Chapter Text
Вечеринки после окончания съемок Дженсен не любил. Слишком много выпивки, шума и навязчивых старлеток. Однако пока он сам был хотя и многообещающим и уже довольно известным, но все же начинающим актером, выбирать не приходилось. На подобных мероприятиях ему не хватало Миши. Умом Дженсен понимал, что так лучше для него самого — меньше подозрений, однако чувствовал себя одиноко. За последние два года они обзавелись общими привычками и одной кроватью на двоих. Правда, об этом практически никто не знал. Для всех Миша оставался личным ассистентом Дженсена — секретарем, массажистом, посредником, психотерапевтом и собутыльником. И единственным партнером после Джареда.
Хадсон не обманул. Он помог Дженсену, свел с хорошим агентом, уговорил продюсеров дать ему небольшую роль в одном из своих фильмов. И Дженсен попал в обойму, выстрелив сразу вертикально вверх. Камера его действительно любила, прав был Джаред. Студия регулярно поставляла ему начинающих звездочек в качестве сопровождения, и Дженсен не сопротивлялся. Ходил с ними по ресторанам, улыбался фотографам бульварных листков, дарил розы. А потом отвозил домой, целовал в щечку на прощание и отправлялся в бунгало на берегу океана, к Мише под бок. Вот и сейчас он бы не отказался оказаться там.
— Дженсен? — раздалось за его спиной.
Дженсен замер. Голос был тот самый, мягкий баритон, от которого у Дженсена когда-то теплело в груди. Он медленно обернулся.
Позади него стоял Джаред в элегантном светло-сером костюме. За его руку цеплялась невысокая брюнетка с большими темными глазами. Дженсен не верил своим глазам.
— Эй, я смотрю, ты сменил строительную площадку на съемочную? — широко улыбнулся Джаред. — Одобряю!
Лос-Анджелес — большой город, и хотя им с Мишей удалось найти людей, которые были знакомы с Джаредом, его самого они так и не встретили. Дженсен почти смирился. Почти. Три долгих года он представлял себе эту встречу. Иногда думал, что кинется Джареду на шею и поцелует его прилюдно, а иногда — что даст в челюсть. Или и то, и другое, разом или по очереди. Но сейчас он просто не мог шевельнуться, только смотрел.
— Позволь представить тебе мою жену, Женевьев. — Джаред повернулся к брюнетке: — Это Дженсен, мы познакомились в Нью-Йорке.
— Привет, — прощебетала Женевьев и протянула Дженсену руку.
Тот сжал ее слишком сильно, продолжая смотреть на Джареда.
— Ты не принесешь мне выпить, Жен? — попросил тот.
Женевьев без возражений отправилась к бару.
— Как? — только и сумел выдавить Дженсен. — Почему?
Джаред сразу понял, будто ждал.
— Ты про фото?
— Я про все, — неожиданно жестко сказал Дженсен, подходя к нему ближе. — Фото, доносы, сотрудничество с полицией.
Джаред пожал плечами.
— У них был компромат на меня. Мне пришлось сотрудничать. Я не собирался сдавать тебя, Дженсен, с тобой все было иначе. Это была глупая случайность, я не сменил пленку в фотоаппарате, пожадничал. Не думал, что меня накроют.
Джаред протянул Дженсену руку. Тот отпрянул от нее, как от ядовитой змеи.
— Я прошел через ад, — медленно произнес он. — Чуть не убил себя. Но продолжал надеяться… А у тебя жена.
— А что жена? — Джаред ухмыльнулся лихо, как раньше. — Жена не стена. Ты стал еще красивее, детка. Я бы с радостью возобновил наше знакомство.
— Держись от меня подальше, — прошипел Дженсен. — Только попробуй приблизиться еще раз, и я подам на тебя в суд.
Стараясь держаться прямо, он прошел мимо Джареда, толкнув его плечом. Не обращая внимания на людей, добрался до выхода из зала. Вдохнув хранивший еще дневную жару воздух, Дженсен понял, что хочет домой. Что ему нужно домой. Он подозвал к себе одного из парковщиков и попросил подогнать машину.
Не прошло и получаса, а он уже входил в их с Мишей дом.
Он бросил смокинг прямо у двери, на ходу снял ботинки. К тому моменту, когда он добрался до спальни, на нем оставались только трусы и носки.
Миша с интересом выглянул из-за журнала, который читал, лежа в кровати.
— Что это? — спросил Дженсен, кивая на журнал.
Обложка показалась ему знакомой.
— Свежий выпуска «Лайфа». С твоим протретом на ней.
Дженсен присел на край кровати и забрал журнал. Придерживая страницу пальцем, на которой Миша остановился, он закрыл его и посмотрел на обложку. На ней красовался известный техасский предприниматель, конгрессмен Алан Эклз в окружении своей идеальной семьи. Донна Эклз улыбалась, демонстрируя фарфоровые зубы и полное отсутсвие морщин вокруг неестественно широко распахнутых глаз. Прическа «на уши» скрывала свежие, еще болезненные шрамы за ушами, оставшиеся после пластической операции и подтяжки лица. Джош стоял за отцом, положив руку ему на плечо. Наследник и опора предприятия. Ну да. О том, что наследник почти не просыхает, знали лишь немногие. Невероятно похорошевшая Маккензи выглядела наиболее естественно, аккуратно сложив ручки на прикрытых подолом дизайнерского платья коленях. Ну и Дженсен. Единственный, кто вышел из семейного бизнеса. На Дженсене был светлый костюм, отличавшийся и покроем, и тканью от костюмов Алана и Джоша. Успешный актер, восходящая звезда Голливуда, самый перспективный жених в Беверли Хиллз… Какими еще эпитетами наградил его журналист в своей статье?
Дженсен уже знал, что найдет под обложкой. Эту фотосессию, самую выматывающую в своей жизни, он прекрасно помнил. Она продолжалась целый день, к концу которого Донна, наглотавшись снотворного, стала вялой, как снулая рыба. Джош постоянно прикладывался к стакану чая со льдом, от которого подозрительно сильно пахло алкоголем. Отец старательно избегал не только прикосновений, но даже взглядов на Дженсена. Мак скучала, раз за разом пытаясь накрутить на палец локон тщательно уложенных волос, потом вспоминала о прическе и испуганно отдергивала руку, воровато оглядываясь, не заметил ли кто. Дженсен тоже был бы не прочь напиться или закинуться какой-нибудь таблеткой, но из упрямства не делал этого. Он ненавидел все — этот костюм, расчесанные на пробор волосы, навязчивый запах дешевого одеколона, исходивший от журналиста. От фотографа, наоборот, несло травкой. Глядя, как тот наводит камеру, в животе Дженсена все скручивалось в холодный, тяжелый ком, подобно мокрому белью в стиральной машине. Он так и не привык воспринимать фотографии спокойно. Но это была часть договора с семьей: Дженсен не афиширует свои «склонности» и не допускает скандалов. Студия помогает ему, покрывая и предоставляя спутниц на вечер. Семья не вмешивается в жизнь Дженсена. Время от времени они инсценируют подобные встречи, для журналов или рекламных роликов. Еще бы: у известного политика сын — известный актер. Дженсен терпеливо сносил все, сохраняя видимость отношений ради брата и сестры.
И Миша прекрасно знал это. Журнал полетел в стену, сполз по ней, шелестя страницами, и остался валяться в темном углу. Дженсен поднялся на ноги.
— Что? — дерзко спросил он, спуская трусы одним движением. — Я не имею право соскучиться? Или какое-то бульварное чтиво тебе интереснее?
— Отнюдь.
За журналом последовали покрывало и пижамные штаны Миши. Дженсен подполз к нему по матрасу и поцеловал. Слишком напористо, вероятно, потому что Миша коротко застонал и отпрянул.
— Что случилось? — спросил он, отодвигая Дженсена на вытянутую руку.
— Ничего.
Дженсен попытался вновь приблизиться к нему. Миша не позволил.
— Дженсен…
— Я видел Джареда, — сдался тот. — Встретил на вечеринке. Не спрашивай, как он там оказался, я не имею ни малейшего понятия. Он женат. Выглядит прекрасно. Готов отодвинуть жену в сторонку, чтобы возобновить наше общение.
Миша прищурился.
— Я не собираюсь позволять использовать себя как инструмент для самобичевания.
— Это не самобичевание, — нахмурился Дженсен. — Я посмотрел на него и понял, что это прошло. Что я больше не хочу его. Вообще.
Лицо Миши смягчилось. Он улыбнулся немного печально, но потом ослабил хватку и притянул Дженсена ближе.
— А вот я тебя очень даже, — прошептал он ему на ухо. — Тебе чертовски идут эти носки.
Опрокинув Дженсена, Миша огладил его тело ладонями. Ни малейшей унции жира, только сплошные мускулы и гладкая золотистая кожа. И настоящий крепкий стояк. Понадобилось много времени, чтобы либидо Дженсена восстановилось полностью, однако они добились и этого. Миша облизнулся и вобрал в рот почти весь член Дженсена разом. Тот отозвался гортанным стоном и вцепился в изголовье кровати обеими руками.
— Я тебе говорил, — перемежая слова короткими вздохами и стонами, пробормотал Дженсен, — что у тебя чертовски талантливый язык?
Не выпуская член изо рта, Миша помотал головой. Дженсен видел, что глаза его сощурились, словно Миша улыбался, однако он продолжал старательно работать ртом.
— А еще… — начал Дженсен, но в этот момент Миша приподнялся и одним рывком преодолел расстояние до лица Дженсена, после чего поцеловал влажным ртом, в глубине которого ощущалась морская горчинка смазки.
— Заткнись, а, — попросил он, одновременно поглаживая щеку Дженсена.
Он отстранился и заставил Дженсена перевернуться на живот, после чего потянул за бедра, понукая встать на колени. По-прежнему держась за изголовье, тот послушно прогнулся, раздвинув ноги настолько, что почти потерял равновесие. Его эрегированный член тяжело покачивался между напряженных бедер, с вершины тянулась прозрачная вязкая ниточка. Член дернулся, когда Миша растер вазелин между ягодиц Дженсена, а потом, сменив пальцы членом, несколько раз прошелся головкой вверх-вниз по расселине, смазывая себя. Дженсен дышал поверхностно, срываясь на тоненький скулеж время от времени, пока Миша неторопливо таранил его вход, покачивая бедрами. Наконец он оказался внутри целиком и немедленно накрыл Дженсена собой, вжимаясь в его вспотевшую спину грудью, а лобком — в растянутые в стороны ягодицы.
— Ты в порядке? — спросил он, прижавшись щекой к плечу.
Не поднимая опущенной между вытянутых вперед рук головы, Дженсен кивнул. Миша потянулся вперед, накрыл ладонью его побелевшие, крепко сжатые пальцы на деревянной спинке кровати. Он мягко погладил их, заставляя расслабиться. Потом, так же медленно и осторожно, заставил Дженсен лечь и прижался к нему. Они устроились на правом боку, как две ложечки в футляре. Миша поднял левую ногу Дженсена, облегчая себе доступ, и толкнулся. Дженсен запрокинул голову, позволяя Мише целовать свою шею и челюсть, растворяясь в неторопливом, тягучем ритме их совместного движения. Миша удерживал его, обнимая поперек груди, он то поглаживал ее открытой ладонью, то концентрировался на доступном ему левом соске, пощипывая и теребя его. Дженсен словно качался на волне, которая несла его выше и выше. Миша отпустил его ногу и обхватил член, дроча быстро и жестко. Понадобилась минута, прежде чем Дженсен распахнул глаза и, ахнув, забрызгал кровать перед собой горячим и липким. Когда его напрягшиеся мышцы слегка ослабли, Миша отодвинулся и, толкнув его в плечо, заставил лечь ничком. Потом склонился, яростно работая кулаком, и Дженсен почувствовал, как ему на поясницу течет сперма. Миша растер ее ладонями, словно помечая его. Такого он еще ни разу себе не позволял, оставаясь в постели хоть и чутким, но все довольно сдержанным любовником. Сегодня же они словно переступили через какую-то невидимую черту, став ближе друг другу. Дженсен обернулся и, обхватив Мишу за шею, притянул его ближе и поцеловал.
— Все хорошо? — спросил он, вглядываясь в лицо Миши.
— Теперь уже да.
Миша улыбнулся. У них была целая прекрасная ночь впереди, не омраченная никакими тенями прошлого. А может, даже целая жизнь.