Chapter Text
Ло Бинхэ растянул рот в самодовольной ухмылке, на соперника смотрел будто бы сверху вниз. За спиной у него покачивались пустые ножны: Синьмо опасно искрился, словно в предвкушении предстоящего сражения, уверенно лежал в твердой руке хозяина, готовясь нанести удар в любой момент.
Соперник его, напротив, обнажать меч не спешил.
Юэ Цинъюань следил внимательно за каждым движением демона, лица его ни единая эмоция не касалась. Его спокойствию позавидовал бы любой монах из храма Чжаохуа: он стоял всего в каких-то двадцати шагах от противника, сжимал крепко рукоять меча и наблюдал, боясь пропустить первый удар. Проходящий мимо зевака мог бы подумать, что глава школы решил испытать силы в учебном поединке — настолько собран и хладнокровен он был.
Легкий ветерок трепал в незамысловатой игре бамбуковые стебли, гонял по округе зеленые листья, прерывая стоявшую тишину.
— Во-от, — протянул Шан Цинхуа и сделал шаг назад, чуть зайдя за спину Шэнь Юаня, — чего-то такого я и ожидал.
— На данный момент у оригинального Ло есть огромное преимущество, — кивнул Шэнь Юань. Голоса обоих растворялись в дуновении ветра, говорить громче они не решались: до сих пор никто и слова не произнес, в некотором нервном напряжении ожидая столкновения противников. — Старший брат Юэ, увы, небесным ореолом главного героя не благословлен.
Шан Цинхуа с ним согласился.
— Второстепенный персонаж, как его ни прокачивай, остается второстепенным. Но у брата Юэ есть крутой меч.
— Которым по твоей милости он не сможет воспользоваться. Какой прок заклинателю от меча, отнимающего его жизненную силу?
Он вновь согласно кивнул, хотя в глубине души считал этот сюжетный ход чуть ли не самым гениальным из тех, что пришли ему на ум. Персонаж второго плана никак не может быть равным по силе главному герою — у него должно быть слабое место, ахиллесова пята, что-то, что поможет главному герою сразить его в решающей схватке. А вот главному герою с лихвой хватило побыть слабаком первые десять глав.
Совсем рядом раздался треск и гневный шепот: это Шэнь Цинцю до хруста сжал собственный веер, кидая в них злобный взгляд.
— Что за чушь вы оба несёте?
Шан Цинхуа тут же испуганно сжался, пытаясь сделаться в глазах шисюна меньше, и смолк. Шэнь Юань, за чьей спиной он спрятался, только закатил глаза, однако тоже не произнес больше ни слова, сосредоточившись на поединке.
Шэнь Цинцю недовольно фыркнул в их сторону. Он с трудом держался на ногах, не отойдя от ночного приступа искажения ци, но поскольку опираться ему было не на что, он выпрямился до хруста позвоночника, заведя руку за спину, смотрел неотрывно на ещё не начавшийся бой. И думал.
Одна мысль о том, что Юэ Цинъюань мог проиграть, ужасала. А эти двое, крыса и чужак, смели активно рассуждать о низких шансах Юэ Цинъюаня на победу. Мозгов не хватало понять, что падёт он — падет этот до нелепого странный добренький мир?
Поставлена на кон не только его жизнь (о своей жизни он волновался мало — знал, что Ло Бинхэ теперь не даст ему умереть так легко), но и жизни всех в Цанцюн. А потому выходило, что у Юэ Цинъюаня не было привилегии в виде проигрыша.
Демон улыбался надменно. Играл с оппонентом подобно хищнику, загоняющему жертву в угол и резвящемуся с ней до её скорой кончины: водил расслабленно рукой с Синьмо, делал обманные выпады, но нападать первым не спешил. Сказал, хмыкнув, тоном громким ровно настолько, что слышать его мог только соперник:
— После вашей смерти горевать о вас будет некому, глава Юэ. Разве стоит одна жалкая тварь жизни сотен адептов Цанцюн? Вы рискуете собой ради него, но кто защитит остальных?
Юэ Цинъюань всё также не переменился в лице.
— Несколько мгновений назад вы дипломатии предпочли сражение, — в тон демону заговорил он. — Теперь же, господин Ло, будучи уверенным в своей победе, вы пытаетесь уговорить меня сложить оружие?
Ло Бинхэ в ответ рассмеялся, заставляя «зрителей» покоситься на них в недоумении: разговора они не слышали, но громкий смех донесся до ушей каждого.
— Я никогда не считал вас врагом, глава Юэ, — кроме того случая, когда ты столь глупо заявился спасать своего драгоценного шиди, разумеется. Уверяю вас, он того не стоит.
Юэ Цинъюань коротко покачал головой.
— Ошибаешься.
Он стоит всего.
Он стоит каждой проведенной словно в бесконечном аду секунды в пещерах Линси, стоит всех дней, проведенных в мольбах к шицзуню о его спасении, стоит дикой спешки в совершенствовании, стоит этого дурацкого меча, забирающего жизнь, стоит быть пронзенным десятью тысячами стрелами, если это сможет его спасти.
Юэ Цинъюань всю жизнь жалел лишь о том, что не пришёл за ним вовремя. Жалел, что похоронил его под обломками сгоревшего дотла особняка Цю, поверил в бредни о том, будто все мужчины семейства умерли, не кинулся на поиски. Зажил без него.
Потом жалел, что не сознался во всем тогда, на Собрании Союза Бессмертных, в тот единственный раз, когда Сяо Цзю бесстрастно спросил его: «Почему ты не вернулся?» Рассыпался в извинениях, ненужных и раздражающих порой даже его самого. Пытался загладить вину бессмысленными подарками, потому что его оправдания бессмысленны тоже — не воротишь сделанного. Он не сдержал обещание и бросил его — ну и какой тогда толк в лишних объяснениях?
Не оплошай он в юности с совершенствованием, Шэнь Цзю не пришлось бы пуститься в бега с заклинателем-мошенником, нанесшим урон его духовным силам. Ответь он на треклятом собрании союза на единственный вопрос Шэнь Цзю, тот не допустил бы и мысли о том, что его лучший друг детства, самый близкий ему человек оставил его потому, что считал обузой, бросил, когда представилась возможность.
Признайся он во всем тогда, относился бы Лорд Шэнь впоследствии к своему младшему ученику чуточку лучше? Может, в том, кем стал этот Ло Бинхэ, была вина не только Шэнь Цинцю. Может, Юэ Цинъюань и сам виноват не меньше, а Ло Бинхэ действительно ошибается — его главный враг сейчас стоял прямо перед ним, готовый к сражению.
— Значит так тому и быть, — ухмылка сошла с лица Ло Бинхэ, когда он занес Синьмо для первого удара, который Юэ Цинъюань отразил ножнами.
Начало было положено.
Лязг металла разнесся по тихому пику, привлекая внимания скучающих адептов. Поединками из двенадцати пиков славился пик Байчжань, на Цинцзин же обыденно стояла тишь, прерываемая редкой игрой на цине, а потому донёсшиеся со стороны бамбуковой хижины звуки сражения немало заинтересовали учеников, заставляя их вылезти из своих комнат. В считанные минуты любопытные адепты сползлись к хижине и обступили своего учителя, заваливая попеременно его вопросами. Окончательно они поразились, когда увидели сражающихся.
— Ло Бинхэ бросил вызов Главе Школы!
Шэнь Цинцю воззрился грозно на ученика, прокричавшего это во всё горло, однако слова его подхватили остальные, и одного взгляда Лорда Цинцзин было слишком мало, чтобы заставить смолкнуть толпу.
Нин Инъин, пробравшаяся бойко через шисюнов, встала вровень с учителем. Поклонившись уважительно, она краем глаза заметила Ло Бинхэ, стоящего чуть поодаль со сложенными на груди руками и сведенными к переносице бровями, затем вновь обратила взор на невольное поле битвы и поинтересовалась, удивившись:
— Но, шицзунь, раз А-Ло здесь, кто же тогда сражается с Юэ-шибо?
Шэнь Цинцю кинул на ученицу беглый взгляд, но не ответил, спрятавшись за веером. Вопрос подхватили остальные адепты, поэтому Шэнь Юань в ответ ляпнул первое, что пришло ему на ум:
— Он ненастоящий, — и указал на Ло Бинхэ, поднявшего меч для замаха.
Загадочное «ненастоящий» каждый понял по-своему. Праведный гнев охватил учеников Цинцзин: как смел какой-то демон (или кем бы он там являлся) вызывать их главу школы на бой! Голоса присутствующих и прибывающих слились в единый гул — слова в поддержку главы срывались неустанно с губ каждого. Впору бы уши закрыть, настолько громко внезапно стало на «тихом» пике.
«Демон бросил вызов Чжанмэнь-шибо!» — быстро разнеслась новость о легендарном сражении по Цанцюн.
Лю Цингэ, едва услышав об этом, схватил Му Цинфана, осматривающего адептов Байчжань в тот момент, поставил его на свой меч и немедля явился на Цинцзин. Демонов Лю Цингэ не переносил на дух, а Чжанмэнь-шисюна безмерно уважал — стоило ли говорить о том, как задела его подобная весть?
Приземлившись, он чуть не кинулся в бой, но был вовремя остановлен Шэнь Юанем.
— Шиди Лю, спрячь меч.
Лю Цингэ так и замер с Чэнлуанем наготове.
– Зачем? – спросил он недоуменно.
Однако стоящий рядом Шэнь Цинцю, захлопнув веер ударом о ладонь, хмыкнул:
— Не останавливай его, пускай идёт, раз кулаки чешутся.
— Двое на одного? Мне казалось, они настаивали на честном бое, — покосился на него Шэнь Юань.
Шэнь Цинцю усмехнулся.
— Откуда бы у демона взяться понятию честности? — и словно бы невзначай взглядом зацепился за Бинхэ, находящегося чуть поодаль. — Этот демонический выблядок заманил Чжанмэнь-шисюна в ловушку и убил самым бесчестным методом. Полагать, что он не использует в бою какой-нибудь грязный трюк, слишком наивно.
Шэнь Юань закатил глаза. Все верно, каков учитель, таков и ученик.
— На чьей ты стороне, чужак? Уж не волнуешься ли о судьбе демонического ублюдка?
Стерев усмешку с лица, Шэнь Цинцю навис над Шэнь Юанем, словно коршун над беспомощной жертвой, ткнул с силой веером в грудь, глядел с грозным прищуром. Этот жест незамеченным не остался: Ло Бинхэ напрягся в мгновение, шагнул в их сторону, но Шэнь Юань краткой улыбкой заверил его, что всё в порядке, затем перевел взгляд на Лорда Цинцзин и легким ударом руки отодвинул от себя веер.
— Ты сомневаешься в способностях Юэ-шисюна, раз так настаиваешь, чтобы Лю-шиди помог ему? — отметил Шэнь Юань.
— Ты… — Шэнь Цинцю стиснул зубы, сжал до треска собственный веер, но внезапно выдохнул, отступил на шаг назад. Он не мог позволить себе засомневаться в Юэ Цинъюане, не в этот раз. — Побереги силы, Лю Цингэ. Быть может, они тебе ещё понадобятся, — и отвернулся, лишь бы не видеть самодовольную улыбку наглеца.
Лю Цингэ пришлось пересилить себя, чтобы не рвануть на поле боя. Он послушно спрятал меч в ножны и сжал кулаки, наблюдая за сражением.
За обманными выпадами Ло Бинхэ минула четверть шичэня. Его соперник, вопреки ожиданиям, в ответ нападать не спешил, предпочитая уклоняться от ударов, в редких случаях отражал их массивными ножнами. С малых лет Ло Бинхэ практиковался на Цинцзин, и это не могло не отразиться на его технике владения мечом — от подобной вредной «привычки» Ло Бинхэ всем сердцем желал бы избавиться, да только некогда было об этом задумываться в пылу сражения. А теперь стиль будто въелся в кожу; едва он успевал продумать следующее движение, тело действовало согласно отточенной с детства технике. На данный момент «вредная привычка» с ним сыграла злую шутку: Юэ Цинъюань с техникой Цинцзин был знаком не понаслышке. Так и получалось, что Ло Бинхэ не мог даже близко подойти к противнику, чтобы нанести решающий удар.
Сюаньсу остался в ножнах и спустя шичэнь от начала сражения — Ло Бинхэ старался виду не подавать, но чрезмерное спокойствие противника выводило из себя. Собственный меч выл, требуя кровопролитной бойни, требуя заколоть каждого, кто смотрел на них, и его голос, голос меча, звоном отдавался в ушах. Ло Бинхэ покрепче стиснул рукоять, успокаивая: скоро. Совсем скоро этот мир падёт. Совсем скоро учитель вновь окажется в нашей власти.
Синьмо заискрился довольно, будто радуясь обещанному. А Ло Бинхэ решил, что с него достаточно танцевать вокруг да около, позволил энергии меча завладеть им полностью, поднял свободную руку, сосредоточив в ней поток ци…
Юэ Цинъюань едва успел отразить ножнами удар духовной энергии, как за ней последовал ещё один удар. Затем ещё. И ещё. Ло Бинхэ стремительно наступал, сверкая алыми глазами, Синьмо взмыл вверх по приказу хозяина и встретился аккурат с ножнами Сюаньсу.
— Ты так и будешь отступать?
Ло Бинхэ злило это напускное спокойствие, злило, что противник лишь уклонялся от ударов, не считал нужным пускать в ход меч. Впрочем, оно и понятно: Сюаньсу отнимал жизнь своего хозяина всякий раз, когда тот обнажал его. Вытащит меч из ножен — в битве долго не простоит, его сгубит собственное оружие.
Однако после очередного удара, отраженного ножнами, Ло Бинхэ краем глаза заметил образовавшийся на них скол и ухмыльнулся. Юэ Цинъюань не обнажит меч по собственной воле, так может, стоит ему немного в этом помочь?
Демонической ци Ло Бинхэ не пожалел: вкладывал её всю без остатка в каждый последующий удар, в каждый взмах меча, старался бить точно по месту скола. Словно безумец, он наносил удары, не давая сопернику времени на передышку: Юэ Цинъюань не мог увернуться, ведь если бы он на мгновение опустил ножны, тут же распрощался бы с головой.
Ло Бинхэ смеялся. Сотня безжалостных стремительных ударов Синьмо, в конце концов, своей цели достигли: ножны раскололись, тысячами мелких осколков разлетаясь по округе, и маска спокойствия наконец спала с лица Юэ Цинъюаня.
Шэнь Цинцю в ужасе наблюдал за развернувшейся картиной, не способный вымолвить хоть слово.
В то же мгновение Сюаньсу с оглушающим свистом выбрался из оков, своим сиянием ослепляя присутствующих, приземлился в притворной покорности в руки хозяина, счастливо звякнул, готовый к бою полностью.
Теперь у Юэ Цинъюаня не было шанса на ошибку.
Сюаньсу в битве не сдерживался; почувствовав долгожданную свободу, он разгорелся не на шутку, и теперь уже Ло Бинхэ приходилось отражать атаку. С каждым ударом демон отступал на шаг назад, будто зверек, загоняемый хищником в ловушку, и мысленное это сравнение разозлило Ло Бинхэ. Он попробовал ударить вновь, взять пальму первенства в сражении, но Сюаньсу не давал ему времени на раздумья.
Удар за ударом. Лязг металла. Свет, исходящий от Сюаньсу. Недовольно искрящий Синьмо.
Впервые Ло Бинхэ подумал, что из этой битвы ему не выйти победителем.
Он полоснул Синьмо по воздуху, открывая брешь в Царство Демонов: на собственной территории одолеть противника ему будет явно проще, да и замешательство Юэ Цинъюаня поможет ему ненадолго восстановить силы, которые он ранее вложил в атаку.
Два меча схлестнулись вновь — и Ло Бинхэ распахнул в искреннем удивлении глаза. Последовавший за этим удар Сюаньсу оказался столь сильным, что Синьмо с диким лязгом извлек из себя последнюю искру.
Затем раскололся пополам.
Юэ Цинъюань дышал тяжело, хватая ртом воздух, на бледном лбу его выступили капельки пота — казалось, он свалится вот-вот без сил. Но Юэ Цинъюань держался, опираясь на меч из последних сил, и медленно направлялся к Ло Бинхэ.
Демон в немом шоке глядел на расколотый Синьмо, не понимая, что сделал не так. Как так получилось, что он проиграл? Как так получилось, что его меч сломали?
Юэ Цинъюань остановился перед ним, схватил за ворот одеяний — Ло Бинхэ в ответ вцепился в его запястье, намереваясь вырваться. Но Юэ Цинъюань, к удивлению, не собирался его убивать. Приподняв демона за одежды, он швырнул его в маячившую за спиной брешь между мирами, затем подобрал осколки Синьмо и бросил их следом.
Брешь медленно затянулась; Юэ Цинъюань осел наземь, думая передохнуть после сражения, и свалился без чувств.
— Чжанмэнь-шисюн!
Наконец всё закончилось. Он победил.
***
Сюаньсу лежал рядом с кроватью хозяина, укутанный в несколько толстых слоев ткани, и терпеливо дожидался своих ножен, изготовлением которых незамедлительно занялся Вэй Цинвэй. За мечом следили столь же тщательно, как и за его владельцем: Му Цинфан, наученный горьким опытом, от постели шисюна не отходил, пока состояние того не стабилизировалось. Чжанмэнь-шисюн был не единственным его пациентом — Шэнь Цинцю упрямо отказывался уходить, пока не удостоверится, что шисюн проснулся, потому целителю пришлось следить ещё и за Лордом Цинцзин, не пришедшим в себя после того искажения ци.
Шэнь Цинцю ложился на Цюндин, вставал на Цюндин, нередко гнал посетителей прочь, когда те надоедали; большую часть времени он читал книги, найденные на полках в чужих покоях, — словом, быт его не отличался разнообразием. За редким исключением он не покидал свой импровизированный «пост» — уютное кресло рядом с кроватью Юэ Цинъюаня.
Юэ Цинъюань очнулся на третий день после той битвы.
— Сяо Цзю… — хриплый шепот сорвался с бледных иссохших губ, и Шэнь Цинцю откинул книжку тут же, сорвался со своего места и надавил на плечи шисюна, не давая тому подняться.
Сказал, склонившись над ним:
— Я здесь. Не вставай. Чего-нибудь хочешь?
Юэ Цинъюань сглотнул, медленно прикрыл глаза. Мотнул головой. Только Небесам известно, скольких усилий ему стоило освободить руку из-под одеяла и, нашарив чужую ладонь, покоившуюся на его груди, тихо сжать её в своей.
— Не уходи, Сяо Цзю… — прохрипел вновь. — Останься со мной.
Шэнь Цинцю беззлобно усмехнулся, ответил почему-то шепотом:
— Этот шиди никуда не собирается уходить. Глупый Ци-гэ.
Юэ Цинъюань улыбнулся уголками губ, слабо кивнул.
— Да. Ци-гэ очень, очень глупый. И ни за что не справится без своего Сяо Цзю.
Шэнь Цинцю хмыкнул. Ещё бы! Разумеется, не справится, именно поэтому он дежурил у его кровати без устали три дня и две ночи, поил его горькими отварами Му Цинфана, духовную энергию передавал, держа осторожно за запястье, и терпеливо ожидал, когда Ци-гэ придёт в себя.
И Шэнь Цинцю непременно бы мысли свои озвучил вслух, съязвил бы в ответ, если бы Юэ Цинъюань не был настолько слаб сейчас. Он едва поднимал веки, глядя на него из-под опущенных ресниц, говорил медленно, отчетливо проговаривая каждое слово, и столь тихо, что приходилось уши навострить в страхе пропустить им сказанное.
В покоях стояла тишина, на мгновение прерванная лишь шелестом одеяний, когда Шэнь Цинцю потянулся к нему и оставил долгий поцелуй на лбу.
— Отдыхай, Цинъюань. Этот шиди будет здесь.
И лёг рядом, занимая небольшое место на краю постели (вспомнилось сразу глупое детство, когда спального места не хватало катастрофически, когда в особенно холодные ночи он прижимался к старшему в надежде согреться). Положил голову ему на грудь, закрыл глаза, вслушиваясь в чужое дыхание.
Юэ Цинъюань вскоре вновь погрузился в сон.
***
— Этот ученик ведь говорил вам, что глава школы порой смотрит на шицзуня странно, — Ло Бинхэ, явно довольный тем, что его догадки подтвердились, скрестил на груди руки, косясь на ошеломленного увиденным Шэнь Юаня.
Над его словами в прошлом Шэнь Юань не задумывался особо: Ло Бинхэ всегда был ревнив и подозревал каждого, кто смел хоть раз ему приветливо улыбнуться. Думал: от ревности у возлюбленного воображение разыгрывалось. Кто же мог знать, что на этот раз он окажется прав?
— Бинхэ и о Лю-шиди так говорил, — ответил Шэнь Юань, закрывая осторожно за ними дверь. Что-то подсказывало, что им стоило повременить с визитом.
— Твердолобый Лю Цингэ с трудом мужчину от женщины отличит, но это не означает, что этот ученик ошибается на его счёт.
Шэнь Юань с обреченным вздохом покачал головой. Что за дурацкая привычка видеть во всех соперников?!
Два дня спустя Шэнь Юань пришёл на Цинцзин.
Погода тем утром стояла солнечная, теплая; Лорд Цинцзин медитировал на крыльце бамбуковой хижины и, кажется, даже задремал слегка, когда юношеский голос тихо окликнул его:
— Братец Шэнь. Я явился, как и обещал.
Затем и сам обладатель голоса навис над ним, загораживая собой солнечный свет. Шэнь Цинцю в ответ угрюмо угукнул, но глаза не разлепил, сохраняя всё ту же позу.
— Какой я тебе братец, — отозвался вяло. — Забирай, что нужно, и проваливай.
Сидел Шэнь Цинцю аккурат перед дверью, так что зайти, не отпихнув его в сторону, не представлялось возможным. Он громко возмутился, но все дальнейшее его ворчание Шэнь Юань пропустил мимо ушей.
Второпях собрав всё необходимое, состоявшее из пары особенно полюбившихся ему одеяний, нескольких вееров и книг, он вышел из бамбуковой хижины, не задерживаясь там надолго. Шэнь Цинцю на сей раз от двери отодвинулся, на что Шэнь Юань хмыкнул: усвоил наконец урок.
— Ну что ж, увидимся, братец Шэнь, — махнул рукой на прощание, что Шэнь Цинцю так и осталось незамеченным.
— Сказал же: про-ва-ли-вай.
И Шэнь Юань, закатив глаза, двинулся к Бинхэ, которого, он надеялся, не заставил долго ждать.
Погода стояла солнечная, идеальная для долгожданного свидания с возлюбленным.