Work Text:
Остров Кесадилья во многом изменил жизнь Уилбура. Он нашел друзей, дом и даже отца, Фила, что, будучи знакомым с ним едва ли полгода, буквально взял под свое крыло и помог стать хорошим родителем.
И, конечно, было бы огромным упущением не сказать о свете его жизни. О его дочурке, Таллуле, что прямо сейчас дергала его за рукав свитера, пытаясь привлечь внимание и отвлекая от разговора с Филом.
— Да, ми иха? — сказал он, наклонившись так, чтобы заглянуть в розовый блокнот. Таллула, как и другие дети, общалась с помощью языка жестов или письма. За последние несколько месяцев заботы о ней, Уилбур выучил много слов на языке жестов, но ей все же было легче записывать свои мысли, особенно многословные.
— Папочка, Мистер Смайли на улице и хочет с тобой поговорить! — написала она.
— Квакити здесь? — еще одно достижение — его парень. Начало их отношений было тяжелым, особенно для Кью, но сейчас всё улучшилось, и он стал поистине важной частью его жизни. Сейчас Уилбур даже и представить себе не мог существования без Квакити.
Таллула взволнованно кивает, дергая его за руку, чтобы он встал.
— Хорошо, хорошо, я иду! — успокаивает он. — Прости, Фил, мне нужно утихомирить нетерпеливого дитя гремлина.
Филза помахал ему и вернулся к столь же беспокойному Чаяну, старающемуся украсть его меч.
— Не волнуйся, приятель… Чаян, стоп- Я буду здесь, когда вы вернётесь. Постарайтесь не задерживаться допоздна, ладно? В последнее время мобы пугают.
— Конечно, пап, — кивнул Уилбур. — Не переживай, мы вернемся к вечеру.
— Веселитесь, — тянет Фил со спокойной улыбкой. Уилбур тут же что-то улавливает.
— Ты что-то скрываешь? — спросил он. — Фил, ты должен мне сказать. Серьезно.
Филза лишь покачал головой, изображая то, как он запирает свои губы на замок и выбрасывает ключ. Прежде чем парень успел возразить, Таллула громко топнула, скорчив чересчур сердитое лицо, когда он взглянул на неё.
— Хорошо, извини, дорогая, — утешает он. — Теперь я иду. Показывай дорогу!
Тут же она, чуть подпрыгнув, снова расплывается в улыбке, и изо всех сил тянет его за собой в сад. Он легко следует за ней, наблюдая, как ее маленькие пальчики дергаются в воздухе, словно играя на воображаемой флейте. Он слегка напевает, повторяя ее движения.
Таллула провела его прямо до деревянной изгороди, затем указала на кое-что прямо рядом с бревнами. Уилбур оглянулся и увидел подсвеченную дорожку и знак, указывающий вперед.
— Что это? — он приподнял одну бровь.
— Иди по стрелочке, Папочка, — она требовательно машет листочком с указанием перед его лицом.
— Это пранк? В конце меня обольют слаймом или что-то в этом роде?
Она снова указывает на бумагу, нахмурив брови, что всё же казалось очень милым.
— Хорошо, я доверяю тебе, Лулабелль. Если меня всё же измажут слаймом, я вернусь сюда и очень крепко обниму тебя. Так что тебе лучше остерегаться.
Она хихикает, высунув язык. «Ты глупый, Папочка», — показала Таллула. Он уже знал эти знаки — она часто пользовалась ими.
Он легонько дергает ее за одну из косичек, а затем показывает обратно на дом. — Иди обратно и побудь с абуэлитто. Береги себя, пока меня нет.
Таллула серьезно кивнула и бросилась вперед, обняв его за ноги. «Повеселись»
Уилбур наблюдал за тем, как она уходит обратно в дом, затем следует к указанной дорожке. Он внимательно следил за тем, куда идет, остерегаясь не только мобов, но и детских шуток, жертвой которых он становился слишком много раз. Вечер только начинается, так что мобы не должны быть проблемой, но на острове иногда происходили сумасшедшие вещи.
В конце тропинки он обнаруживает чистую поляну у речки. На траве покоилось красно-белое одеяло, а на нем корзинка для пикника и пустая ваза. С ближайших деревьев свисали гирлянды и откуда-то приглушённо играла музыка.
Все это было не так важно, в сравнение с парнем, стоящим перед ним, с букетом подсолнухов и одуванчиков в руках. Солнце сияло в темных волосах, освещая его ярким золотистым светом, словно нимбом, с которым может сравниться только его прекрасная улыбка. Уилбур тоже улыбается и делает шаг вперед к протянутому букету.
— Квакити! — приветствует он. — Это для меня?
Он кивнул, вручая цветы — Я принес для них вазу. Сам всё собирал.
— Подсолнухи… Мои любимые цветы, — прошептал Уилбур, восхищаясь букетом. — Но… ты знал, что одуванчики — это сорняки, да?
— Что? — Квакити начал заливаться румянцем от стыда. — Какого хрена, это же цветы?
— Цветы могут быть сорняками, дорогой, — мягко протянул Уил.
— Это так тупо. Хорошо, тогда я их уберу.
— Нет! — крикнул Уилбур, поднеся букет ближе к груди. — Они мне нравятся. Спасибо за сорняки, Квакити.
— Ты такой странный, — смеется Кью. — Тогда давай поставим их в вазу.
Пара села на плед и Квакити достал еду из корзинки. Уилбур хихикнул, наблюдая за тем как тот вытаскивал тосты с авокадо и бургеры, украденные с его кухни. Другие снэки, которые находились наверху это крекеры, попкорн и хлопья, что, очевидно, были взяты у Фила.
Квакити шутливо ударяет его. — Ты знаешь, как я плох в готовке. В любом случае, еда не самое важное.
— А что тогда?
Квакити делает тяжелый вдох, откладывая наполовину съеденный тост. Он садится на колени, в то время как его руки сжимаются в кулаки.
— Уилбур Сут, — начал он. — Впервые я встретил тебя в довольно тяжелый период своей жизни. Ну, мы виделись и раньше, но не особо общались до того момента. Тогда у меня всё было не очень хорошо. На самом деле, всё было очень плохо. Но ты помог мне справиться с этим.
— Квакити-
— Дай мне закончить, Уил, — перебивает он. — Мне… Ты сразу мне понравился. Ты был харизматичным, весёлым, талантливым и может быть немного горячим.
— Немного? — поддразнил Уил. Квакити посмеялся, но это вышло немного наигранно. Уилбур успокаивающе кладет свою руку на ладонь Квакити. — Хей, всё хорошо. Что бы ты не пытался сказать, у тебя хорошо выходит.
Квакити улыбнулся ему, прежде чем его взгляд вновь спустился к собственным коленям.
— Последние несколько месяцев… Ну, я не могу назвать их лучшими. Иногда они были пиздецки тяжелыми. Но все равно хорошими. По крайней мере скорее хорошими, чем плохими. Ты был одной из главной причин почему. И я хочу, чтобы ты остался в моей жизни. Навсегда.
Он быстро отстранился, и прежде чем Уилбур успел понять, о чем тот говорил, Квакити достал маленькую коробочку из корзины для пикника. Он встал на одно колено, открывая небольшую коробку. В ней оказалось обычное золотое колечко с огромным, сияющим бриллиантом посередине. Оно было одним из самых прекрасных колец, что Уилбур когда-либо мог видеть.
— Ты выйдешь за меня? — прошептал Квакити, пока глаза его сияли в свете закатного солнца.
Повисла тишина. Музыка продолжала играть на фоне, но ни один звук не мог разрушить тишину, обволакивающую их. Только спустя пару секунд Уилбур осознал, что от шока у него открылся рот.
Тишина длилась настолько долго, что лицо Квакити, ранее выражающее надежду, успело смениться стыдом и печалью.
— Всё- всё в порядке, если нет! — он отчаянно выдыхает. — Просто я думал… но если нет-
— Квакити, — начал Уилбур, потянувшись к нему.
— Нет, всё хорошо! Я могу просто, — и когда Квакити попытался положить коробочку обратно в корзину, рука Уилбура потянулась к нему. Они столкнулись в воздухе, пока время будто бы поставили на паузу, бриллиантовое кольцо выпало из коробки и полетело прямо в реку. Оно пару секунд задержалось на дне реки, пока не пришло сильное течение, унося его в дальнюю часть водоёма и позволяя ему в конечном счете исчезнуть из виду.
— Блять.
Нельзя было не увидеть то, настолько Квакити поник, и Уилбур не мог не заметить его попыток скрыть это. — Ну, я думаю, оно все равно бы мне не пригодилось.
— Нет! — прерывает Уилбур. —Я имею в виду, да! Ответ на вопрос — да. Прости, мне просто нужно было подумать. Мне всего лишь нужна была минута.
— Всё хорошо, Уилбур, — выдыхает Квакити, отворачиваясь. — Тебе не стоит… врать. Клянусь, я в порядке.
—Нет, дорогой. Я вижу, ты не в порядке. Поверь, я изначально хотел сказать «да». Я просто переволновался.
— Ты хотел сказать что?
Уилбур встает, и переплетает их руки вместе. Он оставляет мимолётный поцелуй на его губах, прежде чем отстраниться.
—Я правда люблю тебя, Квакити. Прости, если я заставил тебя хотя бы на мгновение усомниться в этом.
— Я тоже тебя люблю, — говорит Квакити, звуча почти удивленно, несмотря на то, сколько раз они обменивались этими словами. — Но, мы потеряли кольцо…
Уилбур осматривается, в попытках что-то придумать, его взгляд падает вглубь корзинки на что-то ярко голубое.
Он взял маленький пакет и порвал его так, чтобы это было похоже на кольцо, он встал на одно колено, протянув самодельное кольцо. — Ты согласен выйти за меня? — тараторит он.
Квакити смотрит на него с недоверием, растерянность быстро сменяется зарождающейся надеждой. — Что?
— Я знаю, что оно и близко не такое красивое, как твое, и у меня нет хорошо подготовленной речи, — Уилбур улыбается краешком губ. — Я не так долго готовился.
Квакити хихикает, слезы боли превращаются в слезы радости, из-за них его золотисто-карие глаза блестят в лучах заходящего солнца. Уилбур так отвлекся на них, что вздрогнул, когда Квакити протянул ему свою ладонь.
— Да, Уилбур, — он слегка смеется. — Я выйду за тебя. Я даже прощу тебя за отсутствие речи.
— Я могу придумать её, если ты хочешь, — говорит Уилбур. — Сравнить ли мне тебя с летним днем-
— Блять это. — смеется Квакити. — Боже, что с тобой не так?
И голос его звучит столь влюбленным, что это никак нельзя принять за оскорбление.
Уилбур аккуратно взял руку Кью и надел на палец кольцо с такой нежностью, словно тот являлся принцем. Синий пластик кольца слегка выбивается из той волшебной атмосферы, но они оба решают промолчать об этом. Квакити, казалось, светился так, словно сейчас на его пальце блестели яркие бриллианты.
— Скоро я куплю для тебе кольцо получше, — извиняющимся тоном говорит Уилбур. — Ты заслуживаешь большего.
— Ох, пожалуйста. Ты не знал, что это произойдет, тебе не нужно извиняться.
— Но мне все еще очень жаль.
Квакити застенчиво улыбается, отчего на щеках видны ямочки. Уилбур не смог удержаться и наклонился вперед, запечатлев на них поцелуй. Его рука опускается вниз и переплетается с ладонью жениха. Жених. Слово настолько подходит, будто оно всегда существовало. Но «муж» сможет с легкостью его заменить.
— Ты невыносимый, — кинул Квакити. — Худший. Ненавижу тебя.
Уилбур держит руку Квакити, все еще переплетенную со своей и хвастается самодельным кольцом. — Мое невероятно продуманное и дорогое кольцо на твоем пальце говорит обратное.
Квакити слегка его толкает, хихикая. — Оно станет липким и просто ужасным через несколько часов.
— На самом деле минут.
Они замолчали, давая звукам окружающей среды окутать их, просто наслаждаясь компанией друг друга. Квакити положил голову Уилбуру на плечо, их руки соединились, их тела подходят друг другу как два кусочка пазла.
Скоро они вернутся домой и разберутся с поддразниваниями Фила. Чаян вновь с долей жестокости заговорит с Квакити, угрожая ему пытками, что не должен знать взрослый, не говоря о шестилетнем ребенке. Таллула будет липнуть к ним обоим, не выпуская их из своих объятий больше чем на пару секунд. Они будут окружены семьей, как старой, так и новой.
Но сейчас они просто сидят на берегу реки. И это станет еще одним достижением, так гармонично вписывающимся в их жизнь.