­ва­ет и стис­ки­ва­ет его в от­вет.

— Нет, ко­неч­но нет. Ни­куда я боль­ше не де­нусь, — ус­по­ка­ива­ет его Биль­бо, и То­рин рез­ко, глу­боко взды­ха­ет и за­рыва­ет­ся но­сом в во­лосы у не­го на ма­куш­ке.

— Не ока­жись сном... — еле слыш­но шеп­чет То­рин, и Биль­бо не впол­не уве­рен, что эти сло­ва во­об­ще пред­назна­чались для его ушей. Он по­вора­чива­ет­ся, бе­рёт его ли­цо в ла­дони и неж­но це­лу­ет. То­рин за­мет­но рас­слаб­ля­ет­ся, взды­ха­ет и от­ве­ча­ет ему ко­рот­ки­ми, лас­ко­выми по­целу­ями.

— Это не сон. Я здесь, чес­тное сло­во. И бу­ду ря­дом с то­бой с ут­ра и все ут­ра пос­ле. Я вер­нулся.

На гу­бах То­рина мед­ленно за­гора­ет­ся улыб­ка, та­кая от­кры­тая и счас­тли­вая, что Биль­бо пря­чет пы­ла­ющее ли­цо у гно­ма на гру­ди. То­рин об­ви­ва­ет его ру­ками, и в ук­рывшей их ти­шине слыш­но толь­ко их ти­хое, раз­ме­рен­ное ды­хание.

Биль­бо не­замет­но за­сыпа­ет. При­ходит ут­ро, и он, как и обе­щал, встре­ча­ет его ря­дом с То­рином. Как и сле­ду­ющее ут­ро, и то, что при­ходит за ним, и все ут­ра их дол­гих-дол­гих лет.