Chapter Text
Цзинь Лин иногда желал, чтобы у него была способностей Ланей забывать то, что он делал после того, как выпил алкоголь. Те два раза, когда Цзинъи удалось уговорить выпить, он ничего не помнил на следующий день. И, по словам Вэй Усяня, Ханьгуан-цзюнь был таким же. Конечно, он и Цзычжэнь с удовольствием рассказали Цзинъи о том, что он делал. В конце концов, то, как он плакал и объявлял их всех вместе с Сычжуем лучшими друзьями на всю жизнь, не было чем-то, что они собирались позволить ему забыть.
Цзинь Лин, однако, был не склонен терять память после выпивки. Поэтому он помнил, как бормотал своему дяде, что тот никогда не будет один, и обещал, что всегда придёт к нему, хотя дядя протестовал, не желая таких обещаний. Он думал, что поступил умно, навестив дядю и уговорив его провести вместе время. Цзинь Лин знал, что годовщина нападения Вэней на Пристань Лотоса была для него тяжёлым временем. Знал, каким мрачным дядя всегда был в этот день. Знал о правилах, запрещающих тренировки по стрельбе из лука и запуск воздушных змеев в день годовщины, которые соблюдались всё его детство.
Ему так и не удалось выведать всю историю от старших учеников Юньмэн Цзян. Но на пятнадцатую годовщину, когда они все вместе пили до поздней ночи, один из старших учеников сказал, что дядя учил младших адептов стрельбе из лука, когда пришли Вэни. Он был уверен, что за этим стояло нечто большее, но даже это было достаточно болезненно, чтобы понять. Он видел, как дядя время от времени проводил такие занятия. Знал, что обычно с самыми юными учениками он был особенно терпеливым. Все знали, что Вэни никого не пощадили, когда пришли в Пристань Лотоса. Неудивительно, что он не мог вынести стрельбу из лука в дни годовщин.
Цзинь Лин надеялся, что его присутствие каким-то образом поможет. Утешит. По крайней мере, отвлечёт. Однако чем больше он пил, тем больше его мысли обращались к тому, как дядя всегда был рядом с ним все эти годы. Всегда приходил к нему, когда был ему нужен. Это правда, что теперь у него были Сычжуй, Цзинъи и Цзычжэнь. Но это всё ещё было для него внове. Он надеялся, что они останутся друзьями в будущем, но даже год или около того периодического общения не могли сравниться с предыдущими годами, когда его единственным товарищем была Фея.
Это заставило его задуматься о том, что у дяди не было даже этого. С тех пор, как он потерял его маму и Вэй Усяня, и по сей день. В храме дядя сказал что-то об обещании Вэй Усяня остаться рядом с ним и поддержать его. Вэй Усянь, казалось, считал это обещание чем-то, что осталось в прошлом. Чем-то, что каким-то образом было оплачено подаренным золотым ядром. Не в обиду боевому брату его мамы, но даже Цзинь Лин знал наверняка, что это самый паршивый способ сдержать такое обещание.
Он сам вырос с мечом вместо родителей. Суйхуа был его сокровищем, чем-то, за что он умер бы, прежде чем позволил бы отобрать это у себя. Но меч не мог обнять вас, не мог дать вам совет. Меч не мог подбодрить вас, не мог быть плечом, на которое вы могли бы опереться. Меч не мог успокоить, когда вам приснится кошмар, или спеть вам песенку на ночь.
Дядя делал всё это для него. Но, насколько Цзинь Лин мог судить, никому никогда так и не удалось занять место Вэй Усяня рядом с дядей. Как именно золотое ядро могло осушить ваши слёзы? Поздравить и утешить? Компенсировать шестнадцать лет одиночества?
Таким образом, Цзинь Лин, воодушевлённый множеством выпитых чарок, решил, что он может занять это пустое место. Он может поддерживать своего дядю так же, как тот всегда поддерживал его. Делать всё возможное, чтобы быть рядом в трудные дни, быть готовым выслушать его проблемы с другими орденами и кланами, прийти к нему, если потребуется помощь. Он не ожидал, что дядя не воспримет его план с энтузиазмом.
Затуманенному успокаивающей дымкой вина разуму всё это казалось намного проще.
Приняв заботливо припасённое для него лекарство от похмелья и подготовившись к предстоящему дню, Цзинь Лин направился к выходу из комнаты, решительно расправив плечи. Лучше всего встретиться с дядей лицом к лицу. Он не ценил, когда люди избегали разговоров.
Его план был сорван, когда он не нашёл дядю в его кабинете. Странно. Обычно он придерживался плотного графика. Возможно, у него было не так много писем, и он отправился на тренировочные площадки раньше?
Затем он пошёл на тренировочные площадки, но не увидел фигуру дяди, прогуливающуюся среди практикующих учеников. Вместо этого там была вторая ученица, Ши Хуа. Заметив Цзинь Лина, она поприветствовала его и отошла в сторонку для беседы.
– Доброе утро, Цзинь-цзунчжу. Желаете немного попрактиковаться? Возможно, я смогу найти для вас одного-двух соперников из этой группы учеников.
– Может быть, позже. Я искал цзюцзю.
– В это время дня он обычно в своём кабинете.
– Это было первое место, где я искал, но его там нет.
Ши Хуа нахмурилась, услышав эту информацию. Она перевела задумчивый взгляд на учеников, за тренировкой которых наблюдала.
– Иногда во время годовщины он выполняет работу в своих покоях. Последние несколько лет он этого не делал, но…
Цзинь Лин мог легко дополнить остальную часть предложения. Предыдущие годовщины были до воскрешения Вэй Усяня.
– Тогда я захвачу для нас завтрак и отправлюсь туда, – пообещал он ей.
Она кивнула, ответив благодарной улыбкой. Ученики дяди любили его почти так же сильно, как сам Цзинь Лин. Однако лишь почти. Цзинь Лин отказывался быть кем-то меньшим в этом списке, чем номером один.
– Возвращайтесь после завтрака. Посмотрим, переняли ли вы какие-нибудь новые приёмы от своих друзей. Надеюсь, что среди них не будет ни одного от клана Оуян.
– Цзычжэнь – хороший фехтовальщик, – возразил Цзинь Лин.
– Может быть, но стиль меча Оуян обрывистый, как речные пороги. Стиль Юньмэна же плавный, как течение воды. Он в разы превосходит их стиль, – Ши Хуа надулась.
Цзинь Лин закатил глаза.
– Я вернусь позже.
– Будем ждать с нетерпением!
Собрав поднос с едой и чаем, он направился в покои дяди. Они были недалеко от его собственных. Когда он ещё был ребёнком, дядя хотел, чтобы у него была возможность легко связаться с ним, если ему что-нибудь понадобится. Цзинь Лин помнил, как приходил к нему в те ночи, когда ему снились кошмары или когда он плохо себя чувствовал. Ему никогда не отказывали.
– Цзюцзю! Я принёс завтрак! – позвал он, надеясь, что дядя откроет ему дверь, как всегда. Но никакого ответа не последовало. Изнутри вообще не раздалось ни одного звука. – Цзюцзю, ты ещё спишь?
Когда единственным ответом снова стала тишина, Цзинь Лин поставил поднос на пол.
– Цзюцзю, я вхожу!
Когда он вошёл внутрь, то обнаружил, что комната дяди пуста. Кровать была заправлена после ночи, или на ней вовсе не спали? Рабочий стол был пуст, за исключением нескольких отчётов, сложенных аккуратной стопкой. Кисть на подставке для сушки не выглядела мокрой. Затем его взгляд остановился на Саньду, покоившийся в своей подставке. Цзинь Лин вспомнил, что дядя оставил там меч прошлой ночью, когда отводил его в свои покои. Но он не покинул бы свою комнату без Саньду в течение дня.
– Ах, Цзинь-цзунчжу, вы пришли позавтракать с Цзян-цзунчжу… – первый ученик, Хай Ву, застыл, когда присоединился к нему у открытой двери. Уголки его губ хмуро поджались. – Где цзунчжу?
– Я думал, что он будет здесь. Его не было ни в кабинете, ни на тренировочной площадке. И Саньду…
Взгляд Хай Ву метнулся к подставке с находившимся в ней мечом. Он быстро обвёл глазами комнату.
– Ни Цзыдянь, ни его обычного гуаня здесь нет.
– Он никуда не пошёл бы без Саньду, – запротестовал Цзинь Лин.
– Так и есть, но если у него с собой Цзыдянь, то он, по крайней мере, не безоружен, – Хай Ву вытащил из-за пазухи талисман и быстро зажёг его короткой вспышкой энергии. Что-то, напоминающее звон колокольчиков, наполнило воздух.
– Что это?
– Я активировал барьер, окружающий Пристань Лотоса. Никто не сможет ни войти, ни выйти. Простите, Цзинь-цзунчжу, но…
– Я никуда не уйду, пока мы не найдём цзюцзю.
Благодарная улыбка, которую он получил в ответ, заставила его шире расправить плечи.
– Когда вы видели его в последний раз, Цзинь-цзунчжу?
– После ужина мы немного выпили… – начал рассказывать Цзинь Лин.
Цзян Чэн медленно пришёл в себя. Его окружал незнакомый запах, а его чувства, отточенные охотой на многочисленных демонических заклинателей, кричали, что поблизости есть энергия обиды. Много энергии обиды. Хотя под ним ощущалось что-то вроде одеяла, под одеялом явно проступала твёрдая и неровная текстура неотшлифованного камня. Похоже, он не был связан, и когда он осторожно потянулся к своему золотому ядру, то был удивлён, обнаружив, что оно не заблокировано. Кто-то только что совершил свою последнюю ошибку.
Он немного выждал, внимательно прислушиваясь к звукам движения вокруг себя. Сначала он ничего не услышал, до потом до него донеслось тихое шарканье шагов. Кто-то приближался к нему. Было очень мило со стороны этого кого-то упростить ему задачу. Цзян Чэн позволил неизвестному приблизиться, затем резко сел… Цзыдянь заискрилась и развернулась, готовая нанести удар…
– Лань Сычжуй?!
Подросток, который выглядел точь-в-точь как ланьский друг Цзинь Лина, не носил одежду Гусу Лань. Вместо этого он носил чёрно-красные одежды, которые напомнили ему о Вэй Усяне и бесчисленных фальшивых учениках Старейшины Илина. Налобной ленты у него тоже не было, а его волосы были собраны в высокий хвост красной лентой. Если бы Лань Сычжуй был воспитан Вэй Усянем, он мог бы одеваться именно так. Подросток держал в руках поднос с чаем и небольшими закусками.
– Лань? Здесь точно нет Ланей, – он выглядел позабавленным. – Нужно ли мне зажечь ещё свечи?
Цзян Чэн понял, что находится не на земле, как он изначально подозревал. Вместо этого он сидел на каком-то каменном выступе, соединённом со стеной пещеры. Подросток поставил поднос на столик неподалёку от… являлось ли это кроватью? Если так, то это был довольно плохой вариант для спального места.
Когда он окинул взглядом окружающую обстановку, у него свело желудок.
– Это пещера Усмирения Демона.
– Вы знаете это место? – подростка, кажется, обрадовала эта новость.
– Знаю ли я?.. Что здесь происходит? Ты проклят?
– Нет, я не проклят, – охотно поделился он. – Что касается того, что происходит… что ж, нам следует подождать папу. Он сейчас переустанавливает защиту и перепроверяет массив лабиринта. Хотите чаю?
Ребёнок определённо был проклят или, может быть, находился под каким-то заклинанием. Это было самое странное похищение, с которым Цзян Чэн когда-либо сталкивался, не говоря уже о тех, которые ему пришлось пережить самому. Неужели их похитители действительно думали, что им сойдёт с рук поимка и его, и сына Ханьгуан-цзюня? Кто-то явно плохо всё спланировал.
Запоздало осознав, что он всё ещё сидит на каменной постели, Цзян Чэн медленно встал, на данный момент превратив плеть обратно в кольцо.
– Почему я должен рисковать что-то здесь пить, находясь в плену в пещере Усмирения Демона?
– Я бы не стал впустую тратить хороший чай, отравляя его. Это слишком сложно достать, мы нечасто пьём его здесь.
– Здесь – на Могильном Кургане?
– Именно! Мы не можем выходить во внешний мир слишком часто. Не при нынешнем положении дел.
Вероятно-проклятый-Сычжуй сел на одну из подушек у столика и расставил на нём три чашки. Очевидно, всё ещё убеждённый, что чаепитие состоится. Прежде чем Цзян Чэн смог просто покинуть пещеру, его взгляд упал на дицзы, заткнутый за пояс подростка. Чёрный бамбуковый дицзы. Это была не Чэньцин. Он хранил чёртову флейту Вэй Усяня в течение шестнадцати лет. Он знал этот инструмент лучше, чем кто-либо, кроме самого Вэй Усяня. Эта флейта была сделана из того же материала, но она была другой. И кисточка… она была белой, а не красной.
– Что это? – спросил он, уставившись на флейту.
Ребёнок проследил за его взглядом, после чего снова улыбнулся, как будто был искренне счастлив, что его об этом спросили.
– Это Сан, – он вытащил дицзы из-за пояса. – Моё духовное оружие. Я не так хорош в этом, как папа, но никто другой тоже.
Демоническое совершенствование. Неужели это действительно был не Сычжуй? Был ли у друга Цзинь Лина брат-близнец, о котором они не знали?
– Кто ты?
– Я Вэй Юань, вежливое имя Суаньчжан, – он совершил идеальный поклон, как будто приветствовал его на какой-нибудь конференции.
Цзян Чэн почувствовал себя так, будто пол ушёл у него из-под ног.
– Вэй?
– Мой сын, – произнёс знакомый голос со стороны входа в пещеру.
Цзян Чэн знал, кто это был, ещё до того, как повернулся, но имя Вэй Усяня застряло у него в горле, как только он увидел его. Вэй Усянь, которого он знал, воскрес точно таким же, каким он умер. Для всех остальных прошло шестнадцать лет, но он был мёртв. Для него время не прошло. Он остался неизменным, не повзрослевшим ни на день. Но Вэй Усянь перед ним был совсем другим. Он был явно старше. Как будто он прожил эти пропущенные шестнадцать лет. Может быть, даже больше. А ещё в его глазах было что-то… потустороннее. Цзян Чэн до этого не осознавал, насколько спокойным был воскресший Вэй Усянь. Человек перед ним напоминал более взрослую версию Вэй Усяня времён войны: краснота в уголках глаз, более худое лицо, чем должно быть.
Вэй Усянь долго рассматривал его, как будто тоже пытался воспринять его внешний вид.
– Посмотри на себя… ты, должно быть, утираешь нос этим цзиньским павлинам, нося такие ханьфу. Так изысканно, шиди.
– Шиди? Кого ты называешь шиди?! Вэй Усянь! Что здесь происходит? – он быстро обрёл голос после того, как бесцеремонное обращение потревожило раны, которые не зажили до сих пор.
Глаза Вэй Усяня загорелись и, к его ужасу, начали наполняться слезами.
– Я знал это. Всегда знал, что ты стал бы невероятным главой ордена.
Цзян Чэн никогда в жизни не был так растерян, как сейчас.
Его дяди не было нигде на Пристани Лотоса. Ученики Юньмэн Цзян, очевидно, были обучены на случай необходимости блокировать и искать – будь то злоумышленников или пропавших людей. Поиск был тщательным. Ни одно место не осталось не охваченным – даже различные пруды и водоёмы у частных пирсов. Не было никаких признаков борьбы. Никаких посланий от него самого, что он ушёл добровольно, или от его возможных похитителей.
– Люди не исчезают в воздухе, – прошипел Цзинь Лин.
Он и Хай Ву просматривали последнюю переписку в поисках потенциальных угроз или политических причин, по которым кто-то хотел бы убрать дядю с пути. На самом деле, с последним было легко. Собственное положение Цзинь Лина всё ещё было шатким, но знание того, что он пользуется поддержкой Саньду Шэншоу и Юньмэн Цзян, было хорошим сдерживающим фактором для тех, кто хотел, чтобы кто-то другой управлял Ланьлин Цзинь.
Однако его нынешняя глава шпионской сети не намекала, что у неё есть подозрение, будто кто-то из его оппозиции готов сделать шаг. Не говоря уже о таком масштабном шаге, как похищение его дяди с самой Пристани Лотоса. Он задался вопросом, была ли она скомпрометирована, но, честно говоря, он так не думал. Цзинь Лин познакомился с ней, когда предыдущий глава шпионской сети его дя… Цзинь Гуанъяо попытался убить его через месяц после того, как он стал главой ордена. Она спасла ему жизнь, даже не моргнув, когда заколола своего предшественника, и поклялась ему в верности с кровью на своём мече. Официально она была его дегустатором, проверяющим еду на наличие яда. По её словам, она имела устойчивость к большинству распространённых ядов и дюжине редких. Поскольку большинство считали дегустаторов расходным материалом, на неё не обращали внимания, несмотря на то что она постоянно была рядом с ним.
Он отправил ей послание-бабочку, отдав приказ немедленно изучить действия его нынешних крупнейших противников. Ей, вероятно, потребуется не менее дня для ответа, пока она не выполнит поставленную задачу и не соберёт всю информацию. Если только не произойдёт что-то серьёзное.
Цзинь Лин также отправил сообщение своему главному советнику и в некотором роде заместителю. В нём он ничего не упомянул о возможных заговорах, только о том, что помогает Юньмэн Цзян с местной пропажей. Он заверил его, что вернётся через несколько дней.
– Если только клан Шу не прибег к похищению из-за разногласий по поводу древесины, я не вижу здесь никаких подсказок, – Хай Ву вздохнул.
– Здесь тоже ничего. Хотя этому городу на юго-востоке действительно нужна помощь с водяными гулями, – Цзинь Лин передал ему письмо.
– Я скажу Ши Хуа взять с собой несколько учеников, чтобы разобраться с этим.
– Что теперь?
Хай Ву нахмурился.
– Я не знаю. Если бы это был кто-то другой из ордена, я бы подумал, что этот человек просто отправился куда-то отдохнуть. Но…
– Цзюцзю никогда бы не ушёл без предупреждения.
– Точно.
– Старший Хай! Цзинь-цзунчжу! – адепт поспешно вошёл в комнату и быстро поклонился. – Простите за вторжение, но Лань Сычжуй, Лань Цзинъи и Оуян Цзычжэнь ожидают у ворот.
Цзинь Лин был одновременно счастлив и раздражён из-за этой новости. Он всегда радовался возможности пообщаться со своими друзьями. Однако на этот раз они выбрали неподходящее время. Ему необходимо сосредоточиться на поисках дяди!
– Я поприветствую их. Это будет выглядеть подозрительно, если мы их прогоним.
– Я пока отменю блокировку, – Хай Ву вздохнул. – Мы продолжим поиски в ближайшей деревне.
Цзинь Лин кивнул и направился к выходу. Он услышал, как зазвонили колокольчики, когда Хай Ву снова использовал талисман. Ему следует изучить, можно ли приспособить такую систему для Карповой башни. Хотя при таком количестве тайных проходов это, наверное, будет бесполезно. Ученики Цзян, охранявшие ворота, отступили, когда услышали звон колокольчиков, позволяя троим ожидающим войти. Цзинь Лин встретил их на полпути.
– Юная госпожа, что с охраной ворот? – крикнул Цзинъи, активно жестикулируя.
Цзинь Лин нахмурился, услышав это прозвище.
– Почему я должен тебе что-то говорить, если ты грубишь с первых же слов?
– Ты же знаешь, Цзинъи не обдумывает то, что говорит. Он просто выпаливает всё, что приходит на ум, – Цзычжэнь ухмыльнулся.
– Хэй! – оскорблённо воскликнул Цзинъи.
– Цзинь-цзунчжу, мы остановились в Ланьлине, чтобы навестить тебя, но Шаньчжи Те сказал, что ты помогаешь Юньмэн Цзян с ночной охотой, – Сычжуй, как всегда, был самым вежливым среди них.
– Мы пришли, чтобы предложить нашу помощь, – добавил Цзинъи.
Цзинь Лин колебался – он не ожидал, что последствия его лжи Шаньчжи Те настигнут его так быстро. Он оглянулся туда, где Хай Ву разговаривал с Ши Хуа. Вероятно, о водяных гулях. Он предполагал, что смог бы отвлечь их этой охотой, но они захотели бы знать, почему он не пойдёт с ними.
Не то чтобы это трио не заслуживало доверия. Они вместе уже прошли через несколько опасных ситуаций. Это правда, что это было делом ордена Юньмэн Цзян, но… это также был его дядя. Приняв решение, Цзинь Лин поманил их следовать за ним.
– Давайте сначала выпьем чаю.
Вместо главного зала или каких-либо гостевых помещений он повёл их в павильон возле своих покоев в семейной части резиденции. Один из слуг по его просьбе принёс чай, прежде чем исчезнуть, предоставив им уединение.
– Шаньчжи Те упомянул о местной пропаже, – прежде чем он успел пошевелиться, Сычжуй протянул руку и взял чайник, чтобы наполнить их чашки.
– Это… Карповая башня – опасное место для передачи любой информации. Я не мог рисковать, указывая настоящие детали произошедшего в сообщении. На тот случай, если это попадёт в руки не того человека, – рассказал им Цзинь Лин.
– Значит, это не исчезновение? – спросил Цзинъи.
– …пропал мой цзюцзю.
Все трое вытаращились на него. Даже Сычжуй.
– Цзян-цзунчжу пропал? – прошипел Цзычжэнь, оглядываясь по сторонам. – Когда? Как?
– Насколько мы можем судить, это случилось прошлой ночью. Мы пока не знаем, как именно, – ответил Цзинь Лин.
– Ты уверен, что он пропал? – осторожно спросил Сычжуй.
– Саньду остался в его комнате.
– Его меч? – взвизгнул Цзинъи.
– Цзыдянь нет в его комнате. Поэтому он не должен быть беззащитен. Если только…
– …они не запечатают его ядро, – продолжил Сычжуй, широко раскрыв глаза.
– Но как… я имею в виду, он Саньду Шэншоу! – воскликнул Цзычжэнь. – Кто может сравниться с ним в бою?
– Мы не можем найти следов боя. Мы не можем найти ничего! – простонал Цзинь Лин. – Полдня прошло, а цзюцзю может быть где угодно.
– Если они не боролись с ним, тогда, должно быть, они использовали какие-то другие способы подчинить его, – Сычжуй нахмурился.
– Как та музыка, которую использовал Су Шэ, чтобы истощить духовную энергию? – предположил Цзинъи.
– Или что-то попроще. Например, какое-нибудь снотворное средство.
– Но это означало бы, что кто-то здесь предал цзюцзю, – Цзинь Лин не мог представить этого. Люди его дяди были такими верными. Ничего подобного бесконечным змеям среди его Цзиней. Мог ли он действительно быть предан таким образом кем-то из Цзянов?
– Необязательно. Они должны были пробраться внутрь, чтобы похитить его. Так что они тоже могли использовать снотворное, – заметил Цзинъи.
– Но как они проникли незамеченными?
– А что насчёт этих талисманов перемещения? – предположил Цзычжэнь.
– Разве они не подпитываются энергией обиды? – спросил Цзинь Лин.
– Цзинъи! У тебя ещё есть Компас Зла? – Сычжуй повернулся к нему.
– Есть! – Цзинъи вытащил его из рукава и открыл, чтобы проверить на обнаружение каких-либо признаков тёмной энергии. Игла раскрутилась и остановилась.
– Он что-то обнаружил? – спросил Цзычжэнь. Все поспешно поднялись на ноги.
– Сюда! – Цзинъи направился по коридору семейного крыла. Остальные последовали за ним, пока компас не привёл их к конкретной двери.
– Эта… эта комната оставалась запечатанной всю мою жизнь. Почти никому не позволено входить, кроме цзюцзю, – нерешительно сказал Цзинь Лин.
– Но компас говорит, что там что-то есть, – возразил Цзинъи.
Цзинь Лин поколебался, после чего кивнул.
– Пойдём.
Сделав глубокий вдох, он открыл дверь и вошёл внутрь, сопровождаемый остальными.
– Это просто спальня, – Цзычжэнь выглядел разочарованным.
Цзинъи подошёл к шкафу, открыл дверцу и застыл, увидев цвета одежд внутри.
– Ох…
– Это… должно быть, это была комната старшего Вэй, когда он жил в Пристани Лотоса… – прошептал Сычжуй.
– Он держал эту комнату запечатанной? – спросил Цзинь Лина Цзычжэнь.
– Ранее они проверили каждую комнату в поисках цзюцзю. Значит, кто-то, вероятно, распечатал её, чтобы ненадолго заглянуть сюда, – объяснил Цзинь Лин. – Обычно это место запечатано массивом.
– На столе даже остались записи и частично сделанные талисманы, – заметил Сычжуй. – Он ни от чего не избавился.
– Ох, цзюцзю… – прошептал Цзинь Лин.
– Я думал, что он ненавидит старшего Вэй. Все так говорили, – указал Цзинъи.
– Это не то, что ты делаешь для того, кого ненавидишь, – Цзычжэнь оглядел комнату. – Это то, что ты делаешь для того, по кому скорбишь.
– Все говорят, что Саньду Шэншоу убил Старейшину Илина. Но когда об этом было упомянуто в тот день на горе Дафань… Цзян-цзунчжу вообще ничего не сказал, – вспомнил Сычжуй.
– Он всегда так реагировал на эту тему, – признался Цзинь Лин. – Почти всё, что я знал о Вэй Усяне и о том, как умерли мои родители, я узнал в Карповой башне. Цзюцзю никогда не хотел об этом говорить. Он отвечал на пару вопросов, когда я давил на него, но затем просто хранил молчание. Или менял тему.
– Но он был зол на старшего Вэй. Это было ясно даже на горе Дафань, – указал Цзинъи.
Цзычжэнь бросил на него скептический взгляд.
– Если ты кого-то любишь, это не значит, что ты не можешь на него злиться, – парировал он.
– Никаких собак в Пристани Лотоса, – вспомнил Цзинь Лин.
– Хм? – Цзинъи посмотрел на него.
– Когда я впервые привёл сюда Фею, Хай Ву сказал мне, что в Пристани Лотоса не разрешены собаки, но цзюцзю сказал им, что Фея – это исключение. Вэй Усянь боится собак.
– Я не понимаю. Если он всё ещё так сильно заботится о старшем Вэй, почему он только и делал, что кричал и ссорился с ним?
– Цзюцзю кричит о большинстве вещей. Это не всегда означает, что он злится.
– Как вы думаете, они могли бы примириться, если бы все просто держались в стороне и позволили им двоим вместе прокричаться? – спросил Цзычжэнь.
– Я действительно не знаю, – признался Цзинь Лин.
– Давайте сосредоточимся на текущей задаче, – напомнил им Сычжуй.
– Верно! – Цзинъи снова посмотрел на компас. – Он указывает сюда…
Остальные последовали за ним, когда он подошёл к пустой подставке для мечей.
– Я ничего не вижу, – Цзинь Лин наморщил нос. – Ты уверен, что этот компас работает правильно?
– Конечно, он работает правильно! Старший Вэй настроил его для меня.
– Пол! – внезапно воскликнул Сычжуй.
Все посмотрели вниз, едва успев заметить засветившийся под их ногами массив, прежде чем они погрузились во тьму.
– Большинство людей думают о времени как о линии, – Вэй Усянь поднял Чэньцин, держа её перед собой горизонтально. – Настоящее – посередине. Всё прошлое с одной стороны. Всё будущее – с другой. Просто. Понятно. И совершенно неправильно.
Цзян Чэн закатил глаза, слишком хорошо знакомый с тем, как Вэй Усянь читал лекции, рассказывая о какой-то идее или концепции.
– Ты хочешь сказать, что это будущее?
– Неверно. Это в значительной степени настоящее. Это просто не твоё настоящее.
– И что это значит?
– Время – это дерево, – не-Лань Сычжуй – Вэй Суаньчжан – вклинился в разговор.
Потому что, конечно же, в итоге они сидели за столом и пили чай.
– Верно, – Вэй Усянь указал на него Чэньцин. – Время – это дерево. Корни – прошлое. Путаница путей, ведущих в настоящее. Скопление «может быть» и «могло бы быть», которое невозможно распутать. Будущее – листья. Бесконечные возможности. Постоянно растут, меняются и даже умирают с течением времени. Ветви – настоящее. Каждый раскол, каждое ответвление созданы сделанным выбором. И каждая отдельная ветвь является текущим настоящим, созданным на основе этого выбора.
– Даже если бы это было так, ветви были бы совершенно отдельными. Они никак не взаимодействовали бы, – заметил Цзян Чэн.
– Обычно так и есть, – подтвердил Вэй Усянь. – Это параллельные миры, существующие рядом друг с другом. Но! Некоторые ветви пересекаются или даже переплетаются друг с другом. Это делает возможным путешествие с одной ветви на другую.
Цзян Чэн пытался осознать то, что до него хотели донести. Часть него желала отрицать эту концепцию. Как могут существовать другие миры, наполненные такими же людьми? Как могут существовать другие миры, созданные на основе чего-то столь простого, как сделанный кем-то выбор? Однако это трудно было отрицать, поскольку прямо перед ним находилось то, что, по сути, являлось доказательством.
Если бы это была какая-то уловка, он бы знал. Точно так же, как он знал, кем на самом деле был «Мо Сюаньюй», когда они встретились на горе Дафань. Он знал, что это был Вэй Усянь. Но верно и то, что этот Вэй Усянь был другим. Более взрослый Вэй Усянь? Старейшина Илина Вэй Усянь? Было довольно ужасно думать о том, что придётся вешать на Вэй Усяней ярлыки для различия. С одним уже было достаточно проблем!
Вэй Усянь крутил Чэньцин, явно ожидая, пока он всё обдумает.
– Как? – Цзян Чэн решил, что это самый насущный вопрос. – Как кто-то может перейти с одной ветви на другую?
– Все мои исследования указывают на то, что случайные пересечения происходят в местах, содержащих большое количество энергии.
– Какого вида энергии?
– Энергия есть энергия, – заявил Вэй Суаньчжан. Потому что, конечно же, он так думает, так как был обучен Вэй Усянем демоническому совершенствованию.
– Меня сюда привела энергия обиды. Пристань Лотоса не содержит большого количества тёмной энергии.
– Возможно, не в твоём мире, – тон Вэй Усяня был на удивление серьёзным.
– Что это значит? – требовательно спросил Цзян Чэн. Смысл, стоящий за этими словами, наполнял его ужасом.
Взгляды, которыми обменялись Вэй Усянь и Вэй Суаньчжан, нисколько не смягчили это чувство.
– Цзинь Лин. Цзинь Лин, приди в себя, – кто-то потряс его по плечу.
Он лежал на твёрдой поверхности… дерево? Пол? Но он чувствовал движение воздуха вокруг себя. Павильон? Пристань Лотоса? Следующим он осознал запах. Что-то тухлое. Почти гнилое. Он приподнялся, прикрывая рот рукавом.
– Что это такое…
Слова застряли у него в горле. Разрушение. Разложение. Обгоревшее и прогнившее дерево; осыпающиеся стены. Близлежащий водоём – зловонный, как болото или трясина. Тела. Повсюду разбросаны разлагающиеся тела. На пирсах, в воде. Энергия обиды пропитала собой воздух вокруг них.
На мгновение его разум отказался осознавать, где он находится. Отказался принимать то, что он видел. Пристань Лотоса, разрушенная до основания, покинутая, оставленная гнить с обиженными духами, лишёнными права на упокоение с миром.
– Где мы? Что это? – его голос дрожал. – Это нереально!
Он вскочил на ноги, обнажил Суйхуа и нанёс удар, подпитанный духовной энергией, надеясь развеять какую-то иллюзию. Это рассеяло часть энергии обиды, но вскоре очищенный воздух, словно клубящийся туман, наполнился ею вновь.
Он пытался снова и снова с тем же результатом.
– Цзинь Лин! Остановись! Это бесполезно! – Цзинъи схватил его за руку, держащую меч.
– Это не по-настоящему! Это не по-настоящему! – настойчиво повторял Цзинь Лин, качая головой. Он чувствовал, как его глаза горят от непролитых слёз. – Пожалуйста, скажите мне, что это не по-настоящему.
Сычжуй, Цзычжэнь и Цзинъи не ответили, встречая его взгляд своими огорчёнными взглядами. Цзинь Лин больше не пытался сдерживать свои слёзы.
:•:•.•:•.•:•☾☼☽•:•.•:•.•:•:
От автора: Сычжуй всегда умудряется оставаться самым вежливым человеком в помещении, даже будучи мини-демоническим заклинателем в параллельном мире. Я подумывала сохранить вежливое имя «Сычжуй» для альтернативного Сычжуя, но оно не слишком подходило в данных обстоятельствах.
Было что-то чрезвычайно приятное в написании сцены, где младшие обнаруживают сохранившуюся комнату Вэй Усяня в Пристани Лотоса. Даже в каноне все персонажи такие: Цзян Чэн, должно быть, ненавидит Вэй Усяня, раз он так гневается на него. Это ошибочно на многих уровнях, и не последним из них является идея, что вам не разрешено злиться на того, кого вы любите, независимо от того, что он делает. Поэтому мне очень понравилось писать Цзычжэня таким: Извините за мою эмоциональную компетентность, но…
Большинство проблем общения Цзян Чэна и Вэй Усяня перед смертью второго можно резюмировать следующим образом: Цзян Чэн никогда не встречал эмоций, которые он не мог бы перевести в гнев, а Вэй Усянь никогда не встречал разговора, от которого он не мог бы сбежать, в прямом или переносном смысле. Их проблемы с общением после воскрешения Вэй Усяня можно резюмировать так: то же, что и раньше, но на этот раз все окружающие чувствуют необходимость вмешаться и вставить свои два цента.
К сожалению, даже если бы их оставили наедине и позволили спорить, я не думаю, что они смогли бы начать решать проблемы до тех пор, пока не была бы раскрыта передача золотого ядра. И полное примирение, вероятно, никогда не было бы возможным без обратного раскрытия того, как Цзян Чэн потерял своё ядро.