Chapter Text
На горе, у подножия которой расположилась гостеприимная деревушка, начал безобразничать призрак.
— Не вру! — разорялся торгующий паровыми булочками старик Гу, и Ли Ляньхуа в испуге прижал к удивленно округлившимся губам руку.
— Я боюсь призраков, — пояснил он скептически поднявшему брови Ди Фэйшэну, которому не терпелось вернуться в терем.
— Неужели, — безразлично отозвался тот.
Видя такую реакцию, вернее, полное ее отсутствие, лоточник распалился так сильно, что затряслась даже его жидкая седая борода. Сердито встряхнув лотком, на котором опасно подпрыгнула партия свежевыпеченных паровых булочек, он уставился на главу Ди и, нахмурившись, принялся его отчитывать:
— Вижу, ты не веришь мне! Раньше юное поколение уважало слова старших, а теперь только и делает, что смотрит свысока!
— Ну будет вам, будет, — поймав взгляд Ди Фэйшэна, которому еще немного, и начнут грозить палкой, поспешил вмешаться Ли Ляньхуа. — Расскажите подробности, я никогда не видел настоящего живого призрака, так хоть послушаю.
Лоток с подпрыгивающими булочками накренился в узловатых, загорелых до черноты руках, и Ди Фэйшэн не вытерпел:
— Я покупаю все, — и, вручив онемевшему лоточнику серебра, которого хватило бы на недельный запас выпечки, он сгреб добычу и унесся прочь, применив великолепный навык владения цингуном.
Проводив взглядами взметнувшийся столб пыли, Ли Ляньхуа и старик Гу изумленно переглянулись.
— Лоток верну завтра, — извиняющимся голосом пообещал Ли Ляньхуа, глядя на его опустевшие руки. — Так что вы говорили о призраке?
Первые дни осени выдались сухими и жаркими: утренние солнечные лучи, разогнав густую завесу тумана, принимались светить так активно, что успевавшие отсыреть за ночь одеяла мгновенно высыхали. Пользуясь случаем, Ли Ляньхуа выволок из терема набитые соломой матрасы и разложил на солнышке, а Ди Фэйшэна заставил выбивать пыль из подушек. Тот без возражений взялся за поручение, и Ли Ляньхуа был доволен, как споро у них идут дела. Глава Ди, несмотря на статус и пугающую славу, оказался непривередливым и не чурался физической работы. Они принадлежали одному поколению и оба хлебнули горестей в прошлом, а потому понимали друг друга.
Ореол новизны после прибытия главы Ди со временем рассеялся, и теперь деревенские жители уже не провожали его взглядами, полными жадного любопытства. Только достопамятная торговка тканями продолжала попытки вызнать побольше, надеясь сосватать за него одну из дочерей.
— Ты выглядишь образованным и богатым, наверное, у тебя уже есть жена? — начала она издалека.
Ли Ляньхуа был хорошо знаком с ее бесцеремонной стратегией, а потому с улыбкой наблюдал, предвкушая развлечение.
— Нет, — коротко отозвался глава Ди и мгновенно испарился.
— Почему же ты до сих пор не женат? — предприняла торговка тканями очередную попытку, когда они пришли на рынок за яйцами.
Ди Фэйшэн с каменным лицом развернулся в противоположную сторону, не слушая сыплющиеся в спину вопросы.
— У меня две незамужние дочки! — пошла с козырей торговка тканями в другой раз, когда они шли, груженые мукой и рисом. — Красавицы, умеют ткать!
Ди Фэйшэн посмотрел на Ли Ляньхуа, молчаливо взывая к его милосердию. Тот вздохнул:
— Тетушка Чжао, вы уже знаете, что этот скромный лекарь слаб здоровьем… К сожалению, моего друга поразил такой же недуг. Это распространенная история среди тех, кто посвятил жизнь боевым искусствам. Где-то прибыло, где-то убыло…
Вскоре по деревушке расползлась сплетня, что в чудесном лотосовом тереме живут два евнуха, и всякий раз, когда им доводилось сталкиваться взглядами с хорошенькими женщинами, в глазах последних читалось сожаление пополам с сочувствием. Ли Ляньхуа уже привык и его это устраивало, а что думал глава Ди, оставалось загадкой. Во всяком случае, после памятного разговора с торговкой тканями тот с безразличной миной заявил:
— Вчера ты вовсе не жаловался и даже запросил пощады, обессилев раньше меня.
— Хочешь вернуться и обвинить меня во лжи? — предложил Ли Ляньхуа. — Всегда можно сказать, что ты избавился от недуга, и жениться на одной из ее дочерей. Славные, между прочим, девушки.
— Зачем мне жена? — искренне удивился Ди Фэйшэн. — У меня же есть ты.
Ли Ляньхуа не нашелся, что на это ответить.
Прощаясь с летом, они приводили в порядок терем, вырезали новые лотосы взамен оторванных местной детворой и плавали в озере на вершине горы. Вода в нем отличалась такой чистотой, что легко было рассмотреть дно. Купание зачастую совмещалось с рыбалкой. Вскоре на кухне терема из угла в угол протянулись нити, на которых сушились нанизанные на них рыбьи тушки: запасы на зиму росли, что не могло не радовать сердце.
К такой жизни было легко привыкнуть: засыпать и просыпаться рядом, неторопливо тянуть чай, вспоминать прошлое и обсуждать услышанные новости. Дни мчались, зелень, покрывающая горы, уступала золоту и багрянцу, ночи становились длиннее, а звезды, рассыпанные по небу — ярче.
И вот — призрак.
Ли Ляньхуа вернулся домой через половину большого часа, нагруженный запасом яиц, кувшином вина и новыми сплетнями. Лоточник во всех подробностях рассказал, как призрак крадет у него кур, а в закусочной добавили, что наглый дух не пренебрегает и вывешенным сушиться тряпьем:
— Ни стыда, ни совести. Никогда бы не подумал, что кто-то может позариться на старые лохмотья этого недостойного…
В призраков Ли Ляньхуа, разумеется, не верил, но похвалил себя за благоразумие, заставлявшее его каждый вечер запирать ворота: в тереме не имелось кур, которых можно было украсть, но лучше все же обойтись без незваных гостей.
Глава Ди обнаружился на террасе. Заложив руки за голову, он грелся на солнышке, подставляя лицо горячим лучам. Рядом с ним на столе, укрытый тканью, пристроился лоток с выпечкой. Прихватив одну из паровых булочек, Ли Ляньхуа обрушился на соседнюю лавку, с наслаждением вытянув ноги. Куда ни глянь, всюду раскинулись горы под одеялом из багровеющей листвы. В синем небе сияло солнце, а легкий ветерок приносил из деревни запахи скошенной травы и яблок. Ли Ляньхуа глубоко вдохнул и зажмурился.
— Ты ведь уже понял, что это никакой не призрак? — лениво поинтересовался Ди Фэйшэн из своего угла.
— Как знать, как знать, — отозвался Ли Ляньхуа. — В мире много загадочного и непознанного, может, и призракам к осени становится одиноко и холодно. Вдруг пара белых кур и чьи-то потрепанные штаны его осчастливят и заставят упокоиться с миром.
— Чушь, — постановил Ди Фэйшэн.
Когда Ли Ляньхуа открыл глаза в следующий раз, день уже клонился к закату, а шея ныла из-за того, что он задремал в неподобающей для сна позе. На террасе он был один, но брошенного вниз взгляда оказалось достаточно, чтобы определить местонахождение главы Ди: отойдя от терема на небольшое расстояние, тот повторял базовые элементы своей техники, используя вместо меча метлу, которой Ли Ляньхуа сгребал листву. Отточенные движения выглядели такими гармоничными, что он засмотрелся. Волосы Ди Фэйшэна были завязаны в простой пучок, мышцы рук и спины мерно работали, подчиняясь каждому движению.
— Присоединяйся, — не оглядываясь, позвал его глава Ди. — Это лучше, чем пялиться.
— Я вовсе не пялюсь, — ответил Ли Ляньхуа.
Он неторопливо разминал шею и плечи и в целом был не против. Дни боевой славы давно прошли, однако он по-прежнему умел наслаждаться работой мышц и ценил хороших партнеров, а Ди Фэйшэн был лучшим.
— Что же тогда ты делаешь? — фыркнул тот, развернулся к нему и поднял брови.
Из его пучка выбилось несколько прядей, на сапогах осела пыль, а над верхней губой поблескивали капли пота. Ли Ляньхуа медленно вобрал то, что увидел, и признался:
— Любуюсь.
— Спускайся, и сможешь не только полюбоваться, но и потрогать. Если будешь достаточно проворен, — усмехнулся Ди Фэйшэн.
Ли Ляньхуа сокрушенно покачал головой:
— Кажется, я порчу главу Ди.
— Не приписывай себе чужих заслуг, с этим я справляюсь и сам, — с достоинством отозвался тот. — Ты идешь?
Тело Ли Ляньхуа отвыкло от изнурительных тренировок, пусть в моменты опасности ему и удавалось собраться с остатками сил. Ди Фэйшэн довольно хмыкнул, проведя первую атаку и не сумев пробить защиту. Метла была небрежно отброшена в сторону, поднявшийся из-за высвобожденной внутренней силы ветер разметал аккуратно сметенную горку сухих листьев. Подавив мимолетное сожаление о зря проделанной работе, Ли Ляньхуа сосредоточился на том, чтобы не позволить Ди Фэйшэну прорвать оборону.
Сражайся они всерьез, с его нынешним уровнем он не продержался бы долго, и сейчас разница в силе была как никогда заметна. Прошло совсем мало времени от большого часа, и Ли Ляньхуа почувствовал напряжение. Еще немного — и пропустил атаку. Кое-как отразил следующую, но Ди Фэйшэн остановился, сведя брови. Его ладонь замерла аккурат над подрагивающим плечом Ли Ляньхуа в цуне от удара. Тот выдохнул и запрокинул голову, тяжело хватая ртом воздух.
Ди Фэйшэн пристально глядел на него, и в темных глазах плескалось чувство, которому сложно было подобрать название. Ли Ляньхуа улыбнулся:
— Разочарован?
— Чем ты занимался все эти годы? — недоуменно поинтересовался глава Ди.
— В основном, выживал, — обезоруживающе развел руками Ли Ляньхуа. — Мне было не до боевых искусств, А-Фэй.
Тот прикусил губу и нахмурился.
— Плохая была идея, — признал Ли Ляньхуа, плотнее запахивая верхнюю одежду. — Только расстроил тебя.
Ди Фэйшэн качнул головой, ухватил его за запястье и заставил стоять спокойно, пока слушал пульс. Ли Ляньхуа смиренно вздохнул, терпеливо дожидаясь, когда тот закончит.
— Буду тебя тренировать, — решил глава Ди, заставив Ли Ляньхуа приподнять брови.
— Зачем?
— Злит, что ты признанный мастер, а сил как у цыпленка, — отрезал Ди Фэйшэн. Полюбовался на изумленное лицо Ли Ляньхуа и коротко усмехнулся. — Пора прекращать выживать, Ли Сянъи. Надо начинать жить.
— Не Сянъи…
— Плевать, как ты себя теперь называешь, Сянъи это Сянъи, даже если его тело ослабло, а меч сломан, — серьезно проговорил Ди Фэйшэн. — Или ты планируешь и дальше удить рыбу?
— Хотелось бы, — признал Ли Ляньхуа.
Ди Фэйшэн долго смотрел на него. Внимательный взгляд вскрывал то, что Ли Ляньхуа считал давно мертвым и погребенным внутри, и испытываемые им эмоции стали для него сюрпризом. В темных глазах мелькнул теплый огонек, и Ди Фэйшэн поджал губы:
— Когда-нибудь тебе может попасться слишком сильная рыба, как ты планируешь вытаскивать ее на берег, если по-прежнему будешь слабее курицы?
— Я чувствую себя уязвленным, — подумав, сообщил Ли Ляньхуа. — И не знаю, чем больше: сравнением с курицей или с цыпленком. Бери метлу и сгребай обратно листья, которые разбросал.
Скрывшись в доме, Ли Ляньхуа долго гонял по кругу услышанное. Сердце почему-то билось сильнее обычного.
Шло время. Золотые листья побагровели, а после стали опадать, оголяя деревья. Солнечные дни сокращались, все чаще в небе клубились тяжелые сизые тучи, прорывающиеся дождями. Украденные у хозяина закусочной штаны обнаружились у крупного рыже-коричневого козла, принадлежавшему старому лоточнику Гу. Козел гулял где вздумается, так он забрел в чужой двор и намотал тряпки на рога, после чего незаметно скрылся вместе с добычей.
Новость облетела деревушку со скоростью молнии и еще долго была главным предметом обсуждения, потеснив даже таскающего кур призрака.
— Пустить бы этого старого козла на суп, — прокомментировала новость пострадавшая сторона, продавая Ли Ляньхуа кувшин рисового вина.
— Себя на суп отправь, пустомеля! — отозвался от дверей загорелый до черноты лоточник.
Мужчины переглянулись и расхохотались, и Ли Ляньхуа понял, что никто из них не затаил обиды. Хорошее это было место: добродушные, простые люди, охотно принявшие скромного лекаря и его дивный самоходный дом.
— Лоток верни, врачеватель! — крикнул ему в спину старик, когда Ли Ляньхуа уже отошел на приличное расстояние.
Ли Ляньхуа обернулся вокруг своей оси, махнул рукой, показав, что услышал, и двинулся дальше. В кувшине плескалось о стенки рисовое вино, полу верхнего халата оттягивала пара румяных твердых яблок, которыми угостила торговка тканями. Жалостливо вздохнув о нем и его бедном друге, она безнадежно поинтересовалась, когда же вернется худой молодой господин. Получив неопределенный ответ, тетушка Чжао опечалилась еще больше.
Знай Фан Добин, какое произвел неизгладимое впечатление, загордился бы сверх меры.
Набрякшее небо угрожало прорваться дождем с минуты на минуту, поэтому Ли Ляньхуа поспешил закончить уличные дела, прежде чем войти внутрь дома. Ди Фэйшэн помешивал что-то в бурлящем котелке, довольно щуря глаза, и Ли Ляньхуа остановился на пороге, впитывая и запоминая увиденное. В голове вспыхнула мысль: а ведь сейчас он воспринимает это как нечто естественное, будто они всегда жили так — в мирной, тихой деревне с добрыми соседями, и не было сражений, схваток на смерть, чужих интриг и собственных шрамов.
— Ну, — без вопросительной интонации поинтересовался Ди Фэйшэн, едва взглянув на него.
Смуглые руки с подвернутыми рукавами замерли над очагом, а после вновь задвигались: опустили на котелок крышку, сгребли в мусор рыбьи потроха, подхватили все, чтобы вынести наружу. Ли Ляньхуа загородил выход, и Ди Фэйшэн замер напротив. Темные глаза поблескивали любопытными огоньками, к щеке прилипла рыбья чешуйка. Ли Ляньхуа протянул руку и снял ее, попутно погладив обветренную кожу. Краешек четко очерченных губ дернулся, почти изогнувшись в улыбке.
— Штаны украл козел лоточника, — поделился новостями Ли Ляньхуа.
Ди Фэйшэн закатил глаза и, обойдя его, вышел на улицу.
Этой ночью они все же добрались до позабытого масла: Ли Ляньхуа медленно скользил внутрь и наружу, накрыв собой тяжело дышащего Ди Фэйшэна, и тот гнулся под ним, словно подтаявший воск, то ли пытаясь уйти от его прикосновений, то ли наоборот, усилить их. Ночь была стылая, но они так распалились, что не замечали холода.
Вытянутые по обе стороны он чужих плеч руки дрожали, грозя подломиться, сильные бедра крепко сжимали бока. Но самое главное — жадный темный взгляд и кривящиеся приоткрытые губы, выпускающие сдавленные стоны пополам с ругательствами. Ли Ляньхуа обнимало горячее, тесное, влажное. О живот терся крепко стоящий член Ди Фэйшэна, и тот содрогался под ним, цепляясь за предплечья, скользил жесткими ладонями по коже, толкался навстречу, когда ему казалось, что он слишком медлит или осторожничает.
— Глава Ди, — не вытерпел Ли Ляньхуа, когда тот повалил его на себя и обхватил так, что еще немного, и затрещали бы ребра. — Я пытаюсь быть аккуратным.
— Это лишнее, — горячо выдохнул тот ему в щеку, и Ли Ляньхуа с головы до пят покрылся мурашками. — Давай. Немного грубости не повредит.
Ли Ляньхуа сухо сглотнул и без предупреждения тяжело толкнулся внутрь, отчего Ди Фэйшэн приглушенно вскрикнул и крепче вцепился в него руками. Из-за масла сопротивление мышц преодолевалось легко, однако каждое движение сбивало дыхание, а звуки подстегивали накопившееся напряжение. В какой-то момент Ли Ляньхуа крепко зажмурился, чтобы не видеть разметавшиеся черные волосы и заалевшее лицо с сияющими глазами и складкой между сведенных бровей.
И все же это не помогло: вскоре он задрожал, изливаясь. Протиснув руку меж телами, Ли Ляньхуа сжал твердый член, и Ди Фэйшэну хватило нескольких движений, чтобы последовать за ним.
Свеча погасла, догорев до основания. В запертые ставни дробно забарабанил дождь. Они лежали в темноте, держа друг друга в объятиях, и Ли Ляньхуа кожей чувствовал, как медленно успокаивается чужое сердце. После Ди Фэйшэн запустил пальцы ему в волосы и на ощупь вытянул из них распустившуюся ленту, мягко массируя кожу головы. Ли Ляньхуа улыбнулся в темноту, млея от этой нехитрой ласки.
— Скоро станет совсем холодно, — прошептал ему в висок Ди Фэйшэн. — Дожди размоют дороги. Ляжет снег. Твой бесполезный ученик примчится и начнет канючить, что ему недостаточно роскошно в закусочной. Придется женить его на одной из дочек торговки тканями, раз не хочет принцессу.
Ли Ляньхуа приглушенно засмеялся, вообразив эту картину. Потерся щекой о грубый шрам на плече Ди Фэйшэна и вздохнул.
Он понимал, к чему этот разговор. Сколько ни прячься, пытаясь остановить время, а сезоны сменят друг друга: за жарким расслабленным летом обязательно придет стылая осень. Осень перейдет в зиму, а та закончится, уступив весне. И снова настанет лето. Невозможно остаться навечно в одном положении и превратиться в муху в янтаре, запечатав себя в самом спокойном и счастливом времени.
— Ты прав, — признал он. — Пора начинать жить.
Горячая шершавая ладонь на мгновение сжалась в его волосах и тут же расслабилась.
Свежим промозглым утром на месте диковинного лотосового терема уже ничего не было. О том, что еще накануне тут стоял дом, напоминала примятая трава и аккуратно собранные в кучи сухие листья.
Торговка тканями обнаружила на прилавке мешочек с сушеной рыбой и искусно вырезанный из дерева цветок лотоса, а загорелый старик с жидкой седой бородой — свой собственный лоток, заполненный крупной, как на подбор, редькой.
Хозяин удивительного терема так и не узнал, что кур воровала лиса, которую поймали с поличным, однако не смогли ни пленить, ни ранить. Ускользнув струйкой дыма, она вернулась на гору, породив легенду о неуловимом лесном духе, что приходит вместе с первыми холодами в поисках поживы и несет за собой затяжные дожди.
Когда-нибудь терем вновь возникнет на окраине деревни, и его хозяину будет, что обсудить с добрыми соседями.
Уж они позаботятся, чтобы ему было, чему подивиться.