Chapter Text
Новому мальчику, который пришёл на замену прошлому администратору в салоне Николаса, было двадцать два года, у него был проколот септум, лабрет, бровь и сожжённые жёлтые волосы. Девушка, что работала до него, пробыла здесь почти четыре года, придя немного позже официального открытия. К сожалению, она решила махнуть к большой жизни и улетела в ЛА, но замену себе нашла.
Вот этого парня, Эрика.
— Да, утром прозванивай записанных, — Николас стоял по другую сторону стойки администратора, спиной к залу и двери. — За день до сеанса только уведомление присылаешь. Вот здесь, смотри, выставляешь в фильтре даты и тебе выведется список…
Нагнувшись вперёд, Ник показал пальцем на экран ноутбука. Эрик весело усмехнулся.
— Я работал с такими программами, так что можешь не объяснять. А это… — Эрик на секунду нахмурился и проследил за рукой Ника. — У тебя на большом пальце тату Оменов?
— Да, оно, — спокойно и даже устало ответил он. Два дня большую часть штата мучал снегопад, и эти дни Николаса невероятно тянуло в сон.
Эрик снова усмехнулся, но на этот раз как-то нервно, и быстро заговорил.
— Ты же знаешь, что ребята оттуда за такое пальцы отрезают?
— Ммм… Правда, что ли? — Ник лениво залез в телефон, проверяя новые сообщения. Хотя сегодня снег перестал, было решено оставить Микаэля дома, пропустив последний день перед рождественскими каникулами в детском саду, так что Николас время от времени получал сообщения от его няни.
И сейчас от Розмари висело сообщение с двумя фотографиями, где Микаэль строит замок из книг.
— О да, я много таких историй слышал!
— А тебя вообще ввели в курс дела по студии?
— Ммм, — Эрик уже что-то щёлкал в ноуте. — Она сказала, что босс клёвый и работа ненапряжная. Что ещё мне надо было знать?
— Понятно, — Николас потёр глаза. Не все обязаны знать подноготную города, но почему-то он был уверен, что будущему администратору передадут такой важный факт о владельце тату-студии. Но всё верно, большинство жителей города максимум знали, кто такое Омен в целом, многие знали, как выглядит босс, и совсем немногие — чем конкретно они занимаются.
Открылась дверь и в помещение влетел холодный воздух, прежде чем повернуться, Ник увидел, как округлились глаза Эрика, и тот промямлил "Добрый день". Николас тут же развернулся, ожидая увидеть, кого угодно, но то был лишь Ноа. Что-то Эрик всё-таки знает.
— Привет, — Ник сделал шаг навстречу, и Ноа тут же распахнул объятия, прижимая любимого к холодному пальто. По телу прошла легкая волна, заставляющая расслабиться.
— И тебе, — Ноа прижался губами к его лбу, сжал чуть сильнее и выпустил из объятий. — Я ненадолго. У тебя новенький?
Ноа бросил взгляд на Эрика и махнул ему рукой, пока тот со сложным лицом складывал два плюс два.
— Да, это Эрик. Что-то случилось?
— Нет. То есть, не совсем. Давай отойдём.
Ноа был частым гостем здесь, его знали мастера и уже давно относились к нему, как к своему, не воспринимая, как опасность. Кто-то даже умудрялся спорить с ним, прознав, что босс Омен не такой уж отбитый и чувство юмора у него имеется. Так что кроме Эрика никто резко не отреагировал на его появление, к тому же оба мастера были заняты клиентами и обсуждали что-то своё. На секунду они прервались, по очереди поздоровавшись с ним. В конце помещения было ограждение, где с одной стороны стоял шкаф с расходниками, а с другой, за занавеской, была закрытая зона на случай интимных татуировок или стеснительных клиентов. Николас уже хотел открыть дверь, ведущую вниз в подвальное помещение, где он обустроил комнату отдыха, но Ноа его остановил.
— Я правда ненадолго, — он отвёл его руку от двери, мягко сжимая. Здесь их уже не было слышно. Взгляд Ноа задержался на глазах Ника, и он улыбнулся. — Опять не выспался?
Пальцы почти невесомо коснулись щеки, сразу вызывая тёплые взрывы внутри.
— Уже лучше. Так что?..
— Помнишь Дэбби? — Ноа почесал шею, чуть поморщившись, говоря её имя.
Ох, блядь. Ник помнил. Точнее, за четыре года он почти забыл о ней и об их последнем разговоре, о котором так и не рассказал Ноа. Они лишь однажды поднимали эту тему, тогда Ноа сказал, что у неё проблемы со здоровьем и ей пришлось бросить работу, так что она ищет вариант работы из дома. Всё это время Ноа продолжал помогать ей с деньгами, хотя и собирался делать это лишь поначалу. В том же разговоре Ноа упомянул, что у Дэбби сын и назвала она его Джулиан.
— Конечно, — Ник отвернулся, складывая руки на груди, как будто защищая себя.
— Она перестала отвечать мне. Каждое двадцатое число мы с ней созванивались, и я скидывал денег… В общем, она два месяца уже молчит. Не знаю, плохое предчувствие, хочу съездить к ней. Туда-обратно в Фармвилл, к вечеру буду дома.
— Зачем? — его как будто ледяной водой окатили. Прошлое вдруг окрасилось так ярко, как будто он всё это пережил вчера: грязная комната, заплаканная Дэбби, её забитый взгляд и мольбы, что она хочет всё бросить. И в довесок вернулось чувство тревоги, сопровождающее его рука об руку весь тот период.
— Просто проверю.
— У тебя же там какой-то друг, он не может проверить и сказать, что происходит?
Ноа помедлил.
— Я просил. Он сказал, что… В общем, у Дэбби не очень хорошо дела обстоят. Дом выглядит херово, ему никто не открыл, когда приходил, соседи сказали, что там постоянно ошиваются неприятные личности. Не знаю, как тебе это объяснить, мне просто неспокойно. Мало ли во что она влезла.
— Я с тобой поеду, — не задумываясь, сказал Николас, игнорируя появившийся тремор. — Подожди, куртку захвачу.
— В этом нет необходимости, — Ноа снова поймал его за руку.
Голову забила тысяча мыслей, все они касались ребёнка Дэбби и Ноа, которого Ноа считал чужим. Если у Дэбби проблемы, что с Джулианом? Он здоров? Он жив? Проблемы Дэбби коснулись его? Если что-то случилось, то косвенно Ник нёс за это ответственность. Потому что именно он мог сделать так, чтобы судьба Дэбби и Джулиана сложилась иначе, но до этого момента он верил и надеялся, что выбрал лучший для всех вариант, как хотела Дэбби.
Ноа поднял его руку, прижимая к губам. Хотя прошёл не один год, такие моменты нежности с его стороны всё ещё вызывали казались чем-то невероятным, несвойственным ему. Слишком часто этот человек показывал свою другую сторону — собранную, жёсткую, холодную, к счастью, к Николаса та сторона больше не касалась.
Шум тату-машинок и разговоров начал раздражать, никак не получалось сосредоточиться, чтобы придумать какую-то логичную причину ехать с ним. Ник сжал его ладонь сильнее необходимого.
— Пальцы совсем холодные, — вполголоса сказал Ноа. Ему не нужно врать.
— Я просто переживаю. Хочу лично убедиться, что не случилось ничего страшного.
Никаких возражений не последовало, Ноа отпустил его руку и кивнул.
— Ладно. Если тебе так хочется — бери куртку и поехали.
Секундная заминка, и Николас срывает куртку с вешалки. У выхода он краем глаза поймал непонимающий взгляд Эрика.
— Звони, если что-то будет непонятно, — бросил он быстро, прежде чем дверь закрылась.
Ноа был спокоен. Машина прогрелась, приятно пахло одеколоном, из динамика тихо играла музыка. За пределами Ричмонда машин почти не встречалось, дорога была расчищена, а по обе стороны от неё то здесь, то там лежали белые сугробы.
— Не помню, когда в последний раз так снежно было, — подумал вслух Николас, глядя на очередной сугроб.
— Мне нравится, как будто мир очистился, — Ноа улыбнулся и посмотрел на Ника. — Знаешь, Рождество, потом Новый Год, такой приятный момент, как будто правда всё плохое стирается. Белый лист.
На самом деле Рождество у них не праздновалось два года. Точнее, кто-то пытался украсить дом, во второй год даже притаскивали ёлку, но Ноа не подключался к этому, его это даже раздражало. Он вообще пропускал мимо все праздники. Николас мог только догадываться, что это всё было связано со смертью лучшего друга, напрямую же Ноа не стал ничего объяснять. Год назад Микаэля начали водить в детский сад — прекрасное место, где он мог социализироваться с другими детьми, учиться общению и получать какие-то базовые знания. Там он быстро сообразил, что зимой происходит что-то весёлое, а у него дома пустота. Пришлось вернуть праздники, и никто от этого не пострадал, Ноа же заново научился радоваться им.
— Что ты собираешься делать? Там, с Дэбби.
— Просто хочу поговорить и убедиться, что она в порядке. Что, ревнуешь?
— Ревновать тебя к девушке, с которой ты спал почти пять лет назад? Да, мне же больше нечем заняться…
Ноа немного помолчал, собирая мысли, прежде чем ответить честно.
— У меня складывается чувство, знаешь, что зря я отпустил её так далеко, одну, с ребёнком. Да, она была ответственной, когда работала на нас, но, если честно… Мне кажется, она не способна на взрослую жизнь. Надеюсь, это ложное впечатление.
Тот факт, что Ноа переводил ей деньги на всё каждый месяц, уже являлся тревожным звоночком. Здорово, что Ноа вроде как заменял отца Джулиана (при этом им и являясь) и как будто выплачивал алименты, поддерживая одинокую мать. Но он буквально платил и за дом, и переводил деньги на продукты, на ребёнка, лекарства, одежду, на всё. Когда она оставила работу, Ноа начал её содержать. О её прошлом, о возможностях, психическом или физическом состояниях Николас знал примерно ничего, но до сегодняшнего дня был уверен, что Дэбби сильнее многих.
И всё же: она не ребёнок, она сама взяла эту ответственность на себя, она этого хотела. Ей не пятнадцать.
Путь занял почти два часа, три аварии из-за скользкой дороги заставили их несколько раз глушить мотор. Снега в Фармвилле, казалось, было ещё больше, но дорожки были идеально расчищены, а дома украшены пока что выключенными гирляндами. Только парочка соседей воздержались от украшений, может, они вовсе не праздновали.
Дом, возле которого они остановились, отличался плохо расчищенной дорожкой — она скорее была протоптана, — каким-то мусором у самого крыльца, и в целом… От дома веяло чем-то неприятным, он вызывал отторжение. Ник открыл дверь и вышел, с тревогой оглядывая два этажа из рыжего кирпича. Небольшой домик, с яркими синими ставнями на окнах, за которыми не было ничего видно. Ноа на несколько секунд задержался рядом с ним, прижимая телефон к уху, снова звоня Дэбби. До Николаса донеслось "абонент не отвечает", и Ноа не стал пытаться дозвониться снова.
— Точно тот адрес?
— Да, — слова Ноа развеялись паром. Почему он такой спокойный? — Пошли.
Ноа подошёл к белой двери и несколько раз постучал, продавил звонок — в ответ последовала тишина. Район был тихим, слышно, как где-то капает с крыши подтаявший снег — кажется, сбоку дома, — но шагов за дверью так и не раздалось. К счастью, та оказалась незапертой.
Внутри пахло не очень приятно. Застояшимся пивом, пылью и чем-то испортившимся, плесневелым. Ник прижал рукав к носу, продвигаясь вслед за Ноа.
— Дэбс? — громкий голос Ноа разнёсся по всем комнатам, но никто не ответил. На первом этаже никого не было.
О плохой репутации дома, как это назвал тот приятель Ноа, что приезжал ранее, свидетельствовало всё: это больше напоминало помойку. Липкий пол, залитый чем-то вонючим, остатки гниющей еды, мусор-мусор-мусор… Кофейный столик был в белых разводах, и уже у лестницы в противоположном конце дома у Николаса неприятно закололо сердце.
Их убил кто-то из собутыльников Дэбби? Или она сама, пока была под чем-то? Он представлял её тело в петле или с рвотными массами вокруг головы, которые уже впитались в пол, но Джулиан… Он же, получается, ровесник Мики. Представить, что могло случиться с ним, было настолько страшно и больно, что Ник оторвал рукав от носа и сделал глубокий вдох, выбивая страшные картинки из головы вонью.
Он не скажет Ноа правду, если с Джулианом что-то случилось. Он сам будет нести это, и пускай оно сожрёт его изнутри.
На втором этаже было почище, впереди было четыре двери. Первая была открыта и это была лишь кладовка с наваленными вещами, стоявший там пылесос иронично покрылся пылью. Ноа открыл дверь напротив кладовки и слишком яркий свет на секунду ослепил их. К этому моменту Николас не знал, чего ждать, но чётко понимал, что он увидит то, чего бы не хотел.
Яркие зелёные обои с цветочками, почти оборвавшаяся пыльно-жёлтая штора на окне с серым пейзажем серого неба, подглядывающего сквозь голые ветки. Напротив в углу — свалка тряпок, возможно, грязной одежды, у противоположной стены шкаф, прислонившись к которому лежало тело мужчины. Первой мыслью было, что это труп — ассоциация возникла скорее по привычке. Тело нервно вздохнуло и что-то пролепетало во сне. Ноа открыл дверь шире и вошёл внутрь, но почти сразу замер, глядя куда-то за пределы видимости Ника, за дверь.
Николас хотел бы не видеть того, что увидел. И если бы можно было, он бы переиграл всё четыре года назад.
На детской кровати сидел ребёнок. Поджав под себя ноги, в руках он держал небольшой игрушечный самолётик с ярким красным носом. Жёлтая кофта с оранжевой надписью на груди местами была в пятнах, да и руки и ребёнка чистыми не казались, как будто он недавно возился в земле. Волосы были ниже плеч, русые, спутанные, по привычке именно эта черта ввела Ника в заблуждение, позволив мозгу принять сына Дэбби за постороннюю девочку. Испуганные карие глаза, почти полностью повторяющие глаза Ноа, несколько секунд изучали вошедших, прежде чем вернуться к самолёту в руках.
— Привет, — Николасу показалось, что прошло слишком много времени, прежде чем их обоих выкинуло из ступора. Ноа сел на корточки, глядя теперь на ребёнка снизу-вверх. — Тебя как зовут?
Николас осторожно обошёл Ноа, направляясь к мужчине. Пахло отвратительно — потом и мочой.
— Джулиан.
Он ответил тихо, с опаской. И всё же он не отодвинулся от Ноа подальше на кровать, сам не задавал никаких вопросов, как будто посторонние в его комнате были нормой. Микаэль никогда бы не подпустил к себе так близко незнакомых людей, особенно если бы те вошли в его комнату без сопровождения знакомых.
— Меня зовут Ноа. Я старый друг твоей мамы, — даже Ноа звучал тише обычного. Он мог уже всё понять, а мог просто списать внешность на совпадение. В конце концов, у Дэбби мог быть определённый типаж.
Мужчине на полу было за сорок, может и больше пятидесяти: полысевшие седые волосы, такого же цвета борода, клетчатая голубая рубашка вытащена из джинсов, которые вовсе были расстёгнуты и кое-как натянуты. Тот тяжело вздохнул, снова что-то пьяно говоря во сне, и до Николаса донёсся мерзостный запах перегара. Какой-то приятель Дэбби, который нажрался и перепутал комнату её сына с туалетом? Или что это?
Ответ был не столь важен, с тех пор, как Николасу пришлось взять под опеку ребёнка, он вообще стал иначе смотреть на всех детей. Почти все ситуации он мысленно, на автомате переносил на Микаэля, которого любил не меньше, чем родного сына. Слишком глубоко он погрузился в эту жизнь и детскую психологию, и картина, что вырисовывалась перед ним, пугала и злила. В одну секунду где-то в сердце взорвалась ярость, растеклась по артериям, забила всё сознание красным. Захотелось вбить ботинком голову этого мужика в пол, раздавить его череп, не дав даже шанса прийти в себя... Но его отвлёк голос Ноа.
— Ник, — он повторил имя громче.
Николас резко обернулся, растерянно глядя на Ноа. Его давно не кидало в такое состояние, он даже не мог вспомнить, когда в последний раз глаза застилало кровью. Бросив ещё один взгляд на мужчину, Николас вернулся к ним. Джулиан как будто пытался сжаться в комок и раствориться в пространстве, но не смел шевельнуться, впившись взглядом в Ника.
— Где твоя мама? — Ноа вернул спокойный голос и чуть коснулся пальцами коленки мальчика, возвращая внимание.
— У себя в комнате, с Джеком, — пальцы нервно гладили поверхность самолётика.
— А кто это? — Ноа кивнул в сторону спящего мужчины.
Джулиан пожал плечами, его губы задрожали, но он сжал их, не позволяя себе демонстрировать эмоции. Отвратительные мысли гнилой массой ввалились в голову, снова нагоняя неуправляемую злость. Кажется, Ноа поймал тот же настрой — Николас был хорошо знаком с таким выражением его лица, которое никогда не предвещало ничего хорошего. Однако голос он сохранил.
— Джулиан, у вас дома всегда так?
Он неуверенно пожал плечами. Ноа кивнул и поднялся, пугающе возвышаясь над перепуганным ребёнком. Окинув комнату взглядом, он задержался на мужчине, с силой сжимая челюсть, но всё же делать полноценные выводы было рано. Николас уже знал, что скажет Ноа, как тот коснулся его плеча и наклонился к уху.
— Забери его отсюда, ждите в машине.
Перед тем как выйти, Ноа улыбнулся Джулиану, но улыбка сгорела, как только он отвернулся. Николас тут же занял его место на полу, от злости его трясло, как от холода. Он натянул нервную улыбку, быстро оглядывая мальчишку.
— Ты любишь самолёты? — Николас показал на игрушку.
— Да, — Джулиан покрутил его в руках. — Но он у меня пока один.
— Я куплю тебе ещё, хочешь? — Николас осторожно коснулся его плеча, всего на несколько секунд, пытаясь установить какой-то контакт. Тварь в углу снова что-то забормотала.
— Честно? — он недоверчиво нахмурился, хотя глаза загорелись. Так сложно было смотреть в эти глаза, повторяющие отцовские, те самые, которые Николас видел каждый день у другого человека.
— Абсолютно честно. Послушай, нам нужно сейчас уйти отсюда, хорошо? Тут очень плохо пахнет, ты согласен? Так и задохнуться можно.
Джулиан зажался при упоминании запаха и что-то пробормотал себе под нос, отворачиваясь. Николас не стал разбираться в этом, ему хотелось вообще вынести его без вопросов и уговоров.
— Джулс, тебе нельзя тут оставаться. Мы спустимся вниз, я покажу тебе машину Ноа, я уверен, ты раньше никогда в таких не катался. Она очень большая! А потом мы поедем в магазин, чтобы купить тебе всё, что ты захочешь. Ты же знаешь, что завтра Рождество? Нужно купить тебе подарки.
Николас тут же мысленно дал себе подзатыльник, забыв о тайне, что подарки не покупают, а бесплатно раздаёт Санта Клаус. Но Джулиан никак не отреагировал, кажется, Санта волновал его в последнюю очередь.
— Всё, что захочу? — он раскрыл глаза шире, недоверие стремительно таяло, уступая детской наивности.
Интересно, этому ребёнку объясняли, что нельзя идти за незнакомыми дядями, которые предлагают конфеты, подарки и щенков? Почему-то Николас сомневался. Джулиан не должен был так открыто доверять ему, это нездоровая реакция.
— Да, всё-всё. Пойдём?
Он поднялся и протянул руку Джулиану. Мальчик слез с кровати и охотно ухватил его за мизинец и безымянный пальцы, совсем как это делает Микаэль. Николас не удержался и перехватил его маленькую ладонь, сжимая её в своей.
Смысла просить его взять какую-то одежду или другие вещи Николас не видел, очевидно, тут всё было в ужасном состоянии, не мылось и не стиралось. И это всё была Дэбби, та самая.
Если бы можно было отмотать время назад и принять другое решение…
В коридоре до них донеслись разговоры из дальней комнаты, дверь в которую теперь была открыта. Джулиан не проявил к этому никакого интереса, он сам вёл Николаса вперёд, держа его одной рукой, второй сжимая самолётик.
Только на улице получилось сделать вдох полной грудью, не боясь надышаться ядовитыми парами или плесенью. Как только они отошли на пару шагов от крыльца, с другой стороны дороги на них с диким лаем понеслась рыжая точка, стремительно уменьшая расстояние. Быстро стало ясно, что это питбультерьер или очень похожая порода, и Николас на автомате сделал шаг назад, подхватывая на руки Джулиана. Дальше план продуман не был, собака оказалась бы рядом быстрее, чем он успел вернуться в дом или добежать до машины.
— Биби, стой! Назад!
Громкий женский голос, наполненный такой властью, что остановился бы даже волка, прогремел на всю улицу. Собака послушалась, она резко замерла, виляя хвостом быстрее лопастей вертолёта. Её голубые глаза пялились на Джулиана, она поскуливала от нетерпения, но слова хозяйки были важнее собственных желаний. Николас посмотрел на неторопливо идущую к ним женщину: тяжёлая, высокая, медленная. Каштановые волосы собраны в хвост, на плечи накинут вязаный кардиган.
— Биби, ко мне. Ко мне, девочка. Не бойтесь, она просто к Джулиану побежала.
Увидев, что Джулиан замахал женщине и собаке, Николас смог расслабиться.
— Вы напугали меня, — бросил в её сторону Ник, вновь направляясь к джипу, у которого остановилась и женщина, и Биби.
— Она добрая. Соседи все знают, — совершенно спокойно ответила женщина, держась на расстоянии, но не уходя. — А вы не наш. Не местный.
— Очень точно подмечено, — пробормотал Николас. Обычно он не был таким грубым, но вся ситуация с ребёном и Дэбби выбила у него почву из-под ног. Николас открыл заднюю дверь и посади Джулиана на сиденье.
Как только от немного отошёл, Биби добралась до желаемого — передние лапы легли на и без того грязные серые штаны Джулиана, а язык начал облизывать ладони. Джулиан засмеялся, уклоняясь от её приветствия, и только тогда Николас выдохнул — ребёнок, наконец-то, показывал какие-то эмоции.
Ноа всё ещё не вышел. Дэбби скажет ему? Они правда увезут Джулиана? Как отреагирует Дэбби?
— Биби, хватит. Успокойся.
Невероятное послушная собака тут же отбежала от машины и возбуждённо принялась нюхать снег и торчащие ветки кустов неподалёку.
— Сначала подумала, служба опеки всё-таки приехала, — продолжила женщина, почти лениво наблюдая за тем, как Николас суетливо полез в бардачок за салфетками и начал вытирать руки Джулиана. Тот всё ещё улыбался, выглядывая из-за спины Ника собаку. — Но службы опеки на таких машинах не ездят. Значит, слухи правдой были.
— Простите, а вы кто? — не выдержал Ник, повернувшись к женщине.
— Мэри. Живу в том доме, — она повернулась и кивнула на дом, что стоял левее и через дорогу. — Иногда забираю к себе Джулса. Покормить нормально, помыть, с Биби поиграть. Он любит животных, особенно собак.
— Мгм, — Николас не сразу услышал её, оттирая тёмные ладони с нервозной скрупулёзностью. — Ты копался в земле?
— Я птичку похоронил, — ответил Джулиан, стуча ногами по сиденью. Ник поднял на него испуганный взгляд. — Я нашёл её на заднем дворе. Она замёрзла и умерла. А я сделал… устроил ей похороны.
Ник уставше потёр лоб, пытаясь структурировать всё происходящее в голове.
— Простите, просто это безумие какое-то, — обратился он уже к соседке, поднимаясь и комкая грязную салфетку. — Вы говорили про службу опеки?
— Говорила.
Мэри звучала немного снисходительно. Очень спокойно. Как будто ей вообще всё это было неинтересно, тем не менее она пришла сюда, увидев незнакомую машину. Николас подошёл к ней ближе, в то время Биби уже бежала обратно к Джулиану с веткой в зубах, слишком маленькой для такой мощной собаки. Николас не стал её останавливать, Джулиану явно не помешает провести немного времени со своей "подругой".
— Кто-то сообщал им об… Обо всём этом? — он даже не знал, о чём именно. О том, что дома свалка, а ребёнок четырёх лет спит в комнате, провонявшей мочой, в грязной одежде и с каким-то пьяным мужчиной на полу?
— Я не раз звонила им. Вообще, хотела его к себе забрать. Меня-то он уже знает, — Мэри долго смотрела Николасу за спину, на Джулиана и Биби, потом всё-таки удостоила его взглядом. — Вряд ли мне бы его отдали, но я бы попыталась. Два раза звонила в полицию. Один раз напрямую в службу опеки. Полиция приезжала в первый раз, что-то там поговорили с Дэборой и уехали. И представительница опеки один раз приехала, вместе с полицией. Тоже что-то решили и больше не появлялись. У нас ходят слухи, что она связана с… вами.
По её интонации и взгляду было не очень понятно, какие чувства она испытывает по этому поводу: разочарование или абсолютное равнодушие.
— С нами?
— На таких машинах никто здесь не ездит, — уклончиво ответила она. Впрочем, Николас всё понял. Понял, что она поняла. — Только вы ему не отец. Но это уже не моё дело.
Голова уже ныла, собака лаяла, а Ноа всё не выходил.
— Давно он живёт так? — Ник решил вытянуть из неё всю информацию, какую сможет.
— Год, — после паузы ответила соседка. — Около того. У неё и раньше здесь были попойки, но год назад она совсем ушла в запой. Пару раз в месяц трезвела. Думаю, там не только алкоголь. И вечно какие-то странные люди у неё торчат. Куда мальчика забираете?
— Туда, где у него будет нормальная жизнь.
Входная дверь с грохотом открылась, на белом снежном фоне появилась чёрная фигура Ноа. За ним следом показалась Дэбби. Можно было только догадаться, что это она, внешне же…
— Понятно, — вдруг сказала Мэри, глядя на Ноа. — Джулиан очень милый мальчик. Очень добрый. Позаботьтесь о нём.
Это было её прощанием. Она свистнула, привлекая внимание своей собаки, и медленно поплелась через дорогу к своему дому. Биби рыжим пятном бегала по соседским заснеженным лужайкам.
Ник подошёл к открытой двери, ему ужасно хотелось оградить Джулиана от его родной матери. Дэбби прихрамывала. На ней был серо-жёлтый махровый халат, из-под которого торчали растянутые штаны. Волосы напоминали гнездо обезумевшей птицы, лицо опухло, а осознанности во взгляде не было никакой. Николас не смог ничего не сказать, не смог просто поздороваться и надеялся, что это всё-таки не она.
Ноа ничего не сказал, они просто встали вдоём перед Джулианом, который с интересом переводил взгляд с матери на Ноа.
— Малыш, — голос её тоже звучал совсем по-другому, как скрип старых ворот. С этим скрипом открылись ворота на кладбище счастливого детства Джулиана. — Помнишь, ты спрашивал, где папа? Ну, вот, знакомься. Это твой папа.
Она едва смогла поднять дрожащую руку, чтобы показать на Ноа. Тот не изменился в лице — она сказала ему это раньше. Джулиан как будто заново увидел Ноа и просто впился в него взглядом.
— Ты поживёшь какое-то время у него, — этот голос не мог принадлежать ей. Как и лицо. И тело в целом. — Мамочка потом заберет тебя, хорошо? Ей надо подлечиться.
Джулиан быстро взглянул на неё, а потом снова уставился на того, кого назвали его отцом. Его как будто вовсе не волновало, что он уезжает из дома с какими-то незнакомыми мужчинами. К сожалению, его мать это, похоже, тоже не волновало.
Она не попрощалась. Он тоже. Дэбби медленно, покачиваясь, отошла назад, и Ноа пошёл за ней, желая закончить разговор один на один.
На вид Джулиан был мельче Микаэля, но Николас уже залез в машину и достал с багажной полки тёплую кофту Мики, забытую пару недель назад. Она была явно чище и теплее того, что сейчас было на Джулианне.
— Посиди пока здесь, переоденься в эту кофту, хорошо? — фальшивая улыбка уже дрожала на губах, но Ник старался не терять её.
Джулиан кивнул, только теперь отрываясь от Ноа. Ник закрыл дверь машины, выдыхая. Если Ноа знает, что он был в курсе всё это время, то…
Нет, он не будет кричать. Не будет ругаться, не будет обижаться и припоминать это, намекая на разрушенное доверие. Времена, когда Николас его боялся, давно закончились, и даже если у Ноа был херовый день, он не позволял себе сорваться на Николаса.
И всё равно было страшно.
Ноа ещё с минуту стоял, глядя на уходящую Дэбби, и только когда закрылась дверь, он вернулся к машине.
— Поищи хороший рехаб, желательно не очень далеко от Вудлейка, пока мы едем, — он не вложил в эту просьбу никаких эмоций. — И поехали уже отсюда.
Находясь в подвешенном состоянии, Николас снова открыл заднюю дверь и торопливо пристегнул Джулиана — детское кресло они, конечно, не брали. Заняв пассажирское место, Николас бросил взгляд в зеркало — в отражении Джулиан рассматривал держащий его за живот ремень. Машина тронулась почти сразу.
Всё не так плохо. На какое-то время им предстоит взять ответственность за ещё одного ребёнка, подобный опыт имеется, плюс, у них замечательная няня и полный дом людей, способных, если что, помочь.
Николас прикусил большой палец, утыкаясь в телефон, чтобы выполнить просьбу. Раньше он не выбирал никакие реабилитационные клиники и не знал, как это сделать, так что просто ориентировался на отзывы и расположение.
Ещё один плюс — Джулиан даже не чужой, во всяком случае по крови. Он выглядит более-менее здоровым, разве что неухоженным и бледным. И лучше, что он будет с ними, где точно получит заботу и уход, чем если бы службы опеки действительно забрали его в какую-нибудь сомнительную фостерную семью.
Только паника стала затихать, как машина резко вырулила на заправку, проехала до дальнего края к магазину и затихла, а Ноа вылетел на улицу, хлопнув дверью.
— Посиди пока, — спокойно, вопреки новому всплеску паники, попросил Николас Джулианна, открывая свою дверь.
Когда Николас выбрался наружу, ловя неожиданный контраст температур, что аж глаза защипало, Ноа успел отойти на несколько шагов вперёд. Он сжимал собственные волосы, а потом руки бессильно упали вниз.
— Ноа, — Николас осторожно взял его за плечо, заставляя посмотреть на себя. — Ты как?
Тот даже не сразу опустил на него взгляд. Оглядывая пустую дорогу и белые пейзажи, Ноа тоже искал ответ на этот вопрос.
— Она сказала… — заговорил он, но тут же замолчал, снова глядя куда-то на дорогу. — Я сразу понял, я же не слепой. Когда увидел его.
После этого он постучал пальцем по своей щеке, указывая на родинку под глазом. И усмехнулся.
— Один в один.
— Прости, — извинение само сорвалось с губ. Ноа замер, перестав нервно крутиться, и только чуть качнул головой. Николас не брался даже представить, в каком состоянии Ноа.
Всё ещё не зная, какую реакцию получит, Николас всё равно поднял ладони, ещё тёплые после салона, и положил на чуть грубые от щетины щёки. Он был готов получить заслуженный удар, укор, хоть что-нибудь, но Ноа замер, опустив голову. Ресницы опустились, закрыли глаза. Ник провёл большим пальцем по его скуле, радуясь, что его не отталкивают.
— Я должен был тебе рассказать, — тихо, шёпотом добавил он.
— Дэбора очень удивилась, когда узнала, что ты молчал всё это время, — Ноа выдохнул и осторожно, без злости, убрал его руки, одновременно подходя ближе.
— Я думал… Так будет лучше для неё, она так захотела, и в тот момент ты имел очень чёткую позицию относительно собственных детей. Хотя потом всё равно пришлось стать отцом, просто не для родного ребёнка… Но я…
— Не надо, — Ноа болезненно зажмурился и покачал головой. Он положил руки на плечи Николаса, наклонив голову так, что пряди волос коснулись чужого лица. — Я понимаю, почему ты так поступил. Это было логично. И ты выполнил непростую просьбу, что только сильнее доказывает, что тебе можно доверять. Я не злюсь, Ник. Я просто… не знаю. Я не могу объяснить, что чувствую. То есть, я злюсь, но… Но я не хочу ругаться с тобой, я очень сильно этого не хочу.
Он сжал плечи сильнее, но тут же понял, что начинает терять контроль, и расслабил хватку. Вместо этого он положил ладони ему на спину и прижал к себе, зарываясь лицом в волосы. Ноа почти не дышал, иногда его объятия становись чуть сильнее или слабее. Он не позволял себе быть таким открытым и уязвимым ни с кем и никогда.
— Когда ему в глаза смотрю, меня как будто разрывает изнутри. Как будто себя вижу во всём этом дерьме, которое она устроила. И я же тоже виноват. Но в то время голова точно была забита не тем, в последнюю очередь меня волновало, приняла ли она таблетки и не залетит ли.
— Ты так говоришь, как будто он умер. Ноа.. он в порядке.
Ноа выпрямился, удивлённо глядя на Ника, а затем перевёл взгляд на машину. У него что-то щёлкнуло, появилась какая-то мысль, но Ник не мог знать, какая именно, поэтому просто продолжил давить в том направлении.
— Он ещё ребёнок, что бы там с ним не происходило, он забудет. Ты его не бросил, и, возможно, это воспоминание будет важнее прошлых. Ты сам прошёл через многое дерьмо, и именно ты можешь стать для него примером. Да, прямо сейчас ты для него чужой человек, но я знаю, уверен на сто процентов, что это быстро изменится. Ему просто нужна семья, Ноа, нормальный отец.
Пустота и отрешённость в его глазах начала сменяться прозрением. Конечно, Ноа и сам всё это понимал, и его бы так сильно не ударила эта ситуация, если бы Джулиан был не его сыном. Он кивнул, соглашаясь то ли с Николасом, то ли с чем-то в своей голове. Короткое объятие и быстрый поцелуй в висок, прежде чем Ноа направился обратно к машине.
— Мы зайдём в магазин, пускай — не знаю — отвлечётся на что-нибудь вкусное.
— Кстати… — Ник последовал за ним, голос стал красочнее и звонче, что у него, что у Ноа. — Чтобы он пошёл со мной, я обещал ему все игрушки, какие захочет, на Рождество.
— Отвезём его домой, и можно будет попросить Розмари съездить выбрать подарки. И Микаэлю что-нибудь сверх того, что уже купили, чтобы честно было. Она лучше в этом разбирается.
Николас согласно кивнул. Няня точно лучше всех в Доме знала, чем порадовать детей. Когда Ноа открыл заднюю дверь, его лицо изменилось, снова засияв спокойной улыбкой, только на этот раз он не пытался её подделать.
— Привет, малыш. У меня вопрос: ты голодный? — спросил он, отстёгивая ремень безопасности. — Хочу зайти в магазин с тобой, знаешь, взять что-нибудь перекусить.
Джулиан молча кивнул, и как только освободился от ремня, сам сел к краю машины, готовый спрыгнуть. Слишком открытый ко всему, что с ним происходит, — снова подумал Николас. Ноа легко подхватил его на руки, на секунду поморщившись из-за боли от старой раны, и прижал его к себе, позволяя обхватиться за шею руками для равновесия. Джулиан сжал ворот его пальто, сразу отвлекаясь на открывшийся с такой высоты вид.
Для невооружённого взгляда это было незаметно, но Николас видел, с какой осторожностью Ноа держал ребёнка. Осторожностью, заботой, как что-то хрупкое и очень ценное.
Может, он ждал, что кто-то придёт за ним, или даже не представлял, что жизнь может быть другой. В любом случае сейчас он с огромным интересом впитывал информацию о новом мире и новых людях в нём, встречая всё с невероятным доверием.
***
Микаэль никогда не называл никого папой или мамой. Он знал, что его родители — это счастливая пара на фотографиях, а остальные — их друзья. И его друзья тоже. Его безоговорочно любили все в Доме, но также все знали, что именно Ноа и Николас заменяют ему Нину и Джолли. Потому что к ним он бежал жаловаться, плакать, приходил спать после кошмаров и всегда бежал к дверям встречать, когда кто-то из них возвращался домой.
Окна его комнаты выходили на подъездную дорожку и площадку перед гаражом, так что он всегда первым проверял, кто приехал. Сейчас, увидев машину Ноа, он спрыгнул с сундука с игрушками, подставленным под окно, пролетел мимо няни и побежал вниз. Его способности бегать по лестнице позавидовали бы многие, особенно Розмари, которая в силу возраста не могла за ним поспеть.
Когда дверь открылась, он был готов встретить холодный воздух, знакомый запах, обнять за шею Ника, чтобы тот поднял его на руки, а его волосы защекотали бы лицо. Но дверь открылась, и безумная радость сменилась ступором.
Перед ним стоял мальчик. Наверное, немного младше. Стоял и смотрел, не заходя внутрь, пока Ноа не подтолкнул его, положив ладонь на спину. Микаэль сделал шаг назад, задирая голову вверх — ему требовались объяснения.
— Мики, это Джулс, — Ноа звучал странно, необычно. Он сел рядом с этим Джулсом, и тогда долетевший до носа знакомый запах немного успокоил. — Джулс, это Мики.
Джулс не выглядел дружелюбным, Джулс выглядел напуганным и готовым сбежать. Сзади раздались шаги Розмари, она тихо ахнула и замерла у лестницы. Поняв, что от Ноа он ничего не добьётся, Микаэль посмотрел на Ника — он-то ему объяснит что-нибудь?
Ник правда подошёл ближе и присел рядом, говоря так, чтобы больше никто их не услышал.
— Это твой новый друг, и он поживёт с нами какое-то время. Ему сейчас очень страшно, и у тебя важная задача: помоги ему, чтобы он чувствовал себя здесь, как дома. Хорошо? Я могу рассчитывать на тебя, Мики? Только тебе это под силу.
Заботливые руки, которые тысячу раз прятали его и успокаивали, поправили растрепавшиеся от бега волосы и сжали ладонь. Ник попросил. А если попросил, Мики это сделает.
— Мгм, — через секунду он несколько раз кивнул и снова посмотрел на Джулса, который не сделал и шагу в сторону от Ноа. На нём была его кофта, его чёрная кофта. Но… дома лучше не носить кофту, здесь всегда жарко. Мики протянул вперёд руку. — Хочешь, покажу тебе своих роботов? Ты любишь роботов? Если нет, у меня есть динозавры, но у одного нет головы. С ним всё равно можно играть.
Потянувшаяся в ответ рука оказалась влажной и прохладной. Микаэль уже придумал, какие игрушки ему не жалко подарить.