Work Text:
Чем дальше Дейдара улетал от Сасори, тем сильнее становились пустынные ветры. Песок вздымался и невесомой тучей висел над землёй, подрывник же на несколько секунд задержал дыхание, прикрыв нос и рот уцелевшей рукой. Гаара, который всё так же лежал без сознания в глиняных хвостовых перьях, никак на это не отреагировал, только песчаная броня всё ещё осыпалась. Хмыкнув, что эта небольшая буря занесёт все следы, Дейдара быстро нашёл взглядом скалу с выемкой у земли, где можно было бы спрятаться и подождать Данну до поры до времени. Он иронично ухмыльнулся — наверное, впервые он ждёт Данну, а не наоборот.
Дейдара устроился в импровизированном укрытии и одарил задумчиво-насмешливым взглядом Казекаге — как этот мальчишка только стал им? Если даже он стал Казекаге, то сам Дейдара давно мог занимать место Четвёртого Тсучикаге, которое, однако, ему вообще не сдалось. Подрывник вздохнул и устало вытянул ноги. Лучше отдохнуть, пока есть возможность, — им ещё три дня пути. К тому же, напарнику его отдых не особо и нужен — он же, мать его, грёбаная марионетка.
Неожиданно голову творца пронзила необычная мысль: а что если взорвать заряд в пустынных ветрах? Как это будет выглядеть? Воодушевлённый, он тут же полез в сумки с глиной, где еле как, но нашёл остатки старых запасов, которые почти все ушли на Казекаге. Дейдара недовольно цокнул, мельком глянув на джинчурики, но от своего не отступился, и скоро в руках у него красовалась идеальной формы птица, которую издалека легко принять за настоящую, живую, созданную не им, а природой. На миг в этом спокойствии вспомнилось, как он только осваивал это искусство скульптуры, — увидь он сейчас свои первые “тварения”, то, рискуя быть взорванным обычным способом, рассмеялся бы себе прошлому в лицо.
Подкинув творение вверх, подрывник не глядя сложил две печати, и птица с хлопком увеличилась и ожила, захлопав по воздуху крыльями и пытаясь выровнять полёт. Ветер со свистом проходил сквозь тонкую импровизацию перьев, так что бомба скоро поймала свой поток и взлетела выше, оставив создателя ждать нужного момента.
Скоро птица почти пропала из поля зрения Дейдары, и он поднёс к лицу нехитрую печать:
— Искусство — это взрыв, мм. Даже в такую хреновую погоду. Katsu!
И тут же сверху донёсся грохот, а ветра и пески бросило в стороны от взрыва, что на миг расцвёл в коричнево-жёлтом песке и исчез, чёрным дымом вздымаясь вверх и постепенно опускаясь и развеиваясь. Ударная волна ещё некоторое время удерживала воздух, после чего он стремительно метнулся заполнять возникшую дыру.
— Всё-таки, — довольно заключил подрывник, — искусство всегда прекрасно, мм.
— Искусство? — неожиданно мелодично провыл ветер.
— М? — недоуменно нахмурился Дейдара и обвёл взглядом начавшие бушевать пустынные ветра. Мощный поток воздуха едва не бросил ему в лицо песок, сразу заставив защищать лицо рукавом. — Твою ж мать! Чтоб я ещё раз пошёл в пустыню... мм... — отплёвывался он от попавшего в рот песка. — Грёбаные пески, мм.
— Не стоит так говорить... — в странном голосе ему почудилась улыбка, снисходительная такая усмешка.
Не убирая от лица рукава, Дейдара внимательнее прежнего оглядел временное укрытие, потом то, что царило вне его, но ничего подозрительного не нашёл. Нахмурившись и помотав головой, отгоняя наваждение, он повторил свои действия, но ничего не изменилось. Верить в то, что у него настала первая стадия шизофрении, как-то не хотелось.
Но всё разрушил вновь раздавшийся мелодичный голос:
— Пески не виновны... что ты, Дейдара, не умеешь средь них жить...
— Не очень-то и хотелось, мм, — буркнул подрывник, поймав себя на том, что таки ответил. — Чёрт, вот только этого мне не хватало...
Некоторое время царила относительная тишина, только вой ветров и шелест песков прерывали её, однообразно танцуя перед Дейдарой. Всё это время он сидел весь напряжённый, будто ждал отовсюду атаки или какого другого подвоха, но ничего не происходило. Постепенно шиноби расслаблялся, позволив взгляду рассеянно блуждать по песку. Скука овладевала подрывником, и он уже начинал злиться на что-то задержавшегося Данну. Действительно, впервые он ждёт его, а не наоборот.
Он не понял, когда именно перед ним появилась эта женщина. Она была словно свита из песков, вокруг её стана кружили песчинки, в красивых фиолетовых глазах царила поразительная ясность, и смотрела она на него... будто осуждающе. Но не более того. Дейдара сощурился, присматриваясь к незваной гостье. Он мог бы назвать её симпатичной, если бы она не показалась ему несколько... серой, обычной. Только глаза цвета аметиста выделялись на песочной внешности. Дейдара нахмурился. Эта женщина казалась странно знакомой. Кого-то черты лица, форма носа, разрез глаз напоминали...
— Не пытайся меня вспомнить, Дейдара, — проговорила она со странно доброй улыбкой. — Мы никогда раньше не виделись.
— Ты ещё кто такая? — недовольным тоном поинтересовался подрывник, заметив про себя, что песок его уже не трогал, а ветра не дули в убежище.
— Меня зовут Карура, но вряд ли моё имя что-либо тебе скажет, — ровный, обезличенный тон начинал понемногу раздражать.
— Кстати... — протянул Дейдара, одаривая Каруру подозрительным взглядом. — Откуда ты моё имя знаешь, мм?
— Неважно, — качнула головой женщина, после чего перевела взгляд на застывшую рядом с ними птицу, сжимавшую хвостом Пятого Казекаге. — Это ведь ты обошёл абсолютную защиту и победил его, верно? — Это был даже не вопрос, скорее, утверждение.
— Ну, я, и что с того? — с вызовом ответил ей подрывник, когда в пещеру брызнуло песками, заставив его прятать от них лицо.
Опустив руку, он глянул вновь на неизвестную, втайне надеясь, что она исчезнет, но та будто назло осталась на месте. Карура... Почему она казалась ему такой знакомой? Не став задерживать на ней взгляд, он пробежался им по беснующемуся песку, остановился на птице, обвёл плавные, красивые радующие глаз контуры, скользнул по Однохвостому... Однохвостый. Шукаку.
Вот кого ему напомнила женщина! Интересно, кем ей приходился этот джинчурики? Дейдара снова посмотрел на Каруру.
— Вам не убить его, — прошуршала песками дух. В том, что это воплощение чьей-то воли, ниндзя уже не сомневался. — Вам не лишить жизни этого человека...
— Когда из него извлекут биджу, я буду рад послушать тебя ещё раз, мм, — отмахнулся от глупых слов подрывник и, прикрыв глаза, откинулся на камень, чувствуя шероховатую поверхность и песчинки.
Пустыня была явно не для его порывистой души, то ли дело горы Страны Земли... Вот там всегда найдётся где развернуться, что обрушить, как ещё удивить врага — там взрывы могли всё. Здесь же властвовал ветер, который быстро подавлял ударную волну, сметал огонь песком, лишал красоты его искусство... которое, однако, становилось ещё более мгновенно и прекрасно. Парадокс. Губы искривила усмешка. Хорошо бы, если его настроение не испортит боль в руке и эта Карура...
— Ты ничего не знаешь, юный Дейдара. — Он нахмурился, ухмылка спала с лица.
Ветер развеивал фигуру женщины песком, она стояла уже размытым силуэтом — и без левой руки, точно как у него.
— Ты слишком молод для этого... — Правую руку резко рвануло назад, и теперь Карура смотрела на него и вовсе безрукая.
— Заткнись!.. Всё, что мне надо знать, я знаю, мм.
Лишнее знание всегда приносило только проблемы, наверняка так будет и сейчас. Резкий порыв вмиг разрушил песчаную фигуру, так дунул, что она будто лопнула, плеснув вокруг себя сухими волнами, и быстро исчезла, слилась с пустыней. На это подрывник только фыркнул.
Это потом он задумался, что значило это странное видение, когда лишился правой руки так же, как осталась без неё Карура. Попытался понять и то, как эта женщина узнала о том, что Гааре не умереть так просто?
— Я назову эту технику С4 Карура, мм.
— Карура? — скосил на него взгляд кукловод, на миг отрываясь от готового уже чертежа.
— Да, Карура, мм, — лепил ястреба Дейдара. — Красивое название.
Чуть помолчав и вернувшись к исчерченному вдоль и поперёк свитку, Сасори согласился:
— Согласен, красивое.
— О, вы со мной согласны, Данна? — встрепенулся подрывник, оглядываясь на напарника, и усмехнулся. — Необычно, мм.
Кукловод привычно проигнорировал комментарий, беря в руку карандаш и корректируя двумерную пока марионетку. Как бы назвать это творение? За основу взято тело куноичи с улучшенным геномом Ожога из Песка: насколько он помнил, девчонка оставалась последней из этого великого клана и приходилась покойной Пакуре племянницей. Сасори не знал её имени. Хотя почему бы и нет? Перехватив карандаш удобнее, он черкнул на углу свитка три непонятных из-за почерка иероглифа: «Ка-ру-ра».
Карура.