Work Text:
Когда Цзян Ваньинь вышел на улицу, шпиц уже сидел возле клумбы и печально смотрел на круг света от фонаря.
— Привет, — сказал Цзян Ваньинь, осторожно подходя ближе. — Ты потерялся?
Перед этим шпиц с полчаса бегал вокруг дома, старался заглянуть в окна и начал делать подкоп у подвального окна. Цзян Ваньинь потому и вышел, только поэтому, а не чтобы Вэй Усянь освободил наконец-то ванную, где прятался все это время.
— Давай мы поищем твоих хозяев? — мягко предложил Цзян Ваньинь, присев на корточки, и протянул руку, чтобы шпиц обнюхал. На ошейнике болталась подвеска, возможно, это адресник.
Шпиц отодвинулся и показал зубы.
— Но тогда я не сумею тебе помочь, — Цзян Ваньинь осмотрелся по сторонам, надеясь, что безалаберные владельцы где-то рядом и просто играют с собакой в прятки. — Я бы пустил тебя в дом, но я живу с парнем, который боится собак, даже таких как ты. Да что там ты, он даже чихуахуа боится, представляешь?
Шпиц очевидно не представлял, даже приоткрыл пасть и поднял переднюю лапку, та мелко дрожала, и Цзян Ваньинь чуть не застонал от беспокойства и невозможности сделать хоть что-то. Не сидеть же тут до утра, грея собаку, которая еще и в руки не идет, что обидно, и все же это он мог бы пережить, а вот бросить на улице очевидно домашнего пса…
На дальнем конце улицы появилась высокая фигура и быстро зашагала вдоль домов, иногда останавливаясь и всматриваясь в тени под кустами. Цзян Ваньинь вскочил и так громко, как позволяла ночь, спросил:
— Собака?
Фигура замерла, а потом бегом бросилась к нему, вблизи оказавшись совсем молодым мужчиной, едва старше самого Цзян Ваньиня.
— Ванцзи? — выдохнул мужчина и упал перед шпицем на колени.
Тот так и не опустил лапку, но позволил взять себя на руки.
— Вы бы следили, — хмуро приревновал Цзян Ваньинь. — Украдут, попадет под машину.
— Не представляете, как я благодарен, что вы за ним присмотрели, — мужчина улыбнулся. — Если нужна какая-то компенсация… — добавил он, заметив попорченный газон возле подвального окна.
Цзян Ваньинь лишь отмахнулся, пожелал спокойной ночи и ушел в дом.
Усянь все еще дрожал на дне душевой кабинки. Кому другому Цзян Ваньинь не поверил бы, нельзя так картинно убиваться из-за карманной собачки за толстыми стенами, но, увы, Усянь и его страхи существовали на самом деле.
— Дракон побежден, — сказал Цзян Ваньинь и протянул руку, чтобы помочь Усяню встать со скользкого пола. Перед тем, как Усянь влетел с криками и забился в угол, Цзян Ваньинь как раз вымылся и едва успел вытереть голову.
— Драконы не страшные, — горестно протянул Усянь, ощупывая мокрые на заднице штаны.
Следующим вечером Цзян Ваньинь возвращался с подработки и увидел таксу. Она выглядывала из-за магазинчика, закрытого на ночь, и смотрела укоризненно и кокетливо. Цзян Ваньинь снова огляделся, почти рассчитывая увидеть вчерашнего мужчину, потом опомнился и поманил таксу к себе. Та высунулась чуть больше, и еще, пока за углом не остался лишь хвост, принюхалась и втянулась обратно, наклонив голову в другую сторону, будто ждала, что подойдет Цзян Ваньинь.
— Вы все надо мной издеваетесь, — сообщил он, наклонившись и потрогав мягкие уши.
Такса зажмурилась от удовольствия и подставила голову. Она была еще почти подростком, худым и некрупным, на тонкой шейке болтался голубой ошейник, но стоило Цзян Ваньиню потянуться к нему, как такса исчезла в темноте. Он искал минут пятнадцать, но нашел только толстого кота и ворчливого старика, боявшегося воров.
— Издеваются, — убедился Цзян Ваньинь и пошел домой, надеясь, что хоть шпица там сегодня нет, потому что Усяня с утра он выводил чуть не за руку.
Шпиц появился через два дня, снова ночью, когда Цзян Ваньинь с Усянем пили на ступеньках пиво, и только много лет опыта спасли Цзян Ваньиня от пролитого на него пива и оглохшего уха. Усянь стукнулся о закрытую дверь, о приоткрытую и заперся наконец изнутри, а Цзян Ваньинь, вздохнув, подобрал бутылку и похлопал по ступеньке рядом с собой. Шпиц предсказуемо не подошел, он вообще, кажется, прятался, но недооценил пушистость шкуры.
— Я тебя предупреждал, — укорил его Цзян Ваньинь. — Не зависай только снова, пожалуйста.
Песик возмущенно чихнул, почесался за ухом и посмотрел на лапу с недоумением, будто не ждал от нее такого. Смешной, Цзян Ваньинь пожалел, что в руки не дается. Но почему он постоянно сбегает, зачем приходит сюда и какого его хозяин это допускает? Столько вопросов. Он вытер пивную лужу на ступеньках, выбросил пустые бутылки, сделал вид, что открывает себе еще одну и, дождавшись, когда шпиц расслабится, схватил его под пушистый живот.
— Ну, извини-извини, ай, не кусайся, я руки не мыл! — это сработало, и Цзян Ваньинь оторвал от ошейника подвеску, так что, когда песик вырвался, удерживать не стал.
На подвеске был номер телефона, и Цзян Ваньинь набрал его, строго наказав песику сидеть за клумбой, куда тот забился.
— Слушаю, — голос был мужским, но незнакомым.
— Прошу прощения за поздний звонок, но ваш пес…
— Ждите, — приказал голос, и звонок прервался.
Ну, не зря говорят, что собака похожа на хозяина! Цзян Ваньинь пожал плечами, написал Вэй Усяню, что задержится, и еще одно пиво все-таки открыл.
Он не выпил и половины, когда перед домом остановился черный спорткар со знакомым мужчиной за рулем. Шпиц, тоненько заскулив, бросился навстречу и поставил лапы на белоснежные брюки.
— Ванцзи, — шокировано выдохнул мужчина и сунул шпица подмышку.
Цзян Ваньиню показалось, что это была месть, потому что обвис песик тоже как-то странно, словно такой подлости не ожидал. Примерещится же. Цзян Ваньинь обтер ладони об штаны, протянул руку и представился.
— Лань Сичэнь, — отозвался мужчина, пожатие оказалось крепким и уверенным. — И я прошу прощения. Мы живем недалеко, — он указал рукой и назвал улицу, ну да, едва в квартале, — возможно Ванцзи гулял тут… с кем-то, и что-то привлекло его внимание.
В подвале жила мышь, в доме — Усянь, в целом, равновероятно.
— Что собака куда-то идет — не странно, — аккуратно ответил Цзян Ваньинь, хотя высказать идиотам, упускающим маленькое и беззащитное животное, хотелось совсем иное.
— Да, мы виноваты, — вздохнув, признал Лань Сичэнь. — Я надеюсь, он не сильно беспокоит вашу… семью? — он смотрел за спину Цзян Ваньиня, на дом, видимо, любопытство Вэй Усяня пересилило страхи и тот подошел к окну.
— Мой сосед не любит собак. Иначе я пустил бы Ванцзи в тепло, — хозяева, конечно, кретины, но Цзян Ваньинь тоже чувствовал себя неуютно, не выдав шпицу даже придверный коврик.
— Вы и так сделали больше, чем были должны. Я приложу все силы, чтобы больше он вас не побеспокоил.
Это еще и не от него зависит? Цзян Ваньинь подумал и предложил:
— Оставьте тогда свой номер, буду звонить вам напрямую.
Неделей раньше
Дядя вызвонил Лань Сичэня поздней ночью, когда он только заснул, сдав работу, и потому не сразу понял, что произошло, а, поняв, не сразу поверил.
— Шпиц? — переспросил Лань Сичэнь, растирая лоб ладонью. В голове вертелось лишь: надо же, Ванцзи так надеялся стать овчаркой.
— Да хоть чихуахуа, мальчик мой, очнись! Нужно найти его вещи.
Дядя, как взрослый и опытный Лань, сумел вытянуть из Ванцзи, где тот обратился, потому ехал Лань Сичэнь не наобум, хоть это утешало. Остальное не радовало совсем, потому что семейную тайну брат не раскрыл, значит, повторный поцелуй будет нелегким. Хотя они почти всегда бывают нелегкими, и рассказал на памяти Лань Сичэня о проклятии один отец.
Работал брат в приличном районе, потому вещи, пусть и за мусорными контейнерами, но лежали нетронутые, на воротнике рубашки виднелся след от помады, от пиджака пахло вином. Так вот в чем дело, Ванцзи кто-то напоил, тогда не странно, главное, чтобы он помнил, с кем целовался. Лань Сичэнь сунул во внутренний карман бумажник брата, в брючный — телефон, а когда начал сворачивать костюм, увидел, что на него с изумлением уставился прохожий.
— Переодеваюсь, — пояснил Лань Сичэнь и повыше застегнул ветровку.
Ванцзи свернулся калачиком на диване, возле которого уже стояла миска с водой. Современная, с принтом из мультсериала, значит, дядя подготовился специально ради них. Лань Сичэнь вздохнул и достал два пауча с кормом, Ванцзи грустно посмотрел на него и повернулся хвостом.
— Ты пил, да? — тихо спросил Лань Сичэнь, присев рядом, не удержался и погладил мягкую шерсть. — А знаешь, кого поцеловал?
Ванцзи щелкнул зубами возле его пальцев, попробовал снова отвернуться, но еще больше не вышло. Лань Сичэнь сделал вывод, что знает. Уже хорошо.
Появился дядя с двумя кружками кофе, сел со своей в кресло и начал пить крупными глотками. Лань Сичэнь его очень хорошо понимал, но было слишком горячо.
— У нас есть месяц, — сказал дядя, допив. — Я далек от мысли, что мой племянник целовался с первой встречной, равно как и уверен, что соития еще не случилось, но ситуация вынуждает… — дядя осекся.
Лань Сичэнь посмотрел на Ванцзи, тот накрыл морду лапой.
— Уже переспали? — дядя схватился за сердце, Ванцзи накрыл морду второй лапой. — Вы знакомы недавно?!
Задними лапами шпиц бы не дотянулся, потому лишь посмотрел умоляюще, а Лань Сичэнь вдруг осознал, что не только недавно — а, скорее, вообще не знакомы, — так это и не девушка вовсе. А дядя, конечно, еще молод, однако на сегодня с него определенно хватит новостей.
— Мне кажется, произошло недоразумение, — откашлявшись, сказал Лань Сичэнь. — Был корпоратив или вечеринка, Ванцзи немного выпил и обменялся поцелуями с коллегой. Я принес рубашку, на воротничке помада, — шпиц подошел и привалился теплым боком, Лань Сичэнь понял, что его простили.
А дядя понял, что Ванцзи подтвердил слова Лань Сичэня и схватился за сердце другой рукой, потом опомнился и скрестил руки на груди.
— Как ни прискорбно, это хуже, — вдруг признал он и грустно заглянул в опустевшую кружку. — Но сейчас обсуждать нет смысла, утром, когда превратишься обратно. У тебя нет занятий с утра? Отлично, а на работе я договорюсь.
Утром дядя приготовил Ванцзи завтрак — собачий корм он есть так и не стал, потому обязан был проснуться голодным, — а Лань Сичэнь привез одежду, свою, но размер у них с братом уже стал почти одинаковым.
— Я не знаком с ним, — сказал Ванцзи, съев две миски риса с овощами.
— Вынужден признать, лучше бы он был твоим… молодым человеком, — дядя пил уже третью кружку кофе, Лань Сичэнь беспокоился за его сердце, но теперь, кажется, перестал.
— Мне так сделать? — вдруг спросил Ванцзи, и Лань Сичэнь начал снова.
— Я надеюсь, мы обойдемся без крайних мер, — сказал дядя, когда откашлялся и вытер стол от кофе. — Расскажи все, что о нем знаешь, мы выясним остальное.
Оказалось, парня звали Вэй Усянь, он работал в магазинчике настольных игр в том же здании, что и Ванцзи. Да, вчера там что-то отмечали, а Ванцзи ходил ужинать. Отказаться от выпивки оказалось невозможным, поцелуй Ванцзи помнил плохо, но уверен, что это был именно Вэй Усянь, а не его коллега, хотя чья помада на рубашке — не поручится. Работал Вэй Усянь по какому-то странному графику, знали его даже суровые финансисты из соседнего с Ванцзи отдела, потому целовался он явно со всеми подряд и не должен сейчас думать ничего лишнего.
За день Лань Сичэнь, включив все свое обаяние, узнал, что живет Вэй Усянь, судя по всему, недалеко, но еще недавно он жил в общежитии и неизвестно, вернется ли туда, потому что версий озвучил уже три или четыре. К себе он пока никого не приглашал, но собирался вот-вот устроить вечеринку, и это вот-вот тоже переносилось три или четыре раза, потому вечеринка и была устроена в магазине. Скорее всего, против его сосед, кем он приходится Вэй Усяню, тоже не до конца понятно, потому что… Лань Сичэнь понял, что придется им нелегко. Зато, может быть, раз этот Вэй Усянь столь легок в общении, его не придется долго уговаривать на общение с милейшим псом.
На вторую ночь Ванцзи смиренно съел паштет из кролика, с утра отправился на занятия, после — на работу, и оттуда сообщил Лань Сичэню, что сегодня Вэй Усянь тоже пришел, потому за ним можно попробовать проследить. Лань Сичэнь и попробовал, но домой Вэй Усянь не поехал, а после и вовсе пропал из виду, затерявшись в шумной тусовке на набережной. В соцсетях, которые удалось найти, было море снимков и роликов — отовсюду, геометки покрывали всю страну, даже люди — и те почти не повторялись.
На пятую ночь Лань Сичэнь получил сообщение, что Ванцзи не успевает домой до десяти вечера, потому что почти выследил дом Вэй Усяня, и координаты места, где останется одежда. На этот раз Лань Сичэню едва не пришлось отнимать бумажник у нетрезвого мужчины, хорошо, что хватило роста и общей комплекции, хотя все равно было мучительно стыдно. Ванцзи рядом предсказуемо не оказалось, и пойти он мог… сразу во все стороны. Лань Сичэнь убрал вещи в багажник, подумал, что хуже: ждать тут в неведении или заставить ждать уже Ванцзи, — и подбросил на ладони смартфон. Тот перевернулся, поэтому Лань Сичэнь оббегал окрестности и глазам не поверил, увидев белый шарик перед дальним домом в компании парня в рваных джинсах.
— У него есть парень, — сказал Ванцзи утром, завернувшись в одеяло. Он переехал к дяде на то время, пока превращается в собаку, и Лань Сичэнь подумывал поступить так же, все равно почти ночует. — И он боится собак.
— Вот же… — Лань Сичэнь проглотил ругательство и почти упал на подлокотник кресла.
— Они вместе живут, — горестно поддакнул брат, и Лань Сичэнь свалился на сидение.
Дяде, к счастью, Ванцзи сказал лишь о страхе. И долго описывал дом, насколько смог его увидеть собакой. Выяснилось заодно, что окошко в подвал было приоткрыто. Может быть, оно всегда так, вдруг пригодится, если не выйдет без нарушения закона. А начинало казаться, что не выйдет, раз настолько боится: Ванцзи сказал, что крики слышал через закрытую дверь.
Дядя, краснея и бледнея, постановил, что дом стоит осмотреть внимательнее, и, к сожалению, это лучше и дальше делать шпицу, потому что для людей в итоге вызовут полицию. Ванцзи, стиснув зубы, лишь кивнул.
Несколько дней брат молча страдал, а Лань Сичэнь пробовал выяснить, с кем живет Вэй Усянь, потому что Ванцзи без малого был готов остаться собакой, раз его безответная любовь не имеет даже шанса на взаимность. Пережив новости о любви, Лань Сичэнь не стал шокировать брата тем, что отношения, особенно юношеские, зачастую конечны, но отыскал лишь фотографию трехлетней давности, где Вэй Усянь обнимал своего друга за плечи на пляже. Ванцзи Лань Сичэнь ее не показал и поддержал дядю, что дом изучить необходимо: неважно, чем занят брат, лишь бы не хватало времени на душевные муки.
Потому вскоре Лань Сичэнь снова ехал забирать шпица. Друг Вэй Усяня, которому Ванцзи в руки дался только с боем, казался серьезным и приятным молодым человеком, и благополучие собаки беспокоило его всерьез. Лань Сичэнь, пока они возвращались к дяде, внушал себе, что обман в их ситуации не просто оправдан, а единственно возможный вариант. Кроме денег, которые сгоряча предложил дать дядя. Лань Сичэнь проглотил вопрос: «На терапию?» — но дядя сам понял, что не сработает. Или сработает как-нибудь не так.
Еще несколько ночей ушло на то, чтобы подкараулить открытое окно, и наконец Ванцзи нырнул в него, надеясь, что внутреннюю дверь не запирают, чтобы выяснить, где находится спальня. Он не сомневался, что совместная, но Лань Сичэнь — да: в роман с младшей школы верилось слабо, да и динамика на фото больше походила на «отвали, идиот», чем на нежности, даже подростковые. Сам Лань Сичэнь остался в машине на соседней улице, ожидая звонка от Цзян Ваньиня, потому что даже если Ванцзи что-то разнюхает, сам он выберется вряд ли. Лань Сичэня одновременно грызли страх за брата и стыд, потому опомнился он лишь минут через сорок, и почти сразу раздался звонок.
Около часа назад
Цзян Ваньинь готовил ужин, когда услышал шум в подвале. Прихватив биту, он осторожно подошел к двери, за ней раздался звонкий взвизг. Нет, это уже перестает быть смешным. Он включил свет и встретился взглядом со шпицем, на которого свалился мешок с хэллоуинскими костюмами, а конкретно — когтистая рукавица.
— Если ты за мышью, то зря, — сказал Цзян Ваньинь, потому что материться при собаке казалось невежливым. — Мы ее сами месяц не можем поймать. А уже купили клетку и поилку. Ну, сейчас-то пойдешь ко мне? Тут высокие ступени.
Шпиц недоверчиво присмотрелся к лестнице, запрыгнул на первую ступеньку, задние лапки соскользнули, и он застыл, глядя на Цзян Ваньиня возмущенно, словно эту лестницу он и придумал.
— Пойдем, — Цзян Ваньинь взял песика под лапки. Пушистое облако вытянулось в длинную мохнатую колбасу, Цзян Ваньинь фыркнул и потерся носом о мохнатый животик. Шпиц шокировано застыл и, кажется, дернул глазом. — Какой же ты трепетный! Ну, ладно-ладно, я виноват и больше не буду, простишь? — песик продолжал висеть тряпочкой. — А если креветок?
Креветки сработали. Цзян Ваньинь как раз сварил их и собирался обжаривать со специями, но выделит часть собаке. Пока они шли на кухню, шпиц с любопытством вертел головой и принюхивался, попробовал вырваться, но Цзян Ваньинь не пустил.
— Нет уж, ловить тебя под кроватями я не намерен. А Усяня дома нет, не беспокойся, иначе я бы тебя тут не кормил.
Креветки, которые Цзян Ваньинь положил на самую красивую тарелку — кто ж знает этого пушистого задаваку! — шпиц сначала недоверчиво обнюхал, а после смел моментально, как не было, облизнулся и посмотрел вопросительно.
— Значит, когда кормят, мы не гордые? — хмыкнул Цзян Ваньинь. — А в нос поцеловать позволишь? — и рассмеялся, когда песик сделал вид, что наелся на ближайший месяц. — Ну, раз ты сыт, тогда звоню Лань Сичэню. Кто он тебе, кстати, если не хозяин?
Лань Сичэнь ответил сразу, пообещал скоро быть, не позвонил, мол, только потому, что в три часа ночи неудобно. Так они всех собак растеряют, неудобно ему. Цзян Ваньинь подумал и все-таки положил еще горсть креветок, шпиц тоже подумал и снова их смел.
Открывать Цзян Ваньинь пошел со шпицем на руках, тот сидел смирно, будто знал, что приехали свои. Лань Сичэнь поздоровался с такой усталой улыбкой, что Цзян Ваньинь закатил глаза и предложил кофе. Шпиц закрутил головой, словно требуя забрать его и валить отсюда, но Лань Сичэнь согласился, и улыбка стала чуть ярче.
— О, вижу, вы с Ванцзи нашли общий язык, — сказал он на кухне, увидев тарелку на полу.
Ванцзи? Ах, да, Цзян Ваньинь же слышал при первой встрече, но как-то не сопоставил Белое Облачко, Пушистика и это строгое имя.
— Да, он ополовинил мой ужин, — сдал песика Цзян Ваньинь
— Он обожает креветки, — сдал песика Лань Сичэнь.
Сам песик сел в дальнем углу кухни и сделал вид, что обоих первый раз видит.
— Я бы на вашем месте решил, пожалуй, что пса к вам подсылают нарочно, — сказал Лань Сичэнь, пока кофеварка гудела, наливая кофе в самую красивую кружку.
— Чтобы он высмотрел, где я храню ценности, а потом вы, неприметный, как истинный домушник, вынесли мою коллекцию машинок?
— У вас она есть? — откашлявшись, спросил Лань Сичэнь. Кажется, ему было по-настоящему неловко.
— А как же, — Цзян Ваньинь поставил перед ним чашку, — детская. Мой сосед нашел на чердаке, когда там обживался.
Лань Сичэнь переглянулся с Ванцзи, тот лег на пол и накрыл морду лапами.
После кофе Цзян Ваньинь пошел их проводить до машины, район тихий, но мало ли, песик крохотный. Обсуждали шпицев, Лань Сичэнь немало знал о них, правда, не отпускало чувство, что знал по сайтам, а не живой собаке, но Цзян Ваньинь лишь убедился, что собака не его. Он только потому и не спрашивал, как все-таки сбегает этот крохотный песик, чтобы не ставить Лань Сичэня в неудобное положение.
А на обратном пути он снова увидел таксу. Она кокетливо выглядывала из-за угла все того же магазинчика, подождала, пока Цзян Ваньинь подойдет поближе, и исчезла. Цзян Ваньинь снова ее поискал, но безуспешно. Дурдом какой-то у него с собаками.
Усянь вернулся через день, о Ванцзи Цзян Ваньинь ему рассказывать не стал… бы, даже если смог бы вставить хоть слово, потому что Вэй Усянь, как обычно, трещал сразу обо всем, и о поездке, и о друзьях, и о магазинчике, рядом с которым работает неприступный красавчик, с которым Усянь, кажется, целовался в прошлом месяце, хотя это неточно — он слишком много выпил. Шпиц сгодился бы только, чтобы его заткнуть, но у Цзян Ваньиня была припасена другая новость: на выходные приезжают родители, — и Усянь молчал следующие два часа, пока они убирались в доме.
Родители прихватили Яньли, за ней приехал павлин и остался с ночевкой, потому, когда они с Вэй Усянем ночью бегали за пивом, большие глаза таксы не смогли сбить Цзян Ваньиня с толку. Первыми уехали родители, последним — снова удрал Усянь, и Цзян Ваньинь вспомнил о таксе. Возможно, конечно, она жила поблизости, как и Ванцзи, и ее хозяева были такими же идиотами, но Ванцзи хоть известно, кому на руки сдавать, а с таксой совершенно непонятно, что делать. Холодать еще начинает, а она лысая почти.
Потому Цзян Ваньинь принялся каждый вечер обходить квартал. Таксу увидел однажды и мельком, не догнал и, расстроенный, пошел к дому. На крыльце сидел Лань Сичэнь и быстро водил пальцем по экрану мобильного, Ванцзи рядом не было.
— Опять сбежал? — спросил Цзян Ваньинь.
— Нет, сегодня — нет, — Лань Сичэнь поднял голову и смущенно улыбнулся. — Сегодня мне надо с вами поговорить. Уделите время?
Цзян Ваньинь нахмурился, но Лань Сичэнь смотрел умоляюще.
— Надеюсь, вы не ищите, кому пристроить Ванцзи, — пробормотал Цзян Ваньинь и сел рядом.
Лань Сичэнь помассировал уголок глаза и изо всех сил помотал головой.
— Я вас прошу только дослушать до конца. Хорошо?
Цзян Ваньинь кивнул. И после, не отводя взгляда от фитнесс-браслета, очень об этом жалел. Откажись он сразу, сейчас умирал бы от любопытства, что же хотел рассказать Лань Сичэнь, зато не чувствовал бы себя идиотом. Часы показывали двадцать один пятьдесят пять, Лань Сичэнь, все так же сидевший рядом, уже начинал нервничать.
— Ванцзи за рулем, ему нельзя опаздывать, — пробормотал он, поднялся и подошел к дороге.
Сбежать, впрочем, не пытался, потому Цзян Ваньинь не дергался. Если в собаку обращаются в десять, тревога понятна… вашу мать, он что, поверил?!
Через минуту послышался тихий рокот двигателя, перед домом остановился белый кроссовер, из него вышел высокий парень, отчаянно похожий на Лань Сичэня, кивнул брату, помедлив, кивнул Цзян Ваньиню и, открыв пассажирскую дверь, сел боком в кресло. Цзян Ваньинь стиснул зубы и все-таки пошел к ним. Оставалось два шага, когда парень в кресле вдруг исчез, и на сидение осела кучка одежды.
— Твою мать, — выдохнул Цзян Ваньинь, застыв на месте.
Тряпки зашевелились, из-под них выбрался почти белоснежный шпиц, тоскливо посмотрел на белоснежную рубашку под лапками, переступил ими и сел. Маленький, аккуратный песик, который только что был человеком. И вот его Цзян Ваньинь вытаскивал из подвала, кормил креветками… терся носом о живот?! Он в ужасе уставился на пса, тот, видимо, тоже вспомнив, таращился в ответ, и Цзян Ваньинь мог поручиться, что у них теперь будет общая тайна до конца жизни.
— И так теперь до шести утра? — спросил он, отчаянно желая тоже в кого-нибудь превратиться. И шипеть на всех со шкафа.
— Да, — отозвался Лань Сичэнь.
Цзян Ваньинь зажмурился, набрал побольше воздуха, затаил дыхание и решился:
— Тогда идемте в дом.
— И если он за месяц не оближет того, кого целовал, то останется собакой навсегда? — уточнял Цзян Ваньинь по дороге, стараясь не смотреть на шпица, сидевшего у Лань Сичэня на руках.
— Да. А вашего… друга постоянно нет дома, и выследить его, не нарушая закона, невозможно. И спит он на чердаке, Ванцзи туда не забраться. Мы действительно не хотели втягивать вас, но одним нам не справиться.
Ну, не втягивать, положим, а раскрывать семейные тайны, но Цзян Ваньинь был не в обиде. Он бы и сам о таком молчал. Это ж надо, как не повезло: и проклятье, и Усянь одновременно.
— Креветок? — спросил он на кухне, когда Лань Сичэнь усадил шпица на стул.
Шпиц грозно оскалился, но кивнул. Цзян Ваньинь едва сдержал смех. Ситуация была настолько абсурдной, что начинала ему нравиться.
— Хорошо, давайте решать, как вам помочь.
Лань Сичэнь первым смирился с тем, что придется обо всем рассказать. Цзян Ваньинь слышал, что ему говорят, не делал выводов, пока не получал информацию — иначе уже сожрал бы Лань Сичэня за беглого шпица, собак он явно очень любил, — потому был шанс, что и тут хотя бы дослушает, а там… Лань Сичэнь сначала думал, что придется показывать на себе, если Цзян Ваньинь согласится в этом участвовать, но вот причин соглашаться Лань Сичэнь не видел и потому о плане молчал. Пока до той же идеи не дозрел дядя, уставший пылесосить диван от шерсти и вычеркивать дни на календаре. И тут уже сдался Ванцзи, позволить брату «позориться» он не мог.
— Я сам до сих пор в шоке, что поверил, — проворчал Цзян Ваньинь сразу, как Лань Сичэнь об этом подумал. — Точно не фокус?
Ванцзи презрительно дернул ухом.
— Ну, вот не тебе надо мной смеяться, — возмутился Цзян Ваньинь, и Лань Сичэнь тихо рассмеялся. — Ладно, Усянь обещал приехать завтра, но это не точно, как вы уже понимаете. Если действительно останется ночевать, я позвоню. Спит он крепко, но, на всякий случай, будь готов прятаться под кроватью. Там есть коробки, несколько, пролезешь. Как скоро… он превратится обратно, если все получится?
— Через пятнадцать секунд.
— Значит, оставлю дверь приоткрытой. Да, надо будет простыню оставить, что ли.
— Я возьму одежду, — заверил Лань Сичэнь, когда Ванцзи возмущенно вскинулся.
— Но одеваться на лестнице так себе идея, — возразил Цзян Ваньинь. — Да и вообще, тебе что важнее?
Ванцзи определенно было важно все, но испытывать терпение Цзян Ваньиня точно не стоит, потому Лань Сичэнь снова пообещал разобраться с одеждой и, не выдержав, зевнул. Если выпадала возможность, он предпочитал ложиться спать рано, а с превращением Ванцзи режим окончательно сбился. Цзян Ваньинь закатил глаза, покачал головой и включил кофемашину.
Уехали они через час, изучив дорогу на чердак и пути отступления. Цзян Ваньинь еще раз пообещал позвонить, а заодно, пусть его пока не просили, молчать.
— Хотя кто поверит в такой бред, — добавил он, смутившись.
Никто, верно, это Лани тоже проверяли не раз, но приятно, когда все-таки молчат, и казалось, что Цзян Ваньинь сдержит слово.
— Не позвонит, — мрачно предрек брат днем, вернувшись с занятий.
— Позвонит, но Вэй Усянь не приедет, — возразил Лань Сичэнь.
И оказался, к своему собственному расстройству, прав. Дядя, потребовав молчать, раз не может не сглазить, ушел лежать с полотенцем на голове, Ванцзи стоически читал учебник, по крайней мере, страницы иногда он листал, а Лань Сичэнь более получаса проговорил с Цзян Ваньинем, который искренне старался его утешить и развлечь.
Так они разговаривали еще два вечера, а на третью ночь в мессенджер пришло сообщение: «Приехал, ложится, жду». Лань Сичэнь дал себе зарок проспать не меньше двенадцати часов, когда все закончится, собрал одежду брата и покрывало, потому что все верно, одеваться лучше не на лестнице, сунул сонного Ванцзи в подарочную сумку для скорости и почти побежал к машине.
Цзян Ваньинь встретил их на крыльце, забрал у Лань Сичэня сверток с одеждой и отнес ее наверх, следом за ним взбежал Ванцзи. Сам Лань Сичэнь остался на нижних ступеньках, чтобы видеть дверь, но успеть отпрыгнуть, если что. Ванцзи проскользнул в комнату, Лань Сичэнь затаил дыхание и… Ванцзи вылетел из комнаты, вытаращив глаза, врезался в ноги Цзян Ваньиня и шлепнулся на хвост.
— Не лизнул? — грозным шепотом спросил Цзян Ваньинь.
Ванцзи замотал головой, кажется, зажмурившись. Цзян Ваньинь переглянулся с Лань Сичэнем, закатил глаза и сам заглянул в комнату. Потом вышел, аккуратно прикрыл дверь и схватил Ванцзи под передние лапы:
— Это потому, что он спит голым?!
Лань Сичэнь очень захотел тоже закрыть морду лапами.
— Ваньинь, это ты? — послышался из комнаты сонный голос, а затем — скрип пола.
Цзян Ваньинь бесшумно сбежал по лестнице, сунул Ванцзи в руки Лань Сичэню и подтолкнул обоих к выходу.
— Что — я? — еще услышал Лань Сичэнь, выскользнув из дома.
Они подождали, конечно, в машине, но и через полтора часа Цзян Ваньинь слал только эмодзи с головокружением, значит, снова Вэй Усянь не заснул. Если случая застать его больше не представится, придется все же напугать, пусть и не хочется, конечно, и Цзян Ваньинь вряд ли оценит. Ванцзи виновато поскуливал и лез Лань Сичэню под руку, он чесал и рассеянно успокаивал. Лани сохраняли человеческий разум в собачьем теле, хотя и непонятно, конечно, как это получалось, но некоторые собачьи привычки тоже появлялись. Потребность, чтобы гладили вот, например, бегать по лужам за птицами. Ванцзи из-за этого страдал, а Лань Сичэнь бы не отказался.
«Следующие три дня он ночует дома!» — написал Цзян Ваньинь, когда Ванцзи уже принимал душ. Всей благодарности Лань Сичэнь выразить все равно не мог, потому просто написал «спасибо».
В ближайшую ночь не получилось: ночевать-то Вэй Усянь ночевал, но у него был выходной, потому он почти до утра играл в приставку. Цзян Ваньинь не признавался, как сам не высыпается из-за всего этого, но Лань Сичэнь, в ставшем привычном вечернем разговоре, слышал это по голосу. Еще через день Лань Сичэнь взял с Ванцзи слово целовать, даже если Вэй Усяню будут сниться мокрые сны, и поехал уже привычной дорогой.
Цзян Ваньинь снова взял Ванцзи под лапы, почти прижался носом к носу, смотрел ему в глаза секунд двадцать, потом опустил на пол и сказал:
— Ты меня понял!
Ванцзи гордо отвернулся и сам пошел по лестнице. Наверху уже лежало покрывало, Цзян Ваньинь оставил открытой дверь в свою спальню, а в ней — окно на всякий случай, за ним, Лань Сичэнь уже знал, тянулась пожарная лестница.
— Если все получится, я напьюсь, — шепотом пообещал Цзян Ваньинь.
— Я тоже, — согласился Лань Сичэнь. Это, определенно, того стоило.
На этот раз Ванцзи вылетел из комнаты под громкий крик и забежал в спальню Цзян Ваньиня раньше, чем что-либо стало ясно. Лань Сичэнь бросился за ним и с облегчением привалился к двери: брат — голый и ошеломленный сидел на полу. Снаружи Цзян Ваньинь громко заверял Вэй Усяня, что собака ему приснилась, а мокрое на щеке — да мало ли, слюни пускал во сне, потом дверь пихнула Лань Сичэня в спину, и в щель просунули сверток.
Когда голоса стали тише, Лань Сичэнь с Ванцзи выбрались в окно и в обход, чтобы Вэй Усянь точно не увидел, добрались до машины. Они долго сидели молча, Ванцзи рассматривал руки, Лань Сичэнь изучал граффити на стене. Он еще до конца не осознал, что все закончилось, можно выспаться, не ждать в напряжении звонка, не срываться среди ночи… обидно.
Усянь поверил, конечно, что собака ему приснилась, но во всех соцсетях написал, что к нему в спальню проник адский пес и вылизал с ног до головы. Зря, наверное, Ванцзи… Лань Ванцзи ничего ему не рассказал сразу, в конце концов, секреты можно хранить разными способами, все разбалтывая — тоже. И Цзян Ваньинь не сторожил бы сон Усяня, судорожно набирая сообщения, а после зевая на парах. Впрочем, нет, хорошо, что Лань Ванцзи молчал. А вот что оказался не шпицем — напрасно, зверь получился очень славный, куда общительнее человека.
Цзян Ваньинь привык уже возвращаться домой мимо магазинчика с таксой, все еще не теряя надежды ее отловить. Он разговаривал с владельцем, собака была не его, но да, он тоже ее видел и даже подкармливал, не галлюцинация, так что Цзян Ваньинь не сдавался. Он видел таксу через день после обращения Лань Ванцзи и даже сумел подойти совсем близко, так что разглядел засохшую грязь на ошейнике.
Сегодня не повезло, зато на крыльце снова сидел Лань Сичэнь.
— Опять? — простонал Цзян Ваньинь, роняя на дорожку сумку.
— Нет, все отлично, просто, кажется, мне стало чего-то не хватать, — Лань Сичэнь смущенно улыбнулся.
— Адреналин вызывает зависимость, — хмыкнул Цзян Ваньинь, сев рядом. — Твой брат прислал мне длинную благодарность. Не стоило, но спасибо. Твоя идея?
— Нет, он действительно благодарен тебе за помощь, а лично решится вряд ли. Он все еще не может свыкнуться со случившимся.
— Еще бы. Не представляю, как бы я с таким жил, — Цзян Ваньинь вспомнил пушистое пузо. — Особенно, если бы стал… той-терьером.
Лань Сичэнь тихо засмеялся, и Цзян Ваньинь решился:
— А ты… знаешь, какая ты собака?
— Да, — легко признался Лань Сичэнь, а потом вдруг застеснялся: — Тоже не выдающееся животное. Такса.
— К-какая такса?
— Черная. С подпалинами. А это важно?
Лань Сичэнь смотрел озадаченно, а Цзян Ваньинь чувствовал, что у него взрывается мозг. Не бывает же таких совпадений, правда? Или тогда Лань Сичэнь не признался бы? Или, как минимум, не болтал бы так легко с ним, зная, что останется собакой навсегда? Или это тоже была ложь. Ну нет, он так на самом деле рехнется.
— Идем, — Цзян Ваньинь вскочил и протянул Лань Сичэню руку.
— Но куда?
— Идем-идем, потом объясню.
Они обшарили все переулки, Лань Сичэнь покорно шел следом и тоже заглядывал под кусты и скамейки, хотя откровенно ничего не понимал. Они спугнули трех кошек, выслушали нотацию от старушки и мат от припозднившегося подростка. Уже перевалило за полночь, когда впереди, едва не из воздуха, материализовалось искомое. Цзян Ваньинь оглянулся, Лань Сичэнь стоял рядом, такса — напротив, оба смотрели на Цзян Ваньиня с любопытством.
А он присел на корточки и протянул ладонь:
— Иди сюда, а? У меня есть колбаса. И мясо. Или ты тоже любишь креветки?
Такса доверилась нескоро, обежала вокруг них два круга, принюхалась, укоризненно склонила голову набок.
— Все дома, — тут же сказал Цзян Ваньинь под смех Лань Сичэня.
Его рука сближалась и сближалась с таксой, пока наконец не вцепилась в ошейник, а потом не подхватила ее под живот. Все-таки ее, Цзян Ваньинь от греха убедился сразу. Ошейник действительно был грязным и уже довольно потрепанным.
— Месяц надо мной издевается, — пояснил Цзян Ваньинь.
— Я бы так долго не стал, — серьезно заверил Лань Сичэнь. — И ты действительно понесешь ее домой?
— Ну, на эту ночь. Накормлю, а там придумаю, объявления развешу.
Такса, так долго бывшая недоступной, сейчас сидела смирно-смирно и охотно подставляла уши Сичэню.
— Может быть, лучше я возьму? Креветки у меня тоже есть, и я могу ее оставить, если не найдутся хозяева.
— Себе? — моргнул Цзян Ваньинь.
— Да. Я тоже живу недалеко, так что ты сможешь помогать ее выгуливать.
Вот это уже оказалось точно слишком, но Цзян Ваньинь справился и надеялся даже, что улыбается не слишком широко и глупо.
— Только одна просьба, — Лань Сичэнь продолжал гладить таксу, она блаженно жмурилась, Цзян Ваньинь не отводил глаз от пальцев на темной шерсти. — Позволь нам с ней одну ночь побегать по лужам.