Chapter Text
Под плащ забирается стылый ветер, обдувая задницу и бёдра, и Вергилий переступает с ноги на ногу, поражаясь тому, каким стал чувствительным из-за начинающейся течки. Даже такая мелочь вынуждает тело вздрагивать от наплыва возбуждения, и он страшится думать о том, что с ним начнётся не то, что через час, но даже через десяток минут.
Потому следует всё сделать как можно быстрее, пока не стало слишком поздно для связной человеческой речи.
Рука занесена над дверью, и Вергилий не понимает своей внезапно появившейся нерешительности. Раньше ему легко получалось добиться желаемого (не в таких масштабах, как сила отца или победа над Мундусом), а теперь он мнётся, как дитя, только достигшее пубертата.
И даже когда он стучит — с чувством, так, что дверь начинает потрескивать под костяшками, — внутри всё сжимается узлом, а слюна во рту становится отвратительно тягучей, подобно желатину, и застревает поперёк горла, вынуждая тяжело, надсадно хрипеть. Возможно, дело в жаре, накрывающем тело, но Вергилий всеми силами пытается держать себя под контролем, пока не добьётся желанного «да».
Течка начинается внезапно. Вергилий ожидал, что она начнётся не раньше, чем через пару месяцев, но секс с Неро сделал своё дело, и вот он здесь, у его дома в Фортуне, и у него нет никаких гарантий на то, что он сейчас дома. Всё произошло слишком быстро: мозгов и сил у Вергилия хватило лишь на то, чтобы открыть портал в Фортуну.
На звонок терпения не было.
С каждой секундой Вергилий стучит всё громче и сильнее, на двери остаются следы его несдержанности, и когда открывают дверь, он по инерции чуть не ударяет Неро в грудь, но его успевают перехватить за ладонь и дёрнуть её вниз.
— Ты время вообще видел?! — Неро раздражённо шипит, делая шаг вперёд, отталкивая Вергилия к ступенькам, и закрывает за собой дверь. На нём лишь спальные штаны и тапочки. Вергилий вновь вздрагивает, когда ветер особенно сильно хлещет его по ногам.
— Ты мне нужен, — это уже не просьба, а настоящая мольба, и будь у Вергилия чуть больше здравого смысла, он бы сжил себя со света за тот тон, которым он произнёс эти три постыдных слова. — Прошу, Неро, — он пытается приблизиться к сыну, желая уткнуться ему в шею и сделать глубокий вдох, но его насильно удерживают на расстоянии, впиваясь пальцами в плечо.
— Свихнулся?! — Неро понижает свой голос и делает очередной толчок вперёд, и не подхвати его поперёк талии, Вергилий бы слетел вниз с лестницы, не сумев удержать равновесия. — На кой хер ты припёрся сюда? — несмотря на очевидную агрессию, Неро продолжает быть удивительно милосердным мальчиком, не готовым позволить кому-либо свернуть шею на своём крыльце.
Даже отцу тире любовнику, посмевшему припереться в самое сердце любовного гнёздышка. Насколько вообще может быть «любовным» место, где Неро живёт со своей «семьёй».
Слишком часто он приходил потрахаться на стороне, чтобы Вергилий продолжал верить в его союз с человеческой девчонкой.
— Ты мне нужен, правда, — Вергилий тянет свободную ладонь к щеке сына, выдыхая ему горячий воздух в самые губы. Всё его тело пульсирует от жажды и желания. И чем ближе Неро, чем дольше они стоят так близко друг к другу, тем больший жар опаляет его тело.
Никакой ветер неспособен его остудить.
— Отвали от меня, — Неро, взбешённый, отталкивает Вергилия, отчего он всё же слетает вниз, падая на влажную после дождя дорожку.
Ему не больно — моральные страдания от отказа куда сильнее физических, — и он решительно поднимается на ноги, не собираясь отступать до последнего. У Неро есть два варианта: пойти с ним добровольно или насильно. Получив отказ, Вергилий в своём нынешнем состоянии сделает всё, чтобы Неро об этом пожалел. Даже если после пожалеет об этом сам.
— Если ты хочешь сохранить нашу связь в тайне от своей «невесты», то ты пойдёшь со мной. У меня хватит сил чтобы рассказать… — Вергилий на мгновение замирает, прислушиваясь к телу. — Нет, показать, чем ты занимаешься, когда ходишь меня «навестить», — произнося подобную угрозу (нисколько не фальшивую, Вергилий и впрямь готов воплотить её в жизнь, он жаждет этого чуть меньше, чем почувствовать член Неро в своей пизде), Вергилий знает, что ставит на кон всё.
Он хотел подольше побыть с Неро, привязать его раз и навсегда перед тем, как поставить ему ультиматум, в котором непременно стал бы победителем.
Неро ведь не был глупцом и должен был понимать, что Вергилий не будет всю жизнь довольствоваться второстепенной ролью.
— Ты не посмеешь, — Неро рычит сквозь зубы, и его злобный голос и взгляд отзывается новой вспышкой возбуждения в теле, и Вергилий прижимает влажную ладонь к губам, сдерживая стон.
Неро должен его благодарить за то, как старательно он себя сдерживает. Отдавшись на власть похоти, Вергилий бы сдёрнул с него штаны и оседлал бы его член прямо здесь, на крыльце, воя во весь голос. Одна мысль о члене глубоко внутри наполняет колени ватой. Из промежности течёт сильнее — ещё немного и его ноги станут влажными.
— После всего, что я сделал, это мелочи, — Вергилий старается вести себя, как выигрывающая сторона, но лихорадочный румянец на щеках и раскосый взгляд вряд ли добавляют ему очков в устрашении.
И зря. Поддавшись дьявольской похоти Вергилия перестанут сдерживать последние крохи морали, ещё теплящиеся в его голове.
— Шлюха, — Неро сплёвывает ругательство и придвигается к Вергилию, грубо хватая его за руку и потянув в сторону от главной двери, туда, где должен находиться гараж.
Вергилия лишь сильнее заводит мысль о том, что они трахнутся в месте их первой встречи. В некотором смысле это даже романтично — если бы только Неро не смотрел на него так разъярённо и с такой агрессией не швырнул его на стол. На пол с шумом и лязгом сыпятся инструменты, лежащие на столе. Вергилий, освободив себе место, спешно расстёгивает штаны, стягивая их к сапогам и, повернувшись к Неро спиной, выгибается, выставляя напоказ свою насквозь мокрую, опухшую от перевозбуждения пизду.
— Возьми меня! — Вергилий не уверен, приказывает он или умоляет. — Ну же! — нетерпеливо требует он, оборачиваясь, и недовольно шипит, когда вместо члена в него вонзают пальцы.
— Тебе следует чем-то заткнуть рот, пока ты своими блядскими стонами всех не перебудил, — Неро горячо выдыхает ему в ухо, болезненно впиваясь зубами в хрящ, словно желает откусить его.
У Вергилия закатываются глаза, когда к трём пальцам присоединяется четвёртый, а твёрдый член прижимается к обнажённому бедру.
Он громко скулит, нетерпеливо ёрзая, желая как можно глубже насадиться на пальцы, но Неро выдёргивает их наружу и, не позволяя Вергилию издать ещё хоть звук, всовывает их ему в рот, надавливая на язык.
— Тебе ведь всегда нужно устроить ебучую драму вместо того, чтобы нормально всё обсудить, не так ли? — Неро встаёт сзади, толкая ногой коленку Вергилия, заставляя шире расставить ноги, и резко вгоняет в него член, не пытаясь добавить в свои действия и каплю нежности.
Вергилий давится стоном и пальцами Неро. Из его губ течёт слюна, а из широко раскрытых глаз вытекают слёзы удовольствия. Каждый раз, когда Неро делает грубый толчок, Вергилий шумно и мокро сглатывает, принимаясь усердно сосать пальцы, ощущая на них вкус своего возбуждения.
Его разум мутится от удовольствия, его тело всецело подчиненно Неро, и всё, что ему хочется — чтобы происходящее никогда не кончалось.
Вергилий скребёт ногтями по столу, и стружка дерева забивается ему под ногти, озаряя болью разум, погружённый в удовольствие. И эта боль лишь добавляет шарм происходящему.
Как и влажные стоны Неро, что он выдыхает ему в загривок. Как и крепкая ладонь на бедре, сжимающая светлую плоть с такой силой, что на коже останутся синяки.
— Тебе лишь следовало попросить, чтоб сегодня я был с тобой, — Неро вновь рычит и впивается в шею зубами, отчего Вергилий дёргается и изливается на продолжающий вколачиваться в него член. Всё внутри трепещет от наслаждения. — Или же тебя изнутри поедает ревность? — Неро так же резко выдёргивает обслюнявленные пальцы изо рта, и Вергилий протестующе мычит, неспособный на более толковый ответ.
Его разум расплавился в похоти. Ему не хочется вести праздных бесед и обсуждать пока что маловажные вещи. Ему лишь нужен Неро, и он хватает его ладонь, подтягивая её обратно ко рту, и начинает вылизывать тыльную сторону, прикусывая за большой палец, когда прекращаются толчки.
— Н-не… — у Вергилия не хватает сил и мозгов на полноценное возмущение, когда Неро вытаскивает из него член, и он бездумно хнычет, как маленький ребёнок, лишившийся любимой игрушки, и покорно поддаётся, когда Неро переворачивает его на спину.
Его глаза пылают синим, и это немногое, что Вергилий выцепляет в кромешной темноте. Он не знает, когда успели закрыться ворота, что несли хоть каплю лунного света в гараж, да ему и без разницы. Он лишь призывно выгибается, когда Неро скользит ладонью по его пизде, растирая влагу между складками, на короткий миг вдавливая большой палец внутрь.
Он специально раззадоривает Вергилия, словно жаждет распалить его и заставить наброситься на себя.
— Ты всегда с такой жадностью принимаешь меня, но сегодня… — Неро соскальзывает ниже, к ногам, и пока Вергилий смотрит в темноту перед собой, стягивает с него сапоги со штанами. — Сегодня ты хочешь сожрать меня без остатка, мамочка, — восхищённо выдыхает он на пылающие половые губы и прижимается к ним ртом, слизывая влагу, вытекающую наружу.
Вергилий хватает Неро за волосы, когда его язык проникает внутрь, и замирает в нерешительности, не уверенный, хочет ли потянуть его вверх или же позволить ему ещё немножко поразвлекаться со своей пиздой. То, как яростно Неро толкает в него язык, не насытившись влагой снаружи, доставляет удовольствие, но дьявол жаждет не этого.
Он хочет наполниться спермой Неро до краёв. Жаждет, чтобы он залил его матку. Сделал то, для чего Вергилий и пришёл сюда, умоляя о том, чтобы его взяли.
Он тянет Неро вверх, заставляя прерваться, и обхватывает его бёдра ногами, обтираясь промежностью о горячий, твёрдый и липкий из-за выделений член. Его место внутри Вергилия. Только там. Он предназначен исключительно и только для влагалища Вергилия.
Больше никто не достоин с ним соприкасаться.
Вергилий не для того вытолкнул Неро из своего чрева, чтобы он однажды растратил своё бесценное семя на какую-то никчёмную девчонку!
— Ты мой! — Вергилий хрипит не своим голосом. Он искажён из-за дьявола, наконец решившего показаться, и зрение становится в разы лучше, позволяя увидеть безумную, но очаровательную в своей искренности улыбку Неро. — Ты мой!!! — с большим напором повторяет он и царапает Неро спину, ощущая запах крови, потёкшей из глубоких длинных царапин, увлажняющей пальцы.
— Только твой, мама, — с не меньшим безумием шепчет Неро и вновь толкается внутрь, подхватывая под бёдра. Его сильные, резкие толчки выбивают воздух из лёгких, и Вергилий задыхается.
Хватает ртом воздух, подобно умирающей рыбе, и не может оторвать взгляда от улыбки, что не сходит с губ Неро.
Он такой красивый, он такой…
Они воют в унисон, когда Неро изливается глубоко внутрь, позволяя сперме наполнить матку Вергилия. И сейчас им обоим наплевать, услышал их кто-то в доме или нет.
Потому что сейчас их никто и ничто не волнует.
***
Помутнение исчезает до того, как их успевает кто-то обнаружить — Вергилий знает, что это лишь затишье перед бурей и совсем скоро, часа два, не больше, он вновь будет жаждать лишь секса, — и он ожидает, что Неро набросится на него, но уже без желания отыметь. Только врезать посильнее и выставить вон, напоследок предупредив, что убьёт, если ещё хоть раз к нему сунется.
Но Неро для разнообразия истерик решает не устраивать.
Он продолжает сидеть промеж ног тяжело дышащего Вергилия и подозрительно мирно, без намёка на агрессию ведёт носом по его бедру, оставляя на коже лёгкие поцелуи.
Вергилий щиплет себя за бок, хоть и понимает, что не спит, и скорее нужно приводить в чувства сына, нежели себя.
— Сейчас ты мне должен устроить скандал и сказать, что ненавидишь меня, — на всякий случай напоминает сыну Вергилий, осторожно касаясь ладонью его слипшихся от пота волос. Должно быть помимо пота на них есть и выделения Вергилия. Мысль, что Неро покрыт его соками, пропах им, делает его счастливым.
Жаль, что люди не сильны в различении подобных запахов, иначе Неро стало бы в разы тяжелее возвращаться к своей невесте. Вергилий знал, что их запахи стойкие. Он видел, как на них смотрел Данте, осознавая, что между ними бушует далеко не родственные чувства.
— А потом я вновь окажусь у тебя между ног, потому что больше ни о чём не способен думать, — Неро фыркает — недостаточно злобно, чтобы Вергилий поверил в то, что его не устраивает подобный расклад дел, и после всех разов, когда его грубо отшивали, это приятное изменение. — Я устал врать себе и всем вокруг, чтобы всё равно оказаться здесь, — он без намёка на стыд тычет пальцем между складок и будто невзначай трёт им клитор, вызывая новый виток дрожи в теле Вергилия.
— Готов отказаться от всего, ради этого? — недоверчиво уточняет Вергилий, выпрямляясь. Его зрение всё ещё чуткое до каждой мелочи, и ему радостно не видеть на лице Неро намёка на сожаление или отвращение.
— Не хотел тебе говорить, ведь ты лопнешь от гордости, но… — Неро поднимается с пола, выравниваясь с Вергилием. Одну ладонь он опускает на бедро, второй же забирается в спутанные серебристые волосы, которые Вергилий не успел уложить перед тем, как рвануть в Фортуну. — Думаю, ты мне нравишься, несмотря на свой дерьмовый характер, — он скользит ближе, оставляя на приоткрытых губах лёгкий поцелуй, тем самым прерывая собирающегося заговорить Вергилия. — И с Кирие я давно уже расстался. Я ж не ублюдок конченный, чтоб трахать тебя, а встречаться с ней, — он собирается вновь поцеловать Вергилия, явно не желая слишком много откровенничать, но Вергилий не святой и ему бывает плевать на чужие чувства и нежелания, потому он выставляет ладонь вперёд, не позволяя поцелую свершиться.
— Тогда зачем был этот цирк на улице? — с искренним интересом спрашивает он, стараясь не обращать внимание на гул в ушах от безумно застучавшего сердца.
— Я знаю, что тебе нравятся плохие мальчики, которые могут поставить тебя на место, — и всё же Неро начинает смущаться, окончательно раскрывая свои карты, но не позволяет Вергилию вогнать себя в большую краску и заваливает его на стол, впиваясь губами в шею.
Вергилий поддаётся, не веря в свою удачу и поражаясь своему терпению.
Неро признался в своих чувствах первым, и за это следовало его хорошенько наградить.