Work Text:
Когда Мегуми обнимает его, Юджи слишком устал, чтобы по-настоящему зациклиться на этом.
Они тащатся обратно в общежитие после долгой игры в бейсбол, все выглядят и чувствуют себя дерьмово, но Юджи удается найти в себе силы сходить к торговому автомату. Он едва замечает, что Мегуми следует за ним… Юджи даже подумывает отослать его в постель, потому что он, возможно, измотался больше всего из них троих, но пока он смотрит на напитки через стекло автомата и думает, что сказать, тепло окутывает его спину.
Сначала это не воспринимается. Руки Мегуми обнимают его за плечи, его лицо наклонено вниз и прижато к материалу на плече Юджи. Это сделано так небрежно, бездумно, и Юджи слишком занят пересчетом мелочи в своей руке, чтобы по-настоящему задуматься о том, как он инстинктивно откидывается назад.
— Ты… — говорит Мегуми хриплым голосом, и Юджи небрежно наблюдает, как банка содовой, на номер которой он нажал, двигается с места в зону сбора. — Блядь, я устал.
— Зачем ты пришел сюда со мной? — спрашивает Юджи вместо ответа, не двигаясь, чтобы поднять свою банку, боясь испортить момент. — Хочешь выпить или еще что-нибудь? Не то чтобы я не ценил компанию, но…
— Заткнись, — стонет Мегуми, поднимая голову и зарываясь лицом в волосы Юджи. — Заткнись хоть раз, ладно? Я думал, ты, чертовски… я думал, ты мертв, придурок.
— …Прости, — говорит Юджи, кажется, в сотый раз, его руки опускаются на плечи Мегуми, когда он полностью забывает о своей газировке. — Эм, думаю, Годжо-сенсей подумал, что так будет лучше, потому что я был мишенью? Но я должен был попросить рассказать тебе… но также я не хотел этого… я хотел быть сильнее. Прежде чем вернусь к вам, ребята.
— Ты заставил Нобару плакать, — шипит Мегуми, крепче сжимая Юджи, и боже… это странно? Должен ли Юджи задуматься о том, что здесь происходит? Он устал, и ему больно (физически и эмоционально), и прикосновения Мегуми кажутся такими чертовски безопасными, но это… это нормально?
— Я просто… — Юджи вздыхает, а затем понимает, что не может вести этот разговор лицом к торговому автомату, поэтому пытается развернуться. Мегуми довольно легко уступает, руки разжимаются вокруг плеч Юджи, когда он поворачивается к нему лицом, и неловко свисают по бокам, и внезапно Юджи становится намного холоднее, чем был пару секунд назад. — Я не хотел, чтобы ты сожалел об этом. Я имею в виду, спасал меня. Я хотел… я хотел, чтобы это чего-то стоило.
— Идиот, ты мне за это ничего не должен, — горячо возражает Мегуми, его лицо всего в нескольких дюймах от лица Юджи. — Мы все время спасаем людей… жалеем ли мы об этом? Даже если они слабы, сожалеем ли мы об этом? Нет. Я спас тебя, потому что хотел этого. Потому что казалось неправильным позволять невинному человеку умирать без причины. Я был эгоистом, ясно? Ты не… ты выполнил эту миссию, когда мы с Нобарой не смогли. Почему, черт возьми, ты думаешь, что недостаточно силен, чтобы увидеть нас? Чтобы увидеть меня?
— Неважно! Что сделано, то сделано, ладно? Я и так достаточно смущен этим утром, так что прекрати, — говорит Юджи, его лицо смущенно краснеет от унижения, но Мегуми выглядит еще более раздраженным. — Не смотри на меня так! Ты тоже наговорил довольно глупостей. «Если ты умрешь, я убью тебя»? Давай.
Мегуми открывает рот, чтобы возразить, но замолкает, растерянно моргая на него под флуоресцентными лампами торгового автомата. Юджи собирается подразнить его за то, что он застыл, когда черты лица Мегуми внезапно смягчаются, уголки рта приподнимаются в легкой улыбке, и теперь Юджи — тот, кто застыл.
Неужели это первый раз, когда он видит улыбку Мегуми?
— Что за взгляд? — спрашивает его Мегуми, все еще улыбаясь, и Юджи обнаруживает, что ему трудно дышать. Он что, дразнит его? Дюймы между ними внезапно кажутся миллиметрами, и, может быть, так и есть… может быть, они стали миллиметрами, потому что руки Мегуми нашли путь к талии Юджи, а Юджи все еще стоит там, как кирпичная стена, просто уставившись на него. — Ты не можешь винить меня за то, что я говорю что-то из беспокойства, когда все, что говоришь ты, в два раза хуже.
— Эй! — Юджи оскорбленно кричит, потому что это единственное, что отвлекает его от того, каким красным стало его лицо. Глупый. Глупый. — Ты не можешь просто признать, что беспокоишься, а потом оскорблять меня! Все эти тренировки были ради тебя, и все такое!
Ну, не совсем только для Мегуми, но мысль об этом все еще присутствует, и он определенно имел значение.
— Для меня? — спрашивает Мегуми, и внезапно Юджи чувствует, что ничего хуже он не мог сказать. Черт, они были так близки все это время? Он вроде как хочет, чтобы усталость вернулась в полную силу… может, тогда он не думал бы так много о том, как их груди прижаты друг к другу. — Ты тренировался для меня?
— Не… не только для тебя. Только… частично, и… — бормочет Юджи, он знает это, но глупая ухмылка Мегуми ему ни в малейшей степени не помогает. Он всегда был таким самодовольным? — Ты смеешься надо мной, не так ли? Это просто издевательство, да? Что ж, можешь сразу отвалить. По крайней мере, я знаю, когда нужно…
Он действительно не может закончить это предложение, потому что Мегуми наклоняется, и внезапно Юджи осознает, что есть очень большая вероятность, что он делает это с намерением поцеловать его, и есть еще большая вероятность, что Юджи на самом деле не возражает. Блядь, он никогда никого раньше не целовал. Подождите, это значит, что он нравится Мегуми?! А он сам думает о том, чтобы поцеловать его в ответ?!
Мозг Юджи будто раскалился и умер, но губы Мегуми в сантиметре от его собственных, и, возможно, это уже не так сбивает с толку, поэтому он закрывает глаза и тоже наклоняется, и…
— Подождите, ребята, вы что, блядь, геи?
Сукуна. Блядь, он совсем забыл о нем.
— Скажи ему заткнуться, — бормочет Мегуми, его дыхание касается губ Юджи, когда он смотрит на него сверху вниз с невозмутимым выражением в глазах, и Юджи думает, что его лицо никогда не было таким красным.
— Я тебя слышу, — говорит Сукуна, и в тот же момент Юджи хрипит «Пожалуйста, просто уйди, черт возьми».
— Что? Нет, — фыркает Сукуна, но Юджи, блядь, не может смириться с тем, что руки Мегуми обхватывают его за талию, поэтому он использует ту небольшую энергию проклятия, которая ему нужна, чтобы заставить этого чувака отвалить на некоторое время. Ему нужно всего несколько минут, и Юджи серьезно сомневается, что Сукуна потратит хоть каплю своей энергии только на то, чтобы прокомментировать поцелуй двух подростков.
Мегуми, кажется, тоже понимает, что на данный момент Сукуна ушел, потому что его губы внезапно прижимаются к губам Юджи, и, черт возьми, у Годжо будет настоящий праздник, когда он узнает об этом. Вообще-то, у Юджи сейчас свободный день, и он рад сказать, что может добавить прижатие к гребаному торговому автомату в свой список того, что он сделал. Это и то, что его поцеловали. Срань господня, он с кем-то целуется. Он целует Мегуми.
— Срань господня, — выдыхает он, как только Мегуми отстраняется, и поднимает руки, которые были неудобно зажаты между ними, чтобы свободно обнять Мегуми за плечи. — Ладно, мы только что поцеловались, верно?
— Да, — усмехается Мегуми, наклоняясь и еще раз на короткое мгновение прижимаясь губами к губам Юджи. — Ты поцеловал меня в ответ?
— Да, — подтверждает Юджи, и они просто смотрят друг на друга секунду. — Ладно, и что теперь?
— Я хочу поцеловать тебя снова, — говорит Мегуми, всегда многословный, и Юджи неловко кашляет. — Что?
— Ты… типа, это значит, что я тебе нравлюсь? — спрашивает Юджи, а затем, увидев мертвое выражение лица Мегуми, добавляет: — Ладно, глупый вопрос… конечно, нравлюсь. Верно. Неважно, просто поцелуй меня еще раз.
— Твоя единственная хорошая идея, — усмехается Мегуми, и прежде чем Юджи успевает возразить, он снова замолкает, почувствовав губы Мегуми на своих.