Chapter Text
Девяносто часов без сна приводят к появлению галлюцинаций. Аарон, видимо, особенный, потому что в его случае хватило всего двадцать. Ему бы следовало прямо сейчас отправиться в больницу и побеседовать с первым попавшимся неврологом, предварительно условившись, что деньги за Нобелевку они распилят на двоих. Вместо этого Аарон сидит в пиццерии с остальными лисами и галлюцинирует.
Вчерашних матч против “Шакалов” прошёл на удивление хорошо, на удивление потому, что Кевин клялся Небесами, Преисподней и всеми их обитателями, что в этом году у их противников настолько хороший состав, что победа будет чудом Божьим. Попойка после столь грандиозной игры прошла и того лучше, так что из своих спален Лисы выползли чуть ли ни к вечеру. Всем известно, что лучшее лекарство от похмелья — что-нибудь жирненькое, поэтому команда единогласно решила отправиться в местный итальянский ресторанчик, где повар изрядно перебарщивал с маслом. Обычно его стряпню довольно трудно переваривать, но сегодня она словно манна небесная.
Впрочем, откуда Аарону знать, к своей порции он даже не притронулся. Аарон залипал на Эндрю (ничего нового), сидящего рядом и уплетающего спагетти. Рука брата лежала у Аарона на бедре, что, как вы сами прекрасно понимаете, ни разу не способствовало концентрации и ясности сознания. По-хорошему, Аарону бы держать себя в руках, в конце концов сидеть, повернувшись практически на девяноста градусов и пялится на чужие губы очень подозрительно со стороны. Аарон в рот ебал все хорошее, поэтому он ни в чем себе не отказывает.
Губы у Эндрю мягкие, ну или во всяком случае выглядят таковыми. Аарон вспоминает мультик “Леди и бродяга”, и думает, что он с удовольствием повторил бы кое-какую сцену оттуда. Даже здесь и сейчас, на глазах у всей команды, если бы Эндрю ему позволил, оцените степень отчаяния. “Тяжело смотреть на губы, которые не можешь поцеловать”. Действительно, тяжело, но очень приятно.
… Аарон представляет, как проводит по ним языком, как нежно, практически невесомо, прижимается своими губами, оставляя короткие поцелуи. Как слегка прикусывает и оттягивает нижнюю губу, тут же зализывая следы зубов. Как делает это еще раз, смотря брату прямо в глаза. Как тот ему отвечает, притягивая за волосы и целуя по-настоящему…
Аарон практически видит это.
Практически, потому что на самом деле Аарон видит, как к нему поворачивается Эндрю и что-то пытается донести. Ну нет, по одному органу чувств за раз, либо зрение, либо слух. Аарон закрывает глаза и это работает:
— Вкусно? — Аарон либо упустил значительную часть сказанного, либо над ним просто издеваются.
— А? — Очень содержательно, молодец, Аарон.
— Паста вкусная? — усмехается Эндрю и кивает на тарелку перед братом.
Аарон не особо понимает, куда его брат клонит. Очевидно же, что он ещё даже не притронулся к еде.
— Не знаю, не пробовал.
— Ну так попробуй. И перестань так открыто пялиться, Ар, насмотришься ещё [нем.], — Аарона прошибает холодным потом.
Он заметил? А ты думал, ты гений конспирации? Это не заметить мог только слепой, да и то потому, что ему лень. Аарон механически накручивает пасту на вилку, он даже не чувствует вкуса. Ему определённо пора обратиться к врачу. Или сходить в душ и подрочить, это тоже отлично работает.
***
— Тебе нравится Бэтмен только потому, что у него крутая тачка и он вне закона, — Аарон стоит на кухне, заваривая брату чай. Себе он достаёт энергетик, но наливает его в кружку.
— Нет, мне нравится Бэтмен потому, что он всего лишь человек. А вот тебе нравится Супермен потому, что ты таким образом перекладываешь ответственность за спасение человечество на плечи сверх-существ, вместо того, чтобы понять, что только люди могут разобраться со своими проблемами, — Эндрю сидит на столешнице и с особой жестокостью пытается отодрать примёрзшую крышку от баночки с мороженным.
— Так глубоко, что я чуть не утонул. Бэтмен гребаный параноик, — Аарон недовольно дёргает плечами и тянется к чайнику за кипятком.
— О, и с чего бы это вдру… — крышечка, наконец, поддается и отлетает Эндрю прямо в лицо.
— Даже твоя еда хочет, чтобы ты заткнулся, — ухмыляется Аарон, забирая кружки со стола.
Эндрю что-то очень зло, но очень нечленораздельно шипит и кое-как сползает с насиженного места. Игра, как он выяснил, не стоила свеч, потому что в баночке не осталось и четверти содержимого. Что ж, он должен был знать лучше, в конце концов, это он вчера ее закрывал, и прекрасно знал, сколько там на самом деле должно было быть.
Эндрю раздраженно доедает последние ложки и берёт из холодильника ещё одну баночку, сто процентно полную. Он немного запачкал одежду, когда вскрывал её, но снимать именно эту толстовку он не собирается ни при каких обстоятельствах. Не сегодня, во всяком случае.
Экран загорается синим и Аарон по-удобнее устраивается на диване, делая большой глоток не-чая.
— Раз так, то сегодня мы смотрим Бэтмен против Супермена, без вариантов, — сообщает он брату, усаживающемуся рядом.
— Без вариантов, — соглашается тот, — будешь?
Эндрю протягивает Аарон ложку с мороженным, по виду — преступно шоколадным. Аарон с сомнением коситься на него, но всё же кивает. В конце концов, оно холодное, а Аарону жарко. Но снимать толстовку Аарон точно не будет. Добровольно, во всяком случае.
— Тебе надо пересмотреть своё отношение к процентному содержанию шоколада в твоей пище, — Аарон кривится от приторного вкуса во рту.
— Не учи учёного, — усмехается Эндрю, придвигаясь ближе и закидывая согнутую в колене ногу Аарону на бедро.
Аарон, вообще-то, должен был бы уже привыкнуть. Аарон, естественно, не привык. Они сегодня оба в тех самых черных толстовках и они оба знают, что это значит — это знак, что ты хочешь прикосновений. Разрешение им уже не особо нужно, а вот сигнал — очень даже. И парная одежда, а в особенности именно эта, как раз и служит таким сигналом. Аарон уже успел возненавидеть тот факт, что вещи, вообще-то, нужно стирать. Он и раньше не был большим фанатом домашних день, а теперь, когда стирка означала, что он на какое-то время лишается своего “сигнала”, она приводила его в бешенство.
Это, на самом деле, было довольно глупо. Аарон понимал, что если он скажет брату что-то вроде “обними меня” или “я хочу прикоснуться к тебе”, Эндрю его скорее всего не пошлёт. За последнее время они, вроде бы, стали достаточно близки для такого. Но Аарону кажется, что если он это сделает, то перейдёт какую-то незримую грань. Что вербальная просьба будет означать, что он чертовски в этом нуждается. Что, конечно же, так и есть. Но признаваться в этом брату Аарону представляется чем-то немыслимым. Как будто это сдаст его с потрохами.
Поэтому прямо сейчас Аарон сидит в изрядно испачкавшейся чёрной толстовке и почти не дышит. Каждое такое невинное прикосновение оказывает на него слишком сильное влияние, Аарон и сам в курсе, но не может ничего с этим поделать. Он чувствует себя преступником.
— Чего застыл? — Эндрю насмешливо приподнимает бровь и кивает в сторону телевизора.
Аарон действительно замер в довольно нелепой позе — рука с пультом вытянута, палец на кнопке переключателя, глаза расширены, а щёки горят. Он похож на больного птенца. Аарон встряхивает головой и нажимает на “пуск”. Вряд ли ему удастся спокойно насладиться фильмом, хотя бы потому, что он его уже раз пять видел.
Тем не менее, Аарон с удовольствием отмечает, что скучнее фильм от этого не стал. Они, на самом деле, собирались глянуть трилогию “Дедпула”, пока Ники и старшекурсники тусуются в торговом центре, а Нил и Кевин якобы на поле. Впрочем, они и вправду могли бы быть на поле, там тоже можно трахаться, почему нет.
С чего вообще начался сакраментальный (для песочницы, разве что) спор о том, какой супергерой лучше Аарон так и не понял. Кажется, речь в очередной раз зашла о способах уничтожения континента, и он предложил в качестве оружия Супермена. В самом деле, куда надежнее то, Супермен — не ядерная боеголовка, ему не страшны технические неполадки или неправильно настроенный курс, или вмятина на боку. Единственное, что может причинить ему вред — Криптонит, но найти и успеть сделать из этого камня приличное подобие оружия займет явно больше времени, чем уничтожение всего-лишь какого-то материка, не самого крупного, к тому же.
— … и у него действительно крутая тачка, — Эндрю явно заканчивает какое-то полноценное предложение, но Аарон уловил только последнюю фразу.
— Я же говорил, — хмыкает он, — тебе просто хочется такую же.
— Ты меня не слушал, да? — Эндрю поворачивается к нему и пристально смотрит.
Аарон качает головой, переводя взгляд на губы Эндрю. В таких случаях обычно говорят “вот тут-то тебе и пиздец”, но с этой фразой Аарон явно припозднился. Пиздец ему настал тогда, когда он сделал это в первый раз. А сейчас уже поздняк метаться.
Губы Эндрю выглядят припухшими из-за холодного мороженого, они явно покраснели и на них отчётливо видна каждая трещинка. Аарон не может и не хочет отводить взгляд, он понимает, что должен, понимает, что выглядит чертовски подозрительно и даже понимает, что Эндрю, скорее всего, что-то понял.
Аарон игнорирует всё это и просто продолжает смотреть. Губы шевелятся, но он слишком сконцентрирован на зрении, чтобы уделять внимание ещё и слуху. У него в последнее время всегда так — на восприятие работает один — два, если очень-очень повезет — органов чувств.
Игнорировать толчок в плечо, тем не менее, не получается и Аарон моргает. Магия рассеивается.
— Не насмотрелся ещё?
— Не понимаю о чём ты, — Аарон моментально тушуется и переводит взгляд на экран.
— Враньё, — констатирует Эндрю, Аарон только пожимает плечами.
Ей Богу, он и сам прекрасно понимает, что это враньё. И понимает, о чём спрашивал брат. Аарон сегодня уже залипал на его губы, и тоже был пойман. Два страйка из трёх за один день, что ж, ему бы с такой меткостью не в мед, а в армию.
Однако Аарон предпочитает игнорировать повисшее напряжение, убеждая себя, что если он перестанет валять дурака и скажет то, чего Эндрю, по всей видимости, от него ждёт, его и без того хрупкий мирок полетит к чертям собачьим. Так и будет, поэтому Аарон почти пустым взглядом пялится в телевизор. Бэтмен пытается украсть Криптонит. “Иронично”, думает Аарон.
Аарон, сам того не замечая, кладёт руку на колено Эндрю. Тот заметно ёрзает, но никаких попыток убрать руку не предпринимает, поэтому Аарон продолжает бессознательно поглаживать его большим пальцем.
— Тут осталось две ложки, — сообщает Эндрю, обращая, наконец, на себя внимание брата.
“Мммм”, тянет тот, стараясь не смотреть на него.
— Давай пополам, — Эндрю легонько пихает его локтем и Аарон всё-таки поворачивается.
И это фатальная ошибка.
Потому что он видит, как Эндрю подносит ложку к губам, открывает рот и… Дальше Аарон не уверен, что зрение его не подводит и не подсовывает галлюцинации крайне эротичного толка. Эндрю втягивает щеки, облизывая ложку, язык проходится по металлу, слизывая остатки мороженного. Губы всё ещё красные, а трещинки ещё заметнее. Аарон уверен, что чувствует, как расширяются его зрачки. Он замечает, как губы растягиваются в ухмылке.
— Ты попался, — бесполезно отрицать, Аарон действительно попался. Более того, он очень, очень крупно влип.
Поэтому Аарон ничего не отвечает. Он кивает, словно в трансе, и продолжает смотреть.
— Знаешь, сколько раз я видел твой взгляд? — продолжает Эндрю, — Каждый. Каждый ёбаный раз я видел, как ты на меня смотришь.
Аарон мысленно стонет, ему совсем не нравится, куда ведёт этот разговор. И у него по-прежнему нет сил отвести взгляд. Он чувствует себя мухой, попавшей в ловушку паука.
— И я почувствовал, как у тебя встал тогда, в лифте, — это действует на Аарона, как пощёчина.
Он вздрагивает и переводит раскрытые от ужаса глаза на Эндрю. Он ожидает увидеть в ответном взгляде ярость, но, к своему удивлению, Эндрю смотрит на него скорее лукаво, чем зло.
— Это не… Это не то что ты подумал, — Аарон судорожно стискивает пальцы на всё ещё лежащем на его бедре колене брата, — там просто было очень жарко.
Если ты когда-нибудь придумаешь оправдание ещё тупее — дай мне знать. Аарон и сам понимает, насколько жалко и тупо это звучит, но ничего не может с собой поделать. Его взгляд то и дело снова съезжает на губы Эндрю, а в таком состоянии думать затруднительно.
Эндрю улыбается ещё шире, и Аарон замечает, что одна из трещинок вот-вот лопнет. Он подаётся вперёд, чтобы получше рассмотреть, и слышит тихий хриплый смех. Трещинка лопается.
— Это именно то, о чём я подумал. Интересно, сколько времени тебе потребуется, чтобы поцеловать меня, а, братец?
Нисколько. Аарону не нужно даже доли секунды. Едва Эндрю успевает произнести последнее слово, Аарон уже накрывает его губы своими.
Он чувствует его улыбку, чувствует мороженное и тот самый металлический привкус. Аарон проводит языком по трещинке и слизывает сочащуюся из неё кровь. Аарон чувствует, как распадается на атомы. Если это смерть, то Аарон готов умирать вечно.
Трещина расползается и Аарон жадно ловит каждую каплю. Эндрю ухмыляется в поцелуй и кладёт руку ему на затылок, болезненно оттягивая волосы назад.
Это именно то, чего Аарон так долго хотел.
Эндрю слегка прикусывает его за язык и из трещины снова идёт кровь. Мороженного Аарон больше не чувствует. Эндрю ему отвечает, целует жадно, властно, насмешливо. Так, будто берёт своё.
Аарон больше не может дышать. Он не против задохнуться, но тогда они не смогут продолжить.
— Вкусно? — Эндрю усмехается, облизывая губы и Аарон практически стонет.
— Хочу добавки, — еле шепчет он.
— Вампир-извращенец, — хмыкает Эндрю и притягивает его за шею, — иди сюда.
Аарону слишком жарко. Эндрю стаскивает с них толстовки, неаккуратно кусая в перерыве. Аарон понимает, куда всё ведёт и это заставляет его кровь просто кипеть.
Блять, как хорошо.
Поцелуй ощущается слишком нереальным. Если бы Аарон до сих пор торчал, он бы со стопроцентной уверенностью, что это приход. Аарон больше не торчит, теперь у Аарона бессонница, и это — самая лучшая галлюцинация.
— Я хочу…
Эндрю не даёт ему договорить, он тянет одной рукой за край джинс Аарона и тот всё понимает. Дыхание становится свинцовым. Они быстро избавляются от остатков одежды и Аарон тянется за очередным поцелуем.
Почему ты не сделал этого раньше?
Аарон не знает, поэтому старается наверстать упущенное за раз. Он снова слизывает остатки крови и проникает языком в рот. Эндрю издаёт что-то похожее на стон, он, похоже, даже забывает, что вроде как должен вести. Аарона такой расклад полностью устраивает, он целует глубже, требовательней, кладя руки на живот Эндрю.
Куда же делись все твои метания и страхи?
Аарон отмахивается от мыслей, как от надоедливых мух. У него есть дело поинтереснее. Аарон просто не знает ответа на свой вопрос, но он чувствует, как Эндрю постепенно и ложится на диван. Аарон ложится сверху, не переставая целовать.
У него горят губы и щёки, и ему даже страшно представить, каким обдолбанным он выглядит со стороны. К счастью, это тоже не имеет значения.
У Аарона явное раздвоение личности — он то невесомо целует губы, то со всей страстью проникает языком внутрь, не забывая кусать ранку, чтобы та не переставала кровоточить. Он не может себе внятно объяснить, почему ему так нравятся поцелуи с привкусом крови, но они совершенно точно ему нравятся. Даже больше, они начисто сносят ему мозг.
— Ого, какой ты голодный, — сдавленно шипит Эндрю, цепляясь за волосы Аарона и направляя его голову ниже, к шее.
Аарон чувствует себя по меньшей мере всадником Апокалипсиса — Голодом. Он кусает чувствительную кожу около яремной впадинки и слышит, как Эндрю старается сдержать стон. Он прикусывает кадык, проводит языком ниже, по ключицам. Переносит вес на одну руку, а второй скользит вниз по животу, прямиком к члену.
Эндрю перехватывает его руку.
— Моя очередь, — он тяжело дышит и очень хитро щурится.
Эндрю обхватывает Аарона бёдрами и меняет их местами, Аарон охает, ударяясь головой о подлокотник дивана. Голова от этого кружится ещё сильнее, но Аарону не нужно зрение, ему нужны ощущения. Эндрю ставит руки по обе стороны от его талии и точно так же, как минуту назад Аарон, кусает основание шеи.
Блядь.
Аарон сипит, откидывая голову назад и стукаясь ещё раз. Эндрю усмехается, Аарон чувствует это кожей, и кусает ещё раз, на этот раз в районе ключицы, втягивая и чуть-чуть посасывая кожу. Совершенно точно оставляя засос.
Аарон выгибается ему на встречу и закрывает глаза. Эндрю ведёт блядскую дорожку по его телу, от шеи, ключиц, груди к животу и ниже. Аарон вскрикивает, когда он кусает слишком сильно и стонет, когда язык проходится по чувствительной от укусов коже.
Эндрю выпрямляется, после того как оставляет последний засос, на бедре.
— Посмотри на меня, — Аарон открывает глаза и видит такой же безумный взгляд, какой, наверняка, и у него самого, — ты же знаешь, что будет больно?
Аарон кивает.
— Хорошо.
Эндрю поднимается и тянет за собой Аарона. Каким-то чудом Эндрю умудряется подобрать разбросанную по полу одежду и закрыть дверь в спальню. Он толкает брата на свою кровать и ложиться рядом, предварительно вытащив из-под неё тюбик со смазкой.
— Не отводи взгляд, — Эндрю выдавливает на пальцы огромное количество жидкости и придвигается ближе, — раздвинь ноги.
Аарон слушается. Он разводит колени, стараясь смотреть только в ореховые глаза напротив. Впрочем, не такие уж они и ореховые. Из-за расширенных зрачков они кажутся чёрными.
Эндрю вводит в него один палец и это неприятно. Ощущения не очень сильные, так что он слегка кивает, намекая брату, что можно продолжать. Тот усмехается и вводит второй. И вот это уже пиздец как больно. Аарон чувствует, как на глаза наворачиваются слёзы.
— Тише, Ар, тише, — шепчет Эндрю, — это пройдёт.
— Завались и займись делом, эксперт хуев, — рычит Аарон.
Ему слишком больно, чтобы не огрызаться. Пальцы в заднице отрезвляют, знаете ли.
— Ой-ой, какой нетерпеливый, — Эндрю наклоняется, чтобы поцеловать его в шею и Аарон прикрывает глаза.
Фокус смещается с боли на мимолётное удовольствие и это, надо признать, действительно работает. Аарон до этого не замечал, как сильно напряжён. Он расслабляет мышцы и режущие ощущения постепенно отступают.
— Я сказал, — Эндрю кладёт ему руку на горло, — не отводи от меня взгляд. Если ты не будешь меня слушаться, мы далеко не уедем.
Аарон распахивает глаза. Его трясёт. И трясёт его совершенно точно не от боли, которой больше нет.
— Что это? — Эндрю чуть сильнее надавливает большим пальцем на кадык и вырывает из Аарона долгий стон, — О-о-о, никогда бы не подумал, что тебе нравятся, когда тебя душат. Как грязно, братец.
— Перестань, — сипит Аарон и Эндрю тут же убирает руку.
Аарон злится, его лицо заливает краской. Он уверен, что Эндрю прекрасно понял, что речь идёт не про руку, а про его чересчур болтливый язык.
— Верни назад, — он кое-как перебарывает стыд. Ну в самом деле, какое смущение, когда в тебе буквально его пальцы?
— А мне показалось, ты попросил меня остановиться, — невинно вскидывает брови Эндрю, начиная аккуратно двигаться внутри него.
Аарон хочет закатить глаза, но вспоминает, что Эндрю сказал не отводить взгляд. Поэтому он решает попробовать другую тактику.
— Придуши меня, пожалуйста, — он смотрит брату прямо в глаза и облизывается.
Это работает. Эндрю замирает на какую-то долю мгновения, а потом обхватывает его шею пальцами и с силой сжимает. Аарона блядски ведёт.
Эндрю трахает его медленно, прокручивая и сгибая пальцы внутри него. Свободной рукой он опирается на кровать возле его запрокинутой головы, ловя каждый рваный вздох, каждый стон, не касаясь его больше нигде, кроме горла. Он не ослабляет хватку и Аарон размышляет, можно ли кончить от асфиксии, потому что если да — то он сделает это в ближайшие пару секунд.
Эндрю тоже это чувствует и добавляет третий палец. Аарон снова пронизывает боль и он закусывает губу. Во взгляде Эндрю восхищение, смешанное с ехидством. Он даёт время привыкнуть и возвращается в прежний ритм. Впрочем, ненадолго.
— А теперь тебя ждёт что-то посерьёзнее. Ты готов? — Эндрю нависает над ним, губы искусаны, он выжидающе смотрит.
Аарон вместо ответа приподнимается на локтях и целует его так страстно, как только может. Поцелуй выходит максимально мокрым и развязным, но Эндрю нравится. Аарон чувствует, как дёргается его член.
Не разрывая поцелуй, Эндрю входит в него и Аарон больно кусает нижнюю губу, заставляя ранку кровоточить опять. Это гораздо больнее, чем три пальца. Эндрю продолжает целовать его, кладя руку на член и Аарон кое-как успокаивается. Он продолжает кусать Эндрю, слизывая кровь, тот не сопротивляется, а у Аарона, кажется, появилась новая зависимость. Ну кто бы мог подумать.
Хотя, по правде говоря, давно бы мог понять, что он частично вампир — бледная кожа, проблемы со сном…
От невероятных ощущений у него темнело в глазах. Жар расползался от паха по всему телу. Кажется, он задыхался и был абсолютно этим доволен.
Не смотря на то, что Аарон был растянут, Эндрю всё равно чувствовал, как тот сжимает его, вышибая весь дух. Он замер, боясь причинить вред, но Аарон только сердито укусил его, побуждая к более активным действиям.
Эндрю вышел не до конца, сразу же толкаясь на всю длину. Аарона снова обожгло лёгкой болью, но она прошла столь же стремительно, как и появилась. Стало полегче, но все так же невозможно горячо.
Толчки резкие, но не сильные. Аарон был благодарен брату за то, что тот обращается с ним относительно бережно. Эндрю, будто услышав его мысли, снова положил руку на горло. Аарон застонал, подаваясь всем телом навстречу.
— Ты меня убьёшь, — шепчет Эндрю, толкаясь сильнее.
Они оба знают, что в них слишком много эмоций, чтобы продержаться достаточно долго. Аарону плевать, они ещё успеют. Сейчас ему хочется побыстрее получить разрядку.
— Я… Я хочу кончить, Дрю, пожалуйста, — Аарон почти хнычет.
— Я знаю, Ар, я знаю.
Эндрю ложится на него всем телом, не переставая двигаться. Аарон давится кашлем от ощущения его веса и от того, что Эндрю опять кладёт руку ему на член. Он двигает ей в такт своим толчкам и Аарон видит звёзды. Он чувствует, как тело немеет, а глаза закрываются, он отлетает.
Эндрю кончает почти сразу же, пачкая и без того заляпанные спермой Аарона простыни. Он тяжело дышит, глядя на брата. Аарон всё ещё лежит с зажмуренными глазами, стараясь прийти в себя.
— Твои блядские губы, — шепчет наконец он, — ёбаный Криптонит.
Эндрю усмехается и кое-как подтягивается, чтобы поцеловать.
***
Утром Аарон первым делом выясняет, что целовать Эндрю по утрам — лучшее, что вообще может случиться утром.
— Я, кажется, нашёл тебе лекарство от бессонницы, — ухмыляется тот, поднимаясь с кровати.
— Не натрахаешься ведь, — в тон ему отвечает Аарон, который, вообще-то, не хочет никуда вставать.
— Не недооценивай меня, братец, — Эндрю шлёпает его по торчащей из под одеяла ноге и Аарон морщится. Поясница отзывается ноющей болью и это не сулит ему ничего хорошего.
Он недовольно бурчит, но всё же кое-как сползает с кровати. Натягивать одежду на липкое тело очень неприятно, но выйти в душ в таком виде, как он сейчас — совершить очень тупое самоубийство. Аарон явно не настроен сейчас умирать, не тогда, когда он, кажется, нашёл своё счастье и сон заодно.
— О, наконец-то, вы сегодня долго, Аарон, тебе лучше? — щебечет Ники, когда они выходят в гостиную.
— Кевин так и рвался вас растолкать, но я его отговорил, — поворачивается к ним сидящий за столом Нил.
Он замирает с открытым ртом, так и не донеся до него вилку с беконом. Аарон встречается с ним взглядом и мгновенно понимает, куда тот смотрит.
У Аарона из-за воротника футболки выглядывает яркий фиолетовый синяк.
— Меньше надо было в приставку резаться, — бурчит Дэй, выходя из душа.
Нил роняет вилку и практически валится на стол, задыхаясь от смеха. Аарон смотрит на Кевина и присоединяется к Джостену. У Дэя точно такой же синяк на том же месте.