Work Text:
Первым делом Люк увидел потолок.
Стоило только открыть слезящиеся после долгого сна глаза, как на него в ответ сверху уставилось целое звездное небо — по потолку были расклеены планеты и созвездия. В утреннем свете они не светились, но Люк все равно мог разглядеть почти каждую наклейку, выделявшуюся поверх белизны слабой зеленью.
Среди них пряталось несколько планет, которые Люк подарил Эймонду незадолго до этого, специально ища на маркетплейсах и заказывая самые, на его взгляд, красивые. Он знал, что ошибся как минимум с двумя планетами, но Эймонд заменил на них старые, прямо при Люке расклеивая подарок на потолке.
Эти же звезды и планеты по ночам смазывались у Люка перед глазами, если Эймонд вдруг опрокидывал его на спину и наклонялся — близко, очень близко, чтобы видеть все черты Люка, и толкался. Пальцы Люка впивались ему в спину, оставляя следы от ногтей, а ноги сами обвивались вокруг талии, когда густой, насыщенный феромонами землистый запах возбужденного альфы начинал туманить сознание.
Первый гон, как и все остальное у Люка, что было связано с Эймондом, оставлял после себя сладкое чувство нежности. Потому что его парень, несмотря на то что ядовито шептала Бейла или опасалась Рейна, в гоне оказался почти таким же, как и в обычной жизни. Он осторожно тыкался носом в шею Люка, не менее осторожно прикусывал солоноватую кожу и каждый раз спрашивал — было ли Люку плохо, было ли Люку хорошо, что Люк обязательно должен был отталкивать его, если Эймонд вдруг сильно давил.
Еще у Эймонда потели очки и ему приходилось снимать их. И это было очень горячо.
Проморгавшись и протерев глаза, Люк повернул голову в сторону прикроватной тумбочки, где эти самые очки несколько дней к ряду лежали. Как и ожидалось, сейчас там было пусто, как не было в комнате и самого Эймонда.
К пятому дню гон должен был начать утихать, и Люк, сверившись с календарем, понял, что уже на следующее утро сможет вернуться в свое общежитие. Весь телефон был забит непрочитанными сообщениями и пересылками сплетен о том, что и он, и Эймонд опять свое тепло проводят вместе всего за полгода с официального старта отношений.
Люк откинул телефон в сторону, зевнул и подтянулся на подушке, вслушиваясь в тишину. Дом Эймонда был слишком большим, чтобы можно было уловить звуки из кухни или общей душевой, потому уши могли наслаждаться тишиной. Никого в доме не было, и даже спорящего с таким решением Эйгона утащили, чтобы не смущать Люка, когда тот приехал к Эймонду с сумкой личных вещей и красным лицом.
Все эти дни они были одни. Они и доставка готовой еды, конечно же.
— Люцерис? — дверь приоткрылась. — Ты проснулся.
Войдя спиной в комнату, Эймонд развернулся и поставил маленький поднос на стол. До чуткого носа Люка долетел вкусный аромат свежих вафель и кофе.
— Я проснулся раньше и решил сделать нам что-нибудь перекусить, — оправдался Эймонд, подбираясь к кровати, где к нему уже тянулся руками Люк. — Подумал, что после готовой еды будет не лишним…
Эймонд был растрепанным. Кончики его волос еще не высохли после душа и забавно топорщились, а большая бесформенная футболка была свежей и домашней. Поправив на носу очки, он нырнул в объятия Люка, сразу же устремляясь носом к нежному сгибу шеи, где Люк должен был пахнуть лучше всего.
Раздалось низкое грудное рычание.
— Перекуси. У меня еще будет волна сегодня. Пока не наступило, ты должен поесть, — настоял Эймонд, когда Люк со смешками начал покусывать линию его челюсти.
Через секунду он с визгом вывернулся из рук Эймонда, потому что тот прижал свои холодные ладони к его спине. Обнаженное тело тут же покрылось мурашками, прячась в теплоте одеяла.
— Ты! — Люк высунул руку, тыча пальцем Эймонду в грудь. — Ты осел упрямый!
— Я не хочу на тебя давить, — Эймонд перехватил его палец. Люк не видел лица, но был уверен, что Эймонд сейчас сидит с дурацкой ухмылкой.
При желании он мог занудить так, что либидо упало бы под землю и вылезло с другого конца земного шара, но Люк на себе подобного прежде еще не испытывал. Терзаемый любопытством и шилом в заднице он высунулся из одеяла.
— А если я хочу, чтобы ты на меня давил? — пробубнил Люк.
— Я уже несколько дней только этим и занимаюсь, — Эймонд потянул его и легко поцеловал в запястье, глубоко вдыхая. Глаз за натертой до идеала линзой потемнел от расширившегося зрачка. — И пока я не начал делать это снова, ты должен поесть.
С тяжелым вздохом Люк кивнул и свесил ноги с кровати. Его пальцы нашарили на полу принесенные из дома теплые тапочки.
— Накинь на себя хоть что-то, — взмолился Эймонд.
Со смешком Люк отломил от вафли кусочек и отправил ее в рот, прежде чем взял со спинки стула рубашку Эймонда и завернулся в нее. Он не стал застегиваться, зная, что в доме они все еще были одни.
Мог ходить как душе угодно.
— Сбегаю сперва в душ, раз ты такой вредный, а потом поем.
Люк выполз в коридор, с зевком скрываясь в ванной комнате, где на подставке у раковины лежали его зубная щетка и средства для умывания. Это было уютным и милым, и каждый раз напоминало Эймонда, когда тот в течку Люка сам незаметно обжился в его небольшой комнате в общежитии.
Быстро расправившись с зубной пастой, он умылся. Теплый душ немного привел в чувства, помогая расслабиться ноющим мышцам, и Люк вынужден был признать, что перекус теперь представлялся весьма неплохой идеей.
В комнате Эймонд перестилал постель, пытаясь разгладить на матрасе чистую простынь.
— Не рано ли меняешь? — Люк прыгнул в его компьютерное кресло, подбирая под себя ноги и жуя еще теплую вафлю.
— Гон — это еще не повод забывать о чистоте и комфорте. Я оставил достаточно твоего запаха на вещах, чтобы нам было спокойно.
Хорошо, что Эймонд стоял к нему спиной, решил Люк, потому что щеки неумолимо покраснели. За время отношений он каждый раз думал, что привык к прямолинейности Эймонда или его дотошности, но все равно бестолково на это попадался. Как сейчас, тая от мысли, что Эймонду он нужен и что наверняка даже после того, как Люк вернется к себе — его запах надолго покроет многое в этой комнате.
— Ты сам хоть поел?
— Да, — Эймонд взбил подушки и выпрямился, оглядывая кучу грязного постельного белья у своих ног. — Пока готовил, перекусил.
Его очки на носу опять сползли, и Эймонд отработанным движением вернул их на место. Упер руки в бока и придирчиво осмотрел кровать, а потом повернулся к Люку боком. Вафля застряла в горле, когда Люк увидел уже явно выпирающую выпуклость.
Только Эймонд мог с каменным лицом заниматься делами, когда у него внизу был не менее каменный стояк.
— Тебе с этим помочь? — невинно спросил Люк, как смог протолкнуть вафлю вниз по пищеводу и сделать глоток кофе.
Эймонд мельком на него посмотрел и отрицательно мотнул головой.
— Я уже закончил.
— А я думаю, что нет.
Ответ заставил Эймонда обернуться и недоуменно спросить:
— О чем ты?..
Что-то, возможно, покрасневший Люк или же взгляд, направленный прямо по курсу к члену, натолкнуло Эймонда на мысль, что помощь ему все же требовалась. Он откашлялся, а его уши вспыхнули алым, и Люк со смешком сполз с кресла, подходя ближе и обнимая талию Эймонда руками, желая поскорее уткнуться в грудь носом и вдохнуть уже ставший привычным запах.
Люку нравилось, когда землистый аромат Эймонда оседал на нем, как сейчас. И как было в течку, после которой он пропах так сильно, что даже мазь несколько дней не могла перекрыть доказательство состоявшихся отношений.
Между бедер стало влажно, и Люк потянул Эймонда на чистую и заправленную кровать. На этот раз тот упал вместе с ним с готовностью, осторожно ощупывая тело Люка под собственной же рубашкой.
— Ты не позволишь мне ни дня иметь разум, — обреченное простонал Эймонд.
— Зачем тебе разум в постели? — Люк не сдержал смех, когда касания превратились в щекотку. — Ну хватит!
Он отпихнул от себя Эймонда и с улыбкой посмотрел на криво сидящие на лице у того очки. Линзы были заляпаны, потому что Эймонд обтерся ими о щеку и шею Люка, совершенно не пожалев стекло.
Дома Эймонд носил очки без патча на линзе, но Люк привык к этому быстро, любуясь лицом своего альфы и каждым малейшим изъяном.
— Не хочу ждать волну.
Уперевшись пятками в простыни, он подтянул себя дальше по кровати, пока Эймонд складывал очки на тумбочку и методично раздевался. К нему определенно вернулась большая часть самообладания, потому что в первый день гона вылезти из одежды они не успели, когда занялись сексом, а сейчас, хоть Люк и успел быстро выбраться из малых вещей на нем и изнывал в нетерпении, у Эймонда хватало совести с этим тянуть.
— Ну давай уже!
Эймонд, слава науке, ходил в спортивных штанах, и Люку не пришлось возиться с ремнем, чему он несказанно обрадовался. Он просто сдернул их вниз, и перед лицом сразу выскочил напряженный член. Люк уже высунул язык, чтобы прижаться ртом к покрасневшей головке, но Эймонд со словами «потом» вернул его в горизонтальное положение на кровати и забрался следом.
Из всего того, на что хватало фантазии Люка и согласия Эймонда, поза «лицом к лицу» оставалась самой привлекательной.
— Почему ты так смотришь? — спросил Эймонд, когда устроился у Люка между ног и бережно перехватил его бедро для лучшего положения, поднимая повыше и забрасывая на свое.
— Любуюсь, — на это он усмехнулся, позволяя Люку прижаться губами к кривой линии рта. — Не надо! Давай так, я уже достаточно мокрый.
Пальцы, только что скользнувшие внутрь него, нерешительно покинули тело. Эймонд нахмурился.
— Может, все же нормально?
— Нормально, это когда во мне твой член, — ноги Люка обхватили Эймонда и притянули ближе, пока он не почувствовал уткнувшуюся в чувствительные складки головку. — Брось, мы уже несколько дней не вылезали из постели. Я достаточно растянут.
Для убеждения обычно требовалось гораздо больше аргументов, но и терпения тоже. Последнего им не хватало обоим, поэтому Эймонд без споров надавил, проталкиваясь до тех пор, пока не вошел на всю длину. Все это время Люк тихонько поскуливал, довольно щурясь от растяжения и почти не двигаясь. Его руки ободряюще гладили спину Эймонда, когда его парень застыл над ним в ожидании дальнейших указаний. Люк ткнулся носом во влажную от пота впадинку на шее и медленно вдохнул и выдохнул, давая себе время привыкнуть.
Вскоре простого ощущения чужого члена внутри стало для него слишком мало.
Мягкого покачивания бедер хватило, чтобы Эймонд начал уверенно двигаться, медленно набирая темп. Его горячее тяжелое дыхание смешалось со вздохами и тихими стонами Люка, прерывавшееся только во время быстрых поцелуев. Запахи свежестиранного белья, шампуней и гелей для душа быстро скрылись под наполнившим комнату тяжелым ароматом секса.
Волосы еще были мокрые и Эймонд наклонился ниже, прихватив прядь у виска Люка и проведя по ней губами, чтобы собрать влагу. Ногти царапали Эймонду плечи, между ног начинало не просто пульсировать жаром, а гореть. С каждым новым толчком, с каждым ударом, который в один момент попал во что-то волшебное внутри, вынуждая к звездам на потолке добавить свои — пляшущие за закрытыми веками.
Люк обожал смотреть на Эймонда, наблюдать за тем, как рушится с приближением к финалу сосредоточенность, но самому держать глаза открытыми становилось все сложней и сложней. Он прикусил губу, продолжая смущаться своих излишне громких стонов, и жалобно завыл, когда ноги свело от напряжения.
— Чшш… — Эймонд прошептал ему это в ухо, прижимаясь поцелуем к виску. Движения ускорились, так кстати напоминая, что вот до этого момента они шли весьма медленно, и Люк, не сдержавшись, звонко вскрикнул.
Бедра с силой обвили чужую тонкую талию.
Одна рука Эймонда лежала на его шее, а другая упиралась в простыни, пока Эймонд пережидал прилив удовольствия, и вскоре Люк обмяк под ним и довольно выдохнул. Несколько толчков, заставивших чувствительное после оргазма тело задрожать и выгнуться в приступе острого до боли наслаждения — и Эймонд кончил следом, глухо выстанывая что-то сквозь сжатые зубы. Люк удовлетворенно зашипел, сжимая внутри себя узел и радуясь, что еще во время своей течки убедил Эймонда довериться таблеткам и выбросить презервативы в урну.
Зря они сменили простыни так рано. Люк искренне понадеялся, что рядом имелся еще один комплект постельного белья в запасе, потому что этот уже был безвозвратно испачкан.
— Хочешь лечь как-нибудь поудобней?
От заботы, наполнившей вопрос, Люк поплыл. Он кивнул, позволяя Эймонду плавно перекатиться на бок, а затем на спину. Люк устроился у него на груди и, подперев щеку ладонью, уставился сверху вниз.
— Сходим после этого в музей? — лениво спросил он, продолжая улыбаться как дурак. Узел распирал, вне течки это местами даже отдавало болью, но Эймонд был слишком заботливым, чтобы Люку приходилось замечать дискомфорт.
Тем более, что он поразительно быстро начал подстраиваться под цикл своего излишне упрямого и вредного парня, иначе тот каждый раз начинал читать ему лекцию о безопасном сексе.
Эймонд изумленно приподнял брови.
— В смысле, сейчас? Я еще не совсем в норме и…
Не сдержавшись, Люк ткнул пальцем в плечо Эймонда.
— Да нет! После гона. Туда, где мы на первом свидании были.
— О, конечно, — Эймонд посмотрел на Люка, слегка щурясь. — Так тебе действительно там понравилось тогда?
Смешно, что прежде они никогда не говорили об этом. После признания и последующей стремительной течки Люк погрузился с головой в первые свои настоящие отношения, — и, как он надеялся, последние, — что даже не подумал расставить по полочкам то, как все вообще начиналось.
Он признал свой обман, все еще стыдясь его, да, но это не отменяло того, что вряд ли Эймонд догадывался обо всех чувствах, какие Люк испытывал рядом с ним с самого начала.
— Да, — он шепнул, легкими поцелуями покрывая левую щеку Эймонда.
Несмотря на улыбку Эймонда, Люк продолжил.
— Да, мне понравилось. Мне нравились даже те скучные лекции, потому что ты был рядом, — он потерся кончиком носа о нос Эймонда и добавил. — С тобой все скучное уже не так скучно.
Глубокий смех Эймонда отдался в Люке вибрацией. Теплые пальцы потерли ему виски, прошлись по волосам, заправляя пряди за уши.
— Мы сходим туда на выходных. Обязательно, — довольно сказал Эймонд, продолжая медленно ласкать его лицо.
— Даже разнообразим твою скучную библиотеку?
— Даже раз… что? Ты опять об этом? — Эймонд двинулся, чуть свободнее, потому что узел слабел. — Люцерис, это серьезное место. Люди там читают.
— Именно поэтому именно там мы впервые и…
Его успешно заткнули губы Эймонда, но Люк знал, что победит в этом споре. В конце концов, он был молод, горяч и только недавно ступил на тропу разврата, стремясь протащить по ней и своего парня.
Если не сейчас, то потом он обязательно уговорит Эймонда усадить его поудобней на библиотечную лесенку и воспользоваться тем, что между дальних стеллажей мало кто ходит.
Не словами, так собственным действием.