Work Text:
Ни Вергилий, ни мальчишка первый шаг к примирению делать не хотят, и Неро, являющийся основной причиной возникшей размолвки, чувствует лёгкий укол вины за произошедшее. И знает, что если хочет, чтобы в их доме вновь воцарился покой, а не правила балом напряжённая, угнетающая атмосфера, следует взять дело в свои руки.
И помирить двух непрошибаемых идиотов, заодно показав себе прошлому, что не врагом ему является, а самым лучшим союзником. Уж кому, как не Неро, знать, как лучше и быстрее добиться расположения Вергилия, о котором его копия так откровенно грезит.
И действовать он решает незамедлительно.
За окном ещё висит полумесяц — время близится к пяти утра, и Неро на личном опыте знает, что к этому времени организм особенно нуждается в разрядке и требует внимания из вне. Это ему на руку.
Мальчишка крепко спит, засунув одеяло между бёдрами, и неосознанно трётся о него членом, надеясь получить желанную разрядку, но так легко избавиться от стояка у него никогда бы не получилось. Лишь приложив максимум усилий он сможет достичь желанной кульминации. С момента, как в процессе начал принимать участие Вергилий, оргазм достигался в разы легче, чем когда-либо в одиночку. И он был куда более ярким и запоминающимся, особенно когда удавалось кончить вглубь жаждущей спермы матки.
Неро потирает наливающийся кровью член сквозь спальные штаны, заводясь от одних воспоминаний о горячем, влажном влагалище отца, и делает несколько шагов вперёд, залезая на кровать.
С собой он церемониться не собирается, благодаря Вергилию узнав, как ему на самом деле нравится находиться в чьей-то власти. Мальчишка, как бы не старался отрицать сей факт, является частью Неро, а значит, любит всё то же самое.
— Тебе стоит научиться реагировать на внешнюю опасность даже во сне, — с лёгким укором произносит Неро, резко переворачивая копию на живот и вжимая головой в подушку, перекрывая доступ к кислороду.
Его лёгкие ещё недостаточно хорошо развиты — дьявольское начало только-только даёт о себе знать, — и он беспомощно дёргается, стараясь скинуть с затылка руку или же расцарапать Неро хоть что-нибудь длинными когтями на длани дьявола.
Неро фыркает на его жалкие потуги, впиваясь в кожу ногтями, и свободной рукой ведёт ниже, залезая под вырез семейников и надавливая пальцем на судорожно сжимающийся сфинктер.
Мальчишка поражённо пищит и усиливает попытки избавиться от руки, напуганный внезапным покушением на задницу, но Неро эти детские трепыхания нипочём. Он подчинял себе и более сильных, гибких и агрессивных созданий.
— Мне надоело наблюдать за тем, как ты бегаешь от Вергилия, — Неро наклоняется, вжимаясь губами в взмокшую шею, ведёт по солёной от пота коже языком и отстраняется, не удивлённый тем, что невинный жест заставляет мальчишку замереть. Попытки вырваться прекращаются, и Неро убирает руку с шеи, вжимая её в спину, зная, что легко может продолжать контролировать копию. — И если ты прямо сейчас со мной не пойдёшь к нам в спальню — я трахну твою девственную задницу. И, поверь, тебе это не понравится, — угрожающе произносит он, и, чтобы доказать свои слова, приложив силу всовывает указательный палец мальчишке в задницу и сразу шевелит им взад-вперёд, достаточно глубоко, чтобы прочувствовать маленький бугорок, от прикосновения к которому копия дёргается, но ничего не произносит в ответ.
На самом деле угроза Неро открытый блеф — он знает, насколько ему нравится грубость в постели, даже если он об этом никогда напрямую не говорит. И как бы ему не хотелось винить во всём Вергилия — его фантазии о жёстком сексе появились задолго до начала их отношений.
Вергилий, привыкший брать силой, а не упрашивать, просто помог раскрыться Неро полностью.
Будет странно, если у его копии окажутся иные сексуальные фантазии.
— Ты… кретин… — повернув голову и отчаянно задышав, шипит мальчишка и прикусывает губу, прерывая жаркий выдох, когда Неро крутит пальцем по простате. Непроизвольно дёрнув бёдрами то ли желая потереться членом о простынь, то ли в желании насадиться на палец сильнее, мальчишка краснеет и возвращает голову в изначальное положение.
Неро ему не нравится, и он считает постыдным получать удовольствие от его рук.
Будь на месте Неро Вергилий — он бы не сжимал ноги, а выставил задницу для лучшего доступа. Сам Неро, во всяком случае, именно так и поступил в их первый раз.
Знал бы мальчишка, как хорошо умеет Вергилий выебать всю душу из тела несмотря на то, что у него отродясь промеж ног не было члена. Во всяком случае не того, что являлся бы продолжением его тела.
— Ты так боишься подойти к Вергилию, что готов трахнуться со мной? — Неро прижимается к мальчишке, с насмешкой выдыхая ему в затылок слова, и усиливает напор, надавливая на простату. Бёдра мальчишки дёргаются повторно, ноги чуть раздвигаются в стороны для лучшего проникновения.
Удивительно, но сам Неро начинает заводиться от происходящего и искренне сожалеет, что не позвал Вергилия насладиться представлением. Уж он бы по достоинству оценил открывающуюся картину.
— Хва-хватит… нести… чушь… — сквозь тяжёлые, возбуждённые выдохи произносит мальчишка, но не пытается сделать хоть что-то, что доказало бы неправоту Неро.
О, нет, он делает всё ровно противоположное, не пытаясь даже избавиться от пальца в заднице, когда Неро убирает руку с его спины. Это даёт серьёзный повод задуматься, что всё это время его копия пускала слюну не только на Вергилия, но и на себя из будущего.
Господи, Неро и не помнит, что когда-то был таким самовлюблённым засранцем.
— Тебе совсем не хочется, чтобы здесь оказалась наша любимая мамочка? — Неро нравится дразнить мальчишку — с каждым выдохом его границы всё сильнее размываются, — как и нравится дразнить себя.
Трахая мальчишку пальцем, он вспоминает, как одной прекрасной ночью проснулся от нехватки воздуха, с удушающей тяжестью на мокром, липком лице и кисло-сладким привкусом на языке. Неро хочется вспоминать о себе, как о крутом герое-любовнике, что может трахать кого угодно часами напролёт, но в тот момент он кончил, стоило только осознать, что это Вергилий сидел у него на лице, крепко сжимая короткие волосы в пальцах, и проезжался влажной, истекающей соками киской о губы и нос.
Будь Неро проклят, если не признает, что с тех пор это становится его любимым способом побудки.
— А тебе? — мальчишка вновь поворачивает голову, сталкиваясь нос к носу с Неро, и он на закромах сознания думает, что у него красивые глаза.
Интересно, это нарциссизм или ещё какое расстройство психики? Что больше Неро нравится в мальчишке: то, что это он сам или власть над ним? Слишком сложный вопрос, об ответе на который в ближайшее время он не собирается думать.
— Мне его всегда не хватает, — Неро же строить из себя крутого не собирается, не считая за слабость признавать свою зависимость или любовь к Вергилию.
Когда мальчишка открывает рот, собираясь сказать что-то в ответ, Неро подаётся ближе, прижимаясь губами к его губам, и ведёт языком по зубам, не спеша сунуть его внутрь. Мальчишка может и закрыть рот, прокусив или откусив чужой язык. С него станется.
Слышится скрип открывающейся двери, и глаза мальчишки в панике расширяются, а задница сжимается крепче, словно стараясь сломать Неро палец. Его сердце начинает стучаться в разы сильнее и быстрее, он дёргается, впервые за всё время пытаясь по-настоящему выбраться из вернувшегося захвата.
Небось думает, что показывает себя в невыгодном свете при Вергилии, но Неро процентов на девяносто девять уверен, что Вергилию понравиться близость его детей. И чем ближе они будут, тем сильнее ему это будет нравиться.
— А я гадал, куда ты решил уйти с утра пораньше, — Вергилий опускается на кровать, отчего скрипит старый матрас, и показательно нежно ведёт ладонью по руке Неро, опуская её в самый низ, к пальцам, и без всякой подготовки давит на узкий проход, отчего мальчишка протестующе рычит, но его тело в противовес разуму подаётся на пальцы, желая большего.
На их роду написано быть шлюхами, готовыми отдаться в любую дыру, главное, чтоб человек (или полудемон) был подходящий.
— Надеюсь я не мешаю вашим играм? — Вергилий спрашивает с нотками лукавства, от которых по телу Неро проскальзывают мурашки, и он, ведясь на поводу привычки, отрывается от мальчишки и садится на кровати, оказываясь лицом к лицу с отцом.
— Ты же знаешь: твоё присутствие делает всё только лучше, — с искренней любовью произносит Неро и, без раздумий вытащив палец из чужой задницы, подаётся на Вергилия, целуя его в губы.
Отец мгновенно отвечает на поцелуй, всовывая язык Неро в рот, забирая главенствующую роль, и он с радостью передаёт Вергилию эстафетную палочку. Находиться во власти Вергилия ему нравится в разы больше, чем властвовать над ним. Возможно, это отголоски церковного воспитания, когда его заставляли преклонять колени и читать молитвы тому, в кого он никогда не верил. Неро никогда всерьёз не занимался анализом своих сексуальных предпочтений. И не собирался, просто признав тот факт, что он извращенец.
Но перед Вергилием не устоит и святой — что уж говорить о менее благочестивых людях.
— Опять вы за своё?! — впервые за всё время мальчишка показывает настоящие негативные эмоции, и Неро против воли фыркает в поцелуй, думая о том, какой же он ребёнок. Стоит на секунды перестать обращать на него внимания — и он начинает скулить и канючить, пытаясь вновь стать центром вселенной.
Его определённо нужно поставить на место, но не сейчас. Сейчас и у Неро, и у Вергилия на мальчишку совершенно иные планы.
— Твой малыш нуждается в утешении и материнском тепле, — с коварной улыбкой произносит Неро, ведя ладонью по внутренней стороне бедра Вергилия, чувствуя крепкие мышцы под светлой, гладкой кожей, к которой хочется припасть губами и оставить на ней яркие следы от засосов. Неро быстро облизывает губы и ведёт ладонью выше, под задравшуюся тунику, прикасаясь пальцами к покрытой слизью вульве. Нежно гладит меж половых губ, размазывая по ним натекающую смазку, и поворачивается к мальчишке, всовывая пальцы ему в рот. — Соскучился по этому вкусу? — Неро давит пальцами на язык, всё ещё ожидая, что его укусят, но мальчишка, к его удивлению, нежно облизывает пальцы, собирая с них все капли смазки, и блаженно прикрывает глаза.
И впрямь соскучился.
— Сначала я хотел лишь посмотреть, как вы трахаетесь, но… — Вергилий протяжно выдыхает и, чуть отодвинув Неро в сторону, переползает ближе к мальчишке, переворачивая его на спину.
Зрачки у мальчишки расширенные, как у обдолбавшегося наркомана, и он без каких-либо возмущений отвечает на поцелуй Вергилия, обнимая его за шею. Его член оттягивает ткань трусов, и Неро, не дожидаясь толчка из вне, ведёт пальцем по мокрой от смазки ткани, натягивая её вокруг головки, и берёт её в рот, отгоняя подальше мысли о том, что, по факту, сосёт сам себе. С момента, как он начал трахаться с Вергилием, его перестают преследовать какие-либо муки совести. Отсос себе всё ещё звучит менее отстойно (и менее возбуждающе), чем трахать собственного отца (мать) и надеяться, что рано или поздно они дотрахаются до потомства. И Неро не уверен, что так сильно хочет детей, как заводится от мысли породить Вергилия и наблюдать за тем, как увеличивается его живот и как из груди течёт молоко в преддверии родов.
Неро отрывается от члена, желая взглянуть на Вергилия, в очередной раз примеряя на нём образ беременного, и прикусывает губу, наблюдая за тем, как он, переступив через мальчишку, опускается к нему на лицо. Всё тело Неро обдаёт жаром, а лицо покрывается испариной, словно именно с ним сейчас происходит то, что происходит с мальчишкой. Перед ним всплывает картина их первого секса, но уже с видом от третьего лица, и всё, на что его хватает теперь, это, дёрнув трусы вниз, надрачивать истекающий смазкой член.
Блядь.
Он почти ненавидит мальчишку за то, что он занимает его законное место под пиздой Вергилия.
— Ты можешь трахнуть его или трахнуть мой рот, — Вергилий оборачивается через плечо, кидая на Неро наполненный похотью взгляд. Его лицо розовеет от возбуждения, а дыхание учащается.
Мальчишка становится более умелым любовников за всё то время, что трахается с Вергилием, но сильнее всего Вергилия заводит ощущение контроля над партнёром. Он легко может уступить лидирующую роль Неро, доверяя ему безоговорочно, но лучше всего он ощущает себя, когда может руководить и контролировать процесс. Аукается прошлое, когда никакой власти в руках у Вергилия не было.
— Я бы хотел трахнуть его, когда он трахает тебя, — Неро поднимается выше, так, чтобы оказаться ближе к Вергилию, и давит пальцами на его нижнюю пухлую губу, вновь думая о том, что эти губы создавались для минетов. Такие мягкие и нежные, что Неро сходит с ума, обтираясь о них головкой. — Или трахнуть тебя вместе с ним. Твои дырки будут растянуты нашими членами, и ты будешь стонать и молить о большем, как ненасытная сука, — Неро шепчет слова Вергилию в губы, слыша одобрительный гул из-под его ног, от которого Вергилий дышит тяжелее, медленно, но верно приближаясь к разрядке. — Или бы мы одновременно впихнули члены в твою киску, растягивая её до предела. Ты бы корчился от удовольствия и забрызгал моё тело и постель своими соками, — Неро заводит ладонь Вергилию за затылок, фиксируя его позу, и нежно лижет приоткрытые губы, доводя до экстаза кончиком языка.
Губы у Вергилия являются эрогенной зоной. Не только возбуждающе чувственные, но и восхитительно чувствительные. Стоит сунуть язык чуть глубже и повести им по внутренней стороне губ, как тело Вергилия прошибает дрожь, и он издаёт жалобный, всхлипывающий звук, содрогаясь всем телом и изливаясь мальчишке на лицо, доведённый до оргазма ласками и подстёгнутым словами воображением. Должно быть его пизда призывно сокращается, мечтая наполниться.
— Чего больше хочет наша мамочка? — Неро любит переходить на это обращение во время секса, пусть и долго свыкался с мыслью, что Вергилий ему не отец и никогда бы не смог им стать. Ему всё ещё сложно называть его «мамой» где-то за пределами кровати, и незаметно для них обоих это слово становится частью их игривых прозвищ.
— Я имею… право голоса? — мальчишка, которого наконец (или к сожалению?) освобождают от плена вагины, пытается перевести дух и не прекращает облизываться, собирая с губ влагу.
Неро еле давит желание наклониться и вылизать его лицо досуха.
— Говори, — благосклонно разрешает Вергилий, склоняя голову, чтобы иметь возможность видеть младшего сына. Он опускает ладонь, собирая пальцами собственные соки, и поднимает ладонь вверх, прижимая их к губам Неро. — По выражению твоего лица всё видно, дитя, — Вергилий мурлычет, кокетливо прикрывая синие глаза, и давит пальцами на губы.
Неро, недолго думая, жадно всасывается в пальцы, проходясь языком по каждой фаланге и скользя им между пальцами. Его член вот-вот порвёт штаны. Ему необходимо почувствовать жар тела Вергилия.
— Если… если ты готов… — мальчишка смущённо отводит взгляд, и Неро его стеснительность начинает подвыбешивать. Находясь под раздвинутыми ногами Вергилия, имея возможность с минимального расстояния изучить его половые органы и влезть пальцами глубже, он продолжает стесняться, как девственник на первом свидании.
Это уже не кокетство, а чёртов маразм.
— Либо ты говоришь всё сразу, либо твоё мнение не учитывается, — агрессивно произносит Неро, с неохотой оторвавшись от пальцев Вергилия. Как бы ему не нравилось ощущать во рту частичку отца — желание высказаться сильнее.
У всех есть лимит терпения. У Неро он давно закончился.
— Я трахну его киску, а ты трахнешь его задницу, — скороговоркой произносит мальчишка и плотно зажмуривается, ожидая насмешек или любой иной негативной реакции.
Неро сначала хочет возмутиться — у них под рукой нет презервативов, а идти за ними нет никакого желания (лишь собьёт настрой), но Вергилий качает головой, призывая его успокоиться. Его глаза пылают (ещё немного, и они вспыхнут реальным синим пламенем), выдавая его заинтересованность в полноценном сексе втроём. За всё время они им так и не занимались. Мальчишка был явно против прямого участия Неро.
— Хочешь видеть его лицо, когда мы будем вытрахивать из него душу? — Неро, следуя за Вергилием, сползает вниз по кровати и наблюдает за тем, как отец без каких-либо разговоров и уговоров трётся влажной киской о покрасневшую головку, добавляя к чужой смазке собственную.
Неро жадно сглатывает и ощущает себя настоящим куколдом, представляя, как будет вылизывать влагалище отца, когда из него будет вытекать чужая сперма. А уж то, что мальчишка кончит в Вергилия, он не сомневается. Слишком уж любит отец ощущение наполненности, чтобы отказывать себе в удовольствии в угоду старшего сына. И без того долго следовал его правилам.
— А если и да, то что? — мальчишка огрызается, пытаясь кинуть на Неро злой взгляд, но он слишком обдолбан от возбуждения для подобных финтов, а уж когда Вергилий, обхватив пальцами ствол, медленно вводит головку во влагалище, он теряется окончательно и эгоистично дёргает бёдрами вверх, легко проникая внутрь на две трети.
Отец от удовольствия тихо стонет и откидывает голову назад, всецело погружаясь в процесс, но мгновенно вспоминает о Неро и, наклонившись вперёд, раздвигает руками ягодицы, выставляя на обозрение призывно сжимающийся анус.
— Ты мне нужен здесь, Неро, — со стоном выдыхает Вергилий, зная, как легко манипулировать Неро и перевести все его мысли в одно русло.
Да и кто он такой, чтоб суметь отказаться от столь явного призыва?
— Разве я могу отказать матери в просьбе? — возбуждённо отзывается Неро и, спустив штаны к коленкам и собрав натёкшую из Вергилия влагу с члена мальчишки, ведёт рукой по своему члену, смазывая его для более плавного погружения.
Он знает, что Вергилий не против боли (а порой он очень даже за), но всё равно старается быть максимально внимательным и заботливым любовником.
— Давайте чуть сменим позу, — предлагает он, и тянет мальчишку за свободную руку (второй он крепко сжимает бедро Вергилия, словно опасается, что от него попытаются сбежать), заставляя присесть на кровати, отчего Вергилий давится стоном и вжимается грудью в мальчишку, впиваясь зубами ему в плечо. Проникновение члена становится более глубоким, но Неро подтягивает Вергилия за бёдра выше, приставляя головку ко второй пульсирующей от пустоты дырке, и целует взмокшую спину, проникая внутрь.
Когда он проталкивает член в задницу — мальчишка протяжно, не скрываясь, стонет, потому что Вергилий сжимается сильнее. Неро, продолжая удерживать его за бёдра, медленно, плавно опускает отца вниз, позволяя привыкнуть к наполненности. Может в Вергилии и бывало по два члена за раз, но это было достаточно давно для того, чтобы он легко перенёс нынешнее занятие любовью. И пусть он не выражает какого-либо явного протеста, его дыхание сбивается, а сердце заходится галопом. Одной рукой продолжая удерживаться за мальчишку, второй он вцепляется в ладонь Неро и тянет её вниз, к растянутой вокруг члена киске, и жмёт пальцами на клитор, без слов показывая, что ему хочется.
Заботится о душевном равновесии младшего сына, зная, что Неро куда спокойнее отнесётся к его временному дискомфорту. Потому что Неро знает, как на самом деле от дискомфорта сносит Вергилию башню. Возможно, он и согласился на эту авантюру ради того, чтобы испытать на себе столь редкое чувство.
Хотя больше тут желания оказаться насаженным на член обоих своих сыновей. Вергилий — жадная до внимания блядь, мечтающая владеть детьми безоговорочно, целиком и полностью. И, желательно, одновременно.
— Э-это поразительно, — горячо выдыхает мальчишка, и делает первые неуверенные толчки, целуя Вергилия в висок, после чего трётся о него носом, чуть испуганно смотря на никак не ответившего на его ласку отца.
Вергилий же находится в отлёте и громко стонет лишь когда в задницу толкается и Неро, растягивая не готовые к такому событию мягкие стенки кишечника. Он откидывается спиной на Неро, наконец удостаивая мальчишку раскалённым взглядом. Из его глаз вытекают несколько капель слёз, а из уголка губ скатывается слюна, и мальчишка, не растерявшись, слизывает её, после чего толкается языком в губы Вергилия, и он их открывает, позволяя начать поцелуй.
Неро и раньше бывал в первых рядах при их соитии, но настолько близко, чтоб иметь возможность ощущать толчки мальчишки собственным членом — никогда. Неро вообще никогда не занимался групповым сексом, и сейчас все его мысли сводятся к одному: доставить Вергилию удовольствие. Собственная похоть отходит на второй план.
— Я люблю тебя, — впервые за всё время своего пребывания в их мире шепчет мальчишка, ненадолго отрываясь от губ Вергилия, и сразу затыкает его поцелуем, боясь услышать ответ.
Пальцы Вергилия на миг замирают на пальцах Неро — он явно не ожидал признания в любви, — но тут же усиливают напор, тем самым давая понять, что он близок к кульминации. Неро, вторя за мальчишкой и отцом, ускоряется, не замечая, как синхронизируется в движениях со свой копией, поднимая и опуская Вергилия, как секс-игрушку. Находясь в долгом напряжении — кульминация приходит удивительно быстро, и Вергилий содрогается на двух членах, сжимая и разжимая их дрожащими дырками, создавая эффект эротического массажа, и Неро вжимается носом в затылок, рвано вдыхая запах тела отца, наслаждаясь как оргазмом, так и ощущением влаги, растёкшейся по руке.
У него есть особый пунктик на все жидкости, что находятся на и в теле Вергилия, и он готов его лизать всегда и везде, если появится такая возможность.
— Дьявол… раздери, — с чувством произносит мальчишка и, наплевав на всё и всех, откидывается на спину, внимательно смотря на лужу под Вергилием. На его бёдрах, паху и животе смешиваются воедино сперма с вагинальными выделениями, и он показательно морщит нос, словно это что-то отвратительное, а не божественная амброзия.
За такое пренебрежение Неро хочет набить ему морду, но сдерживается. Лишь помогает ошеломлённому после второго, более бурного, чем первый, оргазма Вергилию слезть с членов и завалиться на кровать рядом с младшим, более туповатым, чем старший, сыном. И, недолго думая, раздвигает его трясущиеся бёдра, без стеснения или намёка на отвращение опуская между ними голову.
Мальчишка фукает, в очередной раз показывая свою глупость, но отворачиваться не спешит, внимательно наблюдая за тем, как нежно и любовно Неро слизывает всё, чем покрыто влагалище Вергилия.
Он старается избегать ещё слишком чувствительный клитор, с прикрытыми от удовольствия глазами очищая от спермы и слизи сначала большие половые губы, постепенно переходя на малые, ощущая как всё больше спермы вытекает из дырок отца при каждом вдохе и сокращении мышц. И его поражает то, как он спокойно глотает чужую сперму и не чувствует из-за этого ни стыда, ни отвращения. Потому ли, что мальчишка — это он сам, или же потому, что с каждым разом становится всё большим извращенцем — кто знает, но факт остаётся фактом — ему нравится вкус выделений отца, и их невозможно испортить чьей-либо спермой.
— Больные, — уже с меньшей агрессией выдыхает мальчишка, и Неро вовсе не удивляется, когда он придвигается ближе и вновь лезет к Вергилию с поцелуями.
Потому что знает: однажды вкусив Вергилия — уже невозможно от него отказаться.