Chapter Text
Он был раздражен. Да, именно что раздражен. Кассандра уже не меньше десяти минут недовольно буравила взглядом его спину: видите ли, в Инквизицию нельзя принимать контрабандистов. Асала, а вместе с ним и Варрик, были с этим утверждением категорически не согласны. Асала вообще с удивлением обнаружил, что такой не похожий на него своим лёгким характером гном, оказывается, во многом сходится с ним во мнении по различным вопросам. Когда Асала не удержал это наблюдение у себя за зубами, Варрик просто рассмеялся. Потом, правда, добавил:
— Это всего лишь разумный подход к делу, Стесняшка.
Вот у кого, кажется, не было разумного подхода к делу, так это у Фионы. Асала всегда считал её умной женщиной, пусть никогда и не говорил с ней напрямую, но то, что происходило с магами теперь, не укладывалось в концепцию «умной женщины». Только необученные жизни за пределами Круга маги могли поверить, что в Тевинтере их ждёт хорошее будущее. Зачем Империи новые полноправные жители? Ферелденцы там станут в лучшем случае слугами, а худшем — рабами.
Записка, которую ему передал так вовремя почувствовавший себя хуже — неужели какая-то неизлечимая болезнь? — Феликс, в тот момент показалась Асала знаком если не Создателя, то судьбы. Ему нужно было разобраться в происходящем. Сначала Фиона совершенно не помнит, как его приглашала, потом соглашается на предложение (наверняка ультиматум, заключил он чуть позже, она не так глупа) тевинтерского магистра. Да и вообще само появление тевинтерского магистра — странное явление!
В Церкви был не Феликс, но незнакомый тевинтерец — Дориан — и очередной разрыв. Закрыть его было не сложнее, чем все предыдущие, но неподдельный восторг тевинтерца — Дориана — немного выбил Асала из колеи. То, что он мог делать то, чего не могли другие, люди в Инквизиции просто приняли как должное и начали строить вокруг этого планы; обычный народ в Убежище ещё и восхищённо тыкал пальцами в спину. Но ничего подобного реакции Дориана Асала ещё не испытывал, а потому предпочёл смущенно — как хорошо, что платок скрывает все эмоции — отмолчаться. Но не преминул спросить про Феликса.
Судя по всему, парень был неплохим человеком, несмотря на откровенно сволочного отца. А значит, возможно, стоит рассказать о его случае Андерсу — тот, целитель до мозга костей, наверняка испробует всё, что вообще можно испробовать. Таланты целителей Тевинтера Асала предпочёл игнорировать. В его глазах Андерс был лучшим целителем во всём мире. Может, после наставницы, Винн, о которой он так восторженно отзывался, да и то не факт. В конце концов, Асала никогда её не видел.
— Я благодарен за то, что ты хочешь помочь, — с сожалением произнёс Асала. Как бы ни хотелось довериться харизматичному Дориану, он не мог позволить себе такую роскошь. — Но ты не можешь меня винить в желании иметь какие-то… гарантии? Откуда мне знать, что ты с Алексиусом не заодно?
— Хороший вопрос, я был бы разочарован, если бы ты его не задал, — бодро ответил Дориан, ослепительно улыбнувшись. — Понимаешь, дело в том, что его поступки — это чистое безумие. Попытки вмешаться в поток времени? Даже в теории это слишком опасно. Да, он был моим наставником. Но я не собираюсь стоять в стороне, когда мой бывший наставник собирается проделать ещё одну дыру, только на этот раз не в небе, а во времени.
— Скверно, скверно, скверно звучит, — пробормотал Асала себе под нос, совершенно не слушая такое же невнятное, но куда более восхищённое бормотание стоящего за спиной Соласа. Кивнул подошедшему Феликсу. — Хорошо. Ладно. Предположим, я вам полностью доверяю.
— Асала!..
— Предположим, я вам полностью доверяю, — судорожно повторил он, игнорируя сердитый вскрик Кассандры. — Что вы можете предложить?
— Пока что, к сожалению, только предупреждение об опасности, — сухо ответил Феликс. Говорил он подчеркнуто только с Асала, и в его взгляде было куда больше приязни, чем в ту секунду, когда он только пришел. — Я могу связываться с Дорианом, а он — с вами.
— Так будет безопаснее, — кивнув, подхватил Дориан. — Не стоит благодарить меня, всегда рад помочь общему делу.
Общим решением — Солас решил воздержаться от импровизированного голосования — было решено уйти из Редклиффа, но остаться во Внутренних землях, чтобы успеть быстро среагировать. Вороны Лелианы, с помощью которых Асала переговаривался с Убежищём, летали куда быстрее, чем бежала самая быстрая лошадь. Спустя полторы недели — и ещё несколько улаженных неприятностей во Внутренних землях — Лелиана прислала письмо, где почти молила решить что-нибудь насчёт засевших в редклиффском замке магов, иначе, цитата, «я просто устрою с этим упрямым Калленом драку прямо посреди Убежища». Письмо магистра Алексиуса, в котором тот приглашал Вестника Андрасте к себе и которое стало камнем преткновения, было приложено.
— Так много комплиментов, Стесняшка, — со смешком заметил читающий у него через плечо Варрик, — что я уверен, что он хочет тебя убить. И даже не стесняется сообщать об этом.
— Тут ещё приписки от Жозефины и Каллена, почему с Алексиусом ничего нельзя поделать. «Орлесианская армия Инквизиции», «неприступный замок», бла-бла… — Асала тяжело вздохнул и подавил мимолётное, но сильное желание выкинуть письма в костёр. — Интересно, она забыла или хочет, чтобы я вспомнил об этом сам?..
— Мне кажется, ты упустил одну очень важную строчку, — невозмутимо заметил Солас, смотря в письмо из-за другого его плеча и даже вежливо указал на эту самую строчку. — Дориан скоро прибудет к нам.
Сдержав очередной вздох, Асала засел писать ответ — такой, чтобы и напомнить Лелиане про тайный ход в замок, который использовал Герой Ферелдена и о котором ему рассказывал Андерс, и не выдать о наличии или хотя бы местоположении этого хода возможному перехватчику писем.
В итоге с Дорианом они встретились очень быстро: только для того, чтобы примерно обрисовать план. Тевинтерец выглядел всё так же великолепно и звучал всё так же обнадёживающе, так что Асала постарался отбросить любые сомнения в его лояльности и просто… довериться. В конце концов, Лелиана бы не одобрила его кандидатуру просто так, верно? Значит, Дориану можно доверять. Значит, всё закончится хорошо. Именно такими словами успокаивал себя Асала, когда смотрел в глаза Алексиусу. В пустые, хищные глаза человека, который ни во что не ставит собеседника.
А потом, как это обычно и бывает, всё пошло не по плану.
— Ты — ничто иное, как ошибка, мальчишка с украденной меткой, ценности которой он даже не представляет!
— Я бы не отказался услышать о ценности этой метки от того, кто, похоже, её осознаёт, — медленно сказал Асала, чуть склонив голову на бок. Страх всё ещё клубился в груди, но после того, как Алексиус вспылил и показал свои эмоции, появилось лёгкое ощущение контроля над ситуацией. — А ещё — о том, что произошло… и должно было произойти на Конклаве. Вам ведь это известно, магистр?
— Полагаю, ему известно и это, и даже больше, — холодно заметил Дориан, выступая из-за колонны где-то сбоку от Асала — он смог заметить только призрак движения на границе своего зрения.
Алексиус прищурился. И вот после этого всё пошло совсем не по плану.
Пока Дориан соловьём разливался о таинственном разделе магии, который не просто перенёс их куда-то, а перенёс их когда-то, Асала разглядывал окружение и мрачнел всё больше. О, он был более чем уверен, что в Редклиффе никогда раньше не было красного лириума. Значит, они в будущем. В очень, очень плохом будущем, раз уж этот опасный для психики минерал растёт прямо из стен находящегося на возвышенности замка.
Асала развязал узел платка, не решаясь, впрочем, его снять, проверил количество стел в колчане — ещё много, он ни с кем не сражался по пути к магистру; проверил запас своих ловушек — мало, он был не фанатом такого рода средств ведения боя; вздохнул. Похоже, они оказались в очень нехорошем положении, так? Настолько нехорошем, что у него нет возможности хранить секреты и дальше.
— Я бы никогда не сказал этого, не будь дело плохо, — пробормотал Асала; через ткань голос казался куда ниже, чем он на самом деле был. — Но, раз уж положение у нас скверное… Если бы у тебя с собой был необученный, но потенциально сильный маг, что бы ты приказал ему делать?
— Передавать мне ману, конечно же, — мгновенно ответил Дориан. Через секунду лицо его осветилось пониманием. — Не может быть…
Снять платок было почему-то сложно, но Асала это сделал, комкая бесполезную ткань в руке, а потом, помедлив, разгладил её и повязал на запястье. То ли Дориан не заметил шрамов в неровном свечении красного лириума, то ли просто решил не комментировать — не важно, Асала в любом случае был ему благодарен.
Если Алексиус не идиот — а он точно не идиот — охране в замке было сказано, что в любой момент могут появиться Дориан и лучник, чьё лицо почти полностью закрыто. Лишать себя лука, единственного оружия, Асала не мог — но мог хотя бы немного сбить врагов с толку. Не каждого же посетителя замка они атакуют, верно?
Оказалось, что каждого.
Хорошо было только одно: из тел нападающих торчали красные кристаллы, мешая им двигаться. Но даже так, продвигаться по замку было сложно. Двум бойцам дальней дистанции было категорически противопоказано сражаться без поддержки — и оба они это понимали, изредка мрачно переглядываясь. До Фионы — которая смогла только назвать дату и невнятно пожелать удачи, слишком поглощённая красным лириумом — они добрались на чистом везении. До Лелианы — на везении и упрямстве.
Лелиана была совсем не похожа на себя прежнюю. Истощённая, грубая, кривящая губы лишь в подобии улыбки — у Асала дрожь по спине проходила, когда он видел её такой. В последний раз они встречались в Убежище, она весело смеялась ему вслед, а сейчас…
— Перестань смотреть так испуганно, ребёнок, — иронично посоветовала она ему, и Асала, пойманный с поличным, дрогнул. — В твоих же интересах не отвлекаться и сделать так, чтобы это будущее никогда не произошло.
— Значит, меня ты затыкаешь, а его готова утешать? — пробормотал Дориан себе под нос — но так, чтобы все могли услышать. — Любимчики…
— После всего, что произошло, я только сильнее понимаю его значимость, — глаза Лелианы блеснули почти опасно, почти одержимо. — Как жаль, что если вы вернётесь обратно, то я не усвою этого урока. Мы все подвергали тебя слишком большой опасности, Асала. И все поплатились. Все поплатились.
— Если этот «урок» ты усвоила таким способом, Лелиана, то я рад, что такого никогда не произойдёт, — жалко выдавил в ответ Асала, прекрасно понявший, что означало это многозначительное «все».
Значит, и Андерс, и Дайлен, и остальные Стражи, и остальные члены Инквизиции мертвы — будто мало Асала было того, что он с Конклава вышел единственным выжившим! Руки от полученной новости дрожали, но стрелы всё так же летели точно в цель. Даже несмотря на щедрую передачу маны Дориану, Асала не волновался, что та закончится: слишком много нерастраченной мощи в нём копилось днями, месяцами, годами.
Алексиус даже не сопротивлялся — пары стрел ему оказалось достаточно, чтобы отойти в мир иной.
— Час, мне нужен час… хотя бы двадцать минут! — судорожно шикнул на Лелиану Дориан, что-то колдуя с амулетом, который отправил их в это будущее — и сможет отправить обратно в прошлое. — Давай, Асала, чем больше маны мне передашь, тем будет лучше.
— Я задержу их, — отрывисто сказала Лелиана и почти развернулась, но Асала остановил её за плечо, протягивая свои стрелы. Она явно хотела сказать что-то резкое, но передумала и закинула его стрелы в колчан. Теперь он был полон. — Ребёнок… хах. Дориан.
— Да?
— Крепко держи его, чтобы он не наделал глупостей.
Дориан не обернулся на неё, согласно что-то промычав себе под нос. Асала даже не возмутился, слишком опустошен был. Он только и мог, что смотреть, как портал медленно вырисовывается перед ними во всём своём ужасном великолепии. Десять минут ничего не происходило. Ещё пять — замок трясло. Ещё через пять послышались судорожные крики и молитвы Лелианы, и Асала задёргался. Дориан схватил его за плечо так крепко, что не двинуться. Неожиданная для мага сила.
Вернулись они в тот же момент, в какой исчезли, судя по всему — Асала даже успел заметить зелёные всплески от закрывшегося за их первым исчезновением портала. Алексиус был побеждён — во второй раз; мир был спасён — пока что не точно, но всё же. Феликса, судя по словам его отца, ждала смерть.
— Вы идиот, — сказал Асала подрагивающим голосом. В нём клокотали гнев, страх, ужас и сотни других эмоций. — Вы такой идиот! Вашего сына ранили порождения тьмы, так какого чёрта вы не обратились к Серым Стражам?!
— Посвящение убивает, мальчик, — горько сказал Алексиус и, посмотрев на Асала, почему-то осёкся и замолчал. Возможно, увидел в моих глазах всё то, что должно было произойти, почти с ненавистью подумал он, вспоминая предсмертные крики совершенно другой, незнакомой Лелианы.
— Лучше смерть, чем такая жизнь, — пробормотал Феликс и пристально посмотрел на Асала. Лицо у мага было сложное. — Говоришь, Серые Стражи могут меня вылечить?
— Или убить. Но если вылечат, то вступишь в Орден. Надеюсь, ты знаешь, что это означает, — отрывисто сказал Асала, всё ещё смотря на Алексиуса.
Дориан, так и не отпустивший его плеча, неожиданно скользнул рукой к локтю и развязал болтающийся там платок, молча поднимая его на уровень лица. Асала застыл неловким истуканом. Так вот, почему у них были такие лица! Если то, что Дориан знал о его способностях, ещё можно было оправдать — ситуация была чрезвычайная — то два тевинтерских мага… Два тевинтерских мага…
— Я теперь пленный Инквизиции, я полагаю, — осторожно сказал Феликс. — Как и мой отец. Наши слова не имеют веса, Вестник. Тем более, если я выживу после Посвящения, вы можете рассчитывать на нашу безоговорочную преданность.
Асала промолчал, всё же завязывая платок и негромко благодаря Дориана. Феликс мог и умереть, и кто знает, что тогда сделает разгневанный магистр. Ему нужно было придумать что-нибудь… что-нибудь… Что-нибудь, что не включало бы в себя правящую чету Ферелдена, мрачно додумал он, когда оба — и Алистер, и Анора — величаво вошли в главный зал вместе со своими воинами. Разведчики Инквизиции тут же отошли в сторону, сливаясь с пляшущими от факелов тенями.
— Ваше Величество Алистер, Ваше Величество Анора, — поочередно склонил голову Асала. — Устроит ли вас, если маги перейдут под защиту Инквизиции?
— Вряд ли Ферелден сейчас может предложить более приемлемую альтернативу, — неуловимо иронично заметила Анора и быстрым взглядом прошлась по залу. Асала был уверен — она заметила каждую деталь происходящего и сделала свои выводы. — Так что да. Устроит.
— И на каких же условиях, Вестник? — подняла на него усталый взгляд Фиона. — Боюсь, в данной ситуации мы согласны на любые, но хотелось бы знать, что передавать своим людям.
Удержаться от тяжелого вздоха было сложно. Ещё сложнее было сглотнуть комок в горле. Асала не боялся говорить перед лицом короля и королевы Ферелдена, не боялся давать обещания. Он, честно говоря, боялся позорно разреветься прямо тут, в освещённом факелами, а не красным лириумом зале, просто из-за того, что вновь находится в прекрасном прошлом, а не ужасном будущем. Что до обещаний…
Каллен, быстро и судорожно думал он, будет против в любом случае, и аргументировать решит боязнью одержимых. Лелиана? Поддержит любое его решение, пока оно в рамках разумного. Жозефина? Начнёт настаивать на том, что слова Вестника, произнесённые перед королевской четой, обязаны быть выполнены в точности. Кассандра точно осудит, если он даст магам хоть каплю свободы, а Солас (и Варрик вместе с ним, Асала был уверен) точно скривится, если те окажутся стеснены. Вивьен… наверняка будет всё равно, если правильно это преподнести. Сэра? Да чёрт её знает. Она была непонятной.
— Надеюсь, у Инквизиции условия лучше, чем у Империи.
…А теперь был ещё и Дориан. И вот его Асала совершенно не знал. Впрочем, ответ уже был ясен и без учета мнения очередного жужжащего под ухом спутника.
— Я предлагаю магам союз, — громко сказал он — каким-то шестым чувством решил, что такие вещи нужно объявлять громко, чтобы каждая муха услышала и не посмела перевирать слова. — Конечно, первое время вас будут проверять, Инквизиции не нужны одержимые или маги крови, но по окончанию этой проверки — и в её процессе — недопустимы никакие притеснения.
— И проверка будет проходить?..
— С помощью уже примкнувших к Инквизиции Серых Стражей, — спокойно встретил взгляд короля Алистера Асала. Спокойно — только потому что знал о нём слишком много постыдных историй. Выглядел король пугающе властным. — Некоторые из них раньше входили в Орден храмовников. Я полагаю, маги будут сознательными, и нам не понадобятся большие силы для этой проверки.
— Они будут, — спокойно подтвердила Фиона и склонила голову, не скрывая облегчения в голосе и лёгкой усмешки на губах.
Конечно, ей стоит радоваться. Такие условия после большого промаха с магистром — не иначе как подарок Создателя. Или, если хотите, Вестника Андрасте. Асала раскланялся с королевской четой — судя по двум одинаковым взглядам, говорить с ним в этот визит были не намерены, а может, не намерены были и вовсе. Алистер, в конце концов, всё ещё оставался Серым Стражем и одним из спутников Героя Ферелдена, а отец Аноры занимал должность Стража-капитана в Орлее… и тоже был спутником Героя Ферелдена.
Если бы у Асала было больше сил, он бы расхохотался. Подумать только, чуть ли не весь мир завязан на Дайлена! Но самого Дайлена, который смог бы подёргать за нужные ниточки одним своим присутствием или письмом, не было: Фиона на прямой вопрос только пожала плечами, скривив губы. Стоило магам осесть в Редклиффе, Серые Стражи услышали свой ложный Зов и ушли или разбираться, или наводить порядок во Внутренних землях. Асала подавил тяжелый вздох. Что же, он не сомневался, что Дайлен с Андерсом пошли разбираться. Наводить порядок для них — слишком мелко.
В Убежище на Асала тут же набросились все советники. Каллен сердито рычал о том, что маги слишком опасны, Жозефина — как он и предполагал — напоминала о важности сказанных перед королём и королевой словах, Кассандра раздраженно вздыхала на заднем плане, Лелиана, легко улыбаясь, стояла в стороне и явно наслаждалась концертом. Асала же не наслаждался: на обратном пути он так и не смог нормально отдохнуть, мучимый кошмарами с красными вспышками лириума и израненным, безнадёжным лицом Лелианы. Все эти склоки, раньше казавшиеся забавными и даже полезными, помогающими взглянуть на ситуацию с разных сторон, теперь вызывали яркое раздражение.
— Хватит, — негромко сказал он, а потом, понимая, что его не слушают, почти во весь голос крикнул: — Да замолчите вы уже!
Резко стало тихо. Настолько тихо, что слышны были даже звуки с улицы, еле проходящие через толстые, пусть и кое-где побитые, стены церкви. Все четверо находящихся в комнате наградили его потрясенными взглядами, а Асала почувствовал, что просто не может остановиться:
— Мы не можем просто отправить этих магов куда-нибудь, Каллен, потому что они тоже люди! Они спокойны и уверены в своём будущем, а значит, одержимых не будет. Тех нескольких храмовников, что есть у Серых Стражей, должно хватить для устранения любого рода проблем. Спокойны они только до тех пор, пока мы выполняем озвученные условия — а мы вполне способны их выполнить. Ещё вопросы? Нет? Прекрасно!
Асала развернулся и чуть с размаху не врезался в Дориана, в последний момент сумев выставить руки вперёд и всего лишь обхватив его за плечи, после этого мгновенно скользнув в сторону, обходя мужчину. Голова работала быстро, словно в секунду вмещалась минута, так что он мгновенно выдумал, как извлечь пользу и из этой ситуации:
— Дориан, пожалуйста, будь любезен, расскажи о том, что мы видели в будущем. Ах, да. Он тоже знает, что я маг, положение было чрезвычайное. Как и Алексиус с Феликсом. Для Феликса уже идёт подготовка к Посвящению, Алексиус в темнице. Я могу удалиться.
И он сделал так, как и сказал: удалился, стрелой пронёсся по Убежищу и залетел в свой собственный дом, тут же сбрасывая с себя сапоги и верхнюю одежду. Бушующая ярость медленно утекала, превращаясь в слёзы, так что закончил Асала не громящим всё в пределах видимости, а, словно ребёнок, рыдающим в подушку. Вспоминалось всё: не только Лелиана-из-будущего, но и умершие на Конклаве Стражи, сгинувшие куда-то Андерс с Дайленом, свалившаяся на плечи ответственность, никак не утекающая пульсация в метке… Поводов жалеть себя было предостаточно.
На следующий день Асала встал, оделся, приложил к красным от слёз глазам снег, и пошел извиняться. Сначала перед советниками — те очень осторожно ответили, что не держат обиды, а Лелиана ещё и аккуратно обняла его прямо на глазах у пришедшего отчитаться разведчика, чуть не спровоцировав новую волну рыданий. Потом — перед Дорианом. Маг, к сожалению, был не таким понимающим, как советники — а может, наоборот, гораздо более понимающим, и потому пытающимся вытрясти из него всё это сожаление. Асала слишком плохо его знал, чтобы быть уверенным.
— Итак, святой «Вестник Андрасте», — Дориан иронично выделил его титул, когда взаимные расшаркивания, слишком сильно напомнившие Асала приём у леди Вивьен, были закончены, — позволь задать тебе самый неприличный из всех вопросов. Сколько нашему герою лет?
Ожидания Асала не оправдались. Он думал, что Дориан спросит фамилию; может, если догадается, что имя выдуманное, о том, какое же ему дали при рождении. Но он спросил то, о чём никто ещё ни в Убежище, ни за его пределами, напрямую не интересовался.
— Двадцать, — не моргнув глазом, немного округлил Асала. Дориан наградил его недоверчивым взглядом и решил больше не настаивать. — Я хотел бы предложить тебе кое-что. Ты… был бы не против сопровождать меня? Когда я выхожу из Убежища? Сейчас этим занимаются Кассандра, Солас и Варрик, но мне бы хотелось иметь рядом…
— Кого-то столь очаровательного и прекрасного? — ловко ввернул Дориан.
— Д-да, вроде того, — медленно согласился Асала. — Очаровательного и прекрасного.
Стать «спутником», как это всегда иронично называли и Андерс, и Дайлен, Дориану пришлось быстрее, чем Асала предполагал. После закрытия Бреши — рука болела, болела нещадно, но ему приходилось улыбаться на поздравления людей и не кривиться всю дорогу обратно в Убежище — объявили большой праздник. И почти тут же — большую опасность, потому что с противоположного склона на Убежище надвигалась целая чертова армия. К счастью, поселение было военным: даже беженцы, которым Инквизиция помогала, могли держать в руках оружие, и делали это достаточно хорошо. Соответственно, оружие было везде, и найти приличный лук с полным колчаном не составило труда. Стоило Асала двинуться к воротам, как за плечо его схватила чужая рука — обернувшись, он обнаружил хмурую Кассандру и запыхавшегося Дориана, который его и остановил.
— Ты же не думал, что пойдёшь один? — сухо поинтересовалась Искательница, и Асала стыдливо отвёл взгляд. Честно говоря, он совершенно забыл про то, что должен быть «в безопасности». Она вздохнула. — Просто… подожди немного. Сейчас подойдут Солас и Варрик, и мы отправимся.
— Сначала попросил тебя защищать, а потом решил сбежать? Какое благоразумие, — съязвил Дориан, а потом крепче сжал ладонь на его плече. — Не двигайся, дай наложить барьер.
Барьер очень пригодился буквально через десять минут, когда стрела, пущенная одним из… «красных храмовников», если выражаться так, как выражался тот мальчишка, Коул, проскользила по касательной, а не вонзилась ему в грудь. Асала чертыхнулся и выстрелил в ответ, перемещаясь в другое укрытие. Сложно быть и знаменем битвы, вдохновляя других, и хорошим лучником, стреляя из тени. Приходилось постоянно метаться из одной крайности в другую — что, конечно, здорово сказывалось на боеспособности.
— Пробейтесь к требушетам! — кричал Каллен. — Пробейтесь к требушетам и палите по горе!
Сначала Асала не понимал смысла приказа, но послушно защищал требушеты, пока разбирающиеся в этой машине люди настраивали его и заправляли камнями. Но после того, как вызванная выстрелами лавина смела добрые две трети подступающей армии, он осознал. «Именно поэтому, — подумал Асала, — командует армией Каллен, а не я. Потому что он знает военное дело, а я — нет».
«И именно поэтому, — с налётом паники думал Асала, услышав громогласный рёв и тут же несясь в сторону его источника, наплевав на крики спутников, — с драконами должен сражаться тот, кто знает, как это делать». Был ли у Асала опыт? Нет. Но Дайлен и Андерс, оба участвовавшие в битве и с Архидемоном, и с простыми драконами, многое ему рассказывали. Если так подумать, он треть своей жизни провёл на их рассказах: и о прошлом, и о желаемом будущем.
— Куда ты лезешь! — грубо перехватил его в какой-то момент Солас и потянул обратно. Асала попытался было вырваться, но тщётно. — Не сопротивляйся!
— Дракона можно победить… — начал было Асала.
— И ты, конечно, знаешь, как это сделать, — с сарказмом продолжил эльф. — Не зная об этом драконе ничего, да ещё и в одиночку, судя по всему? Все бегут от него, len¹. Все бегут в церковь, и мы сейчас тоже туда побежим, пока леди Кассандра не поседела от беспокойства.
Несмотря на то, что Солас ругал его за ошибки, под конец его голос вернулся к прежнему, знакомому тону: чуть более жесткому, чем всегда, но всё ещё спокойному и мирному. Асала уже не сопротивлялся, а наоборот, сам двигался в нужную сторону, со стыдом понимая, что на этот раз делал неправильно абсолютно всё. Даже тот мальчик — Коул — оказался куда более полезным.
Внезапно Асала заметил в одном из загоревшихся зданий какое-то движение.
— Подожди… подожди! Я не идиот, я не собираюсь убегать, но там кто-то заперт!
Они спасли девушку — Минерву, Асала помнил её, увлеченно изучающую тварей из-за Завесы — и, наконец, дошли до Церкви. Двери тут же были закрыты. Коул лепетал что-то про Архидемона, поддерживая слишком бледного и окровавленного канцлера Родерика, один из смутно знакомых Серых Стражей яростно с ним спорил. Заметив Асала, Страж резко выпрямился и повернулся к нему, кивнул подбежавшему Каллену:
— Это Корифей или нечто подобное, Вестник. Поверьте, мы все это чувствуем. И его дракон — такое же подобие на Архидемона, что его зов — на настоящий Зов.
— Вот оно что… — пробормотал Асала.
Коул продемонстрировал свою способность читать мысли, канцлер Родерик — способность показать выход из Убежища, который сможет спасти сотни жизней. Асала вскинул голову, когда церковь сотряс очередной драконий крик. Что же… у него тоже была идея. Как раз подойдёт для того, чтобы все люди успели уйти и не попали под лавину, которую могут вызвать направленную на эту сторону гор требушеты.
— Не время для ещё больших глупостей, — устало заметил Солас, словно по одному взгляду поняв, что он собирался сказать.
— Брешь закрыта, — резонно ответил ему Асала. — А он пришел именно за мной. Каллен! Что важнее: множество жизней или жизнь одного человека?
— Смотря кем является этот человек, — сжав зубы, ответил Каллен. Он не смотрел на Асала. — Но Вестник… Вестник тут прав. Брешь уже закрыта, а Корифей пришел именно за ним, так что…
— Я постараюсь не дать ему то, за чем он пришел, — пообещал Асала. — Пожалуйста, останови Кассандру, Лелиану или Дориана, если они захотят пойти со мной!
— Кассандра и Лелиана — понятно почему, но Дориан?.. — отбегая в сторону выхода из церкви, услышал Асала бормотание Каллена, но не обратил на это большого внимания. Он и сам не понимал, почему Дориан внезапно был так сильно озабочен его безопасностью, но его жесты — в том числе постоянно обновляющийся барьер с явным ощущением жаркой огненной магии тевинтерца, а не успокаивающей Соласа — говорили больше слов. Дориан почему-то пёкся над ним так же, как и Кассандра, если не больше.
(Конечно, он пёкся! Дориан не был глупцом, он отлично услышал в голосе Лелианы-из-будущего далеко не обычную просьбу. Он услышал именно то, что было сказано: защити его, потому что тебе, вроде как, можно доверять. Доверие Лелианы стоило многого.)
«Если придётся — я просто отсеку себе руку», — решил Асала, как никогда остро ощущая запрятанный в сапоге кинжал. Да, лук — прекрасное оружие, которое он любил всем сердцем, но иногда враги подбирались слишком близко.
Только вот когда близко подошел Корифей, у Асала даже сил дотянуться до ножа не было. Слишком много энергии было потрачено на сражение с врагами и подготовку орудия. Да, он повернул требушет; да, он загрузил его. Но нужно было ещё дождаться сигнала. А что делали герои, когда им нужно было тянуть время? Правильно, говорили. Они пытались казаться интересными.
Так что Асала улыбался, щурясь из-за заливающей глаза крови, и называл Корифея то по имени, то магистром, спрашивал про Якорь — метку — и про цели. Всё для того, чтобы увидеть пущенную в небо горящую стрелу и, наконец, провалиться в забытье под грохот сходящей лавины.
Самым удивительным было то, что Асала очнулся. С гудящей, словно колокол, головой, замёрзший, усталый, но всё ещё дышащий. Провалился куда-то, что и спасло ему жизнь, не иначе. Но надолго ли задержится эта жизнь? Он тронул голову и поднёс руку к лицу. Рассечённый затылок до сих пор кровоточил, метка до сих пор источала ядовито-зелёный свет. Асала подозревал, что дело было в странном устройстве, с помощью которого Корифей, по всей видимости, пытался… отобрать эту метку?
Всё, что он мог, — идти. Сначала это было легко. В шахтах, куда он провалился, просто было заплутать, особенно с проснувшейся после сильного удара по голове рассеянностью, и демоны отчаяния встретились пару раз… Но одну вещь Корифей сделал на пользу Асала: постоянно активная метка разродилась подобием «разрыва наоборот», как его охарактеризовал сам Асала, и теперь по желанию хозяина засасывала демонов обратно в Тень. Полезно.
Стало куда сложнее, стоило ему выйти из шахт. Ветер пробирал до костей, а снег ухудшал видимость — наверняка он уже не раз сбился с пути. Или просто ходил кругами. Встретившиеся в самом начале признаки былого присутствия уходящих из Убежища людей давно остались позади, а новые всё не появлялись (или просто уже скрылись под усиливающимся снегом), но Асала всё равно шел, чувствуя, что если остановится — то упадёт.
Собственно, увидев огни и движущиеся, выкрикивающие что-то фигуры, он это и сделал — свалился на колени, уронив руки в снег, чтобы не плюхнуться туда носом. Несколько минут — или вечность? — спустя Асала почувствовал, как кто-то мягко перехватил его за плечи, а после и поднял на руки. Носом он уткнулся в густой холодный мех; рядом слышалось чьё-то прерывистое дыхание и такие же прерывистые ругательства.
— Каллен? — хрипя, спросил он. — Я…
— Дошел, дошел, молодец, — тут же шикнули на него. — А теперь, ради Создателя, заткнись, ты выглядишь отвратительно, если я принесу тебя мёртвого, то Лелиана сдерёт с меня кожу, и с тебя её тоже сдерёт, так что ты сейчас занимаешься тем, что дышишь, понял?
Такие приказы Асала понимал. И выполнить их было легко, так что он просто дышал, плывя в чём-то вязком и краем сознания улавливая то и дело раздающиеся вокруг крики, шепотки, плач… Что-то вокруг происходило, но Каллен сказал просто дышать, так что Асала не обращал на всё это внимания. Не обращал час, два… Третий час он терпеть не смог, тем более что вокруг него ещё в первые пятнадцать минут протанцевало не меньше пяти магов-целителей. Ни один, впрочем, не успел окатить его своей магией: всех их отогнал Солас, наверняка вспомнивший о шрамах Асала, которые будут заметны любому лекарю. На третий час крики ссорящихся советников набили оскомину, так что он с трудом сел и как можно тише закашлялся. Занятые своим спором советники его даже не заметили.
Оставшаяся чтобы проследить за его состоянием мать Жизель, впрочем, лишь наградила Асала невпечатлённым взглядом. Кажется, от неё свой приступ кашля он скрыть не смог.
— Мне нужно к ним, — почему-то виновато проговорил Асала. — Кажется, они опять не могут договориться. Раньше я помогал…
— Сейчас тебе нужно или продолжить лежать здесь, или идти греться к любому из костров, — мягко, но непреклонно ответила ему мать Жизель и первая встала, подавая ему руку. Асала, помедлив, поднялся на ноги и пошатнулся бы, не придержи его женщина. — Последствия охлаждения и травм всё ещё прослеживаются. Солас постарался, леча тебя, но и он не всесилен. Почему бы нам с тобой не пойти к тому костру, Вестник?
Люди приняли его охотно, одарив широкими улыбками и освободив место рядом с наигрывающей что-то на лютне девчонкой-эльфийкой, но во взглядах их читалась не усталость, как того ожидал увидеть Асала, а восторг. Неужели путь был долог только для него? Да, конечно, он был ранен, но всё же… Неожиданно было встретить такой подъём сил, когда сам он больше всего хотел лечь и больше не подниматься — и одновременно хоть что-то сделать.
— Тени сошли, и надежды нет, — вдруг в тон одно из мелодий, что играла эльфийка, негромко начала мать Жизель. — Сердцем крепись, рассвет придёт. Ночь длинна, и путь во тьме…
С каждой строчкой к песне присоединялось всё больше людей. Асала знал её — автор был жителем Убежища, и слова были лёгкими, потому та и разошлась легко среди местных. Но никогда ещё ни одна песня не пробирала его настолько сильно. Он сидел в самом центре поющих и молчал, сжав зубы. Охарактеризовать то чувство, что завладело им, не получалось. Может быть, ещё более усилившееся желание любой ценой спасти этих людей… да не только их — весь чертов мир? — от Корифея? Просто безбашенная, глупая мальчишеская смелось?
— Асала, — внезапно позвали его со спины, когда люди уже перестали петь и только переглядывались, сами, кажется, пораженные случившимся. — Отойдёшь на пару слов?
Звал Солас. Солас, который не хотел давать людям повод искать виноватых так же, как этим совсем недавно занимались советники, который хотел дать людям новую надежду. Асала вцепился в его слова с цепкостью дикого животного. Да, он был согласен разведать север и найти таинственный Скайхолд. Да, он был согласен вести людей — только бы эти люди куда-то, в конце концов, пришли.
Зато его советники и спутники были категорически не согласны с этой затеей: с утра, стоило ему только заикнуться о разведке пути на север, палец Лелианы, закованный в тяжелую перчатку, уткнулся ему в грудь. Мягко, но опасно и предостерегающе.
— Даже не думай, — с предупреждением сказала она, — опять желать нечто такое же «жертвенное», как вчера!
— Я должен был задержать Корифея, и я это сделал, — упрямо нахмурился Асала. — Я должен повести людей вперёд, и я их поведу. Каллен?
Он позвал мужчину, рассчитывая на то, что тот поддержит его, как и в прошлый раз, но тот только демонстративно смотрел в сторону, сцепив руки за спиной. Асала, порядком растеряв свой боевой настрой, позвал его ещё раз, но так и не добился ответа.
— Каллен уже понял, что он был не прав, — медовым голосом ответила за него Лелиана. — На север отправятся другие разведчики. Поверь, у меня есть люди, и многие из них куда лучше в своём деле, чем ты на данный момент. Тебя всё ещё ведёт в сторону то и дело, какая разведка, ребёнок!
— Я не ребёнок.
Лелиана замолчала и окинула его задумчивым взглядом.
— Полагаю, уже нет, — она мечтательно улыбнулась. — Но я всё равно буду тебя так называть, в память о прошлых временах. Подумать только, как быстро меняются люди, когда в их руках сосредотачивается подобная ответственность… Прошел всего месяц. Что произойдёт через год?
Отлично понимая, что она говорит не только про него, но и про Героя Ферелдена, Дайлена, Асала невольно отступил назад, растерявшись. Если подумать… Когда начался Мор, Дайлен был даже младше, только что вышедший из Круга подросток. Конечно, он не всегда был таким, каким его привык видеть сам Асала: уверенным, спокойным, в прямом и переносном смысле холодным, даже властным. Асала хорошо себе представлял, какие оторванные от жизни люди живут в Круге, и, примеряя этот образ на Дайлена… Нет, нет, оборвал он себя. Не стоит об этом думать.
От Скайхолда, который днями позже всё же нашли, перехватывало дыхание. Асала, выскользнув из-под руки вздохнувшего ему в спину Дориана, тут же забрался повыше на ближайший камень, чтобы лучше увидеть замок. Спустя пару минут маг умостился рядом, брезгливо отряхивая с одежды снег. Асала проследил за его действиями с едва уловимым сожалением. Шансы, что Дориан после такого приключения останется с ними, таяли с каждым днём. Ему не нравилось в Ферелдене: ни мороз, ни условия, ни люди. Винить его не было смысла. Возможно, Асала будет немного скучать, но…
— Ты смотришь на меня так, будто уже прощаешься, — недовольно сказал Дориан. — Надеюсь, ты не задумал ещё какой-нибудь самоубийственный, но впечатляющий подвиг? Если да, то, пожалуйста, воздержись. Ты чуть не свёл всех с ума своим поведением. Я удивлён, как Лелиана с Кассандрой не убили Каллена — наверное, если бы не необходимость не растратить твою жертву зря и вывести людей, они бы это сделали.
— Я почему-то подумал, что ты тоже будешь очень недоволен, — непосредственно сказал Асала. — Мне кажется, я даже запомнил, как ощущаются твои барьеры, когда…
— Конечно, я был недоволен! — внезапно вспылил Дориан. — Ты не можешь сначала просить у меня защиты, а потом подставляться под удар и ожидать, что я буду к этому совершенно равнодушен!
— Оу, — Асала неловко рассмеялся и отвёл взгляд. — Прости?
Несмотря на то, что замок находился глубоко в горах и давно уже был покинут, дорога от него к цивилизации была найдена. Снег из комнат тоже быстро вычистили, самые неприятные дыры в стенах были наспех залатаны быстро наладившейся поставкой материалов — Жозефина работала даже в таких ужасных условиях. Асала тоже носился по замку, словно наг по пещерам. Он успел помочь везде и исследовать, кажется, каждую трещинку в кладке, прежде чем его добровольно-принудительно остановила и отвела в сторону Кассандра.
Асала заметил мелькнувшие фиолетовые одежды Лелианы, но не успел поддаться подозрениям, послушно направляясь туда, куда во время завязавшегося разговора вела его Кассандра. Хитрость женщин он осознал только тогда, когда было совсем поздно. Тогда, когда он уже стоял на возвышении перед останавливающимися и бросающими свои дела людьми Скайхолда, а стоящая рядом Лелиана, слегка улыбаясь, протягивала ему красивый, яркий, явно имеющий исключительно церемониальное назначение меч.
— И все согласны с моей кандидатурой? Вы настолько в меня верите? — негромко спросил Асала. — Кассандра или Каллен…
— Безусловно, так же подходят на должность главы Инквизиции, — чуть шире улыбнулась Лелиана. — Но люди верят не в них. Не Кассандра или Каллен пожертвовали своей жизнью, чтобы дать им сбежать из Убежища. Не Кассандра или Каллен на всём пути до Скайхолда, даже валясь от усталости, поддерживали простых людей. Не Кассандра или Каллен знают в лицо почти каждого человека в этом замке. И именно поэтому люди пойдут не за ними. Они пойдут за тобой.
Сглотнув, Асала взялся за меч и поднял его высоко над головой. Что же, если все считают, что он подходит на роль главы Инквизиции — так тому и быть.