Work Text:
Гренобль, 31 октября 2019 года
Блузы, которые Ричарду к новому сезону сшили в ателье, порекомендованном мадам Савиньяк, были великолепны и, что самое главное, совершенно не похожи на те строгие костюмы, которые он предпочитал раньше. Струящиеся складки шифона (темно-синего с серебряной вышивкой для короткой программы и багряного с золотой — для произвольной), широкие рукава, иллюзия глубокого выреза, созданная с помощью клина из телесной сетки, мастерски подобранной под цвет кожи, — настоящий образ прекрасного принца, как охарактеризовала его мадам Савиньяк.
«С декольте до пыдика», — уточнила в своем обзоре турнира в Оберстдорфе одна широко известная в узких кругах фигурнокатательная блогерша. Арно, прочитав обзор, так яростно возмущался, оскорбившись за товарища по катку, что Арлетта пригрозила отобрать у него телефон до конца сезона Гран-При, Рокэ с Марселем бесстыдно ржали и строили теории относительно того, какая именно часть тела имелась в виду под «пыдиком», а Ричард… Ричард, к собственному удивлению, обнаружил, что это его совершенно не задело, потому что события последних месяцев настолько его закалили, что какому-то посту в блоге сложно было пробить эту новую броню.
Принять решение о переезде в Анси оказалось очень просто, как только Рокэ пояснил, что его предложение подразумевало их совместное проживание во Франции. Но все то, что за этим последовало, оказалось вовсе не таким простым…
Непросто было сообщить о принятом решении и предстоящем переезде семье — и это он пока что решил не рассказывать родителям еще и о своих отношениях с Рокэ. Официальной легендой было «у Рокэ есть квартира в Анси, и он мне позволит первое время в ней пожить», а вот то, что они в этой квартире будут делить спальню, родителям Ричарда знать пока было вовсе не обязательно.
Непросто было договориться с федерацией — а ведь Ричард даже не переходил под другой флаг! — и сообщить тренеру о своем переходе к Квентину Дораку и Арлетте Савиньяк. Непросто было читать интервью Штанцлера, в котором тот называл Ричарда «предателем» и «перебежчиком» — в отличие от тренера, который тепло попрощался с бывшим учеником и пожелал ему успехов на новом месте с новой командой, директор клуба воспринял его уход, означавший потерю медалей и части финансирования, очень болезненно. Непросто было привыкать к новой стране, новой квартире, новому катку, новым тренерам и системе тренировок, параллельно при этом готовясь к соревновательному сезону.
Пожалуй, в каком-то отношении лето 2019 года было самым непростым в жизни Ричарда, но он ни разу не пожалел о принятом решении, так что блогеры могли писать о его новых костюмах все, что им вздумается, — для самого Ричарда они идеально отражали его новую жизнь, и это было главным.
— Никак не налюбуешься? — насмешливо поинтересовался Арно, валявшийся на кровати и листавший ленту Инстаграма.
Ричард напоследок провел ладонью по переливающейся ткани, рухнул на соседнюю кровать и потянулся за собственным телефоном, чтобы проверить уведомления. Отметка в Инстаграме от Арно на совместном сонном и взъерошенном селфи — спортивная пресса и фанаты обожали их броманс, служивший отличной дымовой завесой для отношений Ричарда и Рокэ. Пассивно-агрессивные уведомления от зеленой совы — Ричард вчера забыл позаниматься французским и испанским. Сообщение от Рокэ: «Buenos días amor». Перевод этой фразы Ричард знал и без помощи Дуолинго — у Рокэ вошло в привычку желать ему доброго утра, когда они просыпались не вместе, будь то на разных континентах или в разных номерах одного и того же отеля.
— Съешь лимон, — проникновенно посоветовал Арно. Видимо, Ричард снова читал сообщение Рокэ с глупой влюбленной улыбкой на лице.
— Зависть — плохое чувство, — беззлобно парировал Ричард.
Арно, явно не желая оставлять последнее слово за другом, собрался было что-то возразить, но его прервал стук в дверь.
— Пора на завтрак! — провозгласил Рокэ с порога, не позаботившись дождаться, пока его пригласят войти.
Арно перевел взгляд с Ричарда на Рокэ и обратно, преувеличенно страдальчески вздохнул, встал с кровати и вышел из комнаты, бросив напоследок: «Догоните, если что» и подчеркнуто притворив за собой дверь.
— Buenos días amor, — повторил Рокэ вслух.
Как бы ни хотелось сейчас Ричарду, чтобы Рокэ присоединился к нему в кровати, впереди их ждал напряженный день. Кроме того, случайно помять его роскошный кашемировый свитер было бы просто кощунством. Переквалифицировавшись из спортсменов в хореографы, Рокэ торжественно объявил, что со спортивными куртками покончено, и на все соревнования являлся в кашемировых свитерах, пальто и подобранных под цвет глаз шарфах, пообещав сделать исключение только для куртки сборной Великобритании на следующей Олимпиаде Ричарда.
Вздохнув точь-в-точь как Арно — похоже, они все-таки слишком много времени проводили вместе и умудрились перенять некоторые привычки и повадки друг друга — Ричард поднялся, заключил Рокэ в объятия и позволил поприветствовать себя нежным поцелуем.
— Я телефон забыл! — провозгласил Арно, вновь возникнув на пороге.
Ни Ричард, ни Рокэ не сочли его появление веским поводом немедленно прерваться — как тут прерваться, когда вы оба знаете, что, стоит вам выйти из этого номера, как снова придется делать вид, что вас связывают лишь рабочие и, может быть, самую малость дружеские отношения.
— Мы захватим твой телефон, Арно, — пообещал Рокэ, спустя несколько секунд все же разорвав поцелуй к вящему неудовольствию Ричарда. — А теперь кыш завтракать!
— И займи мне место, пожалуйста, — попросил Ричард.
— Вот возьму и не займу, — пригрозил Арно, но никто из присутствующих, включая его самого, конечно же, не воспринял эту угрозу всерьез.
Уже на первой тренировке Ричард пожалел о том, что ему достался французский этап: лед в Гренобле был по традиции ужасным, хотя в этот раз обошлось без луж в самых неподходящих местах катка. Дважды упав с четверного тулупа и сделав «бабочку» на тройном акселе, Ричард смирился с необходимостью небольшого перерыва и подъехал к бортику, хотя видеть разочарованные взгляды тренерской команды ой как не хотелось (в такие минуты ему казалось, что даже салфетница-поросенок смотрит на него с осуждением).
— Все в порядке, Ричард, — успокоила его мадам Савиньяк. — Новый каток, первая тренировка. У тебя фора в виде отсутствия джет-лага, так что освоишься быстрее остальных.
«У Арно тоже фора в виде отсутствия джет-лага», — возразил про себя Ричард, хотя о том, как продвигаются дела у Арно, не подозревал — их развели по разным тренировочным группам.
— Прогон короткой сейчас будешь делать без прыжковых, — добавил Дорак. — Почувствуй лед, удели особое внимание ребрам.
Рокэ, все это время задумчиво смотревший на Ричарда, обратился не к нему, а к Дораку:
— Квентин, можно я украду юношу буквально на пару минут?
Дорак, похоже, от это идеи не был в восторге, но возражать не стал и протянул Ричарду чехлы для лезвий:
— Две минуты и ни секундой больше.
— В раздевалку, — скомандовал Рокэ.
В раздевалке, к счастью, оказалось пусто — вся группа Ричарда была на льду, а для следующей было еще слишком рано.
— Сядь.
Ричард послушно опустился на лавку, а Рокэ присел перед ним на корточки, совершенно не заботясь о том, что подметает пол дорогим пальто, и взял руки Ричарда в свои.
— Что с тобой? Я все понимаю — устал с дороги, плохой лед, но это нормальные рабочие моменты. А ты словно в воду опущенный.
Признаваться в своих опасениях не хотелось, но кому можно было в таком признаться, как не Рокэ?
— А что, если я все завалю и останусь без медали? И те, кто говорил, что мой переход был ошибкой, окажутся правы?
Оказывается, отрощенная броня была не такой толстой, как Ричард успел себе навоображать. Она защищала от шпилек в адрес костюмов, но не от замечаний, что подкармливали его синдром самозванца.
— На Небельхорне же не завалил, — ответил Рокэ. — А шанс выйти в финал Гран-При остается даже с четвертым местом.
«Только если кто-то из основных соперников на одном из своих этапов выступит еще хуже или вовсе снимется, а у меня получится взять золото в Японии», — мрачно подумал Ричард.
— И вообще, для тебя сейчас медали — не главное.
— Сказал человек, которому было мало шести золотых медалей Чемпионата Европы, и он чуть не поехал за седьмой, — не удержался Ричард.
Лицо Рокэ приняло непередаваемое выражение, от которого Ричард уже успел отвыкнуть. Означало оно примерно «о боги, за что мне это?»
— Я сказал «для тебя» и «сейчас». Никто не привыкает к новой стране, катку и тренерам за пару месяцев. Ты мог с чистой совестью вообще пропустить Гран-При и спокойно готовиться к Чемпионату Европы — и тебя бы никто и словом не упрекнул, кроме идиотов, которые совершенно не разбираются в фигурном катании, хотя и пытаются убедить всех в обратном.
Рокэ был, конечно же, прав, но почему Ричарду было так сложно в это поверить?
Поняв, что его слова и логические доводы на Ричарда не действуют, Рокэ решил сделать то, что действовало практически всегда: отвлечь. А самым надежным способом отвлечь Ричарда от навязчивых неприятных мыслей, как они успели выяснить, были поцелуи.
От нежного прикосновения губ в животе Ричарда разлилось приятное тепло, но нежным поцелуй оставался недолго — очень скоро он стал таким же жадным, как тот их памятный поцелуй в раздевалке в Пхёнчхане, с которого по-настоящему все началось. Но тогда в раздевалке с ними были Арно, Эмиль и Марсель, теперь же ничто не мешало…
— Кхм-кхм.
Чье-то выразительное покашливание вынудило их с разочарованным стоном оторваться друг от друга и синхронно повернуть головы в сторону двери. В дверном проеме, небрежно прислонившись к косяку, стоял Марсель Валме с бейджиком «Пресса» — точно, его же пригласили комментировать домашний этап Гран-При, вспомнил Ричард.
— Я смотрю, своей привычке обжиматься в раздевалках вы не изменяете, — иронично заметил Марсель. — Но вы не обращайте на меня внимания, продолжайте на здоровье!
Ричард ощутил, как у него начинают гореть щеки, и мысленно обругал себя за неосторожность: то, что их застал на горячем именно Марсель, было невероятным везением. А вот если бы это оказался кто-то, кто не в курсе их отношений и не прочь стать источником сенсационных новостей… Ричарда передернуло от мысли о том, что его родители могут узнать об их с Рокэ отношениях так.
— Мне пора возвращаться на лед, — сказал он севшим голосом. — Привет, Марсель.
— Пока, Марсель, — добавил Рокэ. — Пересечемся чуть позже, нам пора бежать, а то Квентин с Арлеттой нас убьют.
— Минуту назад вас это не слишком волновало, — весело заметил Марсель, но посторонился, чтобы их пропустить.
Убивать, разумеется, никто никого не стал, а Ричарду даже покорился наконец четверной тулуп, хоть и с выездом в «тройки». Все-таки тренерские методы Рокэ были весьма действенными — вот только, к сожалению или к счастью, масштабировать их было нельзя.
Остаток дня пролетел незаметно: прогулка с Арно по Греноблю (город они благодаря прошлым соревнованиям уже изучили вдоль и поперек, но Арлетта была убеждена, что им непременно нужно хоть немного подышать свежим воздухом, и отказалась слушать любые возражения), обед, пара небольших интервью, тренировка в зале… Удалось даже урвать чуточку времени, чтобы позаниматься французским и испанским. К ужину Ричард ощущал приятную усталость, вселявшую надежду на то, что перед короткой программой он выспится, а не будет ворочаться полночи с боку на бок под аккомпанемент сопения Арно (вот уж у кого не было проблем со сном).
— Зайдешь ко мне в номер перед сном? — спросил за ужином Рокэ. — Хочу обсудить пару моментов в короткой программе.
Арно покосился на Дорака и Арлетту, занятых разговором, и поиграл бровями. Ричард с трудом сдержал порыв пнуть его в лодыжку под столом — слишком рискованно накануне соревнований, даже в шутку — и проигнорировал друга, сделав вид, что он выше всяких грязных инсинуаций.
— Конечно, — ответил он Рокэ, прекрасно понимая, что короткую программу они уже обсудили вдоль и поперек, а что-то менять накануне проката Рокэ бы не стал — Ричард был не из тех фигуристов, которые хорошо переносят внесение изменений в последний момент.
Одноместный номер Рокэ был практически спартанским — несмотря на некоторую склонность к гедонизму в обычной жизни, во время соревнований он привык обходиться малым, и это не изменилось после того, как он стал хореографом. Ну, если не считать того, что на смену спортивным костюмам пришли пальто, шарфы и кашемировые свитера.
— Короткая программа, говоришь? — спросил Ричард, присев на краешек кровати.
— Ну надо же мне было соблюсти приличия на тот случай, если нас услышат Квентин с Арлеттой… или кто-нибудь еще, — улыбнулся Рокэ, садясь рядом.
Перед тем как Ричард переехал в Анси, они с Рокэ подробно обсудили, как будут разделять личную жизнь и рабочий процесс, и даже написали целый список правил, который оба подписали и повесили на холодильнике. Одним из правил было: «Никаких глупостей накануне соревнований». Когда Ричард заметил, что эвфемизм «глупости» был слишком расплывчатым, Рокэ в ответ лишь загадочно усмехнулся.
Секс накануне короткой программы, по твердому убеждению Ричарда, к категории глупостей относился. А вот все остальное… Тем более, что сегодня их дважды грубо прервали, а незакрытые гештальты могут помешать здоровому сну, который во время соревнований очень важен! Приняв решение о том, что поцелуи глупостью не считаются, а потому поцеловать Рокэ вполне допустимо, Ричард собрался претворить его в жизнь, но Рокэ его опередил.
Целоваться с ним было, как прыгать в ледяную воду, потому что Ричард, несмотря ни на что, все еще не мог до конца поверить, что Рокэ — его. Обжигающее ощущение быстро проходило, сменяясь нежностью или страстью, а чаще всего — сплавом того и другого, но в тот момент, когда их губы соприкасались, у Ричарда всегда перехватывало дыхание от неожиданности.
Вцепившись в кашемировый свитер, Ричард медленно опустился на узкую кровать, утягивая Рокэ за собой. Приятная тяжесть чужого тела успокаивала — одна за другой голову покидали тревожные мысли, неизменно преследовавшие Дика перед соревнованиями. Он положил ладонь одной руки на щеку Рокэ, а пальцами второй зарылся в шелковистые черные волосы, отчаянно жалея о том, что сегодня не может позволить себе большего, и тихо застонал поцелуй.
Кто знает, может, Ричард все-таки решился бы этим вечером позволить себе большее, наплевав на правила, которые, как известно, созданы для того, чтобы их нарушать, но им с Рокэ помешала это выяснить неожиданно распахнувшаяся дверь в номер, которую они опрометчиво забыли запереть.
— Добрый вечер, Росио, — радостно воскликнул Эмиль, которого вообще не должно было быть в Гренобле, и мгновенно изменился в лице, осознав, что Рокэ в номере не один. — Привет, Дикон. Прости, мне следовало бы догадаться…
— Следовало бы, — мрачно согласился Рокэ и уткнулся лбом в плечо Ричарда.
Рассеянно погладив его по голове, Ричард вдруг ощутил невероятное облегчение: если ему сегодня так настойчиво не везло в любви, то завтра наверняка должно было повезти в фигурном катании.
Ведь должно же быть во вселенной какое-то равновесие, правда?
