Work Text:
Сначала Эрику показалось, что прямо в голову вонзилось сверло, но нет, это был всего лишь звонок в дверь. Он без особой надежды попинал Рудика, но тот только наощупь прикрыл голову подушкой, и тогда Эрику пришлось самому со стоном выпутаться из кокона одеял и простыней и тащиться открывать. На ходу он подобрал свисающий со спинки кресла халат и накинул поверх пижамы.
В дверном глазке Эрик увидел искаженную толстым стеклом и оттого еще более отвратительную физиономию их соседки с верхнего этажа миссис Доэрти. Эта ведьма невзлюбила Эрика и Рудика с самого первого дня, когда они сюда въехали. Кажется, она догадалась со свойственной всем подобным кумушкам проницательностью, какие отношения связывают двух этих джентльменов, и решила, что в их респектабельном доме таким не место. Она вечно преследовала Эрика своими нотациями по любому поводу (что преследовать нотациями Рудика бесполезно и даже опасно для здоровья, было очевидно даже ей) и пару раз даже вызывала полицию, когда ей казалось, что соседи снизу шумят. Миссис Доэрти жила или у входной двери, приложив ухо к замочной скважине и контролируя все, что происходит на общей лестнице, или у окна, опасно свесившись наружу, чтобы через толстые стекла очков обозревать порядок на благопристойной улице Роланд-Гарденс. Рудик прозвал ее upravdomshey. Вернее, у него в запасе было много русских слов для нее, но остальные слова Эрик давно знал, а вот upravdomsha слышал впервые. Наверное, это было особо грязное ругательство, если даже Рудик избегал его употреблять.
В новых жильцах миссис Доэрти возмущало все, не считая самого главного. И ведра с цветами на лестнице, которые те ленились заносить в квартиру, и вечеринки, и редкие, но настойчивые обожатели, слоняющиеся под окнами, и неправильно припаркованная машина, и манера мистера Нуреева открывать дверь ногой и потом громко хлопать ею…
Но что, интересно, могло возмутить гарпию с утра пораньше, когда Эрик и Руди мирно спали, не принимали гостей, не ругались насмерть с битьем посуды и переворачиванием мебели, не носились друг за другом по лестнице, а вчера ни у кого из них не было спектакля, и, значит, ведер с цветами тоже не было?
- Доброе утро, миссис Доэрти, - светским тоном сказал Эрик, открыв дверь.
- Не знаю, для кого оно доброе, сэр, но уж точно не для тех, кто вынужден, выйдя из своей квартиры на работу или, хуже того, в школу, наблюдать это зрелище, - крючковатый палец миссис Доэрти указал на пол, и Эрик в первую секунду едва не заорал от испуга.
Под их дверью растеклась лужа крови.
Первой мыслью Эрика было, что это кто-то из поклонниц Рудика ночью вскрылся у них на пороге, но потом он догадался: это всего лишь бумажный пакет от мясника протек! Эрик в свое время сумел разжалобить славного дядюшку, работавшего в мясной лавке, и договориться, чтобы тот каждое утро доставлял на дом двум ужасно занятым и неприспособленным к жизни артистическим натурам их обычный заказ, состоявший из стейков для Руди и, время от времени, цыпленка или фунта постного фарша для Эрика. Рудик жить не мог без куска жареного мяса на завтрак, обед и ужин и неизменно отвергал, то с негодованием, то с жалобным скулежем, приготовленную Эриком запеченную рыбу, фрикадельки по рецепту мамаши Брун или иную нормальную, сбалансированную домашнюю еду. Мясник приносил свой пакет очень рано, до открытия лавки, и, чтобы не будить любимых покупателей, просто вешал его на дверную ручку и уходил. В этот раз, видно, он пожалел обертку, или мясо было слишком свежее, но, так или иначе, на полу теперь стояло кровавое озеро.
- Не беспокойтесь, мы сейчас же все уберем, - понуро пообещал соседке Эрик.
- Уж будьте так любезны, - фыркнула миссис Доэрти, - или я буду вынуждена сообщить домовладельцу, что вы разводите тут антисанитарию. Чудо еще, если у нас теперь не заведутся крысы…
- Я полагаю, прошло слишком мало времени, чтобы…
- ...Мухи, тараканы, муравьи… Бродячих собак тоже привлекает сырое мясо.
- Чего, блядь?... - из комнаты вырулил сонный, всклоченный Рудик. Разумеется, он не потрудился хотя бы завернуться в простыню, не то что натянуть штаны. Эрик обернулся к Рудику и сделал страшные глаза, но было поздно - миссис Доэрти уже узрела всю картину в деталях. Она открыла рот, потом снова закрыла. Ее сухая лапка легла на горло, судорожно массируя его, как будто иначе было невозможно сделать вдох.
- Ой, - Руди заметил ее и спрятался за спину Эрика, но было поздно: миссис Доэрти наконец-то выдохнула и бросилась бежать так, будто увидела ту самую крысу, таракана или бродячую собаку. Впрочем, это было даже хорошо, что он ретировалась, избавив Эрика от долгой беседы.
Чем, интересно, можно вытереть такую лужищу крови?
Эрик снял с дверной ручки протекающий пакет, отнес его на кухню и сгрузил в раковину, а обратно вернулся с бумажными полотенцами. Рудик, все еще остававшийся в своем первозданном облике, заинтересованно наблюдал.
- Брось, есть же Мэнди, или как там ее?..
- Мэнди придет к двенадцати, - Эрик опустился на колени и принялся собирать кровь бумажными полотенцами, от которых, впрочем, проку было мало: они мгновенно промокали и расползались в пальцах, а крови меньше не становилось. - Если мы немедленно не уберем этот срач, с нами, чего доброго, прекратят договор аренды и выкинут нас отсюда. Ты этого добиваешься?
- Найдем другую квартиру, делов-то, - Рудик прислонился спиной и задницей к косяку.
- Не “найдем”, - огрызнулся Эрик, - а я буду искать. И я же буду опять упаковывать и перевозить наше барахло, включая твои дурацкие пластинки, паровозики и особенно рояль. Думаешь, мне больше заняться нечем?
- Ну чего ты завелся опять?
- Да потому, блядь, что от тебя никогда никакой помощи ни в чем!
- Я почистил твои ботинки! - оскорбился Рудик, но тут же настороженно примолк.
- Один раз. Две недели назад. Ваксой, блядь. Радуйся, что жив остался, и не напоминай об этом больше, - у Эрика начинали трястись руки в приступе бешенства, едва он вспоминал о светло-коричневых замшевых ботинках, таких мягких, удобных, элегантных...
Рудик куда-то убежал и вернулся с большим банным полотенцем.
- Ну давай я тебе сейчас помогу.
- Убери полотенце!
- Но оно сразу все впитает, не то что эти твои бумажки. Смотри!
Рудик встал на карачки и принялся энергично собирать кровь полотенцем из неокрашенного египетского хлопка, которое Эрик купил в Harrods, между прочим, за полную цену, не дожидаясь распродажи. Но следовало признать, что с этим полотенцем дело действительно пошло на лад. Рудик, к тому же, продемонстрировал неожиданный талант к ручному мытью пола и делал это ловчее, чем Эрик.
- Надел бы ты хоть штаны, детка, - Эрик воспользовался возможностью сделать паузу в трудах и перепачканной в крови рукой вытащил из кармана халата сигареты. Между делом он отметил интересную позу коленопреклоненного Рудика, но воздержался от комментариев. - Тут все-таки люди ходят. Если миссис Доэрти вернется и опять узрит твой голый, прости, хуй…
- ...То помолодеет лет на двадцать. Это было лучшее, что она видела за всю жизнь.
- И все-таки, любовь моя, я вынужден настаивать.
- Мне одежду жалко. Я ведь сразу перепачкаюсь, вот как ты. У тебя такой вид, будто ты кого-то долго и неумело убивал ножом.
Эрик с неудовольствием глянул в зеркало, убеждаясь, что пижама и халат в самом деле погибли безвозвратно. Сплошное разорение - сосуществовать с Рудиком. Рубашки то и дело лишались с мясом выдранных пуговиц, что происходило с трусами - о том лучше промолчим, постельное белье быстро приходило в негодность, а еще Рудик повадился таскать его (тоже, заметим, продававшийся не на каждом углу) одеколон Knize Ten и поливаться им чуть ли не с ног до головы. Вообще Рудик относился к содержимому шкафа Эрика как к своему собственному и если, в полусне собираясь утром, не находил с первой попытки носки, белье или свежую рубашку, то всегда знал, где взять. И лишь его нелюбовь к строгим костюмам и галстукам спасала Эрику часть одежды.
Сейчас Рудик был гол и весь перепачкан кровью, как дикарь. Когда он небрежно убрал волосы, упавшие на лоб, то на лице остались кровавые отпечатки.
- Детка, ты бы лучше на себя посмотрел, - проворчал Эрик, прикидывая, что в ванной все стены будут в кровавых брызгах. И когда придет горничная, придется ее все же предупредить, что тут не было ночного убийства. А то подумает еще, что очередная ссора стала для кого-то из них фатальной.
Рудик поднес к лицу ладонь… И вдруг с удовольствием лизнул окровавленные пальцы. Эрика передернуло.
- Прекрати.
Рудик на секунду задумался, сел на пятки и протянул все еще измазанную руку Эрику.
- Попробуй сначала!
Эрик брезгливо отвернулся, и Рудик снисходительно засмеялся.
- Ничего ты не понимаешь. Кровь - это источник сил. Между прочим, ты знал, что если искупаться в крови жеребца, убитого одной стрелой, а потом заняться сексом, то будешь здоров и силен, как тот самый жеребец, до ста лет?
- Это рецепт графа Дракулы? - уточнил Эрик, однако непроизвольно облизнулся. Конечно, это было отвратительно, но когда Рудик говорит пошлости таким тоном…
- Не знаю, какого еще графа. Это рецепт Чингисхана.
- Да ну, - усомнился Эрик. - И он прожил до ста лет?
- Не знаю. Но вот видишь, даже ты помнишь, кто это такой. Так что давай проверим и рецепт.
- Ладно, хватит. Иди вымойся, а то противно смотреть на тебя. А я пока закончу уборку.
Рудик состроил недовольную рожу, но пошлепал босыми ногами в душ, оставляя за собой цепочку кровавых отпечатков. Эрик принес с кухни еще одно полотенце, подешевле, и принялся подтирать остатки крови, невольно прислушиваясь к отдаленному шуму воды и слишком живо представляя себе, как розовые от крови ручейки стекают по жилистым плечам Рудика, по его бокам, широким выпуклым мускулам груди, плоскому животу… В нем всегда было что-то дикое, первобытное, лишь слегка припудренное (не без его, Эрика, деятельного участия) европейским лоском. Нетрудно было вообразить его над тушей ритуально зарезанного коня.
Ладно, к черту. Остальное пусть в самом деле вытрет Мэнди. Эрик запер дверь и тоже отправился в душ, на ходу избавляясь от грязной одежды.
При виде его Рудик довольно ухмыльнулся и высунулся из душа. Часть крови он уже смыл, но еще оставались розовые подтеки. Эрик щедро добавил в воду красного, когда встал под струю из душа рядом с ним. Рудик тут же толкнул его к кафельной стене и слизал кровавую дорожку с его плеча. Затем припал к жидко-алому подтеку на груди, торопясь слизать все до капли, прежде чем кровь совсем растворится в струях из душа. Его ладони нетерпеливо заскользили по бокам и пояснице Эрика, но Эрику сейчас хотелось не этого, и он сам толкнул Рудика к другой стене, вжимая в мокрый кафель.
Рудик понятливо ухмыльнулся и размазал по лбу Эрика еще один потек как какой-то дикий боевой раскрас. Но его улыбка медленно погасла, когда Эрик взял его за член. Рудик страдальчески приоткрыл рот и тяжело задышал. Эрик будто в задумчивости, не переменить ли решения, скользнул пальцами сверху вниз и почти выпустил добычу из расслабленного кулака. Но Рудик негодующе вскрикнул и ухватил его за запястье, направляя. Эрик ему позволил это - до поры до времени. Ему нравилось смотреть, как Рудик без всякого стыда трется об его руку. Стояк у него был грандиозный, просто как толстый железный прут, вдобавок, раскаленный. Эрик сам незаметно начал поддаваться, заражаться этим столь бесстыдно демонстрируемым желанием. Его член тоже стоял вовсю, упираясь в бедро Рудика. Варварство и грубоватая прямота чудовища иногда вгоняли его в краску на людях, но в определенной обстановке это умение называть вещи своими именами и так же открыто демонстрировать свои желания и намерения, без всяких присущих цивилизованному человеку условностей, страшно заводило.
Эрик шлепнул Рудика по бедру, заставляя повернуться спиной, что тот и проделал, торопясь, скользя по кафелю, распластавшись грудью по стене и прогибаясь в пояснице. Эрик взял его за шею одной рукой, второй смазывая между ягодиц жирными кремом. Самому Эрику доставляла безумное удовольствие эта прелюдия (он даже немного стыдился того, как сходил от нее с ума), но Рудик только жалобно стонал и извивался, поторапливая его и требуя большего. Даже жаль, что Рудик настолько невосприимчив к любым неторопливым, приводящим самого Эрика в нужное расположение духа, ласкам - Рудику нужно только одно, после чего он сыто отваливается… на час-два. Настоящий варвар, подумал Эрик, наконец-то выполнив его желание и крепко засадив ему.
Рудик даже не поморщился, только издал довольное нечленораздельное восклицание и неосознанно заскреб пальцами по кафелю.
Снова послышался громкий и резкий звонок в дверь, но миссис Доэрти - Эрик не сомневался, что это опять она, - подождет. Не было на свете ничего важнее того, чем он сейчас занимался, вколачивая Рудика в кафель и заставляя орать во весь голос. Пусть хоть полицию вызывает, они в своей квартире, за запертой дверью, и против них нет никаких доказательств. А ведь еще четверть часа назад Эрик собирался честно закончить уборку и пойти варить кофе, а не это самое... Он впился поцелуем-укусом в шею Рудика, потом уже по-настоящему впился зубами в его загривок. Так, кажется, кошки делают во время случки. А Рудик и не думает возмущаться или жаловаться на боль, напротив, сам запрокидывает голову, подставляя шею - целуй, кусай, души, что хочешь делай, только по-настоящему, изо всех сил, - сильнее прогибаясь и вжимаясь в Эрика.
Чуть погодя, когда утомленный Эрик, шатаясь, хотел выбраться из душа, Рудик удержал его и - невероятная забота - прошелся губкой по его спине, смывая последние следы крови.
- Чувствуешь прилив сил после купания в крови? - спросил он игриво.
- Да ты шутишь? - вздохнул Эрик, вытираясь. - Я чуть не сдох. Наверное, дело в том, что это был не конь, да и убили его не одной стрелой...
- А где в Лондоне раздобыть коня? Я видел этих... гвардейцев, да?.. верхом, - оживился Рудик. - Если тебе понравилось, любовь моя…
- Даже думать не смей, живодер!
Рудик обиженно скривил губы - порадовать хотел, доставить удовольствие, а Эрику опять все не так. Пришлось поцеловать его, чтобы не дулся.
18 июня 2018