Work Text:
Бабы в Питере — это пиздец, конечно. Петя всяких разных клиник повидал, да и плевать ему, в целом, что там в голове, если ноги раздвигаются. Но в этом и была проблема — не раздвигались же.
То ли ему так не везло, то ли испарения с болот что-то не то творили с девками. Времени на девушек у Пети было совсем немного, работа отжирала все. В клубы только по работе и являлся, и единственную надежду на потрахаться Петя возлагал исключительно на тиндер. Но девы упорно не мэтчились, а если мэтчились, начинался цирк с конями.
Какую музыку ты слушаешь? Пойдем на выставку?
Петю от подобных вопросов уже мутило. Нет, блять, он не читал ту заумную книгу, он вообще уже сто лет ничего не читал. Кто такой Джим Джармуш он тоже в душе не ебал, и гуглить было лень. И на выставку ему не хотелось. Пете хотелось исключительно встретиться, потрахаться и разбежаться, но питерские барышни подобные разговоры сразу пресекали и удаляли мэтч. Или того хуже — воодушевлялись и предлагали какое-нибудь шибари или начинали выяснять, был ли у него опыт стимуляции простаты. Тогда уже удалялся Петя, все эти постельные фантики были выше его понимания, тем более с незнакомой непроверенной бабой. Он уже и в профиле написал, что высоких отношений не ищет, только секс. Мэтчи становились все более редкими, а диалоги особо не менялись.
Какую музыку ты слушаешь? Умеренно громкую, блять.
Девы настолько не ловились, что Петя пошел на отчаянный шаг. Чтобы продать себя и потрахаться уже, наконец, надо было изучить не только спрос, но и предложение. Что там вообще питерским девочкам нравится? Улучив на работе спокойную минутку, Петя залез в настройки, решительно переключил поиск с женщин на мужчин и принялся свайпать профили — чисто понять, как же мужики в Питере добывают себе секс (пусть и с другими мужиками).
Выглядело как-то уныленько, если честно. В том смысле, что никакие откровения на Петю сразу не снизошли — ну мужики и мужики. Фотки обычные, лицом практически никто не светил. Профили у многих не заполнены — так, имя, возраст. Какой-то дополнительной информации тоже практически не было, кто-то нюдсами торговал, кто-то писал про серьезные отношения. Петя пролистал от силы профилей десять, когда взгляд зацепился за очередную фотку. Обычный двор-колодец, арка. В вечернем свете фонаря высокий мужчина, спиной к камере. Джинсы, коричневая кожанка, ничего особенного.
«Игорь, 33. 2 км от вас»
Пете недоверчиво вытянул шею и уставился на сидевшего в трех столах от него Грома. На два километра не тянуло при всем желании, но и Петя не собирался искать баги в геопозициях. Наброшенная на спинку стула куртка была один в один та же, что на фотографии. Фонарь светил достаточно ярко, чтобы разглядеть потертости на стыке рукава и спинки.
Пиздец, это что же получается, Гром...?
Пиздец.
Петя торопливо заскринил профиль. Место работы указано не было, лица тоже не видно, но Петя практически не сомневался, что узнал Грома на фотке. Он отложил айфон в сторону и торопливо защелкал мышкой в поисках эксельки, в которой Зайцева вела дни рождения сотрудников. Ну точно, вот ты и попался, Игорь 33. Петя откинулся на спинку стула, продолжая гипнотизировать спину Грома. Да быть того не могло, чтобы Гром — и пидорас. Вообще в петиной голове такое не укладывалось. Не то чтобы он с многими пидорасами был знаком (со многими, но не в этом смысле). Гомосексуальность всегда существовала во вселенной, параллельной петиной, а однополые связи ассоциировались только с подвыпившими девочками на вечеринках, которые сосались ради шоу, да новыми сериалами с Нетфликса, у которых, кажется, существовал план по количеству гомосятины в кадре.
Разблокировав экран, который успел погаснуть, Петя снова засмотрелся на профиль. В описании было указано «Покажу Петербург из окна своей квартиры». Вот, значит, как это делается. Петя на заметочку взял. Вроде и не совсем пошло, и намерения сразу обозначены: гулять, киса, не пойдем. Точнее, котик. Пиздец.
Может, это какая-то хитрая уловка? Чем там Гром в последнее время занимался? Петя не слишком шарил за дела других коллег, но что это за дело такое должно было быть, чтобы ради прикрытия мужиков в тиндере искать? Петя перелистнул на следующую фотку в профиле. Нет, для дела так не фотографируются, это точно.
Гром хорош, конечно. Лица все еще не видно, но за такое тело — респект. Широкие плечи, не сильно раскачанные, так, в самый раз. Весь сухой, жилистый, кубики на прессе. Петя завистливо вздохнул и покосился на свой живот. Пресс там был когда-то давненько, когда в школе отец заставлял ходить на футбол, волейбол и атлетику. В академии на физподготовке тоже что-то поначалу было, пока он бабок преподу не занес и от занятий не откосил. Кубики канули в лету, бицухой Петя еще мог посветить, вызывая у барышень искренние вздохи, но до Грома ему было далеко. Интересно, это у него типа гейская тема — хорошо выглядеть, или Гром просто зожник? Наверное, гейская — вон какой весь бритый, гладенький. Выглядело классно, как в рекламе брендовых трусов. Петю бы в такую с наскоку не взяли — бритва в его доме существовала исключительно для лица. А если там не бритва, а какая-то девчачья пытка типа шугаринга? Петя представил себе Грома в махровом халате, с наверченным на голове полотенцем, непременно с размазанной по лицу серой жижей и кругляшами огурца на глазах. А что? Вполне органично смотрелось. Ноги у Грома тоже длинные, как у девчонки, куда-то за кадр уходили. Ну и если не приврал в фотошопе и ничего в трусы для красивого кадра не подложил, то и с хреном у Грома тоже было все в порядке.
Петя снова сделал скрин и, перевернув айфон экраном вниз, отложил его от себя. И опять уставился на Грома.
Раньше тот его раздражал, в основном, по работе. Ничего личного — Петю все так или иначе раздражали, кроме Зайцевой, наверное, и Прокопенко. Перед Федором Ивановичем Петя откровенно трусил. Теперь Гром кроме раздражения вызывал еще и зависть. Ну какого хрена, спрашивается? Айфон валялся мордой в стол, а перед глазами еще плясала картинка с модельным громовским торсом.
Игорь, 33.
Какую музыку он, интересно, слушает?
Петя помотал головой. Никаким внезапным вожделением тут и не пахло, и грызть себя на тему того, что заценил другого мужика, Петя не собирался. Ему было тупо завидно. Как ему себе найти девчонку, когда тут такие трутся? А если Грому девушки тоже нравятся? Ну какая свайпнет Петю, когда там у Грома такие фотки в профиле?
Вроде бы он видел пару раз, что к нему какая-то девчонка приходила. Яркая такая, приметная, с красными волосами. Пете такие не очень нравились — слишком агрессивно как-то. Такие как раз и писали про шибари и массаж простаты. Имя у нее было какое-то простецкое, то ли Оля, то ли Юля. Всегда приходила под вечер, крутилась возле Грома и под руку с ним уходила. Или с Дубиным?
Петя призадумался. А что, если Дубин не просто так за Громом увивается, а у них там типа любовь? Словно мысли петины прочитав, Дубин подскочил к столу Грома, размахивая телефоном, и о чем-то зачастил, тыкая в экран. Слышно было плохо. Интонация бодрая, не заискивающая, вроде. Гром перехватил у Дубина из рук телефон, с громким стуком уложил на стол и что-то тихо отчеканил.
Да не, не похожи они на пару. И потом, Дубин — существо по-собачьи преданное, а Гром — главный поборник справедливости в Питере. Не стал бы он от Дубина налево ходить и мужиков в тиндере клеить. И от Юли-Оли своей тоже. Значит, Гром в свободном плавании. Проблему Пети с женщинами это умозаключение не решало ровным счетом никак.
Пока Петя терзался мыслями о том, стоит ли махнуть в качалку и как переписать инфо в профиле, чтобы не совсем уж у Грома списывать, к нему подскочил Дубин со своим внезапным:
— Товарищ майор, есть пять минут?
За Дубиным подошел и Гром, неспешный, как арктический ледокол. И есть ли у Пети пять минут его явно не ебало. Он уперся ладонями в стол, чуть навис над Петей — ну чисто допрос собрался устраивать.
— Знаешь что-нибудь про эти вечеринки? — спросил Гром и кивнул Дубину. Тот спешно положил перед Петей свой телефон.
Афиша была знакомая. На секс-вечеринки в качестве гостя он ни разу не ходил, но был наслышан, и Нина пару раз пересылала приглашения на кинки-пати полайтовее. А еще в Москве одну такую вечеринку свернул по анонимной наводке. Таблеток оттуда выгребли больше, чем из кареты скорой помощи.
— Ну так, слышал что-то, — неопределенно повел плечами Петя. — Наводок на них не было. А что, есть подозрения, что по моей части?
Гром разочарованно выдохнул.
— Мне нужно попасть на ближайшую, через две недели. Думал, может у тебя там есть... информатор. Чтобы с персоналом пройти.
Петя только криво ухмыльнулся. Он своих людей Грому сдавать не собирался, там по каждому двести двадцать восьмая плакала со всеми своими пунктами, а с Грома станется вспылить и пересажать всех на ночь-другую, пока Петя не отмажет.
— А чего просто не впишешься? — спросил Петя. — Боишься, на бывшего наткнешься?
Язык мой — враг мой, подумал Петя, и уже морально приготовился, что ему прилетит от вспыльчивого Грома. По шкале от одного до десяти — насколько в управлении знали, что на ЛГБТ-френдли вечеринках майор Гром был бы из тех гостей, которые ЛГБТ, а не которые френдли? Петя ставил на ноль.
Но Гром только оценивающе заглянул ему в глаза и хмыкнул:
— Мои бывшие по таким местам не ходят, Петя.
Это что сейчас было? Петю в управлении так никто не называл, больше по фамилии, да Петр Юрьевич, даже Прокопенко не фамильярничал.
— Я за тебя, Игорек, безмерно рад, как и за твоих бывших. Помочь ничем не могу. До свидания.
Гром не отодвинулся ни на миллиметр. Только ближе наклонился.
— Да ладно, Петь, не жмись. За мной не заржавеет, ты же знаешь.
Еще час назад Петя не воспринял бы этот перфоманс примерно никак. Что за Громом не заржавеет — знали все, он хоть и вел себя порой по-хамски, но в помощи никому не отказывал. Еще час назад Петя, может, и уступил бы, зная, что в должниках у него сам Гром ходит. Но теперь — взгляд Пети невольно метнулся к телефону на столе, — теперь в его голове обитало сакральное знание, что Гром — не просто Гром, а «Игорь, 33», который фоткается как заправская модель нижнего белья, который не прочь другим мужикам Питер показывать, который с этими мужиками...
А вдруг Петя ему нравится? Вот как раз в том смысле.
Петя поднял на Грома ошарашенный взгляд. Тот терпеливо ждал ответа, но молчание затягивалось.
— Хазин? Ну так что?
— Я поспрашиваю, — только и выдавил из себя Петя.
Лицо Грома посветлело.
— Спасибо, — он легонько хлопнул Петю по плечу и отправился к себе, как ни в чем не бывало. Следом, спешно рассыпавшись в благодарностях, умчался и Дубин.
Петя взял в руки телефон и разблокировал. На экране все еще красовался «Игорь, 33» со всеми своими выдающимися достоинствами.
Гром бы не стал его кадрить на работе. Не стал бы ведь? Нафига ему такое палево. Петя объяснил себе все просто: он удивился, растерялся, вот и начал выдумывать себе непонятно что. С чего он вообще решил, что может Игорю понравиться? На Петю и девчонки-то не особо клевали в последнее время, чем бы он Грома заинтересовал?
Мысль о том, что он мог бы Грому понравиться, пугала.
Мысль о том, что он не мог бы Грому понравиться — почему-то расстраивала.
Петя свернул чертов тиндер и полез в телегу, искать, с кем бы из своих нариков свести Грома и выйти уже из этой истории. Не о том он что-то думал. Совсем не о том.
* * *
Кажется, что в голове у Пети что-то перемкнуло. Щелкнуло, зазвенело, прилетело отдачей по мозгам. Раньше Гром для него был слепым пятном в участке — ну мент и мент. Теперь Пете казалось, что куда бы он ни сунулся, Гром непременно ходил за ним по пятам. За рабочим столом — всегда перед лицом маячила спина Грома. Возле кофемашины — не успевал Петя наполнить бурдой свою кружку, Гром уже стоял в очереди, непременно уткнувшийся в какое-то дело. В сортире, в курилке, даже в очереди за шавухой в квартале от отделения — Гром был везде. Возможно, так было всегда, просто раньше Пете было похуй. Теперь Гром не был просто Громом — он был «Игорем, 33». Скриншоты в галерее обжигали сквозь карман. В распоряжении у Пети находился какой-то неебический козырь, и он никак не мог придумать, как его лучше разыграть.
Проблема была в том, что, глобально, Пете от Грома ничего не было нужно. Даже подъебать толком не получится — никто в управлении Грома в глаза не подъебывал, всем жить хотелось, а за глаза зубоскалить — удовольствия мало. Ничего плохого Гром ему тоже, в общем-то, не сделал, и трепаться на весь участок о его секрете (секрете же?) Петя не собирался. Вообще ориентация Грома была не его делом, никаким боком его не касалась. Но и оставаться равнодушным Петя не мог. Он знал. И не понимал, как ему теперь с этим знанием жить и как им распорядиться.
Петю даже больше волновало не то, что Гром оказался пидорасом. Больше беспокоило то, в какой он был при этом форме. Давило на эго невероятно. Петя думал, он тут главный альфа-самец: лучшая тачка среди коллег, самые дорогие шмотки, часы размером с самомнение, парфюм, от которого девы должны были сами на колени бухаться и губы накрашенные открывать. Петя старался, тщательно выбирал бренды. А все это время в одном поле с ним существовал Гром — крадущийся пидор, затаившийся гондон, — который под бесформенной кожанкой и растянутой футболкой прятал тело злоебучего порноактера. Если бы Грома приодеть хотя бы на третью часть того, что Петя тратил на шмот, баланс сил в управлении бы резко перевернулся. Петя то и дело возвращался к скриншотам в галерее и бесился — нахрена Гром так хорош? Ну и пусть его бабы не волновали — не подойдешь же к каждой и не объяснишь — не по твою душу этот хер, киса. Петя чувствовал себя номером два, аутсайдером, скинутым на ступень пониже на маскулинном пьедестале. Утешительным призом для всех девиц, которым Гром не достанется по техническим причинам. Пете было бы легче, если бы Гром был жеманным педиком из анекдотов, красил бы губы там, ходил на маникюр, рожу свою поганую брил. Но Гром был брутален как черт, и это все портило.
Мелкие подъебки начались сами собой. Когда Гром заполнил собой все пространство, игнорировать его существование не получалось. Маленькие язвы, одна за другой. Петя сам не понимал, чего хотел добиться. Наверное, ему хотелось просто дать Грому понять: я все знаю, сука, вижу тебя, слежу за тобой. Бойся, блять.
В курилке, например:
— Одну за другой курите, товарищ майор. Оральная фиксация или дело такое нервное?
— А твое какое дело? — нелюбезно бурчал Гром.
— Да я так, для друга интересуюсь, — двусмысленно отвечал ему Петя.
Гром хмыкал, будто его все это не касалось. Бесил, блять. Можно подумать, это у Пети был пиздец какой секрет. Хотя, может, так оно и было. Петя пытался прощупать почву через Дубина: поймал его возле кофемашины и невзначай поинтересовался, есть ли у Грома девушка? Глазки у Дубина тревожно забегали, он сначала что-то промычал, что вроде бы Гром вообще свободен и вообще...
— И вообще, это его личное дело, — припечатал Дубин с каким-то вызовом, будто бы Петя его драгоценного майора в чем-то обвинил.
Похоже, что Дубин что-то знал, но выдавать Грома не собирался.
В распускании слухов по участку Цветкову не было равных. Петя долго примерялся, как бы ему лучше подкатить так, чтобы самому жертвой этих слухов не стать. Помог случай — на очередном выезде Цветкова выдали ему в помощь, и в дружеской неформальной обстановке, посреди уложенных мордой в пол угашенных тел, Петя поинтересовался:
— А Гром ваш — он всегда такой?
— Какой? — не понял Цветков.
— Ну, — уклончиво начал Петя. — Суровый. Прям брутал — держите, девки, юбки. Но ведет себя так, как будто ему никто не дает.
Он ожидал со стороны Цветкова какого-то неостановимого потока информации, как всегда бывало, когда ему случалось с ним говорить, встречаться взглядом или просто дышать в его присутствии. С той разницей, что в этот раз Петя был готов слушать. Но Цветков только посмотрел на него с удивлением и коротко выдал:
— Ну... не знаю.
Петя скептически уставился на него. Чтобы Цветкову — и нечего было сказать? Но единственное, что тот добавил — это практически точную цитату Дубина:
— И вообще, это его личное дело.
Еще пару лет назад Петя бы точно решил, что все знают голубой секретик Грома и активно его покрывают, но Нина успела ему разъяснить что-то по современной этике, той самой, которую Петя не любил, не понимал, и из-за которой Нина его, в конечном счете, бросила. Петя смутно понимал, что такое отстаивание тайны личной жизни Грома вполне могло оказаться той самой современной этикой — мол, не суй, Хазин, свой нос туда, куда тебя не звали. Но Петя уже завелся.
Поэтому, когда один из Петиных должников нехотя сообщил, что может помочь проникнуть на вечеринку, которой интересовался Гром, Петя решил действовать.
— Тебе еще нужно на ту тусовку? — без предисловий поинтересовался он, усаживаясь на край стола Грома.
Тот поспешно отодвинул документы, чтобы Петя на них невзначай не сел.
— Да, конечно. Ты нашел, кто меня проведет?
— Нас, — с нажимом произнес Петя. — Без меня ты никуда не пойдешь.
Гром удивился:
— Тебе-то со мной зачем?
— Я, может, новые знакомства завести хочу. Тебе не похуй?
— Не пойдет, — твердо заявил Гром. — Я уже месяц пытаюсь выловить сутенера, который на таких вечеринках ищет девочек. Если ты там решишь облаву устроить, то спугнешь. Вся работа псу под хвост.
— Да какие облавы? — Петя доверительно улыбнулся. — Я так, посмотрю, понаблюдаю. Лица поищу знакомые. Чисто на будущее.
Никакие лица ему не были нужны, конечно, и ни на кого, кроме Грома, он смотреть не собирался. План был простым, четким и разложенным по полочкам:
1. Он идет в клуб с Громом.
2. Наблюдает за Громом в атмосфере свободной любви (по простому: разврата).
3. Гром делает что-то гейское.
4. ???
5. Гром по гроб жизни обязан Пете за то, что тот, так и быть, не станет всем рассказывать, какой Гром пидорас.
Ладно, план был не слишком четким. Таким же смутным, как и все прочие желания и поползновения Пети в сторону Грома. Петю охватил чистый подростковый азарт: сначала просто доебаться, а потом уже разбираться, что из этого выйдет.
— Да ладно, Игорек, — со всем доверием, которое из себя смог выдавить, наклонился Петя. — Найдем мы твоего сутенера. Девочки и мальчики смогут спать спокойно, с кем захотят. И вообще, давно тебя в клуб водили?
Игорь откинулся на спинку стула, подальше от Пети, и скрестил руки на груди. Смотри-ка, защитная поза. Не повелся. Только зыркнул из-под кепки.
— Ты, если помочь хочешь, то пойдем. А нет — под ногами не путайся. Я работаю один.
Очень тяжело было не закатить глаза на такое клишированное заявление из боевиков. Джон Макклейн какой нашелся, крепкий орешек, поглядите на него. Петя выдавил из себя улыбку:
— Помочь так помочь, Игорек, не проблема. Делом поделись только, чтобы я знал, что конкретно ты ищешь. А не просто смотрел, как ты на всех мужиков залипаешь.
Игорь расслабился, руки опустил, потянулся к папкам, которые из-под Пети вытащил.
— На, изучай, — пихнул прямо в руки. — Остальное на почту докину.
Петя заговорщически ему подмигнул:
— Адрес знаешь. Дресс-код для персонала: тотал вайт. Будь на месте за сорок минут до начала.
Петя с довольной лыбой спрыгнул со стола и отправился к себе. Миссия удалась.
Гром сзади пробурчал:
— Я не залипаю на всех мужиков.
Ловись, рыбка, большая...
* * *
Дело оказалось и правда запарное, а еще противное — Пете все-таки с наркоманами и барыгами работалось проще. Сексуальное рабство было вообще не по его теме, тем более что зацепок было очень мало. Никого из пропавших девчат так и не нашли, родители и друзья обивали пороги полицейских участков безрезультатно. Каким-то чудом и вообще в ходе другого расследования удалось найти в даркнете видео с пропавшими девочками, а из свидетельских показаний выяснилось, что все они ходили на подобные вечеринки перед пропажей. Все ниточки по сайту обрывались, оставалось только за руку ловить. Петя сник — Гром явно сконцентрируется на расследовании и вряд ли будет на тусе устраивать личную жизнь. Была мысль соскочить, но обещание дороже денег. Пришлось Пете доставать из шкафа белые джинсы и футболку и тащиться на вечеринку, помогать. С другой стороны, оптимистично думал Петя, может, если и правда удастся чем-то помочь, то Гром его к себе поближе подпустит, а там недолго до барчика, текилы, развязанного языка и всех секретов из первых уст. Петя представил, как подвыпивший Гром придвигается ближе, кладет ладонь на колено и очень горячо благодарит за помощь с делом.
Петя с грохотом захлопнул шкаф. Принимать благодарность он не собирался, но внимание было бы приятно. Мужики к нему еще ни разу не подкатывали — чем не новый экспириенс?
Когда Петя добрался до нужного адреса, Гром уже был на месте. Парковка была еще пустая, Инфинити послушно закатилась на очерченный на асфальте прямоугольник, поближе к черному входу. Гром вырядился, как на блядки — Петя оценил и опять позавидовал. Льняные белые брюки Петя узнал с первого взгляда, регулярно пасся на страничке бренда на Фарфетче. Сам заказать не решился — непрактично, задушила жаба тратиться на штаны, которые надел бы от силы раза три. Откуда у Грома бабки на люкс? Хотя, видя, как тот каждый день одевался, можно было подумать, что Гром в месяц живет на три косаря, и те на шавуху тратит. Рубашка на Игоре была самая базовая, без узнаваемых деталей или фурнитуры. Такую с одинаковым успехом можно было и на рынке взять, и на том же Фарфетче. Шло ему это все, конечно, до безобразия. Хотя кому бы не пошли просто хорошие белые вещи?
Петя снял с запястья часы и бросил в бардачок — если уж собрался прикидываться обслугой, то светить котлами не стоило. Пригладил растрепанные волосы и вышел из машины.
Им выдали белые маски на все лицо. Петя не удержался и рассмеялся, глядя, как Гром озадаченно рассматривал свою.
— Дядь, ты если ебалом хотел посветить, то надо было как гость идти.
— Непривычно просто, — огрызнулся Игорь и решительно натянул маску.
Обязанности были почти как на самой обычной тусовке: следить за чистотой, приносить заказы в VIP-кабинки, ориентировать растерявшихся гостей и решать конфликты, если кто-то не услышит «нет». Весь интим проходил в отдельном зале, там работали другие люди, остальных сотрудников попросили туда не соваться. Когда подтянулись первые гости, Петя откровенно заскучал — мероприятие было больше похоже на типичную выставку в «Гараже», на которые его таскала Нина, с той лишь разницей, что в «Гараже» не играла громкая музыка и никто не танцевал. Гром мелькал тут и там — его высокую фигуру в белом было сложно не увидеть. Гости, в противовес персоналу, были преимущественно в черном, и заметить что-то в такой обстановке было тяжело. Как Гром собирался ловить своего сутенера — загадка.
Петя сачковал от работы, больше наблюдал. Раза три прошел мимо уголка с шибари, где две девушки ловко обвязывали и подвешивали всех желающих. Прикольно смотрелось, но попробовать Пете все-таки не захотелось. Он же не девица какая, чтобы светить соблазнительными выпуклостями из-под обвязки — не было у него никаких выпуклостей. В лучшем случае, подумал Петя, был бы похож на карасей в сетях, на которых насмотрелся на генеральских рыбалках, куда его раньше с собой таскал отец. От скуки Петя начал высматривать клиентов по своему профилю. Вот парочка на танцполе вышла из туалета явно заправленной, даже по движениям видно. Еще чуть дальше, за кабинкой, где предлагали попробовать электростимуляцию, очевидно приторговывали. Вызвонить бы отряд да потрясти карманы хорошенько, но Петя пообещал не вмешиваться, хотя руки чесались, конечно. Десять раз пожалел, что ввязался.
Петя скользнул взглядом дальше, к бару. Очередь была большая — очевидно, что для раскованности многим требовалось выпить, еще и еще. И тут Петя понял, что во всей этой картинке было лишним.
— Текильщица! — пробравшись к Грому, Петя крикнул ему на ухо, стараясь перекрыть музыку.
— Что?
— Не было на инструктаже никакой текильщицы! Все напитки через бар!
Гром нахмурился и выцепил взглядом в толпе у бара девушку в коротких шортах, сетчатых колготках и откровенном топе, больше похожем на портупею. Все белое, как и маска на лице, но Петя точно не видел ее на общем сборе перед началом. Уж такую цыпу бы он точно заметил.
— Давай присмотрим! — предложил Игорь.
Петя отошел на другой конец зала, Гром пробрался ближе к бару. Текильщица по классике ходила и предлагала шоты. Только девушкам — когда ее попытался окликнуть мужчина в очереди, она даже не обернулась. Еще одна странность. Петя старался не упускать из вида всю территорию — вдруг они ошиблись? — и пропустил момент, когда Игорь уверенно двинулся в сторону уборных. Он явно что-то увидел, и Петя, не думая, направился за ним.
Длинный коридор, освещенный флуоресцентными зелеными лампами, соединял танцпол, туалеты, кухню и запасной выход. Со стороны туалетов послышалась возня. Петя ускорил шаг, и из распахнувшейся двери прямо на него вылетела текильщица.
— Куда?! — рявкнул Петя и уперся рукой в дверной косяк, преграждая путь, но девушка ловко нырнула под импровизированное заграждение и побежала к запасному выходу.
За ней немедленно рванул Игорь, больно врезавшись в предплечье — его такой преградой точно было не остановить.
— Скорую вызови! — крикнул Гром на бегу.
Петя зашел в туалет. На полу лежала еще одна девушка, из гостей. Короткое черное платье с запа́хом, похожее на халатик, затейливые босоножки с длинными ремешками, переплетавшими ноги до самых бедер. Девушка была в отключке.
— Сходил, блять, на вечеринку, — буркнул Петя и принялся вызванивать скорую.
* * *
Петя отирался в коридоре, пока Игорь допрашивал текильщицу. Далеко ей сбежать не удалось — Игорь поймал ее у самых дверей машины, на которой она пыталась смыться. Камер на том конце парковки не было, номер запомнить не удалось, водителя разглядеть — тоже. Не до того было, пока девушка брыкалась и вертелась в руках Игоря, пытаясь сбежать. Она, конечно, работала не одна и была только приманкой, ясное дело. Опоить, затащить, сдать на руки. Хорошо, что Петя быстро обратил на нее внимание. Другую девушку, гостью, увезли на скорой — промывать желудок и приводить в порядок. Петя почти не жалел, что ввязался во всю эту историю.
Игорь вышел из допросной. Очень. Злой. Непонятно, что ему такого наговорила девушка, но таким взвинченным Петя его не видел ни разу, хотя ходили по участку разные истории о том, как Гром выламывал двери и кулаки чесал не по уставу почем зря. Разумный человек к нему бы сейчас точно не полез, но Петя себя к ним точно не относил.
— Ну как? — Петя отлип от стены.
Игорь медленно качнул головой, так же медленно сжал руки в кулаки и разжал.
— Ничего. Дежурный с нее пальцы снял, но... ничего. Блять!
Кулак глухо стукнулся в стену. Эмалевая краска лопнула, образовав вмятину — совсем не большую, но заметную.
— Дядь, ты чего? — Петя отодвинулся. — Валерьяночки попей. А то давай обратно на пати, стресс снимай. Свободная любовь и никакого суицида.
Игорь повернулся к нему и вдруг улыбнулся. Но как-то нехорошо. Будет бить, подумал Петя. Без вариантов.
— Любовь, говоришь? — хмыкнул Игорь. — Вот она, свободная любовь — когда тебя в невменозе в туалет тащат непонятно зачем. А у меня любовь — это сидеть на телефоне и писать запросы в суды, чтобы разрешили камеры окрестные проверить, чтобы хоть какой-то след найти.
Грома, кажется, понесло. Петя снова привалился плечом к стене. Пару лет назад на такой пассаж он бы ощерился и зацепился, нарываясь. Теперь только насмешливо протянул:
— Ну, раз у тебя такая любовь...
Ему ведь это все не всралось. Ну ни капельки. Поехать бы домой, рухнуть на диван. Помечать о том, как раскатал бы дорожку-другую, и тут же себе запретить. Залипнуть в Нетфликс и бросить всю эту затею — какая ему разница, с кем там Гром ебется? Только с работой, как ни крути.
Петя вздохнул.
— Ладно, пойдем запросы писать. Быстрее сядем, быстрее выйдем.
Игорь удивился:
— Тебе-то чего?
— Приступ альтруизма, — Петя огрызнулся и прошел мимо, задев плечом. — Уже ввязался, давай хоть помогу.
Взгляд Игоря жег спину, пока Петя поднимался по широкой лестнице в почти пустой опенспейс. Девчонку в туалете было жалко, да.
Все из-за этих баб, вечно Петя так влипал.
И ведь правда, сидел писал заявки. Выписывал адреса местонахождения известных камер, пока Гром хмуро печатал рапорт для приложения и обоснования. Так себе работа, надо было Дубина припрячь. Петя сам бы все на стажеров свалил, пусть бы учились. Он пожалел уже на третьем адресе, но надо было держаться до конца, раз уж ввязался. С Громом почти не разговаривали, так, по мелочи сверяли детали: во сколько пришли, во сколько началось. К шестому адресу тупая монотонная работа почти перестала раздражать, уступила место нежданному дзену и ленивым мыслям. Хоть дело было и мерзкое, Петя внезапно для себя понял, что отвлечься от наркоты было даже приятно. Однообразные дела, одни и те же барыги, даже наркоты новой сто лет на горизонте не возникало. Отпечатавшиеся на изнанке век цветные таблетки, зловеще позвякивающие пузырьки и ампулы, хрустящие кристаллики в зиплоках, сладко пахнущие листочки в целлофановых пакетиках и белые крупинки сыпучего порошка, как киндер-сюрприз — никогда не угадаешь, с чем в этот раз смешали и в какой пропорции. Весь азарт от поиска этой дребедени пропал примерно месяц на пятый службы. Потом пришел азарт все попробовать. До хмурого, конечно, не добрался, не совсем идиот все-таки.
Петя поднял взгляд и посмотрел на Грома. У следаков, конечно, таких проблем не было. Вряд ли, насмотревшись на трупы, Гром бы решил кого-то замочить. Зато веселья и разнообразия хоть отбавляй. Тут тебе и кражи, и погони, и похищения... Петя перевел взгляд на экран, и весь его приключенческий настрой немедленно сошел на нет. Какое тут разнообразие, если половина работы — заполнение вот таких бумажек?
Он торопливо закончил с последним адресом и выслал все на почту Грому. Игорь медленно листал тощую папку с делом и вдумчиво водил взглядом по странице.
— Камон, Игорек. Хватит его гипнотизировать, ну сколько раз ты его перечитал?
Гром неопределенно пожал плечом. Петя цокнул языком.
— Давай, домой тебя отвезу. Если хочешь по десятому кругу гонять одно и то же, так хоть не здесь. Суббота, вечер. Все приличные мужики на блядки разошлись.
— Сам-то чего не пошел? — огрызнулся Гром и нехотя поднялся со стула.
— Еще не вечер, — хмыкнул Петя.
Они вместе вышли из здания. Вечер был теплым, хотя темнеть стало рано. Наступающая осень постепенно раскрашивала листья в желтый, а ветер становился все более злым и холодным. Ебучий Питер со своим ебучим летом — то жара под сорок, то ищи опять, куда забросил пальто.
Гром неловко хлопнул себя по карманам, вытащил пачку сигарет с зажигалкой и явно намылился в сторону:
— Ну, я пошел.
— Стоять, — Петя немедленно схватил его за локоть. — Сказал же, подвезу.
— Да ну, Петь, неудобно.
— Срать в почтовый ящик неудобно, — огрызнулся Петя, отпуская его руку.
— Почему? — Гром завис.
— Дырочка маленькая.
Гром подавил смешок.
— Нет, правда, мне тут недалеко.
— Дядь, ты давай, не выеживайся. Пошли, прокачу с ветерком.
Не слушая возражений, Петя зашагал к парковке. Гром двинулся следом.
— У тебя в машине курить можно? — запоздало прилетело в спину.
Петя нажал на брелок, снимая тачку с сигналки, отпер дверь.
— Можно, — он великодушно кивнул и, уже сев в Инфинити, добавил, — но только осторожно.
Настроение было какое-то дурацкое. Хотелось отшучиваться бородатыми приколами и всячески подъебывать Грома по любому поводу. Петя криво улыбнулся себе в левое боковое зеркало и чуть поправил его заодно.
Гром садился шумно, вся бедная Инфинити словно резко оказалась для него мала. Гром ерзал на сидении, все пытался пристроить ноги, но неизменно упирался коленями в бардачок. Петя достал из кармана пачку, прикурил сигарету и молча наслаждался страданиями Грома. Тот зашарил под сиденьем справа, явно пытаясь найти ручку и отодвинуть, но, судя по тихому «бля», не преуспел.
— Хера ты дядь Степа, — хмыкнул Петя. — Давай помогу.
Он извлек из подстаканника между сидений пепельницу, отщелкнул крышку, впихнул в нее недокуренную сигарету, а потом перегнулся через Игоря и сам принялся искать рычаг. Петя, конечно, не учел, что Гром — здоровенная шпала, поэтому, считай, улегся грудью ему на колени.
— Петь... — как-то совсем тихо сказал Гром. — М-может, не надо, и так сойдет?
— Да погоди, — запыхтел Петя в ответ. — Ща.
Под сиденьем щелкнуло, Гром поспешно двинул жопой, и кресло отошло назад, а Петя, наконец, смог выпрямиться и достать из пепельницы сигарету, и торопливо раскурить, пока не погасла.
— Окно открой, — Петя кивнул на кнопку на ручке, Гром понятливо нажал, и стекло уехало вниз. — А то продымим всю мою крошку. Двух потрясений за день она не вынесет.
— Это я-то «потрясение»? — со смешинкой в голосе спросил Гром.
Петя завел машину, обернулся через плечо на выезд.
— Ага. Огромное такое, блин, потрясение.
— У нас в Техасе все большое... — глубокомысленно произнес Гром.
Петя аж притормозил. После того, как он обтерся об живот Грома, звучало как-то...
— В смысле?
— Да это из анекдота, — Гром отвернулся к окну и опять заерзал на сидении. — Старого.
Он неловко забарабанил пальцами по своим коленям, дернулся за ремнем безопасности.
— Оставь, — Петя махнул рукой. — С нашими ксивами никто в здравом уме не свяжется, в крайнем случае, вежливо извинимся и пообещаем больше так не делать.
Гром опять упрямо свел брови, но спорить не стал. Просто молча вытянул ремень и защелкнул его. Петя вырулил на набережную. В машине повисла неловкая тишина.
— Анекдот, — напомнил Петя.
Гром скривился.
— Да он дурацкий.
— Можно подумать, другие бывают. Давай, Игорек, не жмись. Мне в последний раз анекдот рассказывал бомж после рейда на улице, год назад.
Гром неопределенно мотнул головой и спохватился:
— Здесь налево.
— А ты не отлынивай! — Петя вывернул руль. — Заинтриговал и кинул, обломщик.
— Кто бы говорил...
— Когда это я тебя обламывал? Все, хорош с темы съезжать, требую свой анекдот. Ты же говорил, что мне должен, давай, отрабатывай.
Петя затормозил на светофоре, выбросил из окна окурок и уставился на Грома, выжидающе подняв брови. Тот устало вздохнул и начал:
— Выпивает ковбой в салуне. К нему подходит дама и говорит: «Какая у вас большая шляпа». Он ей: «Я из Техаса, мэм. У нас в Техасе все большое». А она говорит: «И сигара у вас такая большая». Он: «У нас в Техасе все большое». Она говорит: «Пойдем наверх, покажешь все остальное». А утром он собирается, и она ему так разочарованно: «А говорил, у вас в Техасе все большое...» — Гром запнулся, кивнул на дорогу. — Тут направо.
— Ну? — Петя повернул в указанном направлении, искоса глядя на Грома. — А дальше?
— А, да. Ну вот, дама говорит: «А говорил, у вас в Техасе все большое!» А он ей: «Так я не знал, что вы тоже из Техаса, мэм!»
Петя рассмеялся, сам не понял, над анекдотом или над тем, как Гром старательно играл голосом, изображая даму и ковбоя. Из него, наверное, был хороший рассказчик. Во всяком случае, смеялся Петя совершенно искренне, хотя, кажется, где-то этот анекдот уже слышал. Отсмеявшись, он сказал:
— Офигеть! Кто вообще в наше время рассказывает анекдоты?
— А что тебе рассказать, мемы? Узбагойся?
Петя фыркнул:
— Не, лучше бородатые анекдоты, чем бородатые мемы. Ты откуда такой вообще откопался?
Вопрос был риторический, но Гром улыбнулся:
— Я тут всегда был, Петь.
— Всегда, — Петя передразнил его. — Прям как дедушка Ленин на Красной площади.
— Во двор, — снова кивнул на дорогу Гром.
Петя заехал в арку, приглушил мотор и тупо уставился на подъездную дверь древнего на вид дома.
— Че, все? Здесь?
— Я же говорил, что недалеко живу, — Гром опять улыбнулся. — А ты не верил.
Петя рассеянно перевел взгляд на открытую пепельницу в подстаканнике.
— Даже не покурили.
— Ну пойдем, покурим?
Гром отстегнул ремень (и стоило пререкаться из-за восьми минут поездки?) и вышел из машины. Петя окончательно заглушил мотор и пошел вслед за ним. Возле подъезда нашлась лавочка сомнительной чистоты, Петя не решился усесться на нее в белых джинсах, Гром тоже не спешил приземлиться.
Прикурив, Петя огляделся. Здание старое, но красивое. В понимании Пети красивым было все, что не было сложено из типовых блоков-кубиков. Внутрь двора не добирался злоебучий ветер, а в арке со стороны дома висел фонарь, старинный, как будто с картинки в книжке. Это та самая арка, понял Петя. Которая была на фотке в тиндере.
Дело раскрыто, блять.
— Ты чего загрустил? — спросил Гром.
Петя неопределенно пожал плечами. Блядство какое-то. Когда Гром развлекал его анекдотами, Пете показалось на минуту, что они могли бы подружиться. Что можно было бы через недельку вот так же где-нибудь сидеть и слушать бородатый трэш за кружкой пива, а потом мерзнуть и вместе ждать такси. Какая нафиг дружба, когда он... ну...
— Да так, — беспечно отозвался Петя и поспешил найти нейтральную тему. — Кучеряво живешь, прям в центре, да еще и рядом с работой.
Гром усмехнулся:
— Снаружи лучше, чем внутри, поверь мне. Вода иногда до верхнего этажа еле доходит, горячая — только в титане...
— В чем? — не понял Петя.
— Во-о-от, — Гром хмыкнул и крепко затянулся, медленно выдохнул. — Разве что окно красивое, и вид на Исаакий. Хочешь посмотреть?
«Покажу Петербург из окна своей квартиры».
— Нет, — чересчур поспешно отозвался Петя. — Потом как-нибудь.
Гром улыбнулся, и Петя почувствовал, как его настойчиво заманивали в гейскую ловушку. Он торопливо затушил бычок о край урны.
— Ну. Бывай, — он протянул руку, и Гром ее пожал, и Петя надеялся, что ему показалось, что пальцы на его ладони задержались чуть дольше, чем было прилично.
Он суетливо сунул руку в карман, будто бы Гром собирался ее у него отобрать.
— Ну, — повторил Петя. — Я пошел.
— Ага.
— Давай.
— Давай.
— Пока, — Петя развернулся и чуть ли не бегом рванул к машине.
Инфинити, предательница, решила завестись только со второго раза, словно сама почувствовала себя антикварной дамой в таком старинном окружении. Петя сдал задом из арки, хотя проще было бы развернуться, но тогда пришлось бы задержаться во дворе, под внимательным взглядом Игоря.
Нахуй он это все затеял? Петя ругал сам себя всю дорогу, а в голове невольно крутилось бархатное низкое «У нас в Техасе все большое» голосом ебучего Грома.
* * *
Петя знатно загнался. Сначала его идеей фикс было выяснить, действительно ли Гром по мужикам, и его ли страницу он спалил в тиндере, теперь пришла новая обсессия – ну, не то чтобы очень новая, он ведь уже подумал однажды, не нравится ли он Грому? Но тогда это была просто мысль, вскользь, так, просто к месту пришлась. Теперь эта мысль назойливо жужжала ему по мозгам, да так, что он все воскресенье провел, пытаясь от нее отмахнуться.
А почему нет?
Петя подошел к самому большому зеркалу в квартире, в прихожей. Пригладил волосы, уставился на себя. Девчонкам он нравился, это факт. Следил за собой опять же. Но никогда не думал, что с интересом на него еще и мужики посматривать будут. Что в нем Грому могло понравиться? Глаза? Ну, может быть, но сам Петя на глаза никогда особо не западал. На что вообще такие, как Гром, смотрят? В девчонках Петя всегда первым делом палил фигуру. Он задрал футболку. Как себя оценить-то вообще? Если по прессу — то мимо. Он, конечно, не считал себя толстым, но кубиков тоже не наблюдалось. Да и откуда Грому знать, есть у него там кубики или нет? А кому-то и толстые нравились, но тут тоже попадания не было. Что еще? Губы, наверное. Ну, здесь тоже ничего, губы как губы, совсем не пухлые. Не минетные, так сказать. Бедра? Петя повернулся боком к зеркалу. Ну, тут без шансов, Петя был плоским, если с девчонками сравнивать опять же. Пары сисек у него точно не наблюдалось. Да как же понять, нравишься ты геям или нет?
Он ведь Игорю понравился? К чему иначе было все это… мол, все большое, да пойдем на окно посмотрим. Петя знал, кого Гром приглашал на окно смотреть – ебырей своих. Почему с ним должно было быть по-другому?
Ебырей…
Ведь кто-то Грома трахал, сто процентов. Ну или он. Или все-таки его? А как мужики вообще о таком узнают, интересно? Что, если обоим нравится, когда их ебут, то все, никакого секса друг с другом не получится? А как же любовь, романтика, притяжение? Если член с жопой не сошелся, то все, в топку?
Мысли шли в каком-то совсем неправильном направлении. Еще пару недель назад в системе ценностей Пети вообще никаких геев не было, а теперь вот о романтике думает. Суровой мужицкой.
Петя отошел от зеркала. Прыгнул на диван в гостиной, включил первый попавшийся канал на телеке и схватился за айфон, занять руки. Тапнул на иконку браузера и решительно набрал в поиске “как понять что ты нравишься мужчине”. Гугл выплюнул кучу ссылок с девчачьих сайтов и онлайн-журналов, которые точно не подходили, но цитата из первой ссылки привлекла его внимание.
Поехали.
“Он наклоняется к тебе во время разговора” – было! Тогда, когда только пришел его про информаторов на вечеринке спрашивать. Он стопудово к Пете наклонился, тогда он, кстати, и подумал в первый раз, что нравится ему. А потом… а потом Петя сам к нему пришел звать на эту тусу и тоже к Грому наклонился. Но это ничего не значило?
“Его тело расслаблено”. Что это вообще значит? Гром по жизни расслабленный, если его совсем не знать, подумаешь, раздолбай какой-то. Только во время работы собранный и серьезный, как будто на муниципальном собрании речь толкает. Ничего не понятно.
“Он находит малейшие причины для комплиментов” – это Гром-то? Точно нет. Он даже за наводку на текильщицу Пете спасибо не сказал, какие уж тут комплименты?
“Он смотрит тебе в глаза”. Вот здесь, да. Но это же нормально, смотреть в глаза? Гром всем в глаза смотрит? Петя задумался. Он никогда не обращал на это внимание. Это ведь тупо, следить, смотрит человек всем в глаза или нет.
“Он украдкой смотрит на тебя”. Хер знает. Раньше Петя Грома вообще не замечал, но после того как увидел профиль в тиндере, ему казалось, что тот везде. Смотрел ли на него Гром? Кажется, да. Украдкой? Да непонятно. Но вроде смотрит.
“Он выделяет тебя среди остальных”. Петя закусил губу, попытался вспомнить что-то подходящее. Да вряд ли, случая как-то не было, они же до всей этой истории даже не говорили толком. Чем он его выделяет? Разве что к нему подошел про информаторов спросить, а не к кому-то другому. Вообще такие дела надо было через Прокопенко решать, а уже потом к Пете идти, если по-правильному. Но Гром пришел именно к нему. Потому что ему Петя уже тогда нравился? Херня.
“Он хочет побыть с тобой наедине”. Да тут, скорее, наоборот, тоскливо подумалось Пете. Это он Грома и на тусу одного не пустил, и на помощь с камерами набился, и до дома довез, хотя Гром все три раза отпирался. Но ведь потом к себе позвал. В самом деле позвал. Наедине побыть – в любом случае. Ну разве что у него дома кто-то был. Но разве бы он стал в субботу оставаться над делом сидеть, если было к кому возвращаться? Точно бы не стал. Значит, наверное, подходит.
“Он находит способы осторожно прикоснуться к тебе”. Ну они только руки друг другу жали, и Петя не был уверен, что вчера ему не показалось, что Гром как-то его задержал. Мимо.
Итого – очень сомнительные шесть из восьми. Петя отшвырнул телефон и закрыл лицо руками. Господи, какой долбоебизм, ему тридцать один год, а он пытается понять, запал на него кто-то или не запал, по опроснику из бабского журнала. Нашел, блять, авторитетный источник информации, еще бы на ответы мэйл ру сходил.
Петя вздохнул, взял в руки телефон. Написал “ответы мэйл ру”. Стер.
Нет, так низко он не падал, даже когда блевал таблетками в рехабе.
Ну, допустим, нравится он Грому. И что теперь? Избегать его? Вмазать ему? Да за что? Если бы на месте Грома была девчонка, Петя бы точно не стал себя так вести. Если девочка симпотная, то точно бы ответил, подкатил к ней. Да и если не симпотная – Петя перевел взгляд на иконку тиндера с нулем новых сообщений, – чего уж там, с не симпотной тоже бы замутил. Хотя бы так, чаю попить. На окно посмотреть, как сказал бы Гром. Но то ведь девчонки. А с Громом ему что делать?
А нравится ли вообще Гром… ему? Ух, это была опасная дорога для размышлений. Петя лег на диван, откинулся головой на подушку и нашел скрины из тиндера в галерее. Гром хорош, это сразу было понятно, но Петя тогда не оценивал его как… кого? Мужика? Оценивал, еще как. Просто не думал о том, что между ними может что-то быть.
Бля.
Петя перевернулся на живот и побился лбом об подушку. Сука. Блядский. Гром. Все ж хорошо было. Правда хорошо. Он нормально освоился в Питере, ему более-менее начала нравиться работа, когда он стал ходить на нее по своему желанию, а не из-под отцовской палки. Федор Иваныч – вообще не начальник, а мечта. Суровый, конечно, и под горячую руку лучше не попадаться, зато не на подсосе ни у ФСБ, ни у чиновников, и ни в какие схемы мутные не тянет. Да, уставал. Да, с девчонками не ладилось, времени не было. Но это же не повод, чтобы… что?
Все это отдавало какими-то пиздостраданиями. Петя сам себя накрутил. Ничего же толком и не произошло, ну, подумаешь, Гром его в гости позвал. И уж точно Гром ему не нравился как… ну понятно. С девочками все проще, если привстал – значит, нравится. С Громом таких приколов не было, а значит, не о чем тут думать.
* * *
Понедельник все расставил на свои места.
— Ирина в порядке, — сказал Гром, подойдя к Пете вечером.
— Какая Ирина?
— Из клуба, наша потерпевшая. Я к ней съездил сегодня в больницу, ее домой уже отпускают.
— А вторая, которую задержали? — спросил Петя.
Гром присел на краешек стола. Как у себя дома, блин.
— Сидит, куда денется. Ее пальцы нашлись в базе, и Ирина даст против нее показания. Экспертиза по содержимому бутылки еще не пришла, но лечащий врач Ирины сказал, что ее накачали рогипнолом, я уверен, что будет совпадение. А у нашей барышни уже были приводы, думаю, может расколоться, если с ней поговорить ласково.
— Ласково, — фыркнул Петя. — А ты прям ласковый?
Гром наклонился. Журнальчик, пункт первый. Посмотрел в глаза. Это, кажется, второй или третий.
— Ласковый, Петь. Очень. Я же не зверь. И на девчонок не кидаюсь.
— А на парней?
Петя прикусил язык. Ну зачем, зачем, надо уже забить и отпустить, записаться в зал, как собирался, обновить профиль, фоток понаделать.
— Пойдем-ка покурим, — вместо ответа предложил Гром и выпрямился.
— Ну пойдем.
Они вместе вышли из здания. Гром по-джентльменски придержал дверь, пропустил вперед и коснулся плеча, быстро мазнул до локтя. Что там писали? Прикосновения? Остаться наедине? Точно наедине, курилка за углом была пустая. На Петю накатила легкая паника. И предвкушение чего-то.
— Ты молодец, — Гром чиркнул зажигалкой, прикуривая.
Комплименты пошли — отстраненно подумал Петя.
— Без твоего пропуска на вечеринку мы бы еще долго концы искали. И с камерами тоже — спасибо, судья дала разрешение, Дубин уже собирает все записи, может, выловим тачку. Чем больше улик у нас будет на руках, тем проще будет этих гондонов искать.
— Не за что, — Петя пожал плечами.
Гром улыбнулся, неловко глядя себе под ноги. А потом поднял глаза:
— Знаешь, я ведь и не думал, что ты нам поможешь. Так, на удачу спросил, хотя знал, что надо к Федору Иванычу с этим идти. А ты вон какой оказался...
— Какой?
Гром прикрыл глаза, опять улыбнулся. Улыбчивый какой.
— Не только красивый, но и умный. Отзывчивый.
Петя чуть не подавился сигаретой. Бог с ним, с красивым, он уже не удивлялся. Умный, ну допустим. Но отзывчивый?
— Ты что-то перепутал, дядь.
— Да ну? — Гром хмыкнул. — Я ведь тоже не тупой, Петь. Хватит уже ходить вокруг да около, вопросы задавать. Я намеки не люблю, мне проще напрямую сказать, но я все понимаю. И про парней, и про... оральную фиксацию.
Петя же ничего такого не имел в виду, даже совсем наоборот! А Гром сделал шаг вперед, заставив Петю вжаться лопатками в стену.
— А тогда, в машине, когда ты... ну... сиденье подвинул. У меня тогда все окончательно в голове на место встало. И не только в голове. Хорошо, что ты с анекдотом пристал, а то совсем неловко бы было.
— Да? — только и спросил Петя.
Гром был совсем близко, но паника исчезла, растворилась, сменилась другими чувствами. Игорь был близко, но... недостаточно. Петя вспомнил фотку из тиндера, кубики пресса на животе, рельеф мышц на плечах.
— Я только переборщил, когда тебя к себе позвал, ты прости. Не знаю, на что я надеялся, но ты такой красивый был, расслабленный, я не удержался.
— Правда? — снова спросил Петя.
Гром кивнул. Господи, сюр какой. Рассмеяться бы ему в лицо и не вспоминать об этом больше никогда. Но Гром бросил сигарету на асфальт, а затем мягко и осторожно взял его за руку, медленно провел пальцем по костяшкам.
— Скажешь, я не так понял? — тихим и до мурашек низким голосом спросил Игорь, глядя ему в глаза.
Не так, совсем не так, Игорек. Но, кажется, ситуация изменилась. Петя облизал пересохшие губы, сигарета выпала из пальцев. Игорь шагнул еще ближе, расстояние между ними катастрофически уменьшилось. Он наклонился, коснулся лбом Петиного лба, дыхание щекотно мазнуло по коже.
— Петь, ты не молчи. Если не нравлюсь, так и скажи, — тихо, на ухо, горячо.
Член в джинсах предательски шевельнулся. Вот и конец всем дилеммам, это дело тоже раскрыто.
Петя зажмурился. Открыл глаза. Игорь никуда не делся и терпеливо ждал ответа. Почему-то вспомнилась мама, как отец возмущенно орал «ну хоть не пидор!», как целовались девчонки на вписке на последнем курсе. Как Игорю шло белое, как он анекдот бородатый рассказывал, а Петя смеялся, как дурак.
— У меня с мужиками никогда не было, — признался Петя.
Игорь улыбнулся, и Петя уже пожалел, что рот открыл, но улыбка тут же пропала.
— Это не страшно, — тихо сказал Игорь.
И поцеловал его.
Это было непривычно. Губы легонько закололо, и Петя удивленно замычал, а потом понял — просто раньше его никто с усами не целовал. Игорь положил ладонь ему на спину, притянул к себе, прижал покрепче, не разрывая поцелуя. От близости чужого тела, от ласки Петю натурально (неподходящее слово) закоротило. Он ухватился за плечи Игоря, ткнулся в губы языком, раскрывая их (блять, правда усы!), и Игорь позволил. Он весь словно навалился на Петю, большой, теплый, пахнущий одеколоном и сигаретами, впихнул колено между ног, притиснулся, и Петя понял — нет у него в кармане фонарика, и, кажется, они оба очень рады друг друга видеть.
И Петю, наконец, отпустило. Петя перестал бояться, волноваться, загоняться. Девочка, мальчик — какая разница? Игорь его хотел. Он хотел Игоря. Все просто, а остальное — мелочи жизни и незначительные детали.
Словно прочитав его мысли, Игорь отстранился и спросил:
— Сколько тебе нужно времени, чтобы все здесь закончить?
Петя мотнул головой:
— Предлагаю валить прямо сейчас, пока я не загнался и не соскочил.
Игорь вмиг стал серьезным:
— Петь, если ты не хочешь или ты не уверен...
— Гром, — оборвал его Петя. — Ты себе не представляешь, через что я за последние две недели прошел, с тех пор как твою фотку в тиндере увидел. Я только сейчас что-то начал понимать. И — я серьезно, если тебе это правда нужно, то пойдем прямо сейчас.
Он решительно обхватил Игоря за запястье и потащил к парковке.
— В тиндере... — Игорь нахмурился. — Блин, я телефон с ним еще два месяца назад разбил. Это что же, оно там так и останется висеть, да?
Петя улыбнулся:
— Потом с моего удалим. Поехали уже, раз к тебе недалеко.
* * *
Окно и правда было охуенное.
Дорога до Игоря казалась вечностью, и только ладонь, сжимавшая Петино колено по пути, помогла ему не усомниться в такой поспешности. Правда, пока доперли до последнего этажа без лифта, уже хотелось помереть, а не трахнуться, поэтому, переступив порог, Петя первым делом затребовал воды, а получив стакан, залип на вид. Гром профейлился со своим профилем, если собирался показывать вид из окна, надо было его и выкладывать, а не себя. Лайков бы собрал больше. Но это так, просто мысль, и делиться ею с Игорем Петя не собирался. Если ему сейчас все понравится, то никакого профиля в тиндере у Игоря уже не будет, это точно.
Пока Петя залипал на окно и вечерний Питер, Игорь тихо подошел сзади, погладил по плечам, уложил руки на талию и мягко прижал к себе. От близости чужого тела Петю чуть ли не трясло. Это было волнительно, но не из-за того, что он собирался заняться... чем-то... с мужчиной, а от того, что это был именно Игорь. Как он умудрился так проебланиться? Как он столько лет прожил и даже ни разу не предположил, что можно и вот так? Что так ему тоже понравится. Губы осторожно коснулись шеи и, не встретив возражений, медленными сухими поцелуями поползли выше, за ухо, и снова вниз, к вороту футболки. Петя отстранился, поставил стакан на подоконник и сам, не оборачиваясь, решительно вернул руки Игоря себе на талию. Ладони у Игоря большие, загребущие, немедленно облапали бока и полезли под футболку, огладили поджавшийся живот. Так остро все чувствовалось, будто с Пети кожу сняли. Губы вернулись на шею, поцелуи стали горячими, влажными, Петя откинул голову Игорю на плечо. В джинсах стало совсем тесно, а в задницу ново и непривычно упирался Громовский стояк.
— Петь... — завел было Игорь свою шарманку, но Петя его оборвал.
— Прекрати. Уверен я, хватит спрашивать.
Игорь повернул его к себе, целомудренно чмокнул в переносицу. Петя сам полез целоваться (на цыпочки пришлось встать! возмутительно, никогда такого не было). Целоваться — это он умел, любил, и с этим точно не облажался, судя по тому, как крепко Игорь прижал его, тяжело задышал, а руками полез к задниице, запустил обе ладони под джинсы и стиснул так, словно у Пети была запасная жопа. Петя громко застонал в поцелуй. Ему было жарко, тесно, и хотелось уже хоть чего-нибудь!
Руки прекратили щупать несчастную задницу, выползли из джинсов. Игорь присел на корточки, потянулся, убрал с подоконника стакан и переставил на пол. Затем потащил Петю за руку вниз и самого усадил на подоконник. Положил руку на член и с силой погладил через джинсы. Хоть чего-нибудь неизбежно надвигалось.
— Я знаю, что ты сейчас мне врежешь, — подал голос Игорь. — Но я все-таки еще раз спрошу.
Петя молча кивнул, подать голос было выше его сил. Слава богу, Игорь заткнулся, опустился на колени проворно расстегнул на нем джинсы, снял вместе с трусами, откинул в сторону. Член предательски стоял, как будто с Петей всегда так было, как будто и не было никаких девчонок, а перед другим майором по стойке смирно — всегда пожалуйста, всегда так делали.
— Еще будешь вопросы тупые задавать? — спросил Петя, кивая на пах.
Игорь только улыбнулся. Подхватил его за щиколотоку, уложил на колено, стянул носок, чмокнул волосатую лодыжку, погладил. То же самое проделал со второй ногой. Неспешно коснулся пальцами коленей, провел кончиками по кругу. Как будто бы Петя не собирался прямо здесь и сейчас умереть от недоеба. Он недовольно вильнул коленом, сбрасывая пальцы, а Игорь, собака, выпрямился и утащил его в поцелуй. Ну как будто не нацеловались, честное слово, Петя замычал в поцелуй и, сам себе противореча, вцепился в Игоря, не отпуская. Игорь опять переключился на шею, а Петя недовольно спросил:
— Ну тебе что, слово волшебное сказать?
— Скажи, — осклабился Игорь и снял с себя футболку.
Слова как-то подрастерялись. К острому возбуждению опять добавилась не менее колючая зависть. Нахрена так хорош, а? Петя несмело протянул руку, погладил крепкую безволосую грудь, мимоходом приметил, как Игорь глаза прикрыл, когда палец скользнул по соску. Повторил с нажимом — ага, не показалось. Значит, что-то у Пети все-таки получится, значит, что-то он уже проходил, и не такая уж терра инкогнита этот ваш гейский секс. Подумалось, что будет, если так же ртом приласкать, но это еще успеется. Петя с интересом юнната скользнул рукой ниже, на долбаный торс, который ему две недели не давал покоя. Ух, и правда твердый, каждую мышцу под тонкой кожей прощупать можно. Взглядом скользнул выше, по плечам. Нахмурился, заметив уродливые язвы заживших огнестрелов. А на фотке не видно было. А и ладно, Игоря не портило, лишь бы больше под пули не совался. С еще одним мужиком психика Петина точно не примирится, надо этого беречь.
Игорь оторвал от себя его руку, коснулся губами запястья и потерся колючей щекой о ладонь. У Пети было минут восемь по дороге, чтобы представить, как это будет. Не слишком много, он не успел подумать о том, что Игорь может быть вот таким, ласковым. Хотя он его предупреждал! Сам Петя в прелюдии не очень умел, да и Грома прямо сейчас, если честно, уже немного ненавидел, но в груди что-то щелкнуло, разжалось, как-то по внутренностям растеклось. Пете не нравилось, Петю это нервировало, но, в целом, можно и привыкнуть. Игорь снова чмокнул его в запястье и, наконец, вернулся туда, где его больше всего ждали — на пол между разведенных Петиных коленей. И не успел Петя ни разволноваться, ни морально приготовиться, а Игорь уже взял в рот.
Петя тихо застонал и тут же закусил свою ладонь. Игорь не медлил и не жалел его, не устраивал из отсоса шоу, как любили некоторые девушки, с которыми Петя раньше был. Игорь четко и целенаправленно взялся за дело, в быстром темпе, один лишь раз прервался, чтобы левую ногу Пети себе на плечо забросить. От этого Петя чуть съехал вниз и завалился лопатками на оконное стекло (как хорошо, что не зима и не холодно). А Игорь только сильнее ускорился, устроившись удобно, да все посматривал на него снизу вверх, так жадно, как никто не смотрел. И хватит уже сравнивать, подумал Петя. Оно, конечно, само собой выходит, но чем глубже забирал в рот Игорь, тем громче и бесстыднее стонал от этого Петя, и тем тупее и бессмысленнее были все эти сравнения. С Игорем было несравнимо лучше, Игорь знал, что делать с зубами, Игорь не играл в прелюдии с живым возбужденным хуем, он четко знал, что нужно Пете, и работал на результат. Пете казалось, что лучше уже быть не может, но тут Игорь свободной рукой прижал и помассировал его мошонку, и «лучше» вышло на новый уровень. А потом еще раз, когда Игорь замер, медленно толкнулся вперед и принял до конца. Головку туго сжало узким горлом. Игорь чуть отстранился, давление пропало и снова вернулось, когда Игорь опять полностью взял в рот. Петя не знал, куда ему смотреть — на покрасневшие губы, растянутые вокруг члена, пресловутые усы, новизной будоражившие весь пейзаж, или на глаза Игоря, светлые, пронзительные, жадные до ужаса.
Петя протянул руку, мазнул пальцами по колючей щеке. Хотелось потрогать шею, прощупать, правда ли получилось, глубоко ли вошло, но он не дотягивался, а Игорь, не выдержав, выпустил его из рта и закашлялся.
— Охуеть... — восхищенно выдохнул Петя.
Игорь отдышался, вытер тыльной стороной ладони набежавшую слюну, поцеловал в уложенное на плечо бедро. Петя подтянулся, кое-как достал рукой до его лица, коснулся большим пальцем губ, и Игорь немедленно втянул его в рот. Пиздец, если бы Петя раньше знал, какие таланты прятались под злоебучей кепкой, он бы вообще тиндер не устанавливал. Гаденько проскочила мысль, что, должно быть, Гром не одному мужику такой расслабон на этом самом окне устроил, но Петю это вообще не волновало. Какая разница, где, с кем и сколько раз был Игорь, если теперь он был с ним и делал ему самый охуительный минет на свете. Игорь выпрямился, обнял его лицо ладонями и медленно поцеловал, все еще пытаясь отдышаться. А потом снова решительно рванул вниз.
— Не устал? — спросил Петя. Девчонки обычно к этому моменту уставали, но Пете хватило ума вслух этого не говорить.
Игорь хмыкнул, сгреб его за бедра и подтянул ближе к себе, мимоходом поцеловал куда-то под левое ребро. Потом взял за руки и уложил к себе на плечи.
— Держись за меня. Или просто трогай, если хочешь. Мне нравится, — признался Игорь.
Это тут же добавило ему еще с десяток очков в турнирной секс-таблице. Неужели кто-то умеет рот открывать и напрямую говорить, чего хочет, а не заставлять Петю возиться часами до распухшего языка, боли в спине и задубевших пальцев, чтобы потом сказать, что вообще-то хотелось совсем по-другому. Петя погладил шею Игоря обеими руками, запустил пальцы в волосы, чуть сжал и посмотрел наверх. Господи, если ты есть, спасибо.
Игорь не собирался дожидаться, пока Петя окончательно уверует, и снова горячо и мокро насадился ртом на член, в этот раз помогая себе ладонью. Пальцы быстро скользили по слюне, никаких больше наглядных демонстраций, все серьезно. Игорь отстранился только один раз, расстегнуть свои джинсы, когда самому стало уже невтерпеж. Но совсем ненадолго, Петя даже не успел посмотреть, что же там, внизу, его дальше ожидало, как член снова оказался в ловушке из Игоревых рта и руки. С каждым движением Петя все больше чувствовал, все громче вскрикивал и все сильнее стискивал пальцы в волосах и на плечах Игоря. И когда Игорь сам уже начал стонать, заведенный донельзя, и Петя членом начал чувствовать вибрацию от теплого, влажного, такого замечательного рта, он не выдержал и, вцепившись в Игоря еще сильнее, зажав худые ребристые бока коленями, с мучительным облегчением кончил.
Перед глазами все плыло, Петя не заметил, как весь вспотел, и теперь с волос и лба пот тек на ресницы. Он лениво смахнул раз и понял, что ему так хорошо... блин, вообще не смог вспомнить, когда в последний раз было так хорошо. Игорь встал, обнял его, притянул к себе, аккуратно поцеловал в щеку и принялся убирать влажную челку с лица. Петя умиротворенно выдохнул и расслабился в его объятиях, а потом понял, что они, вообще-то, не закончили.
Он потянулся ладонью вниз, осторожно погладил. Игорь шумно вздохнул и поцеловал его в макушку, потерся щекой. Петя чуть сжал пальцы. Ну пиздец. Многовато впечатлений для первого дня.
— Что... — язык плохо слушался, — что мне для тебя сделать?
Игорь отлепился от него, внимательно посмотрел серьезным тяжелым взглядом. Если бы Петя не знал, чем они тут занимаются, точно решил бы, что Игорь собрался его убить. Но Игорь спокойно и медленно вздохнул и спросил:
— А ты сам чего хочешь?
Петя разозлился, но больше на себя.
— Да я не знаю!
Игорь погладил его по щеке, очертил пальцем губы.
— У тебя с девушками был анальный секс? — прямо спросил.
— Ну был, — неохотно ответил Петя.
Игорь прикинул что-то, решаясь.
— Хочешь со мной? Меня?
Гулять так гулять. Петя молча кивнул, и Игорь взял его за руку и потащил с насиженного подоконника.
— Это че? — Петя, внимание которого все это время было сконцентрировано только на окне и Игоре, немножко охренел. — Это у тебя ванна на кухне?
Игорь смущенно дернул плечом:
— Я ж говорил, снаружи выглядит лучше, чем внутри.
— А туалет где? — Петя заозирался по сторонам, словно унитаз поджидал его прямо у телевизора.
— В туалете, — успокоил его Игорь и тут же замялся, — правда, двери нет.
— Это ничего! — бодро ответил Петя. — Укрепляет доверие!
Игорь засмеялся, перевесил лейку душа с крана на стену и задернул плотную непромокаемую занавеску, чтобы брызги не летели. Когда открыл воду, громко заухали трубы. Пиздец, если бы Петя в такой квартире один оказался, немедленно позвонил бы охотникам за привидениями.
Он снял футболку и уже одной ногой переступил бортик, забираясь в ванну, но замешкался, потому что было на что посмотреть. Игорь стянул болтающиеся расстегнутые джинсы, а затем, заметив, что за ним наблюдают, медленно стащил трусы. На животе и в паху, как и на груди, не было ни одного волоска, как сразу и показалось на фотке. А еще Пете стало завидно и страшно одновременно. Игорь шлепнул его по заднице, недвусмысленно заставив забраться уже в ванную, и залез следом.
— Можно? — почему-то севшим голосом спросил Петя. На подоконнике накричался, наверное.
Игорь взял с бортика бутылку с гелем для душа, кивнул, а сам принялся намыливать Петины плечи. Петя осторожно дотронулся. Господи боже (что-то часто он его стал вспоминать), он такое раньше даже в порно видел редко. Не то чтобы Петя раньше засматривался на чужие члены, но такого вживую точно не видел. Он притянул Игоря поближе к себе, приложил к своему, уже опавшему, и совсем загрустил.
— Ты как такое отрастил вообще?
Игорь смутился:
— Оно само.
— Ничоси, — Петя бы присвистнул, но он толком не умел и позориться еще сильнее не стал.
Игорь попытался его подбодрить.
— Да ладно, Петь... размер не главное....
Игоря вело, и даже несерьезные исследовательские прикосновения Пети явно его дразнили. Петя решился, сомкнул ладонь в кулак и провел по всей длине, сжимая пальцы под головкой, как самому нравилось. Игорь сгорбился и утащил его в поцелуй.
Это было очень приятно — стоять под теплыми струями и целоваться, пока Игорь шарил по всему его телу руками, оставляя под ладонями пенные разводы, и тяжело дышал прямо в рот. И член в ладони — большой, горячий, едва заметно пульсирующий у основания, если сжать руку и придержать. Совсем не страшный, просто непривычно. Ну ладно, немного страшный.
— Игорь, — позвал Петя. — Ты прости, но в меня такое точно не залезет.
Игорь погладил его по плечам, животу, скользнул ладонями ниже и погладил член, который, несмотря на все Петины страхи, уже почти был готов вернуться на эту тусовку.
— И не надо, Петь. Все, что надо, влезет в меня.
Член заинтересованно дернулся под ласковыми поглаживаниями, а Петя хмыкнул:
— Вот это очень мразотно прозвучало.
— Ну хочешь, я тебе потом стихи почитаю, для баланса? — предложил Игорь, не прекращая поглаживаний.
— Мандельштама? — спросил Петя.
Он не очень там был в курсе, кто такой Мандельштам, но знал, что он поэт, и что это очень по-питерски звучит.
— Корнея Иваныча Чуковского, — ответил Игорь и принялся медленно с выражением читать. — Вдруг из маминой из спальни, кривоногий и хромой...
Петя расхохотался и чуть не поскользнулся на дне ванны, но Игорь вовремя его подхватил, и вот они уже вдвоем, как идиоты, смеялись под душем, в ванне посреди кухни, голые, дурные и очень возбужденные. Игорь утащил Петю в поцелуй, затыкая смех, притерся всем телом и тихо сказал на ухо:
— Ну хватит. Иди в комнату, я сейчас подойду.
— А полотенце? — тупо спросил Петя.
— В туалете, — серьезно кивнул Игорь и тут же рассмеялся, не выдержав серьезной мины. — Да вот, на стиралке, возьми чистое из стопки.
Петя неохотно выпутался из его рук, снова чуть не наебнулся, пытаясь вылезти. Полотенце нашлось ровно там, где сказал Игорь, и Петя наскоро вытерся и босиком зашлепал в сторону спальни. Пиздец, и правда двери на туалете не было. Да и черт с ней.
Комната, по сравнению с остальной квартирой, выглядела необжитой. Кровать, тумбочка с лампой на ней, шкаф у стены и голые стены. Как будто Игорь сделал здесь ремонт и забыл, что дальше. Постель была не заправлена, белье обычное, белое. Как будто в гостинице. Петя включил лампу, присел на краешек кровати, а потом и вовсе растянулся на ней. В голове приятно шумело, по телу разливалось тепло, горячо скрутившееся в паху. Пиздос, у него был секс с мужиком, и сейчас опять будет. Позвонить, может, отцу рассказать? Пусть уже откажется от него и отъебется с концами к чертовой матери. Петя прогнал эту заманчивую мысль и подумал о том, как отлично майор Игорь Гром, гроза питерской преступности, смотрелся на коленях с его членом во рту. Кто бы мог подумать? Петя улыбнулся, прикрыл глаза и погладил член. И спустя минуту такой неторопливой ласки, так, поддержать интерес, почувствовал, как его руку накрывает чужая, заставляя сжать сильнее. Матрас качнулся от навалившейся на него тяжести, Петя почувствовал, как между ног притирается колено, а по телу от живота вверх скользит ладонь. На губы нажал палец, заставляя открыть рот, проскользнул внутрь, погладил язык. Потом его сменил другой палец, и Петя, все еще не открывая глаз, сам втянул его в рот. Чего уж там, Петя подозревал, что скоро ему и не такое придется в рот взять. И это его совсем не пугало и не отвращало. Если Игорю было нормально, значит, ничего в этом такого нет. Пальцев во рту стало два, и Петя вцепился в руку Игоря свободной ладонью, поощряя.
— Петь, — хрипло сказал Игорь. — Я больше не могу так. Можно?
Петя распахнул глаза и медленно кивнул. Игорь оставил его рот в покое и перебросил через живот колено, усаживаясь сверху. Тяжелый, конечно, но Пете не жалко. Игорь чуть съехал вниз, притерся задницей к ноющему члену и приподнялся на коленях. А потом скользнул в себя пальцами. Петя даже немного привстал на локтях, чтобы лучше видеть. Вот оно как, значит, происходит. Игорь откинул голову назад, обнажая шею, тихо застонал. Его член тяжело качнулся между ног, и Петя протянул руку — погладить, сделать хорошо, приласкать нежную кожу на лобке, подняться выше и прижать сосок, как Игорю нравилось. Глаза у него как будто потемнели, а может, это из-за света лампы. Игорь наклонился, навис над Петей и жадно поцеловал, глубоко толкаясь языком. Слева загремела открывающаяся тумбочка. Петя обнял Игоря за плечи, не прекращая целовать.
— Ну, пусти, — Игорь легонько боднул его в лоб, и Петя неохотно разжал руки.
Игорь выпрямился на нем, худой, красивый и страшно возбужденный. Пете стало неловко, он-то сам успел кончить, а Игорь так и таскался добрых полчаса со стояком наперевес. У Пети бы нервов не хватило так долго кого-то обхаживать, но и Игорь держался, похоже, с трудом. Он разорвал пакетик с резинкой, раскатал ее по Петиному члену. Движения были нетерпеливыми, немного дрожащими. Игорь поднялся на коленях, направил в себя член и медленно опустился.
Петя закусил губу, чтобы не закричать, и стиснул пальцы на бедрах Игоря, куда дотянулся. Было так узко, что еще чуть-чуть, и было бы больно.
— Все хорошо, — успокаивающе выдохнул Игорь, как будто здесь не его, а Петю ебали. — Сейчас... получше станет.
Он чуть приподнялся и снова опустился, уже решительнее. Так горячо и тесно. Пете хотелось прижать Игоря к себе, натянуть уже до конца, податься бедрами навстречу, но он лежал и не смел двинуться, не решался, боялся сделать что-то не так. А потом Игорь задвигался, и ещё. Петя поддерживал его за бедра, чувствуя, как входит всё легче, и как внутри становится все жарче. Игорь смотрел на него, стонал, облизывал губы, такой горячий, просто невозможно оторваться. И Петя не выдержал, подался навстречу. Так хорошо было с Игорем, внутри него. Петя понял, что долго не продержится.
— Я... ах, я так долго не смогу, — пожаловался он, не прекращая двигаться.
Игорь кивнул, закусил губу и обхватил ладонью свой член, торопливо доводя себя до финиша. Петя смотрел во все глаза, как Игорь жмурился, тихо стонал, как движения его руки становились все быстрее, а толчки отчаяннее и грубее. Наконец, Игорь вскрикнул, шея и грудь у него покраснели, и с отчаянным стоном он кончил, пачкая спермой Петин живот. И Петя, глядя на это, не выдержал, сорвался вслед за ним, глубоко и отчаянно толкаясь внутрь в последний раз.
С минуту Петя мог только тяжело дышать и ошалело смотреть на Игоря, так же ошалело глядевшего на него в ответ. Почему так хорошо?
— В чем подвох? — хрипло спросил Петя.
Игорь не ответил. Он приподнялся, совсем не изящно плюхнулся рядом и блаженно растянулся. А Петя все пытался отдышаться. Он и не думал, что все к этому придет, да еще и так быстро. Но женский журнал в интернете, надо было отдать ему должное, кажется, не так уж и наврал.
Игорь завозился, откуда-то с пола достал полотенце, вытер Петин живот и по-свински бросил обратно. По телу разливалась сонная усталость, но в голове у Пети был примерно миллион вопросов, и пока он выбирал, с чего бы начать, Игорь привлек его к себе, обнял, уложив подбородок на макушку. Первый вопрос оказался прямо перед глазами у Пети. Он осторожно потрогал пальцами грудь Игоря.
— Слушай, а ты бреешься или что?
— Или что, — Игорь отстранился, заглядывая ему в глаза
— А почему?
Игорь пожал плечом:
— Не знаю, мне так просто нравится. А что?
— А ты в салон ходишь? — Петя не унимался.
Игорь выглядел немного растерянно, наверное, не ожидал, что это будет первое, о чем его спросят в койке.
— Ну... да, раз в пару месяцев.
— Может, и мне сходить? — задумался Петя.
Игорь опустил руку, погладил его по животу, перебрал пальцами волоски под пупком. Щекотно и приятно.
— Мне и так нравится, — сказал Игорь. — А вообще, как хочешь. С чего ты вдруг спросил?
Петя неопределенно мотнул головой.
— А у тебя мастер мужчина или женщина?
— Женщина.
— А тебе женщины вообще нравятся?
Игорь улыбнулся:
— Ну, только как личности, наверное. У меня и подруга есть, Юля, но мы с ней никогда...
Игорь замолчал. Ему явно больше нравилось Петю наглаживать, чем обсуждать тонкости своей ориентации.
— То есть с женщинами ты не спишь? — не отставал Петя.
— Не сплю.
— Вообще?
— Вообще.
— И никогда?..
Игорь увильнул от ответа и поцеловал Петю. Вопросы подождут, у них тут дела наклевывались. Игорь нашарил край одеяла и укрыл их обоих. Потом обнял Петю и прикрыл глаза.
— Игорь? — уже засыпая, Петя вспомнил еще один вопрос, который две недели не давал ему покоя.
— Мм?
— А какую музыку ты слушаешь?
* * *
— Товарищ майор! — позвал Дубин.
Они оба вскинули головы. Игорь — сконфуженно, словно его поймали на месте преступления, а он всего-то ковырялся в Петином телефоне, пытаясь найти, как удалить в тиндере свой профиль. Петя — раздраженно, потому что Игорь весь день бегал по делам, и только сейчас удалось его поймать. А утром Пете вообще не хотелось идти ни на какую работу, он с трудом нашел свои носки под диваном в гостиной, от несвежего белья и одежды хотелось чесаться, а он так и не успел заехать к себе. Потому что утром в ванной Игорь опять продемонстрировал ему свои оральные таланты, а когда Петя тоже захотел попробовать, отговорил.
— В ванной неудобно, колени будут болеть.
— А у тебя не будут? — возмутился Петя.
— Да мне-то что, я хоть на аппликатор Кузнецова могу встать, и ничего, — нескромно похвалился Игорь.
— Что за аппликатор? — не понял Петя.
Игорь отмахнулся:
— Потом покажу, у дядь Феди на даче есть. Страшная штука.
И пока они возились под теплыми струями, пока Петя старательно обеими руками благодарил Игоря, а Игорь его целовал до багровых засосов на плечах и ключицах, они просрали все полимеры, и пора было уже выдвигаться на работу.
Петя поправил ворот футболки и нелюбезно зыркнул на Дубина:
— Тебе какого майора?
— Вас обоих. Посмотрите, пожалуйста.
Петя забрал у Игоря телефон и неохотно поднялся со своего стула, подошел к столу Дубина. Рука Игоря легла ему на плечо, так спокойно и легко, словно там ей и было самое место. Дубин запустил на компьютере видео, отмотал мышкой до нужного таймкода и поставил на паузу.
— Вот, белая Приора. Похоже, что та, которую вы ищете!
Игорь кивнул.
— Да, по времени похоже. Это откуда запись?
— Дорожная камера с въезда на шоссе! — отчитался Дубин, разве что хвостом не завилял.
— И? — голос у Игоря вмиг стал серьезным и грубым.
— И? — не понял Дубин.
— Че сидим? Иди номер пробивай! Сейчас же к владельцу поедем.
Дубина в момент снесло из-за стола. Петя скептически хмыкнул:
— Думаешь, не в угоне?
— Если бы машина была в розыске, их на первом же посту в центре остановили бы, — ответил Игорь. — А если и в угоне, то ставлю на то, что дата угона удачно совпадет с днем пропажи одной из девушек. Даже если владелец ни при чем, искать одного угонщика проще, чем организованную шайку бандитов, на которых особо нет улик.
— А текильщица пока молчит?
— Заговорит, куда денется.
— Игорь, есть адрес! — закричал Дубин и помахал свежей распечаткой, чуть не заехав ей в лицо Зайцевой.
Игорь кивнул ему и повернулся к Пете:
— Я пойду, — он словно оправдывался. — Рано не вернусь.
— Я к себе поеду, — ответил Петя. — Мне бы переодеться...
Игорь понимающе закивал, но с места не сдвинулся, как будто что-то еще хотел сказать.
— Ты лучше ко мне потом приезжай, — сказал Петя. — Сразу, как закончишь.
Лицо у Игоря посветлело, он чуть заметно улыбнулся, а потом осекся:
— А ты мне адрес скинешь? Куда ехать?
Петя фыркнул:
— Ты мент или кто? Сам найдешь. Все, иди уже, лови бандитов или чем ты там с Дубиным обычно занимаешься.
— Я тебе шаверму принесу, — пообещал Игорь и смылся.
Петя усмехнулся и вернулся к своему столу. Дни, конечно, выдались веселыми, зато все встало на свои места. Может, и правда что-то из всего этого выгорит. Гром тот еще чудик, конечно, и черт знает, сколько там у него в запасе анекдотов, и чего будет стоить Пете заставить его сделать ремонт или хотя бы дверь в туалете повесить, но одно Петя знал точно — загоняться он больше не станет, и искать непонятно чего — тоже, потому что все, что ему нужно, уже было просто, понятно и в двух шагах от его рабочего стола.
Петя разблокировал айфон и, не задумываясь, удалил тиндер.