Work Text:
"Ночь - богиня, ночь - владыка. Ночь шагает по ступенькам, не спеша, почти неслышно. Ночь крадет и возвращает, ночь уверенно не знает, что скрывают ее дети, пряча сердце под полой. Ночь - для ревности и боли, ночь - для бездны и свободы, ночь - для страсти, ночь - для сказки, для упрямцев; карты, знаки, луны, звезды, слезы, нежность на ладони, ночь! Она для нас с тобой".
- Из ритма выпадаешь, - покачал головой Бенат, заглядывая любовнику через плечо. - Впрочем, я более чем уверен, что когда ты прочитаешь их вслух в Белом Зале, это будет названо весьма интересным отступлением от канонов. У тебя даже появятся последователи…
- Я не собираюсь это читать в Белом Зале, - Итурри отложил планшет и перевернулся на спину, закинув руки за голову. Усмехнулся. - Меня не поймут. Да и не время сейчас, верно? Когда все слагают стихи о будущем императоре, слагать стихи о времени суток… неразумно.
Бенат улыбнулся отражением, смахнул волосы, упавшие на высокий лоб Итурри.
- Ночь - она для нас с тобой? - продекламировал. Коснулся губами виска. Тягучая, невозможная нежность захлестывала его с головой. - Мне странно думать, что стихи могут поторопить Господина-Отца с выбором.
- И не поторопят. Только глупцы могут надеяться, что добьются этого лестью. Его императорское величество купается в лести ежедневно и ежечасно, у него давно выработался к ней стойкий иммунитет. Но! - он зарылся пальцами в волосы партнера. - Мы и так слишком долго не выдавали на-гора нашу порцию…
- Ты напишешь их для меня? Мне бы не хотелось обращаться за этим к матери, она и так слишком занята, а творчество ее прислужниц вязнет на зубах.
Итурри Кети коротко рассмеялся. Потянулся губами за поцелуем.
- А кто говорил, что стихосложение - занятие для женщин? - его смех мелодичным переливом колокольчиков упал в ночную тишину.
- Это я говорил не о тебе, - нашелся Бенат. - К тому же, если я напишу их сам…
Они смеялись вместе, лежа в объятиях друг друга. Два одинаково тонких браслета на запястьях - в узорчатое переплетение нитей они сами вплели по два волоса. Зеленовато-черных, как вороново крыло, и золотисто-медовых, как перо райской птицы. Двойная звезда. Тактик и стратег. Воин и экономист. Тонкая, умелая дипломатия. Знание истории. Умение внушать другим собственные мысли. Совершенные творения своих матерей.
Вот уже пять лет они играли теней друг друга, не слишком афишируя своих отношений, но и не пытаясь спрятаться - как можно всерьез рассчитывать спрятать подобное в Райском Саду? Умеющие видеть - видели, знающие - знали, что за сыном императора, так или иначе, следует сын созвездия Кети. Слишком многое они решали вдвоем, слишком опирались друг на друга - они знали об этой своей уязвимости, но ничего не желали с ней поделать. Они шли на сознательный риск, играя в придворные игры. Но не могли отказать себе в удовольствии идти рядом.
*
Император сидел в кресле, внимательно слушал соображения своего сына о будущей реформе. Да, система образования - несколько устарела. Слишком много внимания классическим наукам, слишком мало новым, современным исследованиям. Более того, ему об этом уже говорили. Несколько другими словами, но все же.
- Достаточно, Флетчир, - легкий взмах руки в останавливающем жесте. - Остальное я прочту в твоем отчете.
- Как будет угодно Господину-Отцу, - склонился в поклоне сын.
Его величество кивнул и встал из кресла. Время для паузы и коротких раздумий о насущном.
- Мне угодно обсудить с тобой будущее, - он поманил к себе принца, и тот послушно встал рядом с ним у окна.
- Отсюда не видна вся наша империя, - мягко начал император, - но у нас достаточно окон, чтоб рассмотреть ее. Но дело не в этом. Ты знаешь, что я уже достаточно утомлен властью. Это правда. И теперь тебя, наверняка, волнует, кого я назову своим наследником.
- Я постараюсь достойно и со всей ответственностью принять любое Ваше решение, Господин-Отец.
Легкий кивок, означающий "иного ответа я бы не принял".
- А чье имя ты назвал бы на моем месте?
Вопрос был ожидаем, но заставил задуматься, формулируя наиболее верный ответ.
- Бената. Мой старший брат обладает всеми необходимыми качествами для столь высокого поста: ответственностью, политической прозорливостью, гибкостью мышления. Кроме того, он отлично проявил себя на должности управляющего сектором и пользуется заслуженным уважением.
- Хорошо, - еще один кивок. - А что ты отнесешь к его недостаткам?
- Излишнюю категоричность суждений. Склонность к милитаристскому решению проблем, - Флетчир сделал паузу и со вздохом добавил:
- И Итурри Кети. Он зависит от его суждений.
- Ты считаешь, что твой брат не умеет мыслить самостоятельно? - полуулыбка на императорских губах могла быть равно насмешкой и одобрением.
- Нет. Но он старается обговорить все сколько-нибудь важные вопросы с ним. Это настолько уже стало привычным для него, что он не принимает более ничьих суждений. Если они разойдутся - или, что опаснее, если Кети умрет, - его решения могут иметь ошибочный характер.
- А что, ты думаешь, случится, если императором станет один из его братьев?
- Существуют две вероятности: первая - в том случае, если перед ними будет поставлена достаточной сложности задача, весьма вероятно плодотворное сотрудничество. Однако вторая вероятность более обоснована - Бенат слишком амбициозен, чтоб играть на вторых ролях. Это может расколоть империю, как минимум, политически.
- Все верно, - довольно кивнул император. - Благодарю, ты можешь идти.
Флетчир еще раз поклонился, запахнул накидку и вышел из отцовского кабинета. Он был уверен, что правильно понял отца.
*
- Это будет Флетчир, - покачал головой Итурри и уронил лицо в ладони. - Теперь это ясно, как белый день.
- Ты думаешь, Господин-Отец уже определился?
- Уверен в этом. Если ты мне правильно передал разговор с ним…
- Значит, Флетчир, - Бенат дернул плечами. - Хорошо хоть не Тайер.
Итурри невесело усмехнулся. Им обоим было хорошо известно, что старший сын императора в качестве кандидатуры для наследования даже не рассматривался. А остальные сыновья - были еще слишком молоды.
- Ты отозвал своих людей? - рука легла на плечо сидящему, слегка сжала, словно пыталась незаметно встряхнуть.
- Да. Успел.
- Возможно, стоило сделать попытку.
- Уже нет.
- Отцу некем было бы нас заменить…
- Нет. Что ты думаешь - сейчас вся служба безопасности занята его охраной! Нас раскатали бы, как ковер по асфальту. Сейчас нам стоит затаиться и подождать, вдруг Тайер или младшие попробуют взбрыкнуть…
Тихий писк сигнала на мгновение привлек их внимание и заставил Итурри осечься на полуслове.
- Дождались, - коротко бросил Бенат, выводя на экран изображение внешнего сада. Вдоль периметра медленно двигались серые бронированные тени, постепенно оцепляя усадьбу.
"Это я виноват", - читалось в, на мгновение широко распахнувшихся, серых глазах его друга, но тратить время на слова они не стали. Дело войны было делом Бената, он отдал несколько приказов своим гем-офицерам, и они начали спускаться по лестнице вниз. Запасной прогулочный аэрокар услужливо мигнул огнями. Даже слишком услужливо.
- Это…
- Я знаю. Но до яхты мы должны успеть добраться.
- С меньшим весом горючего точно хватит.
- Я знаю, - ему пришлось чуть ли не силком запихивать Итурри в машину. - Я знаю.
Он повторял это "я знаю" мысленно весь их недолгий полет. Им пришлось сесть, чтоб дозаправится. Они дозаправились - и сменили кар. И даже успешно долетели.
Но тот, кто поднялся на борт яхты вторым, слишком поздно уловил привкус взрывчатого газа в воздухе, слишком поздно крикнул: "Не стрелять!".
Это было ошибкой. Ночь не только дарила, но и отбирала.
Но им просто нравилось идти по этим дорогам вместе.
*
"Конечно, это просто ужасно", - говорили в Райском Саду.
"Всему виной - завышенное самолюбие", - шептали в Райском Саду.
"Но это так поэтично - самоубийство на Озере Влюбленных", - обсуждали в Райском Саду.
Флетчир Джияджа готовился к церемонии Посвящения и слушал. Он думал о последнем разговоре с братом, о разговоре с отцом, о копиях незаконченных документов с рабочего планшета Итурри Кети. Он думал, что история вышла весьма поучительна, что есть предел тому, что можно разделить. Власть делить нельзя, ответственность делить нельзя - от этого они теряют свою суть. Как бы ни было велико желание всегда иметь кого-то на кого можно опереться. Как бы ни было велико желание не просто, просыпаясь, целовать чужие губы, но спрашивать у этих губ совета и верить им, как себе. Кто-то может однажды захотеть большего, кто-то может захотеть это использовать… да и просто невозможно идти вперед, постоянно оглядываясь на свою тень.
Он думал о том, что убийство из зависти может быть приторно сладким. До оскомины на памяти.