Chapter Text
Сегодня их с Ваньнином первая годовщина, и Мо жань взволнован.
Хорошо, на самом деле, он вместе всего шесть месяцев, а не целый год, но он все равно хочет отпраздновать, и никто не может его остановить. Честно говоря, если бы была возможность, то он бы праздновал каждый день, проведенный с Ваньнином, ну или хотя бы каждый месяц — но его Котенок абсолютно против этого и говорит, что раз в год было бы более, чем достаточно. Ладно, Мо Жань может понять, почему он думает так; он знает, что иногда немного, ах… слишком увлечен, показывая свою любовь к нему, а Ваньнин не очень любит находиться в центре внимания — это еще не считая того, что Сюэ Мэн выглядит так, словно сама идея любви оскорбляет его (Мо жань думает, что он завидует).
Но все же, полгода — это много, и он чувствует себя так хорошо, что хочет, чтобы весь мир знал, хочет, чтобы этот день был лучшим. В качестве компромисса он предложил просто испечь торт для своего Котенка. В нем нет ничего особенного, потому что он все еще хочет уважать желание своего Баобэя не делать из этого праздник, но сладкое всегда приветствуется, когда дело касается подростка, так что все должно быть в порядке.
Страшно думать о том, что они знают друг друга чуть больше года, а были вместе еще меньше, но он уже не может представить свою жизнь без Ваньнина рядом с ним.
Через неделю с начала отношений у них был полноценный разговор, как и советовала Е Ванси. Он объяснил все с самого начала, наконец-то говоря свою версию истории, не потрудившись зацензурить что-либо. И да, из-за этого их дискуссия была прервана один или два раза, когда он слишком сильно вдавался в подробности о том, как он думал, что Ваньнин был красивым с самого начала, о том, как тяжело было — и до сих пор — мыслить здраво всякий раз, когда он рядом; как часто он хотел поцеловать его миленькие губы, нагнуть его напротив ближайшей плоской поверхности и раздвинуть его ноги, чтобы-
В любом случае, когда им действительно удалось завершить их разговор, он чувствовал, что они разобрались со всеми недопониманиями между ними — будто они на одной волне и были готовы начать совместную жизнь.
И это то, что происходит, Чу Ваньнин жил с ним и Сюэ Мэном с того дня, как сбежал от отца. Конечно, Хуайцзуй воспринял новости не очень хорошо, но и не пытался сделать что-либо, чтобы остановить Ваньнина от того, чтобы жить независимо. Он не знает, было ли это потому что он понял, как жесток он был и как сильно он ранил его, или просто потому, что он решил, что ему проще без сына — Мо Жаню, честно говоря, все равно; все, что имеет значение — это то, что его Котенок теперь счастливее.
Ваньнин все еще не любит говорить о своем отце, но начинает медленно отучаться ото всех глупых правил, которые он навязал ему. Это будет долгий процесс, но у них есть достаточно времени.
Мо Жань даже убедил подростка познакомиться с его друзьями. На это потребовалось много времени, и Чу Ваньнин в итоге согласился с обещанием получить нездоровое количество сладкого, но Мо Жаню хочется верить, что это все благодаря его умению убеждения.
Единственная проблема в том, что Сун Цу Тун была частью его компании, поэтому встреча была, мягко говоря, напряженной. Ну, единственная вещь, которая его волновала, это то, как быстро Наньгун Си и Ваньнин быстро подружились (оказалось, что они встречались и раньше?) — поэтому у него было никакого выбора, кроме как провести весь день, пялясь на другого старшего мужчину, который едва ли не прилип к его Баобэю. К большому раздражению Ваньнина и веселью остальных.
Сюэ Мэн тоже наконец-то принял тот факт, что он больше не самый любимый человек Ваньнина. Он все еще до чертиков прилипчивый, и Мо Жань клянется, что однажды выкинет его из дома и отправит жить с близнецами Мэй, но Ваньнин действительно дорожит своим другом, так что он пока что сдерживается.
В общем, он с уверенностью может сказать, что теперь между ними все ясно. В их отношениях нет никаких проблем, и он может видеть их светлое будущее.
Они почти не ссорятся, только если Ваньнин злится на него за небольшие шалости, когда Сюэ Мэн в соседней комнате. Но Мо Жань знает, что он не серьезно, потому что каждый раз, когда его руки начинают блуждать под одеждой, его Котенок ворчит и выглядит раздраженным, но все равно раздвигает свои ноги, чтобы Мо Жаню было легче дотянуться.
На самом деле, если и есть что-то, удивившее его, так это то, каким дерзким может быть Ваньнин.
Ну, «дерзкий» не самое подходящее слово, но он определенно не такой невинный, каким притворяется. Он не просит сделать то, что он хочет, — он все еще слишком тонкокожий для этого — но он намекает на это по-своему. Мо Жань стал довольно неплохо понимать желания своего баобэя по его намекам, мастерски расшифровывая движение его бровей, то, как он заикается на некоторых словах, то, как он краснеет, или — когда Ваньнин чувствует себя достаточно смелым — даже некоторые из его острых взглядов. Поэтому очень лестно знать, что, несмотря на свою застенчивость, подросток все еще находит способы дать понять, что он тоже хочет Мо Жаня.
Честно говоря, Мо Жань боялся, что он не захочет близости с ним когда-либо еще, ну или в течении долгого времени. Все из-за него: когда во время их первого раза Ваньнин сказал то слово, которое Мо Жань пытается забыть, он просто растерял всю свою сдержанность. Он взял то, что хотел, забыв, что Ваньнин не был таким опытным, как он, что его никто никогда не трогал до этого; следующим утром, вспоминаю произошедшее, он упрекнул себя за то, что не сделал все медленнее.
Поняв, насколько глубоки его чувства по отношению к Ваньнину, как сильно его любит, он пообещал себе, что будет вести себя, как джентльмен во время их первого раза.
Он знает, что иногда может быть слишком настойчивым, множество людей говорило ему об этом — людей, который не были девственниками. Как Ваньнин может угнаться за ним, если он даже не сдерживается? Мо Жань не может описать, как сильно любит его, он хочет заботиться и лелеять его вечно; присутствие Ваньнина в его жизни — самый лучший подарок, о котором он когда-либо мог просить, самое меньшее, что он может сделать — это убедиться, что о нем заботятся так, как он того заслуживает.
Поэтому он решил бережно с ним обращаться, а потом просто… не смог.
Но, не сделав этого в из первый раз, он хочет быть нежным теперь. И у него даже получилась до сих пор — особенно избегая этого слова.
Ему очень, очень понравилось слышать, как Ваньнин зовет его так, но он знает, что это было из-за его ситуации с отцом. Тогда подросток запутался: он неожиданно оказался один, и не было никого, на кого он мог положиться. Так что вполне нормально, что он сказал что-то подобное сгоряча, не задумываясь о последствиях. И, хотя Мо жань правда наслаждался этим (и до сих пор думает о том дне), он не может воспользоваться подобной ситуацией только ради своей выгоды.
Так что он старался избегать этого. Он больше не использовал это слово, и Ваньнин тоже не вспоминал об этом, что только наводит на мысль о том, что он в принципе не хотел произносить это слово тогда. Вдобавок к этому, он убедился, что контролирует себя. Он больше не трахает его, а занимается любовью с ним; он чуткий и милый, погружается в него нежно и медленно, давая ему почувствовать каждый сантиметр своего члена, но не до такой степени, чтобы он был сокрушен. Также, зная, что коммуникация в отношениях — это важно, он всегда задает своему Баобэя множество вопросов, стараясь заставить того сказать, чего он хочет. В порядке ли он? Нравится ли ему? Чувствуется ли это хорошо?
И, поначалу, все идет хорошо. Ах, не с вопросами, но это ожидаемо. Ваньнин, судя по стонам, наслаждается, поэтому он тоже доволен.
Но спустя три месяца что-то меняется.
На самом деле, он тратить больше времени, чем хотелось бы, на то, чтобы понять, что Ваньнин на самом деле не особо доволен с их нынешним положением. Зная, насколько он застенчив, следовало знать, что он не скажет, если ему что-то не нравится.
Все началось очень резко, так что он не понимал причины постоянной смены настроения подростка. Конечно он знал, что его что-то беспокоит, но не мог сказать что. А, спросив, в ответ получил лишь раздраженное «все в порядке». Так что, несмотря на все его усилия, бывают дни, когда Ваньнин ведет себя, как паршивец. И, хотя Мо Жань старается быть максимально терпеливым в подобные дни, это лишь имеет обратный эффект, и он не может понять почему.
Сегодня, например, один из таких дней.
Вчера они легли в постель и все было в порядке. Ваньнин, как и всегда, уснул у него на руках, прижимаясь как можно ближе. Этим утром, проснувшись, он выглядел таким милым и напрашивающимся на поцелуи, так что Мо Жань воспользовался этой возможностью, и все было в порядке. Но он снова в плохом настроении, как только окончательно просыпается и встает с постели.
Мо Жань спрашивает, хорошо ли он спал, и в ответ получает неестественное: «Да». Не слишком отличается от обычного, но все равно напрягает. Не давая этому занять свои мысли, он начинает готовиться к сегодняшнему дню, зная, что у него все еще есть козырь в рукаве. Как и было сказано, он приготовил торт для его с Ваньнином годовщины, и он уверен, что перед десертом настроение его Баобэя станет лучше.
Ну, он ошибался.
Мо Жань моет посуду, использованную вчера, когда подросток появляется в дверях с книгой в руках и хмурым выражением лица. Пытаясь быть веселым, он спрашивает:
— Котенок, я приготовил торт, позавтракаешь им?
Услышав это, подросток стал выглядеть еще более огорченным и с пренебрежительным видом огрызается:
— Мне не нравится этот торт, — и Мо Жань знает, что это неправда; Ваньнин просил этот же торт два месяца назад, и ему пришлось останавливать его от попыток съесть торт за один день.
Что тебе не нравится? Ты даже не смог придумать более правдоподобную ложь?
Но все в порядке, он не будет злиться. Он старший и подает пример, поэтому нужно оставаться спокойным. Может Ваньнин просто не хочет есть его сегодня, нет смысла расстраиваться. У них есть весь день впереди, и он не хочет провести его в ссоре, поэтому на данный момент он решает забыть о торте и перейти к причине, по которой он так счастлив.
— Баобэй, — напевает он, — ты знаешь, что сегодня за день?
Ваньнин, севший за стол и начавший читать книгу, ответил:
— Сегодня? Я не помню.
— Ну, это очень важный для меня день, потому что шесть месяцев назад я начал встречаться с самым красивым человеком на земле.
— О, ясно, — говорит он, не отрывая взгляда от страницы перед ним.
Хорошо, это начинает напрягать. Он даже не посмотрит ему в глаза во время разговора? Но все в порядке, он все еще не теряет надежду.
— Так точно, ровно шесть месяцев я впервые смог поцеловать его мягкие губы и сказать ему, как сильно я люблю его! Мы были так счастливы вместе с тех пор.
— Мн.
Все еще никакой реакции.
Играешь недотрогу, Ваньнин? Хорошо, Мо Жань может с этим справиться.
— И знаешь, хоть иногда он немного раздражителен, — например, как сейчас, — Я все еще не позволяю этому расстроить меня, потому что каждую ночь я слышу, как сладко он стонет для меня. И я так благодарен за то, что могу заниматься с ним любовью каждую ночь так хорошо, что он забывает все, кроме моего имени.
При этом Ваньнин имеет наглость усмехнуться — он серьезно, блять, усмехается — и говорит:
— Не так уж и хорошо.
…
Он сказал что. Это невозможно.
— Баобэй, — тихо говорит он, стараясь не терять терпения, — Можешь повторить?
Чу Ваньнин наконец-то отрывает свой взгляд от этой чертовой книги и смотрит на него в ответ.
— Я сказал… — и на секунду он выглядит так, словно сомневается. Но он принимает решение, поэтому бросает на него вызывающий взгляд, четко выговаривая слова, — Я сказал, что Мо Жань не так уж и хорош в постели.
И, когда Мо Жань не отвечает, все еще ошеломленный, он приподнимает бровь, будто проверяя его.
И это слишком дохуя. Мо Жань очень терпелив, но даже у него есть предел. Ваньнин — любовь всей его жизнь, но если он думает, что Мо Жань позволит ему говорить так и вести себя высокомерно, то он неправ.
— Ах, вот оно как, — насмешливо говорит он. — Но Ваньнин не жаловался вчера, когда сидел на моем члене, умоляя о большем.
На это подросток покраснел, но не отступил.
— Может быть мне следовало быть грубее, продолжать до тех пор, пока ты не научишься манерам.
При этом глаза Ваньнина начинают блестеть и он садиться прямо на своем месте, будто получил именно то, чего хотел. И тогда Мо Жань понимает — понимает, что причиной его вызывающего поведения и едких словечек, было то, что он хотел, чтобы его поставили на место. И поэтому он выглядел еще более расстроенным, когда Мо Жань терпеливо отвечал или упоминал их первый раз, единственный раз, когда он не сдерживался.
Слава богу. Мо Жань волновался, что сделал что-то не так, что он задел Ваньнина, даже не заметив. Оказалось, что его сладенький Котенок просто устал от того, что с ним обращаются нежно. Если это то, чего он хочет, тогда Мо Жань с радостью подчинится, ему просто нужно убедиться, что он понял все правильно. Поэтому, смотря прямо на него и специально делая свой голос грубее, он говорит:
— Я думаю, что тебе нужен тот, кто выебет из тебя подобное отношение.
То, как расширяются зрачки его Котенка, говорит ему, что он был прав; теперь он действительно может начинать.
— Разденься, Ваньнин. Сейчас же.
— Здесь? — возмущенно спрашивает подросток. — Но Сюэ Мэн… — спит внизу и может войти в любой момент, вот что он хочет сказать.
И, хотя это правда, сейчас Мо Жаню плевать, поэтому он отвечает:
— Тогда тебе стоит поторопиться, пока он не проснулся.
Видя, что он серьезен, подросток медленно поднимается со своего места и дрожащими руками начинает раздеваться перед ним.
Когда последний предмет одежды касается пола, Мо Жаня встречает вид идеальной и гладкой, как фарфор, кожи, а также захватывающее дух зрелище его Котенка, извивающегося под его взглядом.
— Хорошо. Теперь встань на колени и открой рот, — говорит он, расстегивая штаны. Когда подросток смотрит на него своими хорошенькими глазами феникса, он добавляет, — Я уверен, что Ваньнин достаточно умен, чтобы знать, что ему нужно сделать, верно, Баобэй?
Суть в том, что они делают это крайне редко; Мо Жань знает, что он довольно большой, а Чу Ваньнин, не имея опыта, все еще испытывает трудности в том, чтобы взять его целиком. Он всегда более чем готов попробовать, и Мо Жань, очевидно, наслаждается всем, что его Котенок делает, но обычно не просит его сделать это, не желая слишком давить на него. Но, раз уж Ваньнин так хочет, чтобы его поставили на место, Мо Жань не будет сдерживаться вообще.
Поэтому, когда подросток начинает с того, что всего лишь лижет и посасывает головку — обычно Мо Жань бы похвалил его и сказал, какой он хороший и как хорошо он себя чувствует — сегодня он берет его за затылок и натягивает на свой член до тех пор, пока хорошенький ротик не окажется прижатым к его паху.
На это Ваньнин издает сдавленный звук и смотрит на него снизу вверх, его глаза расширились и уже покраснели на уголках. Он выглядит удивленным грубостью, но, будучи раздетым, не может скрыть то, как его хорошенький член начинает течь.
И, блядь, он никогда не устанет от ощущения этих мягких губ вокруг него — никогда не устанет впритык зарываться в своего Баобэя, до тех пор, пока не достанет до задней стенки горла, чувствуя, как оно сжимается вокруг него. Это еще более приятно, если вспомнить то, как Ваньнин вел себя с самого утра.
Не поймите его неправильно, он обожает своего Котенка и любит слышать, как тот говорит, — даже в такие дни — но сегодня он чувствует себя раздраженным из-за этой недо-истерики. Не то, чтобы он зол, но он провел всю вчерашнюю ночь, говоря торт с таким ужасающим количеством сахара (которое смог бы переварить только Ваньнин), как и любит его Котенок, только для того, чтобы ему отказали, даже не взглянув на него. И, более того, слова о его навыках в постели были тем, что его немного разозлило.
Поэтому он задает грубый темп, трахая рот своего Котенка, не волнуясь о его комфорте. Но по настоящему его трогает то, что Ваньнин наслаждается этим — даже попросил об этом, в свое манере.
Он продолжает контролировать темп, держась за голову подростка, слушая приглушенные звуки, которые он иногда издает, и наслаждаясь трепетом его ресниц. Выражение его лица делает его еще более соблазнительным — заставляет Мо Жаня хотеть быть еще более грубым, безудержно качать бедрами, преследуя лишь собственное удовольствие. В последнее время он остро осознавал различия между ним и подростком, поэтому старался сдерживаться, но сейчас, узнав, что Ваньнин тоже хочет большего, он больше не старается обуздать себя.
Он оттягивает Ваньнина, когда чувствует, что уже близок — боже, он не может сосчитать сколько раз фантазировал о том, чтобы потянуть за эти шелковистые черные локоны и услышать, как его Котенок стонет для него.
Он практически стонет при виде этих округлых губ, опухших и блестящих от слюны, но не хочет, чтобы Ваньнин знал, как сильно он возбужден. Поэтому, сохраняя самое невозмутимое лицо, которое может, он обращается к подростку, используя ровный, практически равнодушный тон, говоря ему встать. Видя, что тот не торопиться, стараясь отдышаться, он хватает его за руку и поднимает, сразу же наклонив его над столом.
Несмотря на грубую хватку и небрежные движения, он все еще старается не ранить подростка — не потому что не хочет оставить синяк или два на его красивой и нетронутой коже, а потому что они не особо обсуждали что-либо из этого, и он не хочет рисковать, выходя за рамки.
Столкнувшись с великолепным видом задницы его Котенка, он, не теряя времени, хватает эти мягкие плюшевые ягодицы, желая проникнуть в него. Но, увидев этот розовый, свернутый бутон, он встал как вкопанный.
Он не планировал провести утро так, — ну, или планировал, но не раньше завтрака — поэтому у него нет никакой смазки под рукой. И, хоть Ваньнин и хочет, чтобы он был груб, с его размером его нужно подготовить перед тем, как трахнуть. Но мысль о том, чтобы отойти от его Котенка хотя бы на шаг, когда он открыт для него, ему не нравится. Он не хочет менять свои планы, не говоря уже о том, чтобы просто остановиться.
Тогда им придется импровизировать — они на кухни, так что поблизости будет что-то подходящее. Он лихорадочно оглядывается, стараясь быть как можно быстрее, чтобы Ваньнин не заметил, что у них небольшая проблемка.
И потом замечает его, всего в нескольких дюймах от лица Ваньнина. Не совсем то, о чем он думал, но — на самом деле, может даже сработать. Пока он думает, его Котёнок поворачивается к нему и будто спрашивает, почему он все еще не внутри. Поэтому, выглядя максимально уверенно, он принимает решение и зачерпывает немного глазури.
Видя возмущенный взгляд подростка, он спрашивает:
— Конечно же Ваньнин не хочет, чтобы все усилия, которые я потратил на торт, пропали впустую, верно? Если ты не будешь есть его, то я найду ему другое применение.
Говоря это, он размазывает немного вокруг его обода и вставляет внутрь первый палец. И его вознаграждает распутный звук, который издает подросток — его Котенок прав, им стоит делать так почаще. Ваньнин определенно смущен, если судить по тому, как все его лицо краснеет, а из глаз начинают течь слезы; но он не может скрыть то, как его бедра дергаются в направлении пальца Мо Жаня.
Все еще чувствуя себя немного вредным, он решает еще подразнить его.
— Он действительно хорош, ты знаешь? Я потратил много времени на этот торт и был бы очень рад, если бы ты попробовал его. В конце концов, я приготовил его для тебя. — Набрав еще глазури, он подносит ее ко рту Ваньнина и говорит: — Высунь язык, детка.
Как только подросток нерешительно приоткрывает губы, Мо Жань засовывает пальцы внутрь, поглаживая язык. Потом он просто приказывает:
— Теперь соси.
Когда он чувствует, что достаточно, он убирает свою руку и продолжает трахать Ваньнина пальцем. Ему нужно быть аккуратным и делать это медленно, но с помощью пальцев, покрытых слюной и глазурью, которую он использовал раньше, ему легко удается добавить второй палец. Подросток быстро превращается в слюнявое месиво из-за вялого, практически мучительного темпа и тем, как он давит на простату Ваньнина с каждым толчком.
Он не уверен, как долго это продолжается, но каждый раз, когда он чувствует, что Ваньнин близок, он отдергивает руку, никогда не позволяя ему достичь кульминации. Сейчас он извивается и открыто рыдает, издавая крошечные, прерывистые звуки каждый раз, когда ему снова отказывают. Однако Мо Жань не планирует останавливаться, пока не услышит, как тот умоляет об освобождении. Но, зная, что очень маловероятно, что Ваньнин будет умолять по собственной воле, он решает немного помочь ему.
— Баобэй, что не так? Ты плачешь? — спрашивает он, притворяясь смущенным. — Я могу остановиться, если ты хочешь.
— Нет! — быстро отвечает тот. Потом, поняв, что от него хотят, он слабо добавляет: — Мо Жань, пожалуйста, больше…
— Это то, чего ты хочешь? Но заслужил ли ты этого, когда пару минут назад вел себя, как избалованный ребенок? — разочарованным тоном он добавляет: — Ах, и подумать только, что в первый раз ты был таким покорным, мой маленький послушный Котенок…
Он может сказать, что Ваньнин окончательно не в себе, потому что проходит всего мгновение, прежде чем он выдавливает плаксивое, — Мне жаль. — А потом, будто не может остановиться, он отчаянно повторяет, — Мне жаль, Папочка, пожалуйста…
И Мо Жань уверен, что он правда умрет, если не войдет в него прямо сейчас. Он действительно не может продолжать притворяться равнодушным перед видом того, как его Баобэй плачет по нему, будто каждая секунда, когда член Мо Жаня не внутри него, причиняет ему боль.
На этот он раз стонет, когда оказывается внутри, тяжело сопротивляться теплу Ваньнина, окружающему его, и стенкам, сжимающимся вокруг него. Его Котенок облегченно выдает, а потом, наконец-то, кончает, невероятно сильно сжимаясь. Мо Жаню даже не нужно было дотрагиваться до его члена, всего лишь войти, чтобы довести до края. Он едва не кончает в след за ним, но удерживает себя, еще не договорив.
— Есть что сказать Папочке? — спрашивает Мо Жань, дав Ваньнину немного передохнуть, и мягкое “спасибо”, которое он слышит в ответ, является самым приятным звуком, который он когда-либо слышал.
Зная, что долго не продержится, он даже не пытается начать с медленного темпа, как делает обычно. Вместо этого он делает то, чего они оба хотят — что им нужно. Полностью сосредоточенный на том, как его Котенок сжимается вокруг него с каждым толчком, он полностью игнорирует окружающие его вещи, чувствуя, что единственное, что имеет сейчас значение — это довести Ваньнина до второго оргазма.
И, может быть, ему следовало быть осторожнее, помня, что они дома не одни и не должны быть слишком громкими. Потому что среди великолепнейших стонов его Баобэя и скрипа стола он слышит неожиданный звук. Как и Ваньнин, который секунду назад был не здесь, сразу же застывший, слыша, как Сюэ Мэн открывает дверь своей комнаты.
Все застыло, и они слушали, как Сюэ Мэн идет в сторону ванной и включает душ. Как только звуки воды заглушают шум снизу, они оба облегченно выдыхают.
Но у них, видимо, разное мнение на эту ситуацию, потому что, когда он возобновляет толчки, Ваньнин издает испуганный стон и падает обратно на стол, на который упирался локтями.
Он знает, что ему нужно остановиться — даже Сюэ Мэн со своей невнимательностью сразу все поймет, увидев брата по самые яйца в его друге. Но он так близок, еще немного и кончит; Ваньнин тоже, его член снова стоит, умоляя о внимании, и Мо Жань просто не может оставить все так, как есть. К тому же всего пару часов назад его Котенок возмущался, что он с ним сюсюкается — так почему он должен прислушиваться к нему сейчас? Ему все еще надо показать, что главный здесь Мо Жань, а не он.
Поэтому, когда Ваньнин шепчет ему остановиться, Мо Жань только набирает темп и говорит: — Я не остановлюсь, пока ты не кончишь для меня снова, Баобэй.
Это шокирует его Котенка, и он испуганно пищит: — Мо Жань, я не могу больше.
— Конечно можешь, детка, еще немного. Ну же, я помогу, — говорит он, обхватывая одной рукой его мокрый член и дроча его в такт своим покачивающимся бедрам. Но его Котенок видимо не одобряет его помощь и продолжает умолять — тем не менее, рука, которой он обхватил запястье Мо Жаня, не отталкивает его, а скорее удерживает на месте.
Его жалобы прекращаются только тогда, когда они слышат, как душ выключается.
— Поторопись, Ваньнин; что подумает Сюэ Мэн, если зайдет и увидит тебя вот так? — чувствуя, как тот сжимается вокруг него, он смеется, — Или тебе понравилось бы, если бы он услышал, как ты стонешь вокруг моего члена, как шлюха, м? Устроим ему шоу?
Звуки громких шагов, отдающихся эхом по лестнице, практически заглушают протесты Ваньнина. Мо Жань так близок, еще немного и кончит. Желая кончить вместе со своим Баобэем, он ускоряет движения руки и водит большим пальцем по головке его члена так, как он знает, любит его Котенок.
Свободной рукой он закрывает рот Ваньнина, чтобы заглушить крики, который он издает, когда кончает, и этих звуков достаточно, чтобы кончить и ему самому, наполняя Баобэя до краев.
Он слышит шаги Сюэ Мэна по лестнице и громко ругается. Обычно, он бы посмеялся над этим, но прямо сейчас у них есть время только на то, чтобы быстро надеть их одежду и небрежно вытирают следы освобождения Ваньнина со стола до того, как брат заходит на кухню.
Сюэ Мэн заходит именно в тот момент, когда Мо Жань подходит к холодильники, стараясь вести себя нормально. Чу Ваньнин остался там, где он был, выглядя нервно и взъерошено. Он успел надеть только рубашку и штаны, в которых он спит, но у него не было времени очистить себя; значит, что сперма Мо Жаня все еще внутри него, медленно вытекая из его растянутой дырки и пачкая его одежду. Мо Жаню уже интересно, когда Сюэ Мэн свалит из дома, чтобы снова наложить руки на своего Котенка.
Из мыслей его выдергивает ошеломленный голос брата: — Что за чертовщина случилась с тортом?
Требуется все его самообладание, чтобы не засмеяться, особенно после того, как Ваньнин весь краснеет, выглядя так, словно совершил преступление.
Не зная о его страданиях, Сюэ Мэн двигается ко столу, держа тарелку со своим завтраком, и садится за один из стульев. Это заставляет Мо Жаня вмешаться, и он быстро забирает тарелку из рук брата, выкрикивая: — Погоди, МэнМэн, не садись!
Сюэ Мэн, который не имеет малейшего представления о том, что произошло минуту назад, зло кричит в ответ.
— Гэ, что за фигня? Как, по-твоему, я буду завтракать, если я не могу сесть за кухонный стол?
Когда он пытается ответить, что, да, ты можешь сесть, Мо Жаню всего лишь нужно протереть стол перед этим — он ловит взгляд Чу Ваньнина и подмигивает ему. Лицо Баобэя дергается, будто он не знает, улыбаться ему или нахмуриться. В конце концов, он принимает смирившееся выражение лица, которое появляется на нем в подобные моменты; но даже так он не может скрыть довольную ауру вокруг него, зная, что добился своего.
И Мо Жань знает, что он был прав, сегодня определенно лучший день.