Actions

Work Header

Долго и счастливо

Summary:

Фьюжн с "Благословением Небожителей": бог войны ЛЦГ и бог литературы ШЦ пошли вместе на задание, и все заверте.

Notes:

Фик экспериментальный, предупреждения про трагедию и отсутствие хэ не просто так стоят.
Мнение персонажей может не совпадать с точкой зрения автора.

Work Text:

Лю Цингэ терпеть не мог пускать ублюдка себе за спину.

Еще с тех пор, как ублюдок – Шэнь Цзю, генерал Сюя – проиграл ему в тренировочном бою, а после подкараулил и попытался напасть исподтишка. Проиграл, конечно: Лю Цингэ, взбешенный подобной подлостью, вытер ублюдком всю главную улицу Небесной столицы, хорошенько отметелил и только после этого позволил уйти. И накрепко запомнил, что от ублюдка ничего хорошего ждать не приходится. Тот, впрочем, и не позволил бы Лю Цингэ об этом забыть: при каждой встрече орал, что когда-нибудь прикончит его. Как будто у божка литературы хватило бы сил справиться с сильнейшим богом войны – после императора Юэ, разумеется.

Никто не понимал, отчего император Юэ раз за разом вступается за Шэнь Цзю. Сплетничали, что они спят вместе, но Лю Цингэ в эти сплетни не слишком верил: путь самосовершенствования, которому следовал небесный император, включал в себя отказ от плотских утех. Сам Лю Цингэ неохотно допускал мысль, что Шэнь Цзю до сих пор не изгнали исключительно из-за таланта – а ублюдок был талантлив, это Лю Цингэ признавал, скрепя сердце. Однако никакой талант, на взгляд Лю Цингэ, не стоил подобной головной боли у себя под боком. Шэнь Цзю разругался со всеми обитателями небес, обращался с младшими служащими как с грязью под ногами, постоянно строил пакости другим богам, вовсю злоупотреблял властью… неудивительно, что все Средние и Высшие Небеса спали и видели, как ублюдок теряет верующих и наконец избавляет других богов от своего общества. Лишь император Юэ не оставлял надежд «помирить» Шэнь Цзю с окружающими, для чего изобретал порой самые идиотские и невероятные предлоги.

Вот и сейчас: Лю Цингэ отправили на задание в компании Шэнь Цзю, якобы потому, что их цель была какой-то необычной, и верховное божество литературы, с его-то безграничными познаниями, помогло бы Лю Цингэ опознать противника, быстро сориентироваться в ситуации и определить слабые места. Про себя Лю Цингэ решил, что ни одному совету ублюдка не поверит, а будет поступать ровно наоборот: Шэнь Цзю уж скорее бросил бы его одного на смерть, чем помог.

До заброшенного здания на южном склоне они дошли в молчании. Лю Цингэ знал, что его долг – встретить опасность лицом к лицу и защитить спутника. Но все же пускать Шэнь Цзю себе за спину было плохой идеей.

Здание на первый взгляд показалось заброшенным. Лю Цингэ пинком выбил покосившуюся деревянную дверь, огляделся по сторонам:

– Похоже на старый храм. Вот алтарь, а здесь…

– Думаю, для всех будет лучше, если я увижу это собственными глазами, – холодно перебил его Шэнь Цзю. – Генерал Чэнлуань здесь не для того, чтобы делать выводы.

Лю Цингэ вспыхнул.

– Я здесь для того, чтобы справиться с противником. А вот для чего тебя сюда отправили – ума не приложу.

– Разумеется, для того, чтобы думать, – Шэнь Цзю, при всем своем хваленом уме, попался в ловушку Лю Цингэ и сам того не заметил. – Иначе генерал Чэнлуань, пожалуй, ходил бы здесь кругами до заката в поисках драки.

– Я прекрасно умею выслеживать противника без посторонней помощи, и ты бы это знал, если бы читал отчеты своих подчиненных, – отозвался Лю Цингэ ему в тон.

– О, прошу простить, – Шэнь Цзю медово-сладко улыбнулся. – Я обычно сразу смотрю на разрушения, которые ты учинил… и на их стоимость.

– Хочешь забрать себе дворец Аньдин? Так в чем же дело? Уверен, ради своего любимчика небесный император с легкостью прогонит Шан Цинхуа.

Вот теперь Шэнь Цзю потерял самообладание от гнева. Лю Цингэ понятия не имел, отчего намеки на благосклонность императора Юэ так злят ублюдка, но не стеснялся пользоваться своим знанием слабых сторон противника.

– Безмозглый болван!.. Да что ты вообще понимаешь…

– Для того, чтобы понимать его отношение к тебе, достаточно иметь глаза, – Лю Цингэ ухмыльнулся, чтобы взбесить Шэнь Цзю еще сильнее, и нанес завершающий удар. – Очевидно же, что без чужой помощи ты бы не взлетел так высоко за столь короткое время.

Это было ложью: уж чем-чем, а талантами Шэнь Цзю был щедро наделен от природы. Но намеки на его недостаток сил и дарований злили ублюдка едва ли не сильнее, чем намеки на его отношения с небесным императором.

Как Лю Цингэ и ожидал, Шэнь Цзю выхватил меч из ножен.

– А ну повтори это!..

– Очевидно, что без чужой помощи ты так и прозябал бы до сих пор на Средних Небесах, – с удовольствием повторил Лю Цингэ. Глаза Шэнь Цзю вспыхнули ненавистью, и он кинулся в бой. Лю Цингэ легко выбил меч у него из рук, пинком отбросил его к дверям храма, ударил Шэнь Цзю по скуле, затем в живот, подсечкой сбил его с ног и отошел, демонстративно-брезгливо вытирая лезвие меча. – Бездарь.

Уже сказав это, Лю Цингэ почувствовал, что хватил лишку. Он никогда не опускался до того, чтобы мучить уже побежденного противника. Он и до оскорблений-то опускался редко – но Шэнь Цзю ухитрялся вытаскивать на свет самые темные и мерзкие стороны его натуры. В горячке спора Лю Цингэ раз за разом заходил слишком далеко, бил по самым уязвимым местам, после чего мучился от чувства вины, а потом Шэнь Цзю устраивал какую-нибудь пакость в ответ, и Лю Цингэ с облегчением убеждался, что этот человек не заслуживал ни уважения, ни снисхождения.

И все же на сей раз он переборол себя. Пусть Шэнь Цзю был ублюдком, но Лю Цингэ не должен был падать столь низко. Он подошел, протянул руку, намереваясь помочь Шэнь Цзю подняться.

– Изви…

– Как будто ты поднялся столь высоко только из-за боевых заслуг, – взбешенно прошипел Шэнь Цзю, ударив его по руке. – Да большая часть твоих верующих разбежится, если кто-то повредит твою смазливую мордашку! Шлюха.

На миг взгляд Лю Цингэ заволокло алым. Хотелось ударить Шэнь Цзю, пнуть по ребрам, в живот, бить, пока ублюдок не начнет кашлять кровью… но несмотря на все злые слова Шэнь Цзю, Лю Цингэ считался лучшим богом войны по праву: он вовремя почуял опасность.

От алтаря во все стороны расходился темный дым. В храме стало трудно дышать, на стенах плясали алые отблески, по полу ползли тени. Лю Цингэ потряс головой, пытаясь прийти в себя, и бесцеремонно потянул Шэнь Цзю за шиворот.

– Здесь опасно, надо уходить.

– Не трогай меня, варвар, – попытался было прошипеть Шэнь Цзю. Лю Цингэ встряхнул его, точно нашкодившего кота.

– Опасность!

Шэнь Цзю с трудом огляделся по сторонам, затем кивнул и сложил пальцы в печать, призывая меч. Тень на полу вдруг выпустила щупальце, пытаясь помешать полету; клинок разрезал его, но завяз в облаке дыма.

– Уходи первым, я прикрою, – велел Лю Цингэ, посылая поток ци в сторону меча Шэнь Цзю. Шэнь Цзю молча кивнул и кинулся к выходу, Лю Цингэ же задержался, обрубая темные щупальца. Кажется, тень боялась его духовной энергии: от ударов щупальца втягивались обратно, тень понемногу сдавала свои позиции, прижимаясь ближе к алтарю. Храм наполнился рыданиями и визгом, запахом горелого мяса и гнили.

Боги, сколько же людей погибло здесь мучительной смертью, чтобы породить подобное?

За плечом раздался свист клинка, а затем Лю Цингэ провалился в темноту. Последней его мыслью было: проклятье, ну почему он пустил Шэнь Цзю себе за спину?!

Сколько времени прошло после его смерти, Лю Цингэ и сам не знал. Души погибших в храме пытались сожрать его, поглотить его силу, но они были слабы: Лю Цингэ убивал их одну за другой. Он знал, что подобным варварским обращением навсегда уничтожает их возможность когда-нибудь переродиться, но просто так умирать он отказывался. Нет уж, он не доставит Шэнь Цзю подобного удовольствия. Он вернется и всем покажет истинную природу этого жалкого ублюдка.

Когда Лю Цингэ прикончил все души погибших, у него наконец хватило сил схватиться с убившей их дрянью. Ту, похоже, запечатали в храме, а души служили охранниками. Дрянь оказалась чудовищно живучей, каждое ее прикосновение отдавалось жгучей болью, но Лю Цингэ было плевать.

Он сильнее. Он всегда был сильнее. Никто ни разу не победил его в честном бою, и он не отдаст эту честь ни неведомой твари, ни ублюдку Шэнь Цзю.

Вырвавшись из храма, Лю Цингэ со стоном упал на спину, вдыхая запах травы и мокрой земли. Боги, сколько же он провел в этой дыре?.. Неважно. Он вернется. Вот только наберется сил, придет в себя и вернется…

Очнулся Лю Цингэ уже ночью – той же или уже следующей, он бы не поручился. При жизни он легко отслеживал течение времени, но со смертью, видимо, потерял эту способность. Потому что у него не было тела? Или дело было в чем-то другом?.. А впрочем, неважно. Какая теперь разница?

Сперва нужно было… Лю Цингэ нахмурился. Вернуться в небесную столицу? Нет, обычного призрака, пусть и сильного, небожители и на порог не пустили бы. Обратиться к кому-то из знакомых? Бог врачевания, пожалуй, мог его выслушать… но большинство молитв шло через дворец Сюя, а рисковать Лю Цингэ не мог. Шэнь Цзю все же был божеством и способен был без труда развеять одну упрямую душу.

Лю Цингэ встал и покачнулся на ногах. Его неудержимо тянуло… куда-то. Не в храм, во всяком случае, так что едва ли это было влияние недобитой твари. Тогда куда?.. Неужели неподалеку водилась еще какая-то дрянь? Лю Цингэ ухмыльнулся и позволил непонятному чувству вести себя. Даже если он шел в ловушку, неважно: он всегда любил сложные схватки.

Однако не похоже, что его пытались куда-то заманить и сожрать: слишком уж далеко пришлось идти. Наконец, завидев вдалеке знакомый горный хребет, Лю Цингэ понял, что происходит.

Тунлу открылась и звала к себе призраков.

Еще лучше. Лю Цингэ мог отпустить себя и подраться вволю: отребье, желающее дешевой силы, ему было не жаль. Кроме того, в прошлые разы он тоже спускался в эту долину: убедиться, что Тунлу не породит на свет очередного Непревзойденного. С предыдущим разбиралось еще старое поколение богов, из которого в живых остался лишь император Юэ.

Что ж. Смерть не повод не выполнять обязанности, верно?

Поначалу сражаться пришлось без оружия: его меч сгинул в безымянном храме. Лю Цингэ голыми руками ломал кости, отрывал конечности, сворачивал шеи, пробивал грудные клетки и не думал ни о чем. Он давно не отдавался схватке с таким самозабвением: обычно все же следовало следить за собой, боясь ненароком задеть окружающих. Что бы там ублюдок ни говорил, Лю Цингэ не был варваром, не способным держать свою силу в узде. Но сейчас… сейчас, даже если бы он и повредил что-то, никто не стал бы жаловаться.

Чем дальше Лю Цингэ продвигался, тем сильнее и многочисленее становились его враги. Он был не против: так драка была еще увлекательней. Кое-кто из них, заранее спрятавший прах где-то далеко, возвращался по нескольку раз. Подобное нравилось Лю Цингэ меньше: повторные схватки с уже знакомыми и к тому же ослабевшими противниками ничуть не развлекали. Он утешал себя тем, что в Горне слабаков не будет.

Он был прав.

Горн остался в памяти Лю Цингэ как непрекращающийся восторг, упоение боем, кровью и чужой кончиной. Забавно, наверное: мало кто радовался бы групповой схватке до последнего выжившего. Шэнь Цзю, вероятно, облил бы Лю Цингэ презрением, если бы увидел его таким: покрытым чужими внутренностями, забывшим себя. При мысли об этом губы сами расползлись в широкой ухмылке.

Шэнь Цзю скоро предстояло встретиться с Лю Цингэ. В последний раз.

И все же эту встречу пришлось отложить: выбравшись из горна, Лю Цингэ первым делом вернулся в заброшенный храм. Гора Тунлу заставила его накрепко запомнить, насколько опасно было для призрака оставлять свой прах где попало. Тем более – в месте, о котором знал Шэнь Цзю.

Истлевшие останки нашлись на сгнивших и изрубленных половицах. Недолго думая, Лю Цингэ сжег все здание, собрал оставшуюся золу и ссыпал ее в свернутый кульком широкий древесный лист. Пусть пока так. Потом он что-нибудь сообразит. А вот обломки своего меча он подбирал с куда большим трепетом. Может, их еще можно было перековать: меч служил Лю Цингэ верой и правдой много лет, жаль было бы бросить его. Словно предать напарника или отрубить собственную руку.

За спиной что-то зашуршало. Лю Цингэ резко развернулся и столкнулся взглядом с молоденькой девчонкой; та онемело уставилась на него, а затем развернулась и сбежала с визгом.

Только тут Лю Цингэ сообразил, как он должен был выглядеть в чужих глазах: измазанный кровью, чужими мозгами и прочей дрянью, одетый в потрепанные лохмотья. Хорошо еще, что Непревзойденный мог легко сойти за человека даже при дневном свете: у Лю Цингэ хватило духовных сил полностью восстановить свой облик.

Что ж. Очевидно, неподалеку было поселение, куда и сбежала та девушка. Возможно, Лю Цингэ сумел бы разжиться там одеждой.

Девчонка, по счастью, оставила после себя заметный след: она ломилась сквозь лес, не разбирая дороги, да еще уронила плетеную корзину с ягодами. Корзину Лю Цингэ поднял, чтобы отдать владелице: смертные жили небогато, незачем было лишний раз доставлять им неприятности, особенно в момент, когда самому Лю Цингэ нужна была помощь.

Девушка нашлась прямо посреди улицы: она бурно рыдала в окружении толпы народу. Лю Цингэ показалось, что рыдания уже стали показными, а сама девица то и дело стреляла глазками в стоявших неподалеку крепких парней… впрочем, то было не его дело. Девушка, наткнувшись на Лю Цингэ взглядом, громко взвизгнула и вскинула руку, указывая на него. Деревенские явно напряглись, кое-кто схватился за вилы и колья. Лю Цингэ, конечно, мог бы легко уничтожить всю деревню, но он не дрался со слабаками и не убивал без причины.

– Вы забыли корзину, – ровно сказал Лю Цингэ. – Когда убегали.

Поняв, что неведомый гость не собирается кидаться в драку, деревенские чуть успокоились. Лю Цингэ поставил корзину на землю, ногой подвинул ее поближе к людям и выпрямился.

– Я заклинатель. Попал в ловушку и долгое время сражался с призраками. Надеялся попросить у вас одежду… если хотите, могу попробовать отработать. Таскать тяжести или…

– Не нужно, – перебил его бородатый здоровяк, сжимающий рукоять топора. – Тяжести и у нас есть кому таскать… Одежду даст старина Сы, у него недавно брат умер, есть чем пожертвовать. Только не взыщите, если будет латаная.

– Спасибо. Есть речка неподалеку?

– Есть колодец и бадья, – бородач нравился Лю Цингэ все больше. Говорил он четко и по делу, не дрожал от страха, не пытался расспрашивать Лю Цингэ.

К колодцу пришлось сходить трижды, и под конец Лю Цингэ казалось, что грязь, копоть и корку крови он с себя смоет только вместе с кожей. Будь он все еще в Тунлу, попробовал бы использовать духовную энергию, но случайно сломать стену дома не хотелось. Тем более, в этот раз небеса уж точно не стали бы возмещать смертным убытки.

Наконец ему удалось полностью счистить с кожи всю налипшую дрянь. Наскоро отжав волосы, Лю Цингэ кое-как расчесал их пальцами, оделся в небеленые штаны и рубаху, накинул сверху халат из грубой ткани – не то, к чему он привык с рождения, но жаловаться Лю Цингэ не собирался. Волосы пришлось собрать в простой узел. Лист с прахом и осколками меча пока что оставалось носить с собой так, приглядывая, чтобы деревенские случайно не забрали.

Приведя себя в порядок, Лю Цингэ пошел искать бородача: поблагодарить за доброту. Пусть он и стал Непревзойденным, но благословить еще мог. Подарить здоровье, сделать так, чтобы отзывчивый деревенский житель до ста лет не жаловался на ноющие суставы и боль в спине… и что там еще мучило смертных. Лю Цингэ редко делал подобные подарки своим верующим, хоть владыка дворца Цяньцао и показывал ему, как. Что ж, теперь знание неожиданно пригодилось.

Деревенские при виде Лю Цингэ отчего-то застывали с открытыми ртами, провожали жадными взглядами. Лю Цингэ мысленно нахмурился: неужели он что-то упустил? Недостаточно хорошо замаскировался? А впрочем, плевать: захотят – скажут.

Бородач колол дрова, раздевшись до штанов. Лю Цингэ пару мгновений полюбовался движением мышц под кожей, затем спросил:

– Помочь?

– А ты умеешь, заклинатель? – фыркнул бородач, не оборачиваясь. Лю Цингэ пожал плечами.

– Мне доводилось сражаться разным оружием, в том числе и топором.

– Так это не одно и то же. Я лучше сам.

– Как хотите. Спасибо за помощь.

– Да не благодари, той помощи-то было… – бородач наконец повернулся к Лю Цингэ, скользнул по нему взглядом, затем изменился в лице и уставился во все глаза. Лю Цингэ вздохнул.

– Если у меня с лицом что-то не так, скажи, чтобы я знал.

– Все у тебя так с лицом, – нетвердо сказал бородач, затем пришел в себя и ухмыльнулся. – Даже слишком. Боюсь, всех наших девок сманишь… вон, как они за воротами вьются.

Лю Цингэ оглянулся. Женщины разных возрастов и впрямь скопились за воротами: кое-кто смутился, кое-кто разглядывал его, не таясь. Даже давешняя испугавшаяся девчонка пялилась во все глаза, забыв о слезах и страхе.

– Давно не видел людей, – честно сказал Лю Цингэ. – Немного забыл, какой на меня бывает отклик.

– Да уж, – бородач отложил топор и накинул рубашку. Воспользовавшись тем, что разговор затих, одна женщина посмелее зашла в ворота.

– Господин заклинатель, вы есть не хотите? А то мы ужинать собирались…

 – Ужинать господин заклинатель будет вместе со всеми, – сурово сказал бородач, – а ночевать у меня.

– Мне не нужна еда, – прямо ответил Лю Цингэ. Бородач, по счастью, не обиделся.

– Не нужна еда – так посиди разговоры послушай. А то ты со своими призраками совсем одичал.

Мысль была неплохой, и Лю Цингэ неохотно согласился. Ему все равно следовало узнать, сколько лет прошло и что поменялось за эти годы в Небесной столице.

Как выяснилось, изменений было немного: в речах деревенских мелькали все те же имена. О гибели самого Лю Цингэ упомянули мимоходом: люди жаловались, что теперь небожители не успевают отвечать на молитвы. Неудивительно: раньше на долю Лю Цингэ выпадали самые сложные и опасные задания, остальные же боги войны могли заняться мелочью. Теперь им приходилось разбираться с сильнейшими монстрами самим, по двое-трое, а на мелочь попросту не оставалось сил.

После окончания ужина деревенские разбрелись по домам, провожая Лю Цингэ тоскливыми взглядами. Бородач, который оказался старостой, как и обещал, повел Лю Цингэ в свой дом.

– Спать мне тоже не нужно, – сказал Лю Цингэ, оставшись с ним наедине. Бородач коротко рассмеялся.

– Хорошо, наверное, быть заклинателем… Вот что. Если тебе кто из наших женщин приглянулся, и ты хочешь к ней наведаться, скажи сразу. Есть пара вдовушек, к ним отпущу и спрашивать не буду. А что до девиц – то сперва замуж или в наложницы возьми, как положено.

– Женщины мне не интересны, – рубанул Лю Цингэ. Бородач кашлянул.

– А… как это у вас, у знатных говорят… обрезанный рукав, что ли?

– Обрезанный рукав, – согласился Лю Цингэ. На самом деле он хранил телесную чистоту – раньше. Его путь самосовершенствования включал в себя множество ограничений, да и верующие могли не понять, вздумай Лю Цингэ скакать по чужим постелям, точно ублюдок Шэнь Цзю. Но объяснять это было слишком долго.

– А… – бородач, кажется, смутился. – Ну ничего, главное, что человек хороший… слушай, заклинатель. А тебе кто-нибудь из местных, ну… приглянулся?

Лю Цингэ слегка улыбнулся и вскинул бровь. Бородач потер затылок.

– Ты не подумай, если нет, так нет. Но если вдруг… захочешь не в сарае, а в моей постели переночевать…

– Веди, – решился Лю Цингэ. В конце концов, чего ему было бояться? Он уже умер. Уже стал демоном. Он не покупал и не продавал любовь. Даже если бы кто-то и узнал… не плевать ли?

Бородач, чье имя Лю Цингэ решил не спрашивать, за руку довел его до кровати, помог снять одежду, прикоснулся к коже так бережно, точно Лю Цингэ был сделан из тончайшего фарфора.

– Бледный какой, – пробормотал бородач, эхом вторя его мыслям. – Никогда таких не видел.

Спохватившись, Лю Цингэ чуть разогнал энергию по телу, чтобы его кожа не оказалась ледяной на ощупь. Бородач поцеловал его несколько раз – ощущения были забавными, и Лю Цингэ улыбнулся в поцелуй, – затем отстранился.

– Ты старшим или младшим братом хочешь быть?

– Младшим, – решил Лю Цингэ. В конце концов, ему никогда не доводилось делить ни с кем ложе, а силы было столько, что он мог и прикончить любовника одним неосторожным движением. Лучше было поберечься.

Постельные игры были, пожалуй, приятными. Не такими приятными, как хорошая схватка, не настолько приятными, чтобы по своей воле искать их снова, но о пережитом опыте Лю Цингэ не жалел.

Новоявленный любовник неохотно отпустил Лю Цингэ после завтрака – с новой сумкой, в которую Лю Цингэ сложил прах и осколки меча, новой деревянной шпилькой для волос и новой обувью. Напоследок бородач настрого запретил Лю Цингэ считать это платой «за вчерашнее» и пригласил возвращаться в любое время. Лю Цингэ кивнул, уже зная, что не вернется: благословения он раздал еще вчера, а кроме того, смертные жили очень уж мало. Занятый схватками, Лю Цингэ едва ли вспомнил бы эту деревню в ближайшее столетие.

Дойдя до города, Лю Цингэ задумался. Денег у него не было. Добраться до Небесной столицы он, пожалуй, теперь мог бы… но даже если бы он прямо сказал, что Шэнь Цзю его убил, Шэнь Цзю явно стал бы все отрицать, а император Юэ явно принял бы его сторону. Что ж, значит, следовало выманить Шэнь Цзю в мир смертных… а для этого нужно было разузнать побольше.

Послушав сплетников на постоялом дворе, Лю Цингэ наконец сообразил, где находится: Тунлу выплюнула его на юго-западе континента, как раз в сердце его бывшей вотчины. Более того, сейчас то стала вотчина его сестры: Лю Минъянь, как выяснилось, вознеслась в неприлично юном возрасте, прямо обвинила Шэнь Цзю в убийстве брата, а затем постепенно переманила к себе бывших верующих Лю Цингэ. Умница.

Зайдя в ее храм, Лю Цингэ опустился на колени рядом с алтарем, на котором еще не погасла чужая палочка благовоний, и прикрыл глаза, читая про себя свой пароль.

«Гого. Это я».

Больше ничего Лю Цингэ говорить не стал: пароля и детского имени Минъянь было достаточно, чтобы привлечь внимание и при этом никак себя не выдать.

Сестра появилась в храме после наступления темноты, огляделась, и Лю Цингэ шагнул навстречу ей из тени. Сестра замерла на миг, а затем всхлипнула и кинулась ему на шею. Лю Цингэ сжал ее в объятиях, укачивая, как в детстве.

– Привет, Гого.

Их разговор затянулся до утра. Сестра, как выяснилось, стала богиней войны лишь из почтения к памяти брата – на самом деле она хотела заниматься литературой, но не желала иметь ничего общего с Шэнь Цзю.

– Нужно продумать план, – говорила Минъянь, сверкая глазами. – Просто обвинить его не выйдет: все знали, что он тебя убил, но никто ничего не сделал, притворились, что так и надо…

– Я его просто убью в ответ, и будем квиты, – ухмыльнулся Лю Цингэ. Минъянь рассмеялась было, но тут же посерьезнела.

– А ты не умрешь сам после этого? Ты ведь остался, чтобы отомстить?

– Умру, наверное, – Лю Цингэ пожал плечами. – Да и плевать. Не отпускать же эту тварь безнаказанной.

– Дай мне подумать, – попросила Минъянь.

Плодами своих раздумий она поделилась с братом лишь на следующий день.

– Для начала тебе нужны одежда поприличнее, обувь, деньги, украшения… за это не волнуйся, я все сделаю. Потом меч – я знаю одного мастера-оружейника, он возьмется.

– Откуда знаешь?

– Когда я обвинила эту змею, меня никто не поддержал… но и за него никто не вступился. А потом многие наедине намекали, что помогут мне, если понадобится.

– Вот как.

– А когда обретешь оружие… тогда, братик, ты выступишь против него. Не на словах, конечно, но… какое у него самое слабое место?

– Отношения с небесным императором, – начал перечислять Лю Цингэ. – Неуверенность в себе: он всегда бесится, если ему сказать, что он недостаточно талантлив. Самолюбие…

– Вот оно! – Минъянь прищелкнула пальцами. – Разрушим пару его храмов. Он не сможет сделать вид, что этого не было, ему придется принять вызов – и тогда-то, братик, ты с ним расправишься.

Лю Цингэ легко признал, что план хорош. Сестра просияла и кинулась воплощать его в жизнь.

Оружейник и впрямь оказался мастером своего дела: он не просто взялся перековать меч, а добавил в сталь останки Лю Цингэ. Меч теперь выглядел темным, почти черным, Лю Цингэ чувствовал под рукоятью биение энергии, точно у оружия было собственное сердце.

Демонический меч, достойный своего владельца.

Разрушить храмы и вовсе не составило труда: Сжатие Тысячи Ли одинаково хорошо подчинялось и духовной, и демонической энергии. Лю Цингэ появлялся у богато украшенных зданий, парой угроз прогонял оттуда прихожан, а затем с удовольствием разносил золотые статуи, высокие алтари, мраморные полы… и не успокаивался, пока от стен не оставались одни обломки. Впрочем, ему быстро наскучило ломать мебель, и после первых трех раз Лю Цингэ бил только в слабые места, стремясь, чтобы храмы пали как можно быстрее. Использовать энергию он все еще не хотел: верующие Шэнь Цзю едва ли знали, какой он был змеей, и Лю Цингэ боялся ненароком задеть их дома.

Несколько дней ушло на то, чтобы навестить все храмы и разнести каждый. Затем мрачная Минъянь встретила Лю Цингэ на постоялом дворе.

– Он сбежал.

– Что?.. – опешил Лю Цингэ. Минъянь скривила губы.

– Ублюдок сбежал. Понял, кто за ним пришел, и что выиграть у него не выйдет, и решил спасти свою жалкую шкуру. Я не могу его выследить… он хорошо замел следы.

– Тварь, – рыкнул Лю Цингэ. Минъянь согласно кивнула.

– Тварь. Но зато знаешь, что?..

– Что? – судя по виду сестры, новость была хорошей.

– Теперь я верховная богиня литературы! – гордо заявила Минъянь. – У ублюдка-то подчиненные ни на что не годятся, он нарочно подбирал самых бездарных, чтобы властью не делиться. После него никто не хотел браться за дело, я и вызвалась. Сперва чтобы попытаться его найти, а потом… мне нравится.

– Пусть знает, что моя сестра забрала себе его верующих, – Лю Цингэ не сдержал гордой улыбки. – Пусть видит, как его все забывают… и если он даже после этого продолжит прятаться, то никакая он не змея, а слизняк.

У новой должности Минъянь, как выяснилось, было и еще одно преимущество: теперь она получала молитвы первой и сообщала Лю Цингэ о самых опасных и интересных противниках. Небеса вернулись к привычному порядку: Лю Цингэ брался за сложнейшие задания, пока остальные боги войны отвечали на молитвы попроще. Минъянь при встречах с восторгом сообщала, что в заброшенные было храмы Лю Цингэ вновь стали приходить верующие – не то чтобы Лю Цингэ было до этого дело, сейчас его сила не зависела от молитв, но мысль о том, какое лицо должен был скорчить узнавший об этом Шэнь Цзю, неизменно поднимала Лю Цингэ настроение.

Года летели незаметно. Лю Цингэ и сам не мог с уверенностью сказать, что держало его в этом мире: Шэнь Цзю, ставший простым смертным, должен был давно сдохнуть от старости, если никто не придушил его во сне за острый язык, поганый характер и привычку бить в спину. И все же… Лю Цингэ отказывался уходить, пока не увидит труп врага своими глазами. Шэнь Цзю был слишком уж скользкой змеей, недооценивать его было подобно смерти, в чем Лю Цингэ уже убедился.

Новое открытие Тунлу застало его врасплох. Ослабев до предела, Лю Цингэ прятался во дворце сестры. На Небесах, по счастью, был такой переполох, что незваного гостя никто не заметил.

– Раньше в Тунлу отправляли тебя, – объяснила Минъянь, вытирая лоб Лю Цингэ влажной тряпицей. – А теперь тебя и заменить-то некем… возможно, у нас будет новый Непревзойденный.

Мрачное пророчество оказалось правдой: из Тунлу и впрямь кто-то выполз. К тому моменту Лю Цингэ давно оправился и донимал сестру просьбами узнать, где этот новый Непревзойденный находится сейчас: ужасно хотелось сразиться с кем-то посильнее, с кем-то равным, полностью отпустить себя и отдаться схватке. Лю Цингэ уже чувствовал на языке вкус крови, его трясло от нетерпения, а ладонь невольно сжималась на рукояти меча.

Наконец сестра сжалилась и сообщила, что нового Непревзойденного – Ло Бинхэ – видели где-то на границе двух царств возле Южной Пустыни. Лю Цингэ благодарно кивнул: ему и этого было довольно. Выслеживать добычу он умел, пусть и не слишком любил.

Ло Бинхэ, впрочем, хорошо умел скрываться. Лю Цингэ убил без малого год, пока наконец не столкнулся с ним на проселочной дороге рядом с бамбуковой рощей. В том, что он не ошибся, Лю Цингэ не сомневался: от щенка шел едва уловимый запах крови и пепла, запах, который годами преследовал Лю Цингэ в горе Тунлу.

Лю Цингэ не стал тратить время на объяснения. Вместо этого он напал.

Бой с Ло Бинхэ стал, пожалуй, самым сложным в его жизни, сложнее даже, чем битва в Горне. Когда Лю Цингэ лепил из себя демона, он уделил особое внимание скорости, точности и силе ударов. Ло Бинхэ же это не заботило: база у него была ужасная, кто бы ни учил щенка, он был изрядным шарлатаном, но зато раны на Ло Бинхэ затягивались едва ли не быстрее, чем Лю Цингэ успевал их наносить, а духовной энергии у него было столько, что он плескал ею во все стороны. На исходе третьего дня, когда оба уже успели пересечь полконтинента, устроить два землетрясения и одно наводнение, Лю Цингэ и Ло Бинхэ одновременно повалились на землю посреди окружавшей их выжженной пустоши: Лю Цингэ с переломанными руками и торчащей из бедра костью, Ло Бинхэ – с зияющей дырой на месте сердца и легкого.

– Хороший бой, – просипел Лю Цингэ, затем с трудом заставил себя запустить руку – сломанную всего в одном месте, а не в пяти – за пазуху и достать полученную от бога врачевания флягу с эликсиром. Прибегать к нему до этого Лю Цингэ не доводилось, но по уверениям сестры эликсир должен был восстанавливать энергию призраков и демонов. Залпом проглотив половину, Лю Цингэ дополз до противника и приложил флягу к его губам. Ло Бинхэ слабо закашлялся, затем осознал, что его не пытаются отравить, и всосал в себя гадкое на вкус зелье.

– Зачем?.. Ты разве не хотел меня убить?

Об этом Лю Цингэ и думать забыл. Да, будь он по-прежнему богом войны, его задачей было бы прикончить столь сильного демона… но Лю Цингэ теперь сам был Непревзойденным.

– Я просто хотел подраться.

Ло Бинхэ рассмеялся, но тут же влажно закашлялся.

– И как, доволен? – прохрипел он, немного придя в себя.

– Лучший бой в моей жизни, – честно ответил Лю Цингэ. Ло Бинхэ криво улыбнулся.

– Ты, я так понимаю, тот самый безумный Чэнлуань?

«Безумный»?.. Впрочем, Лю Цингэ было плевать, как зовут его смертные.

– Чэнлуань – это я.

– Синьмо, – Ло Бинхэ помотал в воздухе рукой, изображая приветствие. Лю Цингэ вздохнул и вновь улегся с ним рядом.

– Надо будет повторить как-нибудь.

– Я бы без этого обошелся, – мрачно ответил Ло Бинхэ, и Лю Цингэ разочарованно застонал. Проклятье, ну почему?! Он-то думал, что нашел себе равного, нашел того, кто сможет понять его жажду боя, с кем можно отпустить себя…

– Тебе не понравилось?

Ло Бинхэ фыркнул.

– Ты как девица, которую трахнули и бросили. Я, конечно, люблю подраться, но к чему лезть в бой, который не сможешь выиграть?

– Ради самого боя, – ответил Лю Цингэ, не задумавшись ни на миг. Ло Бинхэ хмыкнул.

– Вот что, Чэнлуань: я к тебе приставать не буду, ищи дальше противников по душе. Но и ты оставь меня в покое.

Лю Цингэ лишь скривил губы. Он не собирался давать обещание, которого не выполнит. Ло Бинхэ поглядел на его лицо и тоже скривился.

– Думаешь, в следующий раз ты победишь?

– Не попробуешь – не узнаешь, – Лю Цингэ попытался пожать плечами; судя по всему, кости уже успели срастись, и можно было подняться на ноги, но Лю Цингэ медлил. Ему хотелось провести с Ло Бинхэ еще немного времени.

– И впрямь безумец, – Ло Бинхэ покачал головой. – Давай договоримся: в следующий раз, когда захочешь подраться, пришли мне весточку для начала. Хочу разобраться с делами, ни на что не отвлекаясь.

– С делами?.. Из-за которых ты остался? – без особого интереса спросил Лю Цингэ. Ло Бинхэ кивнул.

– Да. Найду этого ублюдка и сделаю так, что он потеряет все: имя, репутацию, учеников, любовниц… убивать не буду, а то развеиваться мне не слишком хочется. Но превращу его жизнь в такой ад, что он сам будет мечтать о смерти как о недостижимом чуде!

Глаза Ло Бинхэ загорелись алым, губы искривились в гримасе, и Лю Цингэ невольно залюбовался этой чистой, неприкрытой злобой и жаждой чужой боли. Ло Бинхэ был чудовищем – самым бешеным чудовищем из тех, кого Лю Цингэ когда-либо встречал.

– Если нужна помощь, обратись к моей сестре. Или я могу… я хорошо выслеживаю добычу.

– Да уж я заметил, – Ло Бинхэ ухмыльнулся, разом натянув маску игривого юного мальчишки. Лю Цингэ лишь вздохнул: истинное лицо Ло Бинхэ понравилось ему куда больше. – Может, и обращусь как-нибудь. Как это сделать?

– Зажигаешь благовония в храме. В молитве говоришь «Сотня битв – одна смерть». И ждешь. Это мой пароль от сети духовного общения, мне сестра передаст, и я приду.

– Сети духовного общения?.. – Ло Бинхэ хлопнул глазами, и Лю Цингэ принял решение.

– Я тебя туда добавлю. Она вообще-то строго для небожителей, но это самый быстрый и удобный способ связаться с кем-то. Если не сработает – тогда через храм.

Ло Бинхэ позвал Лю Цингэ через пять лет, и Лю Цингэ никак не ожидал увидеть его в богато украшенном дворце, в окружении пустых бутылок.

– А, Чэнлуань, – Ло Бинхэ пьяно улыбнулся. – Раздели со мной радость! Я добрался до ублюдка.

– Убил?.. – Лю Цингэ подошел к нему, пинками и духовной энергией отбрасывая в стороны лезущий под ноги мусор. Что ж, повод и впрямь стоил того, чтобы напиться.

– Еще чего! Он так просто не отделается, – Ло Бинхэ фыркнул и протянул Лю Цингэ недопитую бутылку. Лю Цингэ отсалютовал ему и отхлебнул из горлышка, просто чтобы не оскорбить отказом, а затем сжег алкоголь внутри собственного тела всплеском духовной энергии.

– Поздравляю.

– Не обижай меня, Чэнлуань, – Ло Бинхэ нахмурился, точно капризный ребенок. – Выпей со мной.

Лю Цингэ вздохнул и сделал еще глоток, на сей раз позволив вину ударить в голову.

– Хорошее вино! – Ло Бинхэ подмигнул. – Садись, поболтаем. Не хочу сейчас видеть своих дур.

Спрашивать Лю Цингэ не стал, лишь молча сел рядом.

– Вот скажи мне, Чэнлуань, – пьяного Ло Бинхэ явно тянуло на разговоры, – ты почему остался? Ради сестры? Или ради боя?

– Из мести, – неохотно признался Лю Цингэ. – Один ублюдок убил меня ударом в спину… я не хотел так его радовать.

– Ну и правильно, – Ло Бинхэ нашарил на полу бутылку, в которой еще что-то плескалось, и приложился к ней. – Ты со своим что сделал?..

– В смысле?

– Ты же его не убил, иначе не сидел бы сейчас со мной.

– Разрушил его храмы. Жалкий трус сбежал после этого, спрятался, и я не смог его найти. Скорее всего, он давно сдох, но я этого не видел.

– Никакой фантазии, – Ло Бинхэ поскучнел. – Мог бы оставить его в живых и пытать…

– Зачем?

– Чтобы знать, что точно не сдохнешь, пока он жив.

– На свете есть вещи поважнее жизни. Не вижу смысла цепляться за нее такой ценой.

– А тот ублюдок, который тебя убил, наверняка видел.

– Скорее всего, – не стал спорить Лю Цингэ. – Но я не желаю превращаться в такую же мразь, как Шэнь Цзю.

Глаза Ло Бинхэ остро блеснули. В следующий миг он вновь прикинулся пьяным, но Лю Цингэ был уверен, что не ошибся.

– Что?

– Просто вспомнил, что уже слышал эту легенду. Правда, не поверил тогда. То есть, твой убийца и впрямь был небожителем?

– Верно. Богом литературы.

– Расскажи, – потребовал Ло Бинхэ, хватая еще одну бутылку. Лю Цингэ пожал плечами.

– Из меня поганый рассказчик.

– А из меня поганый слушатель. Мы идеальная пара, правда? – Ло Бинхэ рассмеялся, и Лю Цингэ поморщился.

– Лучше бы мы дрались. Не желаю смотреть на твои кривляния. Либо будь со мной честен, либо отстань.

– Честен? – протянул Ло Бинхэ. – И что в твоем понимании «честен»?

– Когда ты говорил о своем убийце, о том, как будешь его пытать, у тебя глаза горели. Ты смеялся, радуясь чужой боли. Вот тогда ты был честен.

Ло Бинхэ долго смотрел на него без всякого выражения, а затем зло ухмыльнулся.

– Честности, значит, хочешь… ну слушай, Чэнлуань! Я эту мразь встретил, когда был еще ребенком. Он учил детей заклинательству, был главой небольшой школы. И он превратил мою жизнь в ад. Цеплялся без причины, избивал за каждую мелочь, не позволял заниматься, вместо этого загружая меня тяжелой работой… потом, как я узнал, он подсунул мне фальшивое пособие по заклинательству, чтобы меня искалечить.

– Оно и видно, – заметил Лю Цингэ. – Драться ты умеешь погано.

– Зато хорошо умею выживать, – Ло Бинхэ оскалился. – Дожил до своего возраста… думал, пусть я бездарь, но чему-то все же научился. Собрался свататься к подруге детства… она была любимой ученицей этой твари. Даже слишком любимой, как выяснилось… он сам спал и видел ее в своей постели. Так что он меня убил – убрал с дороги кусок дерьма, как он выразился.

– Это он оставил тебе украшение? – Лю Цингэ ткнул пальцем в лоб Ло Бинхэ. Сейчас кожа на нем была девственно-чистой, но Лю Цингэ хорошо помнил, что после их боя, когда у Ло Бинхэ не осталось сил на маскировку, у него на лбу можно было разглядеть шрам от ножа.

– Нет, это его прихвостень, – Ло Бинхэ широко ухмыльнулся, точно вспомнив что-то приятное. – Вот его я убил. Теперь, Чэнлуань, ты знаешь мою историю… твоя очередь рассказывать.

Остаток вечера Лю Цингэ помнил смутно: он и впрямь поддался на уговоры, вспомнил Шэнь Цзю, подробно описал несколько их стычек, включая последнюю… Ло Бинхэ слушал, подсовывая ему под руку новые и новые бутылки, а затем все происходящее слилось в какую-то круговерть.

Лю Цингэ очнулся, лежа на сломанной кровати. Ло Бинхэ сопел ему в ухо, перекинув одну ледяную руку Лю Цингэ через грудь. Их ноги переплелись, и Лю Цингэ чувствовал, что одежды на Ло Бинхэ не было, как и на нем самом.

Опьянеть, переспать с кем-то и забыть обо всем? Раньше Лю Цингэ так низко не падал. Впрочем, Ло Бинхэ ведь был не просто «кем-то», а равным. Лю Цингэ понадеялся, что он не обидится на произошедшее, тем более, Ло Бинхэ, по слухам, скромностью не страдал.

– Ммм… очнулся, Чэнлуань? – Ло Бинхэ завозился рядом, сел, отбросив покрывало в сторону. Лю Цингэ окинул его взглядом и решил, что в этот раз ему, видимо, довелось побыть старшим братом: если бы в него прошлой ночью пихали что-то подобное, Лю Цингэ точно запомнил бы.

– Очнулся.

Хорошо, что мертвецы не страдали от похмелья: Лю Цингэ даже представить не мог, что стало бы с обычным смертным после такого количества выпивки.

– А ты не зря считаешься непревзойденным воином, – Ло Бинхэ подмигнул. – Любым мечом одинаково хорошо владеешь, я в этом вчера убедился.

– Я не помню, что было вчера, – рубанул Лю Цингэ. Ло Бинхэ ухмыльнулся и перекинул ногу через его бедра.

– Так давай я напомню.

Отдавался Ло Бинхэ неожиданно пылко; едва ли не впервые схватка меж простыней доставила Лю Цингэ почти столько же радости, сколько обычная драка. Впрочем, брал он не хуже: грубо, требовательно и жестко, так, что у Лю Цингэ глаза закатывались от удовольствия, пока они совокуплялись, точно животные в период гона. Из постели оба выбрались уже под вечер: в отличие от Ло Бинхэ, Лю Цингэ не мог залечить все свои повреждения за один миг. Ло Бинхэ издевательски предложил принести ему ужин в постель или взять Лю Цингэ на руки и помочь ему добраться до купален, и Лю Цингэ в отместку еще раз нагнул его над изголовьем.

Пока Лю Цингэ смывал с себя следы их занятий, Ло Бинхэ успел немного прибраться и приготовить ужин.

– Ешь, – велел он, не слушая отказов. – Это все духовно богатая пища: зерно и овощи из скрытых царств, мясо демонических зверей. Даже таким, как мы, полезно.

Лю Цингэ поддался на его уговоры и не пожалел: готовил Ло Бинхэ божественно, даже в Небесной Столице Лю Цингэ не доводилось пробовать подобных деликатесов.

Разделив с ним трапезу, Ло Бинхэ унес грязную посуду и вернулся с чаем и сладостями. Чтобы не отказываться напрямую, Лю Цингэ притянул его к себе на колени, надеясь отвлечь; Ло Бинхэ поддался его напору, но тут же ухмыльнулся.

– Знаешь, Чэнлуань, я никому другому не позволил бы тискать меня, как трактирную девку.

– Хочешь, поменяемся? – легко предложил Лю Цингэ. Сам он никогда не понимал подобных предрассудков: какая разница, кто сидит у кого на коленях и кто кого трахает?.. Впрочем, в случае Ло Бинхэ и его воистину демонических размеров разница и впрямь была. Лю Цингэ на миг пожалел его многочисленных любовниц: те-то не могли забыть о чувстве боли или духовной силой залечить любую рану.

– Да без разницы, – Ло Бинхэ отмахнулся и тут же без перехода заявил. – Я хочу сам стать небесным императором.

– Ты не сможешь победить императора Юэ, – уверенно сказал Лю Цингэ. – Он сильнее меня.

– А вдвоем? – глаза Ло Бинхэ азартно блеснули, но Лю Цингэ не поддался.

– Зачем мне это? Пусть сидит на троне.

– Тебе разве не обидно, что он простил твое убийство? – шепнул Ло Бинхэ ему в ухо, потираясь твердеющим орудием о живот Лю Цингэ. Лю Цингэ слегка шлепнул его по заду, чтобы не отвлекался от разговора.

– Обидно, но не удивительно. Он всегда потакал ублюдку.

– Так давай отомстим ему за это, – азартно предложил Ло Бинхэ. – Подумай, какая выйдет схватка…

– Никакая, – уверенно ответил Лю Цингэ. – Я один раз видел, как император Юэ вытаскивает свой меч… у него столько духовной силы, что всех остальных просто к полу прижало. Я не смогу драться с ним.

– А если я его прикончу, ты вмешаешься?

– Когда тебя надо будет спасать?.. Попробую, не бросать же тебя.

Ло Бинхэ рассмеялся.

– Когда его надо будет спасать! Я же говорил, Чэнлуань: к чему лезть в бой, который не сможешь выиграть?

Лю Цингэ вздохнул.

– Я останусь в стороне, если ты победишь. Но и если победит он, я тебя вытаскивать не стану.

Он лгал: окажись Ло Бинхэ в опасности, Лю Цингэ пришел бы на помощь. Но он все еще надеялся отговорить Ло Бинхэ от подлых и недостойных методов.

– Договорились! – Ло Бинхэ просиял.

Вскоре до Лю Цингэ дошли слухи, что императора Юэ заманили в засаду и убили издалека. После этого он не разговаривал с Ло Бинхэ пару десятков лет, тем более, жизнь Лю Цингэ в целом не изменилась: сестра по-прежнему посылала ему доклады о сильных противниках, сама она по-прежнему оставалась богиней литературы, а остальное Лю Цингэ интересовало мало. С его точки зрения, Ло Бинхэ был ничуть не худшим Небесным императором, чем прежний.

На исходе третьего десятилетия Ло Бинхэ подстерег его после боя, пообещал новую схватку, сдержал обещание, потом, едва придя в себя, потащил Лю Цингэ в свой дворец – лечиться. Лю Цингэ и сам не понял, в какой момент «лечения» он оказался в постели Ло Бинхэ, но к тому времени ему стало наплевать.

Долгий вой разбудил его от дремы. Лю Цингэ призвал меч, вскочил и недоуменно огляделся.

– Не обращай внимания, – Ло Бинхэ подошел к нему, прижался поцелуем к плечу. – Это одна плохо воспитанная зверушка показывает характер.

– Зверушка?.. – вой мог принадлежать чудовищу или демону, но никак не обычному смертному созданию.

– Я с ней разберусь, когда настроение будет, – лениво пообещал Ло Бинхэ. – Чтобы вконец не зарвался.

– Что такое ты притащил в Небесную столицу?

– Одну очень опасную тварь, которую лучше держать под замком, – Ло Бинхэ ухмыльнулся, и Лю Цингэ понятливо кивнул. Некоторых созданий нельзя было убить, лишь запечатать, и Небесная столица для этого действительно подходила лучше, чем мир смертных или Тунлу.

Лю Цингэ со вздохом вернулся в постель, и Ло Бинхэ обнял его за талию, привлек к себе.

– Пообещай мне кое-что.

– Что?..

– Не заходи в подвал. Никогда, ни за что. Только если я умру или потеряю все силы.

– Хорошо, – условие казалось вполне выполнимым. Ло Бинхэ имел право на свои секреты, Лю Цингэ не собирался ему в этом отказывать.

Жизнь вошла в привычную колею: Лю Цингэ проводил время, убивая чудовищ, иногда заходил в Небесную столицу поболтать с сестрой. Ло Бинхэ он видел нечасто: тот был занят, то управляя Небесами, то соблазняя дев, то пропадая в своем подвале. Последнее случалось нечасто, но Ло Бинхэ после этого каждый раз избегал Лю Цингэ не меньше пары месяцев: по его собственным словам, не хотел, чтобы Лю Цингэ видел его в таком «животном» виде. Лю Цингэ говорил, что ему плевать, но видел, что Ло Бинхэ не верит.

Порой Ло Бинхэ звал его – подраться, или потрахаться, или и то и другое сразу. Лю Цингэ не отказывался. Они не признавались друг другу в любви, не клялись в верности, Лю Цингэ прекрасно знал, что у Небесного императора огромный гарем, а Ло Бинхэ знал, что Лю Цингэ порой берет в свою постель других мужчин. Тем неожиданнее стало, когда жаркой летней ночью, умотавшись от любовных игр, Ло Бинхэ вдруг предложил пожениться.

– И стать очередным трофеем в твоем гареме? – выпалил Лю Цингэ, не успев подумать. Ло Бинхэ успокаивающе провел рукой по его плечу.

– Я не такой брак имел в виду.

– А какой же?.. Зачем нам вообще брак, мы и так трахаемся.

– Призрачный брак, – серьезно ответил Ло Бинхэ. – Обменяемся прахом.

Лю Цингэ умолк. Мысль была внезапной… и в чем-то привлекательной. И все же…

– Мой прах в мече. Не хочу бросать оружие.

– Подарю тебе другой. Да хоть всю сокровищницу, – легко пообещал Ло Бинхэ. – Какой хочешь? Демонический, священный…

– Сокровищницу так дари, а не в качестве взятки, – потребовал Лю Цингэ. Ло Бинхэ рассмеялся.

– Я подумаю.

– А твой?.. В какой-то драгоценности?

В том, что свой прах Ло Бинхэ держал не в обычном мешочке, Лю Цингэ не сомневался. Самомнения Ло Бинхэ было не занимать, свои дворцы и своих жен он украшал богато и вычурно.

– Еще чего не хватало! – Ло Бинхэ приподнял бровь и постучал себя пальцем по ребру.

– В твоем теле?..

– Можно и так сказать. Я выломал у себя ребро, вычистил его, пока не стало полым, засыпал туда свой прах, потом вживил обратно.

– Ты что, с ума сошел? А если бы тебя кто-то ранил?!

– Кто кроме тебя смог бы меня ранить? – рассмеялся Ло Бинхэ, и Лю Цингэ вынужден был признать его правоту.

– Я подумаю.

– Если согласишься – разгоню гарем, – шепнул ему на ухо Ло Бинхэ. – Сделаю тебя консортом. Отдам тебе все, что захочешь.

– И подвал? – сонно бормотнул Лю Цингэ. Обещаниям Ло Бинхэ он, конечно, не поверил, да и власть ему была ни к чему, но хотелось услышать, как далеко Ло Бинхэ зайдет в своем вранье.

– Все, кроме подвала, – ответил Ло Бинхэ после недолгого молчания. Лю Цингэ выдохнул ему в ключицу.

– Вот когда пообещаешь подвал, тогда и поговорим.

– Когда поверю, что ты меня поймешь и примешь, – подвал твой, – сказал Ло Бинхэ, и Лю Цингэ знал, что сейчас он не лжет.