Chapter Text
Всё складывается удачно, думает Рей. Она окидывает взглядом растения, которыми украшена комната: они тянутся ввысь из лотков и свешиваются из подвешенных на крюках чаш, теснясь на её солнечном балконе. Похоже, их слишком много. Каждый раз, отправившись на прогулку по холмам, она не может удержаться, чтобы не принести домой новый экземпляр. И каждый раз, когда кто-нибудь выбирается в другие системы, чтобы пополнить запасы или привезти кандидата, они возвращаются с самым странным, диковинным растением в подарок — и это уже начинает тревожить.
Она вспоминает, что надо срезать головки цветов на последнем из таких «подарков»: раскрывшись, они норовят цапнуть за пальцы. Ещё она проверяет суккулент — его тоже, похоже, надо подрезать. Шорох среди растений у неё за спиной привлекает её внимание.
— Аникка, довольно воды, — говорит она. — Не все растения так же любят купаться, как ты.
Малышка — сплошные заросли чёрных волос, а не девочка — поворачивает в её сторону голову, продолжая лить воду из лейки, которую держит в руке. По каменному полу растекается лужа.
— Они хотят попить, — возражает она.
— Иди сюда, я тебе что покажу, — говорит Рей, надеясь отвлечь её от дальнейшего благонамеренного губительства. Аникка послушно подбегает, Рей сажает её к себе на бедро и показывает суккулент в форме миниатюрного деревца.
— Это одно из первых растений, которые у меня появились, когда я сюда приехала. Ему ровно столько, сколько и тебе.
— Шесть? — спрашивает Аникка и протягивает липкую ладошку, чтобы ухватить за листик. Рей отодвигается вместе с ней, зная, что лист будет оторван при малейшей возможности.
— Кажется, его подарил мне твой папа, — припоминает Рей. — Мы поругались, и он так извинялся, чтобы не просить прощения.
Всё это было в глубокой древности, думает Аникка, и, возможно, случилось во времена первого джедая. В её глазах, шестилетнее растение росло здесь всегда, её семья всегда жила на Лин-Сен, и всегда её родители ссорились. Рей замечает, что дочь отвлеклась, — и кое-что ещё.
— У тебя волосы спутались, милая, — говорит она.
Аникка крепко прижимает ладошки к волосам, зная, что за этим последует.
— Нет!..
— Пойдём возьмем расческу, — говорит Рей.
— Нет! — отчаянно вопит Аникка и принимается яростно извиваться на руках у Рей, которая заносит её в комнату — к постели и к расчёске, которую Рей держит на прикроватной тумбочке.
— Сиди смирно!
— Ты дёргаешь! — плачет она.
— Так не давай им путаться, — бессердечно говорит Рей, продирая расчёску сквозь колтун и игнорируя утрированные взвизги Аникки.
Волосы Аникки выводят её из себя даже в лучшие дни. Не совсем понятно, в кого они такие. Пусть цветом она и пошла в отца, у него волосы не такие толстые. И они нисколько не похожи на мягкие кудри брата, по которым мечтательно вздыхают иные младшие воспитанницы. Её шевелюра скорей напоминает птичье гнездо из тугих завитков, растущих во всех направлениях, куда пожелают. Несколько минут после расчёсывания они лежат красиво, но стоит Рей повернуться спиной — и Аникка наверняка найдёт способ разлохматить любую причёску.
Распутав самый жуткий колтун, Рей принимается за остальное.
— Хочешь, заплету их тебе? — спрашивает она, заметив, что у Аникки всё ещё истерзанный вид. — Как у бабушки?
— Да, — угрюмо говорит Аникка.
Рей принимается за дело, но не успевает она закончить, как от двери раздаётся мелодичный звук.
— Войдите! — зовёт Рей, а Аникка в тот же миг извлекает из поясной кобуры игрушечный бластер, готовая взять любого нарушителя на мушку.
Входит молодой тогрута: кожа — медная, монтралы — со светлыми полосами. Рей приветственно улыбается.
— Тэнаан.
Один из её первых учеников и, без сомнений, лучший.
— Магистр, — говорит он, склоняя голову и опасливо поглядывая на Аникку. — Тёмные выдвинулись и скоро будут.
— Спасибо, — говорит Рей. — Можешь проводить их вниз, когда они прибудут?
Тэнаан так долго медлит с ответом, что она вновь кидает на него взгляд.
— Что на этот раз не так?
— Уверен, вам самой лучше встретить их, магистр, — говорит он с таким старательно нейтральным выражением лица, что она не верит ему ни на секунду.
— Он страшнее лает, чем кусает, ты же знаешь, — мягко журит она его.
Аникка хихикает и щёлкает на Тэнаана зубами.
— Да, но всё же мне не хотелось бы подвергаться ни тому, ни другому, а в разговоре он уже был немного… резок, — говорит Тэнаан.
Рей поднимает взгляд к потолку, простирая чувства за пределы комнаты, по хорошо проторенному пути. Она улавливает намёк на что-то, вроде запаха в воздухе перед тем, как на горизонте соберутся грозовые облака.
— Понимаю, — вздыхает она, глядя на недочёсанный одуванчик из волос. — Ладно. Но с этим разберёшься за меня.
— Я хочу пойти! — протестует Аникка.
— Только после того, как дашь Тэнаану привести волосы в порядок, — отвечает Рей, вручая остолбеневшему парню расчёску. Правда, её заботят не волосы, а готовность Бена проявлять терпение с Аниккой в его нынешнем настроении.
— И что мне с этим делать? — спрашивает Тэнаан с растущей тревогой.
— Причеши ей волосы, чтоб они хорошо лежали.
— А ей не будет больно?
— Волосы ничего не чувствуют — и не давай ей обижать тебя! Верю в тебя, Тэнаан.
Она хлопает его по плечу.
— Считай, это ещё один урок.
— Как тот «урок», когда я нёс вашу мебель вверх через три лестничных пролёта? — спрашивает он.
— Именно!
Она оставляет ученика и дочь, которые, сойдясь в волевом поединке, недоверчиво сверкают друг на друга глазами, и уходит по каменным проходам.
Теперь это совсем другое место. Когда она прилетела, оно было в плену у зелени, в пыли и завалах. Пришлось много потрудиться, отбивая храм у природы; некоторые помещения так и не получилось расчистить, но в остальных удалось восстановить почти что былое великолепие.
Рей быстро шагает по светлым и просторным оживлённым коридорам. Иногда ей удивительно, как быстро разрослась всего за несколько коротких лет её община. Она обходит пару ремонтных дроидов и кивает группке служителей Церкви Силы. Они не чувствительны к Силе, но с момента, как услышали о новом ордене, жаждали примкнуть к нему в качестве помощников. Это благодаря им Рей нашла себе первых учеников, вроде Тэнаана.
Сейчас община растёт так быстро, что Рей уже не может без них обходиться.
Когда-то она боялась, что потенциальных джедаев будет трудно найти, но теперь, кажется, недели не проходит, чтобы она не прослышала о новом кандидате, которого надо оценить.
Рей обходит стороной центральный тренировочный зал. У младших воспитанников — час медитации, и им бывает трудно сосредоточиться даже тогда, когда через них никто не пробирается. Извивающимися проходам она идёт наверх к ангару, расположенному на прикрытой стороне горы, где прохладней всего, и ждёт там, укутавшись поплотней в белую накидку.
Благо, долго ждать не приходится: расстояние от Храма Лин не велико. Вскоре нарастающий гул двигателей нарушает тишину, и глянцевый чёрный шатл разрезает безупречную синеву неба. Он садится с шелестом, расталкивая воздух, который взметает волосы и одежду Рей. Корабль не успевает как следует устроиться на опорах, как входной люк отъезжает и вниз спрыгивает высокая фигура.
— Тэм! — окликает она, просияв.
Однако Тэм отстранён и бледен. Он шагает к ней и принимает её объятия, но Рей чувствует: он явно разозлён.
— Что такое? — спрашивает она, вглядываясь в его покрытое родинками лицо.
— Достал. С меня хватит, — шепчет Тэм, едва шевеля губами. Он бросает выразительный взгляд на затихающий шатл. — Он тебе сам расскажет.
Ой-ой. Рей вздыхает про себя, а Тэм стремительно, словно он ни мгновения больше здесь находиться не может, уходит. В шлюзовом проёме шатла появляется другая фигура, которая дожидается, пока трап полностью выйдет, и лишь затем спускается.
Бену всегда был присущ грозный вид, а его манера держаться холодно и пренебрежительно сегодня особенно впечатляет. Впрочем, встретившись с Рей взглядом, он немного смягчается. Он, как обычно, в чёрном, шея закрыта, облик в должной мере внушает робость, но ей становится забавно, когда он поднимает руку, чтобы убрать пятернёй волосы со лба, и Рей замечает край белого рукава.
Она чуть уловимо улыбается ему.
— Позволь узнать.
— Нет. Опять поругаемся, — коротко говорит он. — Куда он делся?
— Наверное, пошёл предстать перед обожательницами. Знаешь, порой это ужасно неудобно. Стоит ему явиться, как вся сосредоточенность воспитанниц немедленно вылетает в иллюминатор.
Бен лишь хмыкает.
— Ты меня пригласила не просто так. Давай к делу.
— А может, я пригласила тебя, чтобы насладиться искромётным общением с тобой? — парирует она.
Взгляд тёмных глаз скользит по ней, и Рей даже узы Силы не нужны, чтобы прекрасно понять, какого рода общение он себе представляет.
— Быть может, позже, — говорит он.
Она берёт его под руку.
— Сюда, любимый, — говорит она и уводит его.
— Как её зовут? — спрашивает Бен по дороге.
— Майя, — отвечает Рей. — Она человек, родом откуда-то с Внешнего кольца... Кажется, с Майгито. Совсем юная, ещё пятнадцати нет, но жизнь её побила. Сюда её подбросили люди, называвшие себя её "хозяевами". У неё проявились способности в Силе, и они решили, что с ней хлопот не оберёшься. Будь с ней помягче.
— Так ведь ничего не добьёшься.
— Я серьёзно. Поначалу всё шло неплохо, она очень старалась вписаться. Но... на прошлой неделе она выбила зуб одному мальчику, когда тот слишком громко смеялся, и пошло-поехало.
— У меня не школа для трудных подростков, — насмешливо напоминает он.
— Если бы всё было так просто, я не стала бы за тобой посылать, — говорит Рей.
Небольшая группка служителей расступается перед ними в коридоре. В другой раз они бы улыбнулись и поприветствовали Рей, но когда с ней рядом Бен, они не раскрывают рта и отводят глаза. В то время как младшие воспитанники по большей части не знают или не задумываются об истории Бена Соло, те, кто постарше и помнят, какой ужас наводил Первый орден, держатся с опаской. Но покуда Рей держит его под руку, они ничего не скажут.
— Сюда, — говорит Рей и останавливает его перед арочным проходом в одну из спален.
В комнате в ряд стоят двенадцать кроватей, и в ней никого нет, кроме девочки, которая пытается медитировать возле одной из них. Рей вздыхает. Майе следует быть внизу в тренировочном зале вместе с остальными, но последнее время она всё больше и больше замыкается.
— Майя, — тихо зовёт Рей.
Тусклые светлые волосы взлетают в стороны, когда подросток оборачивается с видом загнанного полудикого зверя.
— Магистр Рей, — говорит она и поднимается на ноги, чтобы поклониться.
Взгляд её падает на Бена, и она замирает в полусогнутом положении.
— Ты знаешь, кто я? — спрашивает Бен.
— Магистр Соло, — бормочет она. — Вы отец Тэмерона... глава Ордена Лин.
— Помимо прочего, — говорит он, проходит дальше в комнату и обходит девочку кругом. — Магистр Рей считает, что ты бы хорошо вписалась в мой орден.
Майя бросает быстрый взгляд на Рей.
— Потому что она думает, что я тёмная. Думает, я испорченная.
Рей вздрагивает.
— Я не думаю, что ты испорченная, Майя, — говорит она ласково, хотя толку от этого мало.
Ей так и не удалось найти с этой девочкой общий язык. Что бы она ни делала и что бы ни говорила, та всегда её понимает неправильно.
— Но она тёмная, — говорит Бен. Завершив круг и встав рядом с Рей, он вновь испытующе смотрит на девочку. — Ты источаешь тьму... но стараешься этому противиться. Почему?
— Тёмная сторона — зло, — шепчет Майя, уставившись в пол. — Когда я чувствую тьму, кажется, она меня душит. Я ничего не вижу. В голове пусто. Услышала смех Денни и так... так захотела убить его, я знала, что он смеётся надо мной. Я обрадовалась, увидев у себя на руке его кровь. Это же ужасно так думать, разве нет?
Больно видеть, как столь юное создание испытывает такие чувства. Рей хочется отвести взгляд, но Бен берёт её ладонь в свою и протягивает другую руку Майе.
— Можно?
Майя неохотно кладёт кончики пальцев на ладонь Бену, и Рей чувствует, как тот заимствует её дар, чтобы коснуться души девочки. Пока он смотрит, смотрит и Рей. Девочка тёмная... почти такая же тёмная, как он сам, но вся как разбитое стекло; не может выпутаться из борьбы с самой собой; так жадно хватается за свет, что рискует загасить его. Это не Рей считает, что девочка безвозвратно испорчена; Майя сама в это верит.
— Не пережитое тобой породило эту тьму, — говорит Бен, опуская руку. — Тьма — твоя защита. Она придала тебе сил, чтобы выжить.Прими её, и она возвысит тебя.
Майя не сводит с него глаз, но не похоже, чтобы он сумел её убедить. Затем переводит взгляд на Рей.
— Я знаю, что поступила неправильно, но я исправлюсь. Обещаю. Я... я больше не буду никого бить. Пожалуйста, не отсылайте меня...
— Я никуда тебя не отсылаю, Майя, — говорит Рей. — Если хочешь остаться, для тебя здесь место будет всегда. Но я волнуюсь за тебя, боюсь, что не смогу оказать необходимую тебе помощь. Единственный из всех моих знакомых, кто нашёл свой путь сквозь тьму, — это Бен. Я знаю: если ты позволишь, он тебе поможет.
— Мне надо подумать... — тихо говорит Майя, глядя мимо них.
— Разумеется. Ты не обязана принимать никаких решений. Я просто хотела вас познакомить, чтобы ты знала: есть и другой путь. — Она смотрит на Бена и кивает. — Мы сейчас уйдём. И напоминаю... отрабатывать бой на мечах после обеда будем под открытым небом. Увидимся там.
Лишь когда они отходят от спальни достаточно далеко, чтобы их не услышали, Рей поднимает взгляд на Бена и вопросительно поднимает бровь, безмолвно спрашивая его мнения.
— Внутри у неё хаос, — говорит он. — Она желает обрести контроль над другими, как когда-то контролировали её. Если её как следует не научить, в какое русло направлять эту потребность, однажды она станет кошмаром. Твой орден хорош, чтобы пасти кротких овечек, но она — нечто иное… Ты права. Ей нужна помощь.
— Я не хочу на неё давить. Это может принести больше вреда, чем пользы, — говорит Рей.
Он пожимает плечами.
— Ничего. Она потеряет покой и захочет стать сильней: так всегда поначалу бывает. Довольно скоро она будет умолять тебя отпустить её в мой орден.
— Кажется, тогда общее число твоих учеников достигнет трёх? Ещё двадцать — и у тебя будет столько же, сколько у меня, — беззаботно замечает Рей, проходя с Беном среди полос солнечного света, разлиновавших коридор.
— Вообще-то это не соревнование, — говорит он со вздохом.
— Каких ещё слов можно ждать от неудачника.
Она смеётся и отступает, уворачиваясь от нежного шлепка, нацеленного ей по заднице. Он тоже улыбается, когда она возвращается и сцепляет с ним руки. Улыбка уже не такая редкая гостья на его лице в эти дни, но Рей по-прежнему радостно её видеть. Он стал чаще улыбаться, и от этого к уголкам его рта за последние годы пролегли складки, покрытая родинками кожа потемнела, загорев от солнца, а волосы на висках начали белеть. Рей нравятся все перемены в нём до единой.
Они доходят до той части коридора, который открывается на плоское плато, где многие воспитанники проводят свободные часы за учебными боями и тренировками. Сейчас, правда, там какая-то сутолока. Рей замечает среди них Тэма, которого обступила горстка юных воспитанниц. У него уже есть одно преимущество: он старший сын здешнего магистра, — но также надо заметить, что подростковый возраст был милостив к его внешности. Уже сейчас он выше Рей, и дело уверенно идёт к тому, что быть Тэму сердцеедом. Судя по тому, как он шутит и флиртует с четырьмя девушками одновременно, он об этом знает.
Она бросает взгляд на Бена, но тот лишь хмурится, глядя на сына. Его спокойная улыбка испарилась, как капля воды в песках Джакку.
— Может, теперь ты скажешь мне, что происходит с Тэмом? — спрашивает она.
— Альтан, — нарочно говорит он, — хочет вступить в Сопротивление.
Тихий сдавленный смешок Рей перерастает в настоящий смех.
— Теперь понятно, отчего у тебя вид, словно тебе в тарелку плюнули, — хихикает она. — Боюсь, это влияние Финна.
— Вообще-то не смешно, — говорит он с таким глубоким отчаянием, что Рей только громче смеётся.
— Да брось! Сопротивление довольно безобидно, — снисходительно говорит она. — Тэм всегда хотел быть пилотом. Ты ненадолго отвлёк его своими романтическими Тёмными рыцарями, но я рада, что здравый смысл возобладал. Знай: я всей душой его благословляю, и ты, если не хочешь лишиться его доверия, тоже поддержишь его решение.
— Участие в галактической политике и войне — вот что уничтожило предыдущие ордены джедаев, — с досадой говорит Бен. — А тебя они изгнали, помнишь? Это к вопросу об их здравомыслии.
— Это же из-за тебя, помнишь?
— О да, — бурчит он. — Но ему шестнадцать. Это очень глупый возраст.
С этим не поспоришь. Когда Бену было шестнадцать, он сбежал и примкнул к фашистам, а Рей отказывалась покинуть Джакку, продолжая убеждать себя, что родные за ней вернутся.
— Ну... Если это ошибка, значит, ошибка. Ему придётся выяснить это самому. Что важно — это чтобы мы смогли подхватить его, если он упадёт.
Бен набирает побольше воздуха в грудь и, вздохнув, больше не возражает.
— Послушаешь тебя — и всё так просто и легко. Может, ты и права.
— Конечно, права, — беспечно отзывается она. Но тут ей в голову приходит другая мысль. — Мамочки... если он уже сейчас сбивает с толку моих девчонок, будет же в сто раз хуже, когда он станет пилотом.
— Что? — Бен выглядит озадаченным. — Как это сбивает?
Рей только закатывает глаза: вечно он ничего не замечает. Тэм поднимает голову и перехватывает её взгляд. Она машет ему, подзывая. Он неохотно расстаётся с компанией и медленно поднимается по узкой лестнице им навстречу. Вновь оказавшись лицом к лицу с отцом, он мрачнеет и хмурится.
— Твой отец хочет тебе кое-что сказать, — говорит Рей, незаметно подталкивая Бена через узы.
Тэм настороженно глядит на отца, который слегка прочищает горло.
— Я совершенно и категорически против того, чтобы ты вступал в Сопротивление, — начинает Бен, — но я подумал, что ты, возможно, уже достаточно взрослый, чтобы решить самому, поэтому делай то, что считаешь нужным. Как мне напоминает твоя мама, мы всегда будем рядом, чтобы подхватить, когда ты пропадёшь.
— Подхватить, если ты упадёшь, — быстро поправляет Рей, на этот раз толкая Бена локтём в бок по-настоящему. — А ты не упадёшь, потому что, уверена, из тебя выйдет отличный пилот.
Лицо Тэма вспыхивает от радости и облегчения. Он с признательностью смотрит на мать, прекрасно понимая, что отец уступил благодаря её влиянию.
— Ну, вообще-то я у них не пилотом буду, — говорит он, немедленно вернувшись к своему обычному добродушному состоянию. — Меня хотят зачислить в новый спецотряд, который будет возглавлять атаки на базы Первого ордена. Они уже даже присвоили мне позывной: Буревестник.
Кровь отливает от лица Рей.
— Что? — слабо шепчет она.
— Какая нелепость, — ворчит Бен.
— А по-моему, звучит круто, — с вызовом заявляет Тэм. — И тебя никто не спрашивал.
— Это звучит страшно, — говорит Бен.
— Только не начинай, — сердито выдыхает Тэм, и в тот же момент из-за угла коридора выскакивает комочек чёрных завитков и направляет игрушечный бластер ему прямо в спину.
— Пиу! Пиу! Попала! Ты убит, Тэмми! — кричит Аникка.
Тэм рассеянно оборачивается.
— Нет, ты промазала. Я цел.
— Не промазала! — Аникка опускает бластер и свирепо на него смотрит. — Мам! Скажи ему! Скажи ему, что он убит!
Рей ничего не говорит; их голоса едва доносятся сквозь гул, который заполнил ей уши; в сознании всплывает воспоминание о времени и месте — неизвестно когда и неизвестно где. Воспоминание о Тэме, только его так больше не зовут… а позади него стоит кто-то ещё. Кто-то меньше и грациозней, в сиянии белого света, а в руке у неё — бластер…
— Рей?
Голос Бена прорывается сквозь шум, и она переводит на него испуганный взгляд. Через узы он почувствовал неладное, но что — он не знает. Он взял её под локоть, в глазах — тёплая тревога.
Быть может, это просто приснившийся однажды и ничего не значащий сон. Рей старается выбросить его из головы, но это слово… буревестник. Одно слово — и вернулись былые, давно забытые, казалось, страхи. Она смотрит на сына, который бесцельно препирается с Аниккой, и в горле — ком.
Видя её рассеянность, Бен решает вмешаться.
— Мы с мамой идём к себе выпить чаю.
— А я пойду ещё потренируюсь, — говорит Тэм, на деле намереваясь вернуться в компанию к девочкам.
— Ну давай, — говорит Бен, отпускает его и, сварливо нахмурившись, обращается к девчушке у его ног. — А ты у нас кто сегодня? Космический пират?
Аникка неторопливо поднимает на него взгляд.
— Нет. Я — принцесса, — укоризненно говорит она, а затем, подняв бластер, целит в него. — Пиу.
Бен подмигивает ей.
— У меня есть Сила, меня не застрелишь.
Разочарованно топнув ногой оттого, что у каждого свои правила в её игре, Аникка ноет:
— Так нечестно! У меня вообще Силы нет!
И поскольку слёзы уже стоят у неё в глазах, а нижняя губа дрожью сигнализирует о надвигающейся истерике, Бен подхватывает её на руки.
— Полагаю, Её Высочество переутомились, — говорит он и легко усаживает Аникку на бедро, отчего девочка заметно успокаивается; Рей обычно жалуется теперь, что та уже слишком большая, чтобы её таскать.
— Я не утомилась! — спорит Аникка.
— Что у тебя с волосами? — Бен прикасается к одной из бугорчатых кос, которые свисают ей на спину. — Ты на тви’лека похожа.
— Это Тэнаан.
— Тэнаан?..
По пути в её комнаты Рей молча идёт рядом с Беном. Зря она волновалась, что ему для Аникки не хватит терпения; он всегда был нежен и даже ласков с дочерью. Гораздо больше, чем когда-либо с Тэмом. Не потому, что он любит её больше, чем его; просто, когда Тэм был маленьким, Бен всё ещё учился быть человеком. Теперь Аникка пользуется плодами уроков, которые их отцу преподнёс Тэм, и никогда не поймёт, как это ценно — сидеть на руках, как обычный ребёнок. Рей никогда не устанет удивляться, как много в нём переменилось с тех пор, когда он мог переносить лишь её прикосновения.
Хотя, думает она, глядя, как он укладывает сонное дитя на постель, возможно, Аникка вьёт из него верёвки, как может только дочь. А может, дело в том, что она не обладает Силой, как остальные в семье, и это одновременно подарок и недостаток. Но как бы он ни любил её, однажды Бен признался Рей, что если кому из его детей и взбредёт в голову повторить отцеубийство, то это, скорей всего, будет Аникка.
— Мне с ней лучше не ссориться, — мрачно сказал он тогда.
Несмотря на протесты, к моменту, когда её укладывают в постель, девочка уже едва шевелится от усталости. Бен качает головой, глядя на то, как странно заплетены её волосы, и идет вслед за Рей в её зелёную от растений комнату.
— Тебя что-то беспокоит, — говорит он и тянет Рей к каменной скамье, чтобы сесть вместе, соприкасаясь ногами.
— Помнишь, что я говорила тебе о Пожирателе миров? — спрашивает она.
Лицо его приобретает задумчивое выражение.
— Думаю, почти всё это тебе приснилось, — медленно говорит он.
— Из нас двоих сознание от потери крови терял ты, а я была в порядке и знаю, что я видела. — Она вздыхает, глядя на свои руки, которые беспокойно сжимает и разжимает на коленях. — Я волнуюсь за Тэма... Что, если, отпустив его в Сопротивление, я толкаю его на тот путь? А что, если, запретив, я толкаю его туда? Или это произойдёт, что бы я ни выбрала?
— Так ты не хочешь, чтобы он примкнул к Сопротивлению?
— Я не знаю. Я не знаю, как правильно.
Он накрывает своими большими ладонями её.
— Боюсь, он бы рванул, что бы ты ни выбрала. Он в тебя с твоим бычьим упрямством. Я всю неделю твердил ему, что не позволю, но это лишь придало ему решимости, — говорит Бен.
— А тебе глупости, — замечает она.
— Рей, чему быть, того не миновать. Разница в том, что мы будем с ним рядом. Что бы ни произошло с тем Пожирателем миров, который встретился тебе, — у него не было нас. Случись ему упасть, мы подхватим.
Она кидает на него сердитый взгляд.
— Это же я тебе это сказала, — говорит она, заметив, что он преподнёс ей от себя её же мудрую мысль.
— Будешь спорить с собственным советом? — спрашивает он её.
Вместо ответа она поднимает их соединённые руки и целует ему костяшки пальцев. Уголки его рта изгибаются в улыбке, благодаря которой она влюбилась в него дважды, и она не может сдержать ответную улыбку.
— Ты в этот раз надолго? — спрашивает она.
— По меньшей мере на ночь, — говорит он, глядя на неё взглядом, от которого каждый дюйм её начинает источать тепло.
— Я была бы рада, — говорит она. Он обнимает её рукой за плечи, и она прислоняется к его крепкому боку. — А Тэм?
— Он на подольше. Хочет увидеться с бабушкой, когда она прилетит.
— Вообще-то ты тоже мог бы с ней повидаться, — напоминает ему Рей.
Она всегда напоминает, но он почти всегда находит причину оказаться в другом месте. За эти годы они встречались ещё несколько раз, но почти всегда выходило неловко. Это сильней огорчало бы Рей, если бы она не знала, что они поддерживали простую переписку. Если находиться рядом слишком больно, сказать нужные слова может быть проще на письме. Похоже, это устраивает их обоих.
Поэтому она не удивляется, когда Бен отвечает:
— Знаю, — и больше ничего.
Она сжимет его ладонь.
— Ты мог бы взять с собой Аникку, — предлагает она.
— Храм падёт от её воплей. Она слишком привязана к тебе.
— Истеричка — королева драмы, — соглашается Рей. — Совсем как её отец.
— А, понятно, — говорит Бен и отнимает свою руку, чем отлично иллюстрирует её слова.
— Интересно, в кого пойдёт следующий? — задумчиво говорит Рей.
— Что? — Его голос становится таким же резким, как и взгляд.
— Помнишь, как несколько недель назад мы летали на Серику, чтобы познакомиться с тамошними племенами? И помнишь, как на третий день нам уже нечем было предохраняться и ты сказал: "Не волнуйся, я выну", — а потом не вынул...
— Я не виноват, — перебивает он, покрываясь красными пятнами. — Есть такие турриканские душители, вырваться из хватки которых легче, чем из твоей, когда ты спазмически...
— Ну, да, всякое случается, — говорит она, снисходительно махнув рукой. — Просто скажу, что этого называю я. Мне до сих пор досадно, что к ней приклеилось Аникка, хотя я хотела Люку. Ещё раз такое сделаешь, и я с орбиты фонтан из твоего храма устрою.
— Восьми месяцев наверняка хватит, чтобы придумать хорошее имя, — уступает он. — Что-то получше, чем Люка.
— Я не шучу. Мне на "Тысячелетний сокол" прикрутили опытный образец пушки, и мне нужна учебная цель, — говорит она, глядя, как на его щеке появляется ямочка. Она лениво проводит по ямочке пальцами. — Скажи мне, что ты счастлив, Бен.
Ей нет необходимости спрашивать. Через их канал она чувствует радостное биение, к тому же он так и не научился напускать на себя непроницаемый вид. Но ей хочется услышать это из его уст.
— Я счастлив, — говорит он и трётся носом о её нос. — Ты не перестаёшь находить способы сделать меня счастливым.
Он кладёт ладонь ей на живот, Рей улыбается и утыкается головой ему под подбородок. Её грудь наполняет тепло и покой, и, хоть путь к этому чувству был долог, он того стоил. Сидя среди залитых солнцем растений, окружённая семьей и последователями, в умиротворённых объятиях любимого человека, Рей чувствует, что она дома.
И она знает: Бен чувствует то же.