Work Text:
Очередной захолустный мир, очередной маленький космопорт, очередной дешёвый, но относительно приличный бар. За прошедшие годы их промелькнуло столько, что не то что сосчитать, даже вспомнить все не получалось. Парр и не пытался, просто летел с одного на другой, оставался ненадолго, перебивался случайными заработками, находил оказию и двигался дальше. Это совсем не походило на регламентированную, ясную и предсказуемую жизнь, что была у него раньше, но жить как раньше он больше не мог и не хотел.
Он уже успел поговорить с местным барменом (бармены почти всегда посредники, а нет, так просто знают все или почти все местные новости и слухи), поинтересоваться насчёт работы, осмотреться, получить свой заказ и теперь неспешно обедал.
Парр никак не ожидал, что новый наниматель найдётся так быстро. Хромота, оставшаяся после давнего ранения, изрядно портила первое впечатление. Обычно приходилось ждать хотя бы пару-тройку дней. Он был неприхотлив и мало тратил на себя (в армии не до роскоши), денег хватало, но вот без дела бывший десантник скучал.
‒ Я – Айвис, сын Айтиис, пилот «Тикими». Джангет сказал, вы ищете работу. Мне нужен напарник. ‒ Подошедший парень был молод и казался смутно знакомым – высокий, худощавый, темноволосый и светлоглазый, без военной выправки и без гражданской расхлябанности, скупой и экономный в движениях. Кого же он напоминал, понять получилось не сразу: Парр сначала перебрал в уме всех сослуживцев, сокурсников, близких и дальних знакомых, вспомнил свежие и не очень ориентировки на разыскиваемых преступников и лишь в последнюю очередь подумал о вышестоящем и непосредственном начальстве.
Он был десантником, отслужил пять лет полной вахты, потом ещё два года в штаб-квартире и на здоровье не жаловался, но сейчас почувствовал, как сердце пропустило удар. Парр попытался отдышаться, махнул рукой подошедшему, чтобы перед глазами не мельтешил, второй стул свободен. Потребовалась ещё пара минут, чтобы севшим голосом получилось выдавить хоть несколько слов.
‒ Парень, у тебя в Космофлоте родственников случайно нет?
Тот помолчал немного, по лицу ясно читалось, что раздумывает, стоит ли отвечать, потом всё же сказал:
‒ Отец. Не знаю, есть или был… ‒ затем внезапно добавил. ‒ Вы его знали?
‒ Ты похож на моего командира, но никто никогда даже слухов не слышал о его семье. И давай на «ты», я тебя немногим старше, ‒ кофе остыл и горчил ещё сильнее, но во рту пересохло так, что даже он для избавления от этого сошёл.
‒ Хорошо. Если твой командир и мой отец – один и тот же человек, то он и сам не слышал, он никогда не возвращался к матушке. Случайная связь, одна ночь ‒ Айвис старался выглядеть отстранённым и спокойным, но напряжённые плечи и подрагивающий голос выдавали – он волновался.
‒ Что знаешьо нём?
‒ Только фамилию и звание, ‒ заминка то ли на раздумье, то ли чтобы вспомнить. ‒ Лейтенант Тревис.
Парр уронил лицо в ладони.
Сын командира.
Человека, под началом которого он отслужил пять лет и остался в живых во всех переделках.
Человека, который мог убить его, сбегая из-под трибунала, ведь терять космокоммандеру было уже нечего, и так под «вышкой» ходил. Но не убил, только оглушил.
Человека, который помог понять, насколько гнила и лицемерна система, призвавшая их на службу; система, избавляющаяся от самых верных и искренне преданных, если они стали неугодны или опасны кому-то в верхах.
Айвис молча ждал и не торопил, заговорил только, когда десантник снова поднял на него взгляд:
‒ Ты расскажешь мне о нём?
‒ Это меньшее, что я могу сделать для его сына. Я ничем не смог помочь командиру, так хоть за тобой пригляжу.
Ответом стала сдержанная, но полная искренности радостная улыбка. Парр подумал, что не помнит командира хоть как-то улыбающимся. Забылось или никогда и не было? Теперь уже не узнаешь, откуда бы взяться радости в его жизни? А у Айвиса другая судьба, и он, Парр, сделает всё, чтобы таковой она и оставалась.
***
‒ Да, он действительно совершил то, в чём его обвиняли. Он отдал приказ, а мы его выполнили, все мы, и я тоже. Все мы тогда поступали так, как считали правильным, так, как нас учили, во что мы верили, а потом… ‒ слова давались Парру тяжело, он гипнотизировал взглядом кружку, не находя сил взглянуть на Айвиса. Алкоголь, возможно, добавил бы бравады и вызова, но бывший десантник не хотел затуманивать себе голову, такие разговоры лучше вести в твёрдом уме. И так тяжко собирать мысли, он солдат, а не оратор. ‒ Если бы командира действительно судили за ту… за тот… за сделанное, то честно, вот не знаю, что бы я думал. Но тогда все в штабе, до последнего мутоида, знали, что это всего лишь предлог, что от коммандера избавляются, потому что стал неудобен и слишком опасен, что слишком много знает. Понятия не имею, что он сам думал и во что верил после трибунала, а я…я начал сомневаться, думать, задавать вопросы, самому себе, конечно. А дальше только хуже: переворот, андромедианцы, война, Севелан во власти, Аурон… и слухи, много слухов, всех-то не заткнёшь, даже солдаты болтают, пусть шёпотом и с оглядкой. И я не смог, понял, что не останусь, что не могу и не хочу больше служить, что мне противно… столько лжи, лицемерия и ненужной, неоправданной жестокости… Севелан творила вещи намного хуже, чем… чем преступление командира и на неё не было управы, её даже никто не осуждал. И я ушёл, подставился под выстрел, списался по ранению… и понял, что не знаю, как жить дальше, кому верить: одним не мог, другим не хотел. В Федерации разочаровался, а мятежников… сопротивление… даже не знаю, как их теперь называть… слишком долго считал врагами, чтобы присоединяться. Да и что меня там ждало, кроме трибунала и расстрела? Нет, если бы поймали и сами до всего докопались, то, ну, наверное, принял бы, а с повинной сдаваться… жить-то хочется, да и чему я мёртвый-то послужу? Разве что чьему-то чувству справедливости или жажде мести, а живой хоть чем-то хоть кому-то помочь могу, хоть как-то искупить…
Он замолчал, не зная, что ещё сказать, чувствуя одновременно облегчение, опустошение, равнодушие и волнение. Парр ни разу не дрогнул в бою, но сейчас с поразительной ясностью осознавал, насколько ему важна реакция Айвиса… и насколько боится узнать, какой она будет. Он заставил себя поднять голову и взглянуть парню прямо в глаза.
‒ Ты теперь, должно быть, презираешь меня, да и командира тоже, если не хуже?
Ответа не было долго: Айвис сидел, поставив локти на стол и упираясь лбом в сцепленные в «замок» пальцы, молчал и собирался с мыслями. Парр понимал его: непросто услышать такие откровения. Он и сам много чего передумал за прошедшие десять лет и тоже замирал, уставившись в одну точку, пока слова в голове носились хаотичным метеоритным роем.
‒ Тебя – точно нет, Парр, я же вижу, что ты сам себя уже осудил и простить не можешь. Ты свою вину признал, в себе её носишь и как искупить ищешь. А твой командир… мой отец… то, что он сделал – это страшно, жестоко, и этому нет и не может быть ни прощения, ни оправдания, и я не отрицаю этого… Но я помню воспоминания матушки, старейшины Самура, дядьки Йору о молодом офицере, спасшем Тикимиас от пиратов и о том, что творилось до этого. Я помню твои рассказы о коммандере, суровом, жёстком, но справедливом к подчинённым, всегда берёгшем своих солдат. И я… я просто не знаю, что мне думать и как к нему относиться… ‒ Айвис вернул ему прямой и честный взгляд, выглядел он измученным и потерянным, губы дрожали, то ли кривясь от боли, то ли в попытке горько усмехнуться. ‒ Мне… мне нужно время, чтобы понять и осмыслить…
Конечно, нужно – всегда нужно время, чтобы оправиться от потрясения. Кому-то больше, кому-то меньше, ему самому потребовалось несколько лет. Но он был один и со всем привык справляться сам, это-то чуть и не подвело к краю. Айвиса он наедине с таким не оставит, напарники, в конце концов, для того и нужны, чтобы прикрыть спину и подставить плечо.
***
‒ Значит, кораблик быстрый нужен? И чтоб глаз не цеплял? ‒ пройдоха-бармен, он же посредник в большей части местных сделок, неторопливо протирал стакан, делая вид, что просто убивает время разговором с парочкой ранних посетителей. Странные, не из обычных клиентов. Один – беспокойный, суетливый, многословный, с ловкими пальцами то ли шулера, то ли вора. Другой – сумрачный, язвительный, молчаливый, явно привыкший командовать: это слышалось в интонациях, виделось в манере себя держать, в исходящем от него ощущении.
Джангет не стал бы посредником, не удержал бы бар и вообще не прожил бы хоть сколько-то долго, если бы не умел чуять опасность и понимать, какого именно она рода. Мужчина в пижонской чёрной коже с серебристыми заклёпками был самым опасным из двуногих хищников. Не стоило обманываться солидным возрастом: при нём всё ещё оставались расчётливый ум, непоколебимое самообладание и та степень безжалостности, какой уже хватает для убийства при необходимости, но ещё недостаточно, чтобы получать от этого удовольствие.
‒ Да, ‒ пил он тоже мало, выпивку выбирал тщательно и придирчиво, зато и взял самое дорогое и качественное из запасов Джангета. Его спутник был менее разборчив.
‒ И чтоб без лишних вопросов?
‒ Да.
‒ И чтоб всё по-честному? ‒ А это условие уже внёс тот, второй, за что схлопотал тяжёлый взгляд.
‒ Не критично… но да.
Ответ был готов, но так дела не делаются, есть же ритуал, надо же соблюсти. Джангет довытирал стакан, поставил его на место, поправил несколько бутылок, облокотился на стойку и доверительно шепнул:
‒ Тогда только «Тикими». Маленький, но вёрткий, чёт они там допилили. И вопросов не задают, и сами их не любят. И честные оба, иногда даже слишком, особенно младший, пилот.
***
‒ Идите в девятый док, скажите, что вы от Джангета… Почему это напоминает мне ту секретность, что так любят разводить Блейк и Авалон? ‒ на самом деле Вила прекрасно знал ответ, но разговор с самим собой всегда помогал ему успокоиться.
‒ Потому что большая часть местных по ту же сторону закона, что и мы, ‒ Эйвон почему-то решил поддержать беседу.
‒ Чудесно! Мы действуем как преступники.
‒ С точки зрения Федерации, мы и есть преступники, Вила.
Корабль, стоящий в девятом доке, оказался небольшим, побитым жизнью, но с виду крепким, ни заплат, ни серьёзных вмятин, только в паре мест содрало краску. Дженна бы точно определила и марку, и возраст, и ттх, но Дженны с ними не было, Эйвон не разбирался настолько хорошо в космических судах, а Вила не интересовался совсем. Главное, чтобы мог летать, стрелять и защитить себя.
‒ Эй, эй, на «Тикими»! Есть тут кто? Нас прислал Джангет, мы хотим вас нанять! – крикнул он. По доку раскатилось оглушительное эхо.
Команда, возможно, и была честной, но не глупой, и входной люк держала закрытым. Пришлось прождать несколько минут, прежде чем он распахнулся, ослепив нестерпимо-ярким после полумрака ангара светом, а на пороге не возникла долговязая мужская фигура. Рассмотреть вышедшего удалось не сразу, а как удалось, Вила замер в испуге, а Эйвон схватился за бластер.
Выстрел должен был снести ему голову, если, конечно, можно снести голову призраку, он же бесплотный, заряд просто пролетит насквозь. Он и пролетел, но не насквозь, а мимо. Нет, Эйвон не промазал – вернувшийся из мёртвых Тревис уклонился, а затем медленно поднял руки.
‒ Вот так меня ещё клиенты не встречали, ‒ с насмешкой произнёс он странно молодым и звонким голосом. И Вила понял, что его смущает какая-то неправильность в облике старого врага, понял это и Эйвон, так и не убравший бластер. Вила же присмотрелся.
Парень, а перед ними и впрямь стоял парень вряд ли сильно старше двадцати, походил на Тревиса как близкий родственник, ещё и одетый в немаркое тёмное, попробуй тут не перепутать! И в то же время он был достаточно непохож, чтобы понять, что это другой человек.
‒ Кто ты? ‒ когда Эйвон держал кого-то на мушке и задавал вопросы таким тоном, не находилось идиотов врать ему.
Пилот с «Тикими» тоже им не был.
‒ Айвис с Тикимиаса. Судьба меня с вами раньше не сводила, это я знаю точно. Выходит, у вашей реакции на моё появление есть только одно объяснение: судьба сводила вас с моим отцом, и при вполне очевидных обстоятельствах. Можно мне опустить руки? – с обезоруживающей улыбкой спросил он.
‒ Хочешь отомстить? ‒ Эйвон расслабляться не спешил и Вила прекрасно его понимал. ‒ Опусти, но без глупостей.
‒ Странно мстить за человека, которого ни разу не видел и о котором только слышал из рассказов матушки. Случайная связь, одна ночь, ‒ Айвис пожал плечами. ‒ Да, покинув дом, я узнал о нём больше, но это ничего не меняет. И вообще, вы ж нанять меня хотели. Уверяю, на пилотские навыки моё происхождение ну никак не влияет!
«Вот нахал!» ‒ уважительно подумал Вила, а затем перехватил взгляд Эйвона, в котором без сомнений читалось, что он думает о стоящем напротив мальчишке ровно то же самое.
***
‒ Капитан, ты совсем свихнулся – их сюда притащить?! – стало первым, что они услышали, войдя в маленькую кают-компанию старого грузовика. Напарник Айвиса, невысокий мужчина средних лет, вскочил со своего места, нашаривая оружие.
‒ Что не так, Парр? Они искали быстрый и неприметный корабль с не задающей лишних вопросов порядочной командой. Джангет посоветовал нас. Или скажешь, мы иные? ‒ молодой капитан тут же прикрыл их собой.
Парр опустил, но не убрал в кобуру бластер, затем приблизился, отчётливо хромая на правую ногу. Была в его движениях подозрительно знакомая выправка и четкость, вытравить которую не смогло даже полученное увечье. Похоже, пресловутое невезение Эйвона снова явило себя во всей своей сомнительной прелести, а судьба решила недобро пошутить. Мало им было сына Тревиса, так теперь ещё и бывший федерал.
Что Парр бывший, Вила нисколько не сомневался: шпионов не муштруют так, что это намертво въедается в память тела, а одет он был хоть и как гражданский, но в тёмное, функциональное и простое по крою, ничего лишнего, никаких украшений или ярких деталей, и чистое, даже сапоги надраены.
‒ А, точно, ты же тогда был ещё подростком, и новости к вам доходили плохо, а сейчас всё уже забылось, вот и не узнал… ‒ солдат остановился в паре шагов. Круглолицый и курносый, с честным и открытым лицом он казался бы безобидным, если бы не цепкий взгляд чёрных глаз. Стоило ему посмотреть на Вилу, как по спине вора протянуло холодком: словно в дуло бластера взглянул. ‒ Они из людей Блейка…
‒ А ты из головорезов Космофлота, ‒ не остался в долгу Эйвон.
Айвис чуть развернулся, чтобы видеть всех троих. Виле подумалось, что парень, конечно, рослый и крепкий, но если эти двое сцепятся, он не сможет им помешать, никто не сможет.
‒ Блейк?.. Блейк?.. ‒ между бровей юноши пролегла складка, он хмурился, пытаясь вспомнить, потом изумлённо оглянулся на старшего товарища. ‒ Подожди, тот самый Блейк?! Борец против Федерации и живая легенда?!
‒ Теперь уже мёртвая, но да, тот самый, ‒ подтвердил Парр.
«Мечтай, мечтай, вообще-то нет, но кто ж тебе об этом скажет? Уж точно не я».
‒ Понятно. А сейчас-то вы что не поделили? Парр, ты же сам говорил, что Федерации больше не веришь. ‒ Отвернувшись от напарника, Айвис посмотрел в их сторону. ‒ А сопротивление, насколько мне известно, не мстит.
‒ Сопротивление – нет. Я – да, ‒ жёстко отчеканил Эйвон.
Вила закатил глаза: иногда с этим проклятым гением так тяжело, например, когда ни к месту врубает свою чертову прямолинейность. Он заметил, как Айвис сделал тоже самое, ещё и вздохнул устало, а потом обратил своё внимание на второго пассажира.
‒ А ты? – спросил он у Вилы.
‒ А я слежу, чтобы Эйвон не наделал глупостей.
Эйвон на это раздражённо поморщился, Парр скептически хмыкнул.
‒ И кому же мстить в нашей глуши?
‒ Комиссар Слир, она же бывший Верховный главнокомандующий, она же бывший президент Земной Федерации Севелан. Вам что-то говорит это имя?
В звенящей до оглушительности тишине Вила успел осознать две мысли: от Эйвона обычно прямого ответа не дождёшься, он даже с товарищами не всегда откровенен, а тут сходу их цель выдал; потрясённое изумление на лицах экипажа «Тикими» было абсолютно одинаковым и неподдельным. Парр опомнился первым.
‒ Знаешь, капитан, за шанс достать эту суку я даже им готов поверить и помочь, ‒ зло улыбнувшись, произнёс он.
Айвис снова поднял глаза к потолку и ещё раз вздохнул, то ли набираясь терпения, то ли взывая к каким-то неведомым богам, в которых, возможно, верил.
‒ Я тебя одного не отпущу, ‒ решительно припечатал он после нескольких мгновений раздумий.
«Чудесно, ‒ подумалось Виле. – Два отпетых мстителя, вор и мальчишка… Мы обречены!».
***
На маленьком транспортнике не получится не сталкиваться, как ни старайся. Они и не старались, лишние подозрения ни к чему, когда трое из четырёх летящих на одном корабле и без того настороженно косятся в сторону друг друга. Относительно спокойным оставался только Айвис, хотя ему явно не нравилась атмосфера недоверия и приглушённой враждебности.
Парр невольно дёрнулся к оружию, когда Эйвон и Вила в очередной раз вошли в кают-компанию, потом усилием воли отвёл руку и несколько раз сжал и разжал кулак.
‒ Никак не привыкну...
‒ Возможно, потому что решил сдать нас Севелан? ‒ Эйвон снова плохо спал, а потому был раздражительнее обычного.
‒ Я не бью в спину и мне нет дела до Федерации и её проблем.
‒ А до чего есть?
Парр кивнул в сторону рубки.
‒ Вон моё дело. Я задолжал его отцу, теперь плачу, чем могу.
Вила спрятал улыбку, когда Эйвон сжал губы в нитку и ничего не ответил. Их гений как никто иной знал, что такое не отданные долги.
***
‒ Знаю я эту твою ухмылку, парень, ‒ Парр отложил планшет и внимательно посмотрел на Айвиса. ‒ Колись давай, что задумал.
‒ Обеспечить нам немного внезапности и преимущества, если получится, ‒ тот откинулся на спинку стула, заложив руки за голову. Ухмылка у Айвиса действительно была шальной и недоброй. ‒ Попробовать-то в любом случае можно.
Откуда у пилота-самоучки с окраины взялась склонность к интригующим паузам, Вила не знал, но парень любил это дело. Правда, под выразительным взглядом Эйвона на этот раз долго тянуть не стал, качнулся снова вперёд, низко наклонился, едва не распластавшись по столу; усмешка превратилась почти в оскал. Почти так же, хищно и с предвкушением, смотрел и улыбался Эйвон, подготовив неприятный сюрприз ничего не подозревающему врагу. Вила подумал, что, возможно, не хочет знать подробностей, а выслушав их, вероятно, пусть самую малость, но посочувствует Севелан.
‒ Не тяни уже, ‒ пробормотал он.
Айвис не заставил просить себя дважды.
‒ Парр, ты ведь всё ещё хранишь свою старую форму?
***
Комисар Слир, она же бывший Верховный главнокомандующий, она же бывший президент Земной Федерации Севелан никогда даже помыслить не могла, что будет умирать вот так ‒ на далёкой безлюдной планете, заманенная в ловушку очередными мстителями. Удачливыми, к её несчастью, мстителями. И никогда она бы даже подумала, насколько непохожая подберётся компания.
Эйвон. Ожидаемо. Пожалуй, этот сумрачный гений был единственным, от чьей руки Севелан согласилась бы принять смерть. Хотя лучше бы он принял от неё предложение разделить власть.
Вила. Предсказуемо. Трусливый вор-дельта когда-то примкнул ещё к Блейку, вот и теперь держался за сообщника по былым временам.
Незнакомый то ли дезертир, то ли отставник, не стоящий внимания прихрамывающий калека, всё ещё носящий старую форму со срезанными нашивками и знаками различия.
И четвёртый... Если бы Севелан верила в мистические бредни из прошлого, то назвала бы его призраком, воплощением мести, пришедшим по её душу, так он был похож на Тревиса, даже сбросив маскировку.
Она считала, что не утратила ловкости и хватки, но, когда видишь мертвеца, вернувшего свой изначальный облик мертвеца, немудрено растеряться на несколько секунд.
Эйвону и дезертиру хватило этих мгновений, а стреляли оба, как выяснилось, до сих пор хорошо.
Ни один из четверых не проронил ни слова, просто стояли и смотрели, как она умирает. Абсолютно спокойные, равнодушные, ничего не выражающие лица. Достигли своей цели и даже не радуются.
Странные люди, она никогда таких не понимала...
***
В таком же молчании они стояли и над холмиком из разносортных камней, братской могилой для Севелан и троих сопровождающих её мутоидов. На погребении настоял Айвис. «Мы не будем уподобляться, ‒ парень внезапно упёрся, а Вила его поддержал. ‒ Последнего пристанища заслуживает каждый, мёртвым не мстят». Парр лишь вздохнул, он слишком хорошо знал это почти фамильное упрямство. Эйвон не спорил, но и помогать не собирался, и отошёл в сторону, ясно намекая «справляйтесь без меня».
Молчали и после всю дорогу до укромной расселины, прятавшей два челнока. Скупо попрощались, пожелали друг другу удачи, разошлись и задраили входные люки.
Айвис долго сидел, положив руки на пульт, и следил взглядом за вторым кораблём. Когда тот скрылся из виду, старший напарник всё же нарушил тишину.
‒ А мы куда теперь?
‒ Домой, Парр, домой, на Тикимиас. Пришла пора вернуться ‒ я узнал, что хотел, и нашёл все ответы.
«Я люблю родную землю, но всегда буду тосковать по небу.
Я стремлюсь жить в мире, но теперь знаю, что если потребуется, смогу убить.
Я ‒ Айвис, сын Айтиис и Тревиса, дитя двух миров, и признаю наследие обоих своих родителей».