neverending story

Люди давно покинули Тейват Изначальный и живут в космических колониях, основанных по подобию родных стран. Теперь космические корабли летают благодаря способностям некоторых людей, по слухам, унаследовавших это от живших в древние времена обладателей элементальных сил, а одной из серьезных общественных проблем считается повальная склонность к инцесту. Можно подумать, других проблем у них нет…

Notes:

Реинкарнации Венти и его друга - братья-близнецы, их родители соответственно Амос и Декарабиан. Брата Венти зовут Верити от слова “Истина” по аналогии с Макото.

Work Text:

— Пожалуйста, — простонал Венти, запаленно дыша и ерзая под руками, — ну пожалуйста... оставь след.
— Видно же будет, — шепнул Верити, продолжая выцеловывать его шею и заводя руки под скомканную футболку повыше. От прикосновения к лопаткам Венти вздрогнул всем телом и застонал еще громче.
— Ну и пусть будет!.. — фраза дала обратный эффект, и не то чтобы Верити не знал, как тот отреагирует, но уж слишком ему нравилось потакать демонстративному поведению Венти.
— Оставлю, только ниже, — ответил он и, дождавшись кивка, потянул ворот футболки, открывая ключицы. Он прихватил кожу зубами, чувствуя, как Венти выгибается с новым стоном и жмется к нему.
Кто-то пнул дверь.
— Эй вы! Сортир — не ваша спальня! — раздался голос кого-то из младшеклассников.
— Да что за... — прошипел Венти, чуть отодвинувшись.
— У нас тут город свободы, если что! — заорал он, повернувшись к двери.
В другой кабинке кто-то засмеялся.
— А как насчет свободных сортиров, под которыми не надо стоять полтора часа, слушая, как там два брата занимаются хер знает чем и стонут как бляди!
— Кто это вообще? — спросил Венти, наклонившись к уху Верити. Он пожал плечами.
— Мелкий Рагнвиндр вроде.
— Ах Рагнвиндр... — у Венти сузились глаза, делая его лицо тем самым — пугающим и вызывающим худшие воспоминания.
— Выметайтесь! — не унимался тот. — Найдите себе девушек или парней и идите домой, что за прикол делать это со своим же братом?!
Венти распахнул дверь и вышагнул вперед, Верити последовал за ним.
Рыжий до красноты младшеклассник едва увернулся, но отступать, похоже, не собирался. Сзади него стоял еще один из младших с выражением веселого недоумения на лице.
— Рагнвиндр, верно? — спросил Венти. — Это же твой дедушка закрыл нашего отца в психушку? Ты всю эту историю знаешь, не так ли?
А ведь точно... Верити никогда не придавал этому такого значения.
Мальчик кивнул.
— Вот именно что знаю! — заявил он с вызовом. — И ты ничем не лучше.
А вот это было зря.
— Мне все время говорят, — продолжил Венти, растягивая слова, — «Венти, не будь как отец», «Венти, соберись», «Венти, держи себя в руках». И я знаю, что так нужно... но как же это сложно, когда малолетки не знают своего места!
Последнюю фразу он выкрикнул, дернувшись вперед, отчего оба младших вздрогнули. Верити вздрогнул и сам. В такие моменты Венти действительно напоминал отца, и это было довольно жутко.
К чести сказать, пока ни один из младших не пытался убежать — наоборот, Рагнвиндр выпрямился, стараясь казаться повыше. Он и так был довольно высоким для своих лет — какой-то спортсмен, что ли.
— Может быть, ты хочешь, чтобы я был добреньким? — тон Венти стал противно слащавым. — Если ты извинишься и будешь называть меня «мистер Темпест», я расскажу тебе, в чем же прикол заниматься этим с братом!
Второй мальчик будто поперхнулся, и Верити наконец сообразил, что это и был Альберих, приемный брат Рагнвиндра. Неужели Венти сказал все это специально?..
А Рагвиндр вышел из ступора и с воплем прыгнул на Венти, вцепляясь в его воротник. От удара оба влетели в открытую кабинку.
Из соседней кабинки с любопытством выглянул еще один младшеклассник со спущенными штанами, как же — пропустить такое зрелище.
Венти тоже истошно заорал и одним движением вышвырнул Рагнвиндра обратно. Они на секунду замерли напротив друг друга, оба всклокоченные и взбешенные, как какие-то сказочные черти.
Или сказочные долбоебы, может быть.
— Венти, не надо... — пробормотал Верити.
Бить младшеклассника — последнее дело, но ведь тот сам полез в драку...
Рагнвиндр снова ринулся вперед, оба потеряли равновесие и покатились по полу.
А затем всех накрыло облаком пены.
Проморгавшись, Верити увидел, что Венти и мелкий Рагнвиндр сидят, как мокрые курицы, а Альберих стоит над ними с огнетушителем.
Дверь туалета открылась. На пороге стоял куратор.

***

Амос зашла в гостиную и остановилась, прислонившись к стене. Она чувствовала себя невероятно разбитой. Близнецы были здесь — не замечали ее, слушая музыку в наушниках.
«К сожалению, мадам Темпест, высока вероятность того, что ваши сыновья находятся в созависимой связи, а также, возможно, сексуальной», — сказал ей куратор Бореалис.
Близнецы лежали на ковре, оба уставившись в коммуникатор голова к голове, и выглядели совершенно нормальными подростками.
«Сегодня их застали за непристойным поведением в школьном туалете, и соученики утверждают, что это далеко не первый раз».
Они занимались в школьном туалете... чем?..
Мальчишки идиоты, они всегда делают какие-то непристойные глупости, подумала она. Бывает, что и девочки тоже. Это же нормально.
Если не считать того, что нога Венти обвивала лодыжку Верити. Как вообще можно так изогнуть ногу? Разве так удобно лежать?
«Мадам, вы не замечали странностей в их поведении? Избыточной тяги к тактильному контакту?..»
Мадам прилетела домой впервые за две недели, потому что ее вызвал куратор, а обычно бывала дома еще реже. Мадам сама не знает, что она замечала, а что нет.
«На уроках они держатся за руки, а на лекциях в парке один из них садится к другому на колени».
Хуже всего было то, что она сразу поняла, кто был этот один, но все равно возражала: «Да, Венти иногда садится к нему на колени, но это просто в шутку. Я понимаю, его поведение может казаться инфантильным...»
«Это не кажется инфантильным поведением, мадам, это кажется взаимными домогательствами».
Верити положил руку Венти на спину, выстукивая ритм указательным пальцем. Плечи Венти вздрогнули, он потерся щекой о плечо Верити. Поднял голову снова.
Но это же не секс?
«Поймите меня правильно, вызывающее поведение нормально для подросткового возраста, и даже сексуальная близость не основной показатель. Главная опасность — оторванность от окружающих, нарушение социальных взаимодействий».
Но это же неправда, сказала она мистеру Бореалису тогда, у них же есть друзья. Они дружат с той рыжей девочкой, переведенной, и даже помогли ей адаптироваться на новом месте, учили пользоваться глайдером и все такое. И еще с Двалином дружат, уже давно. С остальными в параллели тоже общаются. Венти вообще очень общительный.
Рука Верити скользнула по спине Венти вниз и каким-то очень привычным жестом погладила голую поясницу Венти между задравшейся футболкой и поясом шорт.
Могли ли так выглядеть друзья, братья? Да. Могли ли так выглядеть влюбленные? Тоже да.
Амос глубоко вздохнула.
Могли ли они так же лежать с рыженькой Веннессой или с Двалином?..
Ведь могли же?..
Она зажмурилась, пытаясь представить близнецов занимающимися любовью в туалете. Бред. Их же никто не видел, только слышали... что-то. Это просто домыслы, просто шутки, они же... просто глупые дети.
Эти дети с нее ростом. В шестнадцать она уже целовалась.
А они? И если да — то с кем?..
Венти обернулся, то ли что-то услышав, то ли почувствовав ее взгляд, отцепил пластинку наушника от уха и подскочил:
— Мам? Ты чего так рано? Все в порядке?..
Верити тоже снял наушники и поднялся, глядя на нее. На экране оставшегося валяться коммуникатора мельтешило что-то цветастое.
Все в порядке, мама рано, потому что вы трахались друг с дружкой у всей школы на глазах.
— Вы ели что-нибудь? — Положение родителя дает привилегию отвечать вопросом на вопрос.
Оба торопливо закивали.
— Ага, а что-нибудь кроме яблок?
— Конечно! — снова закивал Венти. — Мы варили суп!
— Там осталось! — добавил Верити.
Ага, то есть на кухню лучше не заходить. Варить суп в исполнении близнецов означало пошвырять в кастрюлю все подряд и залить кипятком, а мусор и посуду оставить валяться.
Может быть, она и не заслуживает лучшего супа.
— Что слушаем? — Амос кивнула на коммуникатор.
— Это для проекта, нам на истории задали, там была тема и мы выбрали... — затараторил Венти, округляя глаза — лживые до самого донышка, как у каждого подростка.
Что с ними не так? Ведь и уроки делают, и по дому помогать пытаются...
«Близнецы — группа наибольшего риска по „синдрому созависимости сиблингов“. Их развитие и социализация — целиком и полностью ответственность родителей».
Она не должна была... рожать близнецов? Вообще рожать от этого человека?.. Чтобы их — вот их — просто... не было?..
Амос внезапно перестало хватать воздуха.
— Мам? Все хорошо? — обеспокоенно вякнул Верити. — Может, лекарство?..
Амос опустилась в кресло, перед глазами плавал темный туман.
Венти сорвался с места и начал носиться, как всегда несобранный, — схватил стакан, оставил, выдернул ящик с лекарствами, снова подбежал зачем-то к стакану.
Какие они оба бестолочи. Как бы она жила без них?.. Как она вообще могла подумать о том, чтобы...
— Воды будет достаточно, — охрипшим голосом ответила она.
Верити отобрал стакан у Венти (шипучку они все-таки туда сунули), принес — половина осталась на полу.
Если бы не дети, она бы вообще не решилась уйти от Декарабиана. И дождалась бы, пока он бы ее убил, и ее нашли бы еще через полгода по кускам и опознавали бы по ДНК.
Если бы не дети, она бы просто села на жопу и сложила руки потом, в кризисном центре. Тогда все казалось черным, липким и беспросветным.
Они сидели перед креслом на корточках, как две лягушки, голенастые и глупые, и выжидательно смотрели на нее.
Прекрасно они догадываются, что куратор Бореалис сделал ей выволочку. Подло, конечно, будет говорить об этом сейчас, после того, как ее чуть не хватил обморок у них на глазах. Ну а когда?.. И надо уже собраться да пройти обследование — а то все эти потемнения и дрожания всегда в самый неподходящий момент...
— Я вернулась раньше, потому что на вас жаловался Бореалис. Сказал, что вы устроили драку с младшеклассниками.
— Это я устроил, — быстро ответил Венти и добавил, мотнув головой на Верити: — Он не причем.
— Вообще-то, драку начал как раз младшеклассник, — Верити задрал нос.
Это же нормально, что братья выгораживают друг друга?..
— Говорят, вы его оскорбляли, — продолжила Амос.
— А он нас типа нет?.. — фыркнул Верити.
Да уж конечно всякого они друг другу наговорили — раз дело до драки дошло.
Впрочем, всех, у кого есть сиблинги, нет-нет да и дразнят «такими». Это же не значит, что это правда...
А что, если правда — они ей больше не нужны, так что ли?.. Кто вообще за них вступится, кроме нее?..
— Мам, правда, это я виноват, — покаянно заговорил Венти, явно едва сдерживая слезы. — Я наговорил лишнего этому мелкому, я начал кричать... Я знаю, что так нельзя, я просто... Может, мне попить чего-нибудь, чтобы на меня не находило...
«Попить» никогда не помогало. Обуздать истерики Венти мог только Верити, с самого детства, — его он слушался беспрекословно. Его, а не ее, мать. Может, все началось еще тогда?..
Может быть, их надо было разлучить?.. Говорят, это работает. Иногда. Наверное. По слухам.
Может, их стоит разлучить сейчас?..
— Венти, тебе не пора перебраться в школу при Академии?.. — спросила Амос почти заискивающим тоном.
Венти пристально взглянул на нее, и некстати она увидела, как руки близнецов соприкасаются — как-то по-особенному нежно, как прикасаются к самому дорогому в мире.
— Конечно, — кивнул Венти медленно, — конечно, нам пора перебраться.
И он так легонько, самую малость выделил голосом это «нам».
Он и мысли не допускал, что Амос предлагает это ему одному.
Может быть, будет достаточно смены обстановки?.. Ничего, до следующего учебного года еще есть время. Не станет же она сдергивать их сейчас. Для начала нужно обновить нейротесты, все подтвердить, все оформить... а там и станет видно, возьмут ли Верити вообще.
— Вот и замечательно, — Амос заставила себя улыбнуться. — Значит, со следующего года так и сделаем.
Все будет хорошо. Это и в сравнение не идет с тем, что они уже пережили когда-то.

***

— Там мы сможем делать все, что захотим. Пилотам никто не указ. Хоть какая-то польза от этого урода. — Венти изобразил, что кладет руки на подлокотники, и запрокинул голову, подражая тому, как пилоты лежат в нейрокапсулах. Выглядело очень впечатляюще, Верити сразу захотелось провести рукой по его шее, по груди, а потом ниже...
Последнее время сопротивляться желаниям становилось все нестерпимее. Да, он очень хотел «делать все, что захотим». Вот только...
— И еще, ты же знаешь, в Пространстве можно увидеть... всякое, — продолжил мечтательно мурлыкать Венти. — То, чего не бывает... Что-то из другого времени... и вообще непонятно что.
Верити все-таки не удержался, протянул руки и обнял его за талию, а то выглядело так, что вот-вот — и Венти шлепнется на задницу.
— Ты уверен, что возьмут нас обоих? — спросил он наконец. — Мать вот не уверена. По ней сразу видно было.
А еще она не хочет, чтобы взяли обоих, подумал Верити, но об этом промолчал.
— Конечно, возьмут! — Венти вышел из «позы пилота» и уставился на него круглыми глазами — зелеными, как у отца, одно-единственное различие между близнецами. Даже это различие Верити в нем любил. — У нас же «гены», — он показал кавычки пальцами.
«Это у тебя гены, малыш, — подумалось Верити с привычной усталостью. — У меня они так и остались спать. Нет у меня ни странных снов про „непонятно что“, ни истерик с рыданиями до икоты, ни вспышек ярости. Я... обычный. Разве что хочу я тебя так же безумно, как ты меня».
— Мои нейротесты гораздо ниже твоих, сам знаешь, — начал он наконец, видя, как с каждым словом лицо Венти меняется, а дыхание превращается во всхлипы. — Я под вопросом. Меня вполне могут ориентировать в другое место...
Венти вцепился в его плечи.
— Никаких. Других. Мест. Я никуда тебя не отпущу.
— Подменишь тест? — Верити попытался усмехнуться, но смешно не было. Ему было больно — с того самого дня, как он увидел разницу в последних нейротестах, добившую его. Разницу, которая лишала их шанса учиться дальше вместе, и как жить с этим, он не знал. Может быть, он зря сдерживался, и надо было дать себе и Венти все, что они могли получить от оставшегося времени.
— Я... — Венти скрипнул зубами, и он действительно много усилий прилагал, чтобы сдержаться. — Если тебя... куда-то там еще запихнут, я просто распределюсь с тобой. Все равно куда. Мне абсолютно все равно.
Он прижался к Верити, скомкав пальцами ткань футболки, и спрятал лицо ему в сгиб шеи. Верити сразу почувствовал его теплые и мокрые слезы — и понял, что тоже плачет.
— Может быть, меня все-таки возьмут, — сказал он, крепче стиснув Венти в объятьях.
Потому что иначе без этого сраного Пространства тот сойдет с ума, как отец, и Верити придется наблюдать, как его брат, его Венти, его любимый, смысл его жизнь — как он превращается в чудовище.
Венти успокоился так же быстро, как и впал в отчаяние.
— Возьмут, — повторил он с уверенностью, поднимая голову, но продолжая жаться к нему. — Никто не сможет отобрать тебя у меня. Но ты прав. Мы должны кое-что сделать.
— Что?..
Теперь глаза Венти так сияли, что Верити сразу почувствовал неладное.
— Пожениться.
— Венти... — сказал Верити после паузы, во время которой они смотрели друг на друга — Венти с воодушевлением, а он сам — с недоумением. — Мы не можем пожениться. Нас просто не зарегистрируют.
Даже в Мондштадте нельзя зарегистрировать брак между двумя братьями.
— Я знаю, — Венти покивал, — мы не будем регистрироваться. Просто поженимся, по старому обряду. Цветы. Вино. Венчальные кулоны. Клятвы.
И Верити ничего не мог с собой поделать. На каждое слово в его сердце что-то мучительно и счастливо отзывалось. Разве они не заслуживают хотя бы этого?..
— Тогда как насчет брачной ночи?.. — прошептал он почти в губы Венти.
— Да, — неверяще выдохнул тот, — да, обязательно.
Венти улыбнулся и чуть высунул язык — как всегда делал, предлагая целоваться. Верити коснулся его языка своим, медленно и нежно, будто в первый раз, скользнул в приоткрытые губы, углубляя поцелуй и чувствуя, как Венти дрожит в его объятьях. Как кто-то или что-то может их разлучить, когда они так нужны друг другу?..
— Хочу принадлежать тебе полностью, любовь моя, — прошептал Венти, вплетая пальцы в волосы Верити.
— А разве ты и так не принадлежишь мне полностью? — не удержался тот.
— Хочу еще больше.
— Еще больше чем полностью? Смотри не сболтни это на математике, опять получишь неуд.
Венти на это только хихикнул, и Верити снова его поцеловал, прижав к дереву, под которым они стояли. Когда они закончили целоваться, губы Венти были алые и распухшие, да и сам Верити наверняка выглядел так же. Как же сложно скрываться хоть насколько-то...
— Тогда, — сказал Верити с замиранием сердца, — с сегодняшнего дня мы помолвлены.

***

— Ну что тебе? Ты вообще знаешь, сколько у нас времени? — Макото подтянула к себе коммуникатор, накинув одеяло на голову, чтобы не светить на всю комнату.
— Прости, — протянул Венти, делая самые милые щенячьи глазки, какие только возможно. Фигляр. — Но это очень важно! — он выдержал драматическую паузу. — Мы женимся!
— Кто «мы»..? — Макото потерла глаза кулаком.
«О чем вообще речь?..»
— Мы с Верити!
— В смысле..? — переспросила она. — Как это «мы с Верити женимся»? Вам разве можно? Вы же братья...
Конечно, она знала, что между братьями есть «кое-что еще». Они даже целовались на камеру прямо на глазах у сестер Наруками — в обмен на поцелуй сестер, хотя Эи стеснялась и строила из себя злюку, как всегда.
— Ну... — Венти недовольно потупился. — Мы без регистрации, конечно. Просто по обряду. Смотри!
Он вытащил из-под футболки кулон на цепочке и демонстративно повертел им.
Макото несколько секунд молчала, затем до нее дошло, что тот ей показывает.
— Помолвочный кулон! — взвизгнула она, зажимая себе рот, чтобы не орать на всю квартиру.
В Инадзуме традиции были другие, но обряды остальных колоний она, как образованная девица, тоже знала — и мондштадский казался ей очаровательным. Значит, это не какой-то розыгрыш, Темпесты правда решились на такое... Сумасшедшие...
— Он самый! — торжественно кивнул Венти, стискивая кулон в кулаке и прижимая к сердцу.
— А что на нем изображено? — теперь Макото разбирало любопытство. — Выглядит как трава какая-то.
— Сама ты трава... наку! Это символ музыки!
— А почему он такой?.. — никаких ассоциаций с музыкой этот пучок травы у Макото не вызвал, хотя то, что братья на музыке помешаны почти так же, как друг на друге, она прекрасно знала. Венти непрерывно кидал ей какие-то нелепые треки, да и Верити не отставал.
— Ну, потому что. — Венти дал исчерпывающий ответ, но затем решил, что этого все-таки недостаточно: — Это был музыкальный инструмент в старые времена. Чтоб играть.
— Венти, стыдобища, это называется лира, — донесся до них голос Верити, затем к коммуникатору подошел и Верити собственной персоной, и на его шее тоже болтался кулон. — Привет, Макото, этот пустоголовый опять тебя разбудил?.. — он взъерошил волосы Венти, тот зажмурился и прильнул к его руке.
Макото вздохнула с трепетом. Братья-любовники невероятно умиляли ее. Иногда казалось, что они даже нежнее друг к другу, чем сама Макото с Эи.
— В общем, чего я... Мы хотим, чтобы вы были нашими свидетелями. Ну, вот так, по видео.
Макото закивала.
— Конечно! Как же я за вас рада! А когда?
— Через месяц.
Как быстро они...
— А вам не рано?.. — Макото замялась. Конечно, на неофициальную свадьбу без регистрации никак не влиял их возраст. Но ведь свадьба подразумевает еще и... секс?.. Насколько она знала, до сих пор мальчики до этого еще не дошли. Неужели собираются?..
— А чего ждать? Жизнь так коротка и так горька, — продекламировал Венти, — как молния в ночи, как удар клинка!
— Верно! — воскликнула Макото.
— Чего орем?.. — осведомилась Эи, успевшая за время разговора сходить в туалет.
Макото обернулась к сестре и повторила:
— Как молния в ночи, как удар клинка! Круто же?
— Очень круто, если не считать того, что это очередной бред, который вы «в ночи» обсуждаете с Венти.
— Почему сразу бред?
— Откуда я знаю, почему все, что несет Венти, — бред?.. — Эи пожала плечами, но подошла и заползла под одеяло к сестре, теперь они обе сидели над коммуникатором, как в палатке.
— Между прочим, они с Верити собираются жениться! — сказала Макото, ей не терпелось поделиться новостью.
— Жениться... на ком?.. — спросила Эи, переводя взгляд с Макото на смеющихся Темпестов на экране.
— Друг на друге, на ком же еще!
— А, ну да, кому они еще нужны, действительно, — фыркнула она.
— Иди-ка ты спать, а то ты какая-то злая! — вспылила Макото и натянула одеяло сестре на лицо.
— А вы сами не хотите тоже?.. — восторженно проворковал Венти.
— Я не уверена, что нам это подходит... — сказала Макото со вздохом, продолжая запихивать Эи под одеяло. — Видишь, какая она...
— Сама ты «какая»! — высунуть из-под одеяла голову у Эи не получалось, но вот освободить руку и дернуть Макото за косу удалось. — Будешь у меня женушкой в переднике!
— Да уж явно не ты будешь в переднике, — Макото поморщилась и закатила глаза. Темпесты ржали как придурки.
— А если серьёзно... — Макото надоело воспитывать сестру, и Эи, лохматая, вылезла и придвинулась к коммуникатору, чтобы наконец высказаться: — Мы бы женились, только не друг на друге, а на одной девчонке.
— Вообще или какой-то конкретной? — уточнил Верити.
— Конкретной. Сейчас фото скину. Она у нас самая популярная. Мы, между прочим, за это фото все карманные отдали.
— Красивая! А что за наряд, это же не в школе?.. — наперебой загалдели братья.
Конечно, Яэ была красивая. Даже Темпесты, которые света белого не видели, кроме друг друга, способны были это разглядеть. Макото не знала никого красивее нее — даже среди айдолов или блогеров. И сестра... нет, сестра все равно была самая красивая. Просто по-другому.
— Это фестиваль, так положено. Ее выбрали вести шествие, — Макото трепетно вздохнула.
— Ага, для начала нам бы с ней поговорить, — добавила Эи, — а я когда подхожу к ней, язык проглатываю... Женишься тут, конечно...
— Вы обязательно должны ей признаться и на ней жениться, — заявил Венти с нажимом. — Завести себе жену — это же замечательно!
— Она ж не кошка или собака, чтобы ее себе «завести»! — Макото закатила глаза, не удержавшись от смеха. — Но да... да...
— И вы даже сможете зарегистрироваться официально, — продолжил Венти, и по их с Верити лицам было прекрасно видно, как же они все-таки завидуют этой возможности.
Бедные...
— Да, только с кем-то одним, — протянула Макото. Но сама мысль ей нравилась. Свадьба, красивые кимоно... Гости и родственники, и не надо скрываться... К тому же, если у кого-то из них будет жена, их перестанут подозревать в «синдроме созависимости»... Идеальный план, осталось только заполучить такую конфетку, как Яэ Сакура, которой полшколы сует в ящик для обуви любовные записки и спамит в соцсетях... — Мы выдадим ее за Эи.
— Почему сразу я?.. — Эи покраснела до корней волос.
— Потому что я добрая сестра и уступаю красотку своей любимой младшенькой, — Макото быстро поцеловала Эи куда-то в ухо. Венти издал одобрительный визг.
Все-таки признаться понравившейся чужой девочке — гораздо проще, чем быть вот так, одними против всех... Если эти двое справляются, они с Эи тоже смогут. Все-все смогут.
Верити и Эи все-таки ушли спать — Верити, осчастливив перед этим Макото зрелищем поцелуя с Венти на сон грядущий, а Эи просто отодвинувшись подальше на футоне и отвернувшись от света экрана. Ну, свой поцелуй Макото у нее потом еще вытребует.
Разговор с Венти пришлось продолжать шепотом, но успокоиться быстро они уже не могли.
— А правда, чего вы так сразу решились? — спросила она. — Или давно собирались?..
Венти как-то нервно вздохнул, нахмурился. Помявшись, он выдал наконец:
— Верити вбил себе в голову, что его не возьмут в Академию. Низкий нейротест, — передразнил он интонации брата.
Вот это да. По спине Макото пробежал холодок, глаза противно защипало. Она, как часто бывает с будущими пилотами, совершенно не умела сдерживать слезы. Только вот их с Эи выбрали обеих, это было решено... а если бы нет?.. Если бы нет?!..
— Ага, — кивнул Венти.
Кажется, она все-таки заплакала.
Макото торопливо вытерлась, боясь спровоцировать собеседника.
Да уж, тут не только свадьбу устроишь, тут бы похороны устраивать не пришлось...
— Как я помню, — сказала она дрожащим, но насколько могла твердым голосом, — его нейротест средний, а не низкий.
— Потому и говорю — вбил себе в голову. Его возьмут, — ответил Венти, но в глазах у него плескался черный ужас.
— Даже если — ЕСЛИ — он не пройдет отбор, можно выбрать сопровождающую специальность. Для этого его результата точно хватит, — продолжила она.
— Это... — Венти поморщился. — Ну, это... лучше чем ничего. Я не знаю. Увидим. По крайней мере, тогда мы будем... жить рядом... — его губы искривились.
Зачем она вообще про это спросила... Нужно сменить тему... на что угодно. Тем более она давно хотела спросить, только не при Эи.
— А вы после свадьбы... — начала она.
— Мы — что?..
Макото, все-таки стесняясь говорить о сексе вслух, показала пальцами:
— Будете?..
— А как же! — сразу оживился Венти и, порывшись где-то рядом с собой, гордо продемонстрировал в камеру тюбик. — Все-все будем!
«Да это смазка!.. — сообразила Макото. — Парни серьезно настроены!»
— Ты же расскажешь потом?.. — попросила она.
Он покивал:
— Обязательно!
Ну какие же они все-таки милые!
— Венти... — вдруг осенило Макото. — Слушай, а можно мы расскажем про вас Яэ?.. Той девочке. И, ну, если вы не против, позовем ее на вашу свадьбу.
— Я не против, — протянул Венти. — Но зачем? Она вообще на такое согласится?
— Обязательно согласится, ты просто не знаешь! Она пишет разные истории про любовь... а вы такие... Я ничего романтичнее в жизни не видела. Ей понравится!
— Это странно... — хихикнул Венти, ну надо же, неужели ей удалось его смутить?.. — Обычно от нас все шарахаются или начинают нудеть, что это ненормально... Я еще не слышал, чтобы такое кому-то НРАВИЛОСЬ, ну, кроме тех, кто как и мы...
— Яэ не такая, как остальные! Она будет счастлива вас увидеть, клянусь!
Сердце сильно билось. Это было нечто действительно особенное. Что-то, чего Яэ еще никто не предлагал уж точно. Не прогулка по аллее цветущих сакур и не посиделки в раменной. И даже не купленное тайком саке. Хотя, раз это свадьба, саке им пригодится.
— Ну... ваша ответственность, — улыбнулся Венти тем временем. — Кстати, на мондштадских свадьбах свидетели целуются после церемониального поцелуя молодоженов, так что и вам придется. Для вас с Эи это не проблема, но теперь уж уламывайте еще и вашу красавицу.
Макото замерла, а потом закивала так, что аж голова закружилась. Поцелуй с Яэ — это же просто мечта. Они перепрыгнут все этапы сразу... Ничего. Если Яэ заинтересуется, у них будет время наверстать. Надо еще узнать, какие у нее нейротесты.
— Я рад, — добавил Венти, — теперь я хочу, чтобы все-все вокруг были счастливы.
«Всем вокруг и так повезло больше, чем вам, а вы все равно хотите делиться своей радостью, замешанной на боли. Пусть Верити обязательно поступит, а Яэ согласится встречаться с нами, — подумала Макото. — Пусть нам всем наконец-то по-настоящему повезет».

***

Дилюк со своей прямотой когда не надо подкинул проблем в первую очередь Кэйе — старшеклассники доебались до него, когда он был один.
— Эй, ты, ребенок с огнетушителем!.. Да, ты, иди-ка сюда. — Те двое сидели на парапете, и кто-то из них махал рукой.
Ребенок с огнетушителем. И ведь не пожалуешься — на оскорбление не тянет. Надо было идти домой сразу, а не лазить по парку. Доигрался в «побыть одному».
Кэйа вздохнул и подошел ближе. В отличие от некоторых, осторожность глубоко вросла в него.
— Добрый день, мистер Темпест, — произнес он, напряженно улыбаясь, — и... тоже мистер Темпест.
— Какой умный ребенок! — воскликнул тот, что звал, с крашеными косичками — он сидел слева. — Можешь называть меня Венти.
Разговоры со старшеклассниками никто не любил — а Кэйа не любил особенно. Обычно те не говорили и не делали младшим ничего по-настоящему плохого, но неприятное ощущение все равно оставалось. А конкретно эти вызывали особенно... смешанные чувства.
— Понимаешь, мы с Верити очень счастливы, — Венти чуть наклонился вперед и сказал, понизив тон, как бы доверительно.
«Да еще б вы не были счастливы, — подумал Кэйа с горечью, — вас выгони из туалета, так вы полезете на дерево или на крышу и будете сосаться и лапаться там».
Иногда ему казалось, что в школе учатся не двое Темпестов, а четверо или шестеро — куда не пойди, всюду натыкаешься на них, запихивающих языки друг другу в глотку и шарящих друг у друга хорошо если под футболками, а не прямо в штанах. И в отличие от Дилюка, Кэйа отлично их понимал — и знал, что на их месте вел бы себя так же.
— Рад за вас, — кивнул Кэйа наконец.
Явно дожидавшийся реакции Венти вытащил из-под футболки кулон и показал:
— Мы решили пожениться.
Святые ветра, конечно, теперь надо об этом всем рассказать? Кэйа с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Или не всем, а ему? С чего бы, тоже еще, нашли доверенное лицо. Да и можно подумать, эти их кулончики что-то изменят... Эту парочку все равно никто и никогда не примет с их «любовью»
Для Кэйи такой кулон изменил бы все — но об этом даже мечтать не имело смысла.
Близнецы сидели, закинув руки друг другу на плечи в непринужденном объятии и соприкасаясь коленями. Уж наверно им не приходится тайком нюхать подушки. Может, они и трахаются уже? Даже если и нет... Кэйа убил бы за одну возможность вот так же сидеть, прижавшись, — только это бы не помогло.
— Поздравляю, — выдавил он наконец, разрываясь между черной завистью и абсурдной надеждой.
— Спасибо! — улыбнулся второй, как будто его действительно радовало это нелепое вымученное поздравление, а Венти добавил:
— Ну а ты когда собираешься признаться?
— Я ничего не... — Кэйа замолчал, понимая, что проговорился самым позорным образом. — Мне не в чем признаваться.
— Венти, хватит его прессовать, — ленивым тоном вмешался второй. — До профориентации целых два года. У него, наверно, пока и первого нейротеста не было.
Целых два года. Вот мудаки. Кэйа так старался об этом не думать вообще или думать вот так же — «целых два года», хотя физически чувствовал каждый уходящий день.
— Нам нейротесты и не нужны. Мы нормальные! — сказал он с вызовом.
Венти прищурился, глядя на него.
— Ты — похоже, что да, — вынес он вердикт. — Тем более ты такой умненький, смирненький. А твой Рагнвиндр?..
Кэйю затошнило от ужаса.
— Да, это ведь он ударил Венти тогда в туалете, — добавил второй с издевательским спокойствием.
— Он ударил... Венти, — называть старшеклассника по имени, как будто они друзья закадычные, все-таки было сложно, — потому что вы намеренно его выводили из себя!
— Правда?.. — второй близнец поднял брови. — А я думал — он нас.
Дилюк в самом деле был... вспыльчивым, в том числе и на Кэйю срывался временами. И в тот раз затеял конфликт действительно он. И нейротесты они тоже еще не проходили. Так что Дилюк вполне мог оказаться потенциальным пилотом — и, что самое худшее, даже обрадоваться этому. И ему будет пофиг, что Кэйи рядом больше нет.
Проклятые Темпесты, зачем они его вот так наизнанку выворачивают?..
— Дилюк нормальный, — упрямо повторил Кэйа и добавил: — Он не из тех, у кого отец пиздил мать, пока чуть не убил.
Повисла тишина, было слышно только дыхание Венти — медленное, глубокое.
«Он же сам такой. Сейчас придушит меня и все», — Кэйа оцепенел — ему бы бежать, но ноги не слушались.
Второй близнец с силой прижал Венти к себе, тот закрыл глаза, затем открыл.
— Спасибо за сочувствие к нашей беде, — сказал он со слишком широкой улыбкой.
— Я... простите, — неловко пробормотал Кэйа.
— Да чего уж. Можно подумать, ты первый такой, — Венти запрокинул голову, а второй близнец успокаивающе гладил его по плечу.
Как же все-таки больно на них смотреть, и как же ему хочется так же.
— Он правда был пилотом?.. — спросил Кэйа, раз уж пошли такие откровенности.
— Правда, — сказал второй с хорошо отрепетированным равнодушием на лице и в голосе — таким же, с каким сам Кэйа говорил о своей прежней семье. — Лучшим за много лет. Только потом взбрело, что мать ему изменяет, и он стал летать меньше, а потом совсем перестал, все следил за ней. Ну и сам знаешь, что бывает, если не летать, — окончательно поехал крышей. Вот и... случилось все это, его отправили в лечебницу, а мать с ним развелась.
— Мы тоже будем пилотами, — заявил Венти, все еще сидя с закинутым кверху лицом, и голос звучал, как будто он плачет. — Только мы не такие придурки.
Да уж, вся школа знает, какие вы не придурки.
— Венти хочет сделать счастливыми всех вокруг, — сказал второй близнец со вздохом, — но насильно счастье людям не затолкаешь. Ты просто имей в виду, что времени у тебя не так уж много.
— Я не созависимый, — сказал Кэйа. — И у нас будет нормальная профориентация, мы сможем учиться вместе.
— Ты не созависимый, — расхохотался Венти, все-таки сев прямо, глаза у него были мокрые, — поэтому аж трясешься, как подумаешь, что вас разделят!
— Ну хорошо! — выкрикнул Кэйа. — Хер с вами, я и правда такой! Только Дилюк — нет. Ему на меня плевать. То есть не плевать, он ко мне хорошо относится... но без всего этого.
— Альберих, так не бывает, — с бесконечным терпением в голосе произнес второй близнец, — «синдром созависимости» не может возникнуть только у одного из сиблингов, это всегда двое.
— Я приемный, — Кэйа чувствовал, что вот-вот расплачется и сам. — У нас не может быть «синдрома». Мы и увидели-то друг друга, когда нам было почти десять.
— Бесполезно. Он бы с таким упорством за своим братцем бегал, — вздохнул Венти, поворачиваясь к близнецу и потеряв интерес к Кэйе.
Второй кивнул:
— Иди отсюда, пацан. Не созависимый ты — вот и молодец. У нас много дел.
Ясно, какие у вас дела.
— Подождите, — почему-то, когда его беззастенчиво послали, Кэйа не мог просто уйти. — Вы правда думаете, что Дилюк может быть... что я могу... то есть... что мы могли бы...
— Святые ветра, — скривился второй близнец, — стали бы мы тратить на тебя время, если б нет.
«Как будто эти двое что-то решают в моей жизни. Но как же хочется, чтобы они оказались правы».

***

— Ну и что не так с этими детьми?.. — Венти недовольно сплел руки на груди, глядя вслед улепетывающему с независимым видом Альбериху, затем повернулся и улегся головой Верити на колени.
— То же, что и с нами?.. — Верити пожал плечами.
— Знаешь, когда так говорят остальные, меня это просто бесит, но когда такое говоришь ты — это по-настоящему расстраивает! — Венти демонстративно надулся, и Верити не удержался, ткнув пальцем ему в щеку.
— Ты сам как ребенок.
— Я? Нет, я же без пяти минут женат. И у меня будет самый лучший в мире муж!
Их помолвке было чуть больше недели, но каждый, каждый разговор так или иначе сводился к свадьбе. И Верити вынужден был признать, что в этом не только Венти виноват. Какие цветы? А где их купить? Ого-го, сколько стоят цветы! А где взять чашу для вина? У мамы найдется?.. Надо заработать, а то карманных не хватит на цветы и вино, потому что на кулонах они уже разорились!
— А с чего ты взял, муж, — вздохнул Верити, — что у Рагнвиндра правда есть пилотские гены и тем более — что они с братом созависимые?..
Первую секунду казалось, что Венти вообще ничего не услышал кроме того, что Верити тоже назвал его мужем, затем он вынырнул из эмоционального сладостного тумана и заявил:
— Я просто чувствую это. Гены проявят себя рано или поздно, через поколение или даже несколько.
— Это я и так знаю. — Верити знал это получше него — получив результаты своего нейротеста, так катастрофически отличающиеся от результатов брата, он не один день перерывал сеть в поисках информации о том, как наследуются и как проявляются гены, от чего зависят способности к пилотированию и какие побочные эффекты они имеют, включая дебильные эзотерические сказки, что пилоты якобы наследуют гены каких-то всесильных сверхъестественных существ с Тейвата Изначального и что высокие результаты нейротестов зависит именно от этого.
Несмотря на исключительно высокий тест, Венти совсем не выглядел всесильным, хотя и был для Верити несравненным чудом и единственной любовью. Правда, может быть, в Пространстве все действительно иначе?.. Думать об этом Верити было немного неприятно. Пространство и пугало его, и притягивало, а еще, помимо простого человеческого любопытства к необъяснимому, он страшно не хотел отпускать Венти одного вникуда.
— Да пофиг, мы все правильно сделали, — фыркнул Венти. — Альберих сейчас как миленький побежит на ближайший бесплатный тест — кстати, ты случайно не хочешь обновить лишний раз свой? — еще и братца туда потащит. И начнет, наконец, думать головой. А если нет, ему же хуже.
Верити был, в сущности, таким же ссыклом, как Альберих — обновлять тест ему очень не хотелось, по крайней мере, до того, как они отпразднуют свадьбу с Венти и насладятся медовым месяцем. Так что оставалось только перевести тему.
— Меня больше интересует, почему ты решил, что они тоже созависимые.
— Ну Верити, ты их видел? Ты вообще видишь что-нибудь вокруг себя?
— Нет, — вздохнул Верити, проводя пальцами по челке и по косичкам Венти, — я вижу только тебя и никого больше, никаких тупых малолеток.
— А... — Венти приоткрыл рот и застыл, затем энергично кивнул: — А. Хорошо, меня это полностью устраивает. Тогда просто поверь мне на слово — они точно «из наших».
Несмотря на регулярные дикие выходки, Венти все-таки был очень чутким, и поверить действительно стоило.
Тем временем Венти повернул голову, дотянулся до руки Верити и лизнул его пальцы. Проблемы влюбленных младшеклассников моментально пошли нахер. По телу прокатывались волны жара от каждого прикосновения влажного языка, а Венти все продолжал вылизывать его ладонь. Может быть, следовало убрать руку, но Верити не смог прервать этот хрупкий момент удовольствия и только с трудом сдерживал стон. Венти еще немного передвинулся, улегшись лицом чересчур близко к прикрытому шортами уже твердому члену Верити, и, обхватив его указательный и средний палец губами, принялся усердно сосать.
— Что ты, скажи на милость, делаешь? — выдохнул Верити сквозь зубы.
— Тебе неудобно? — Венти широко распахнул глаза и выпустил пальцы изо рта. — Может быть, мне лечь по-другому? Например, вот так?..
Он принялся ерзать головой в разные стороны, явно намеренно задевая возбужденный член.
— Мы в школьном парке.
— Сейчас тут никого нет, — прошептал Венти. — Ты так быстро завелся... Представь, только представь, как хорошо бы тебе было, если бы я прямо сейчас взял в рот.
Верити и без того слишком часто представлял себе это.
— Мы договорились после свадьбы, значит, после свадьбы.
С этой свадьбой они и так пошли друг у друга на поводу, потому что прошлая договоренность была ждать до полного совершеннолетия. Вот только сейчас казалось, что даже оставшееся время до свадьбы вытерпеть невыносимо.
Особенно когда Венти продолжал тереться лицом прямо об стояк Верити.
Мать который день ночевала дома, и они все это время не могли позволить себе ни спать в обнимку, ни мыться вместе, ни подрочить спокойно.
— Если мы это сделаем, останется еще много чего, — прошептал Венти, на его щеках расплывался бесстыдный румянец возбуждения. Он лежал уже согнув и сжав ноги так, чтобы хоть немного прикрыть собственную эрекцию.
Сделаем прямо в парке между лекциями.
— Еще чуть-чуть, — выдохнул Верити, зажав себе рот рукой, эта мысль окончательно подтолкнула его к краю.
Венти быстрым движением повернулся набок полностью и прижался губами к головке члена сквозь шорты. Это было слишком хорошо, от оргазма буквально побелело перед глазами, и удержать крик стоило каких-то невероятных усилий.
— А вот и они, — услышал Верити издалека голос Двалина. — Эй вы, голубки, даем вам две минуты, чтобы надеть штаны и все такое.
Штаны стоило бы отнести в стирку, но что уж теперь поделаешь. Венти повезло еще меньше.

***

Она должна была обратить внимание раньше. Например, сразу после развода, когда им пришлось жить в кризисном центре. Но ведь там было немало детей, и у близнецов не возникало никаких проблем с общением. Правда, у Венти впервые проснулись гены, но вроде бы и это удалось взять под контроль. А Верити вообще не доставлял неприятностей. Юристы, суд, поиски работы — у нее просто не осталось сил на сыновей.
Во взгляде психотерапевта Амос чудилось осуждение, но проблема была не в чужих осуждающих взглядах. Проблема была в том, что делать теперь.
Она возвращалась домой с двумя пачками рекомендаций. Одна от специалиста по профориентации, которому она принесла нейротесты близнецов — и результат был однозначный: результаты Венти продолжают повышаться, и ему следует как можно скорее начать обучение и установить контакт с Пространством, иначе его «личностные особенности» не удастся компенсировать — а для Верити прямой контакт с Пространством может оказаться попросту опасен. Тоже в результате "личностных особенностей". И за год такой результат не мог измениться в той степени, чтобы это хоть на что-нибудь влияло. Даже если бы показатели Венти снизились, а Верити выросли — они остались бы в тех же пределах.
Это должно было ее успокоить, раз уж они точно будут учиться раздельно. Но второе заключение — от психотерапевта, специализирующегося на синдроме созависимости сиблингов — было откровенно пугающим.
Близнецам следовало уделять намного больше внимания, по возможности не давать им копировать друг друга в увлечениях и одежде — одежда ладно, но каким образом Амос могла влиять на их увлечения?.. Тем более... Она судорожно вспоминала — кажется, их увлечения и без того немного отличались, например, Верити нравились птицы, он так много их рисовал, а Венти... что нравилось Венти?.. Нет, в детстве они точно были нормальными. Но внимания им и тогда не доставало, Амос поглощали бесконечные скандалы с мужем. Если бы она только развелась раньше, пока ситуация не дошла до самого дна!..
Наличие сексуальной связи между братьями — признак очень запущенной созависимости, требующей срочного вмешательства и госпитализации обоих.
Такая длительная госпитализация несомненно ударила бы по карману, но это было еще не самым худшим последствием — в таком возрасте, если Венти удастся стабилизировать лекарствами, способности редуцируются, и летать он уже не сможет. Не говоря уж о том, что утраченные способности всегда "немного" снижают интеллект - которым Венти и без того не блещет. Если — потому что в случае неудачи с такими высокими показателями его просто придется госпитализировать на неопределенное время, как отца.
Ну почему, почему ей не могли позвонить из школы раньше, раз утверждают, что близнецы начали неприлично себя вести чуть ли не с самого перевода сюда? Или это все-таки просто сплетни? Ей что, пойти в школу самой и начать спрашивать у учеников — а вы не видели, Темпесты занимались чем-то таким?.. Бред полнейший. И ведь узнай она сразу — было бы время разделить их спокойно, и Венти успел бы пройти реабилитацию до момента, когда нужно начать летать, и Верити бы привык, что вместе им учиться не доведется... Если бы только на нее не свалилось две проблемы сразу — и созависимость (предполагаемая, поправила она себя), и разница в нейротестах и профориентации. Насколько проще было бы, не унаследуй Венти гены отца-пилота!..
Еще из консультационного центра, сразу же, она позвонила куратору Бореалису. Тот начал уговаривать ее на госпитализацию, а затем, помявшись, разоткровенничался — о том, что, оказывается, сам учился с ее мужем, более того — крутил с ним интрижку:
«Вы же помните, мадам, какой он был в молодости, хотя эмоционального контроля ему и тогда не доставало — впрочем, ведь у Венти контроль куда хуже».
А затем и о том, что в итоге сам выбрал редуцировать способности.
«Не знаю, что воображают себе ваши сыновья, но это все не стоит идеализировать. Ни сами способности — потому что большая часть снов и видений в Пространстве омерзительные кошмары — ни обучение в Академии. В действительности это ничто иное, как резервация для психически нездоровых детей, которые сперва почти десяток лет пьют беспробудно и сношаются вповалку, а потом превращаются в придаток к машине. Потому их и за пределы Академии не выпускают, что для человеческой жизни они не приспособлены совершенно».
«Разве там разрешают пить?..» — только и смогла она спросить тогда почему-то.
«Не разрешают, а все равно пьют, и дальше будут. А потом все удивляются, почему их так много сгорает на выходе из Пространства — хорошо если сами, а то вместе со всем кораблем».
Бореалис утверждал, что Пространство — дрянь, чуждая людям, и Амос была готова с этим согласиться... Вот только Венти хотел летать. Он хотел этого еще тогда, когда они были в кризисном центре, — и полетов на глайдере ему было почему-то мало. Почему их всех так тянет в Пространство, если эти сны и правда сплошные кошмары?.. Это тоже предопределенность, "квантовая запутанность" или, как в старых сказках, "артерии земли"?
Амос приземлилась на ближайшей глайдерной площадке, встала у перил, подставляя лицо ветру.
Она наслушалась всякого — про заведомую невозможность здоровых отношений при инцесте, про убийства из ревности, если один из сиблингов находил пару или даже просто близкого друга на стороне, про суициды — тоже из ревности или когда с одним из них что-то случалось. Здоровые отношения в принципе казались ей выдумкой, а представить кого-то из близнецов убийцей она попросту не могла... «Даже Венти? — на секунду подумала она, но отмахнулась от своей же мысли. — Да, даже.» А вот в суицид ей верилось легко, и это стало довольно неприятным открытием. Незадолго до развода она иногда вот так же забиралась на глайдерную вышки и смотрела вниз, и все, что ее тогда удержало, это страх за детей. Но подростки всегда уверены, что родителям на них плевать — а она правда все это время вела себя так, будто ей плевать. Если с Верити вдруг произойдет что-нибудь плохое... Или, наоборот, если Венти, будучи в Академии, изменит ему — раз уж там такие нравы, как говорил Бореалис — что Верити будет делать?..
Да почему она вообще думает о том, что кто-то из ее детей умрет?.. И почему она вот так сразу в мыслях назвала возможную связь Венти с кем-то — изменой? Неужели так привыкла к мысли, что ее сыновья — любовники?.. А еще — привыкла винить Венти во всем. Она любила их обоих, но он все равно был для нее не совсем отдельной личностью, а каким-то дополнением к старшему. Как будто... как будто бы, будь ее сыном один Верити, ей было бы достаточно. А уж когда в Венти стали понемногу проявляться отцовские черты... Но разве это его вина?.. Он не выбирал, от кого мать рожала...
Амос потерла висок — от бессвязного потока страхов, надежд и самообвинений у нее разболелась голова и затряслись руки. Переведя дыхание, она спустилась по лестнице и взяла кофе в ближайшем киоске, но почему-то легче ей так и не стало.
Человеческая жизнь такая хрупкая. Разбиваются на глайдерах и другом транспорте. Заболевают невесть чем. Выгорают от переработок. В конце концов, людей убивают преступники или сектанты. Да и что там сектанты, она ведь сама не убила мужа в тот день только по чистому везению — уж это-то она понимала, хотя и не призналась бы ни одной живой душе. Убивать за своих детей — это ведь гораздо проще, чем воспитывать их.
Наверно, сейчас уже действительно слишком поздно что-то решать. Она должна дать им — Венти, опять Венти — хотя бы шанс. А если уж раздельная учеба их не исправит, то, может быть, в самом деле такая им всем уготована судьба — ей и ее сыновьям.

***

Все случилось в кризисном центре, когда близнецы находились там уже почти месяц — глубокой ночью, в общей спальне мальчиков.
Секунду назад Венти лежал в своей кровати, отвернувшись и уткнувшись в подушку, и вот он уже выскользнул из-под одеяла и присел на корточки около кровати Верити.
— Ты не спишь... — свистящим обвиняющим шепотом сказал Венти.
Верити не спал именно потому, что боялся, что Венти опять плачет.
— Сам чего не спишь?..
— Не могу... — сказал Венти с дерганым выдохом. — Я к тебе не лягу, пока ты меня не позовешь.
«Не выдумывай и ложись к себе обратно», — должен был сказать Верити.
— Не выдумывай, — сказал Верити. — Иди сюда.
Венти, дождавшись разрешения, быстро и тихо забрался под одеяло, и тут же выяснилось новое обстоятельство.
— Ты почему голый...? — спросил Верити с замиранием сердца.
— Я разделся, — сообщил Венти как нечто само собой разумеющееся, лягаясь холодными ногами и устраиваясь головой у Верити на плече.
Проведя рукой по бедру брата, Верити убедился, что тот по крайней мере в трусах. И на том спасибо. Еще несколько месяцев назад, до того, как мать развелась с отцом и близнецов поместили в кризисный центр, Верити стал замечать, что иногда во время совершенно обыденной возни с Венти испытывает довольно странные ощущения. Правда, потом в их семье все поменялось к худшему, так что что странных мыслей даже и не возникало. Но в любом случае обниматься в кровати голыми — это явно «особенная» игра.
— Я тебе не нужен, — продолжал Венти, шепча в самое ухо. — Ты меня не позвал, и ты даже меня не обнимаешь. Просто лежишь как какой-то труп, да и все.
— Ну спасибо! — последнего обвинения Верити не выдержал, сцепил руки у Венти за спиной и крепко стиснул, прижимая к себе.
Венти ахнул и довольно хихикнул, а до Верити дошло — во-первых, он тискает практически голого Венти, во-вторых, между ними и миллиметра свободного пространства нет, только его собственная пижама, в третьих, он просто не может заставить себя разжать руки, а Венти только того и надо.
— Этот труп окоченел и больше тебя не отпустит, — сказал Верити зловещим тоном, пытаясь преодолеть неловкость и тайком утыкаясь носом в расплетенные на ночь волосы Венти. Шампунь был неправильный, не такой, как был дома, яблочный, а какой-то морской, и это Верити бесило. На себе неправильный запах он считай не замечал, а вот на Венти это его выводило из себя.
— Тогда мы оба окоченеем, — сказал Венти таким слабым голосом, что Верити испугался, что тому и правда не хватает воздуха, и сразу же ослабил захват.
— Венти, — прошептал он, чувствуя, как нехорошо тот затих в руках.
— Да? — так же шепотом ответил тот, снова прижимаясь губами прямо к уху.
— Тебе опять снилась какая-то срань?..
Венти медленно кивнул. Кошмары и истерики начались у него как раз после развода родителей, и все сразу заговорили о том, что он «в отца». Какое-то время ему давали лекарства, и он спал целыми днями, пока это все не сошло на нет. И судя по всему, ему снова приснилось что-то про смерть. Выпытывать подробности кошмара Верити не хотелось.
— Обнимай, — потребовал Венти, щекотно моргая ресницами по щеке Верити, а затем тронув его щеку губами. Это тоже была «особенная игра", которая откуда-то взялась у них в последние пару месяцев.
— А хочешь, — спросил Верити, снова прижимая его крепче и почти ненавидя себя за этот вопрос, — хочешь поцеловаться по-настоящему?
Венти вскинулся и замер, Верити окатило холодом и жаром одновременно — он не знал, чего боится больше — что тот согласится или что вывернется из рук и уйдет на свою кровать.
Подняв голову, Венти попал в полосу света из окна — как будто специально, чтобы у них не было возможности скрыть это преступление.
— Хочу, — выдохнул он, пристально глядя Верити в глаза.
— Тогда давай сюда, — Верити приподнял одеяло и сполз пониже, дожидаясь, пока Венти залезет под одеяло с головой тоже.
— Ты думаешь, так не заметят, если что?.. — с сомнением пробормотал он.
Как можно не заметить, что одна кровать в ряду пустая, а на соседней возятся двое, Верити не представлял. Но остановиться он уже просто не мог.
Венти наконец улегся напротив него лицом к лицу. От волос было щекотно и даже не разобрать, где чьи — Верити аккуратно отвел пряди каждому за уши.
— Открой рот, — шепнул он.
Венти послушно открыл, изо рта у него так разило зубной пастой, что было ясно — он опять ее жрал вместо того, чтобы чистить зубы.
От того, что Венти такой придурок, Верити чувствовал что-то совершенно невообразимое, ему хотелось просто лежать и любоваться им, но отступать было поздно, и он лизнул губы Венти. Тот попытался ловить губами кончик языка, и это было по меньшей мере странно, но где-то с минуту они продолжали.
— Неправильно, — сказал Венти, чуть отодвинувшись, и Верити не знал, чего испытал больше — отчаяния или облегчения, но тот продолжил, — ты должен лечь на меня.
Лечь на него — это совершенно точно слишком. Но граница «слишком» была перейдена уже на поцелуях. Какая разница, как именно они лягут во время поцелуя? Никакой разницы. Настолько никакой разницы, что дрожь берет от желания, стоит только подумать.
— Тебе тяжело не будет?.. — спросил Верити.
— Не будет, — беспечно ответил Венти, укладываясь на спину с уверенностью человека, который даже не рассматривает возможность отказа. — Мы же на руки друг друга брали.
Он был прав, но прежде чем в самом деле лечь, Верити навис над ним, опираясь на локти.
— Вот, теперь возьми меня за лицо обеими руками, — заявил Венти.
— Ты глянь, раскомандовался, — сказал Верити и прикусил нижнюю губу Венти, но держать его лицо в ладонях оказалось невероятно приятно, и Верити пару раз просто чмокнул того в качестве извинения. — А теперь высунь язык и так и держи.
Венти послушался, и Верити удалось просунуть язык в его рот, горячий, влажный и все еще до слез пахнущий этой дурацкой пастой, а затем Верити догадался придержать Венти за подбородок, а сам наклонить голову. Стало по-настоящему удобно и наконец получилось распробовать поцелуй. Венти часто задышал и проворно сунул руки под пижамную футболку Верити, не давая отодвинуться, а потом как-то очень запросто раздвинул ноги.
Верити все-таки чуть отстранился, приподнявшись над ним. Губы и язык горели.
— Венти, это что сейчас было? — выдохнул он, стараясь изобразить серьезный тон — ага, лежа на своем брате и целуясь с ним. — Это какая-то порнуха.
— Тебе же нравится, — прошептал Венти медленно и еле слышно, снова потянувшись к его уху.
Им обоим нравилось до такой степени, что пижама и трусы этого абсолютно не скрывали.
— И кто тебя такому научил?
«Я и научил, кто еще-то»
— Я видео смотрел, — оскорбленно фыркнул Венти, несколько раз от души лягнув его по голени.
— Хорошо-хорошо, — шепнул Верити, — давай потише, разбудишь остальных. Но если кто-нибудь тебя тронет...
— Никто, — прошипел Венти с тем бешенством, что вспыхивало в нем всегда так внезапно.
— Ладно, — Верити легонько тронул губами его губы. — Вот что с тобой делать?..
— Целуй, — тут же выдохнул Венти, подставляя и приоткрывая губы снова.
Верити поцеловал его, и это уже не казалось сложным — рот Венти раскрывался податливо и легко, давая добраться и до скользко-гладкого полукруга зубов и до мягкого языка. Поза перестала казаться странной или неприличной и стала идеально-приятной, ладони Венти давили на спину под футболкой, вынуждая прижаться еще ближе — так близко, что не поймешь, в чьей груди бешено бьется сердце, как будто оно у них было одно на двоих. Верити пожалел, что не разделся сам, но если он начнет раздеваться сейчас... плохая идея.
То, что они делали, уже само по себе было плохой идеей, но это была лучшая плохая идея в его жизни.
Утром Верити проснулся очень рано — светать только начало — и резко, почти в панике. На мгновение все, что они делали ночью, показалось каким-то бредовым сном (не первым сном такого рода, если быть совсем честным), но Венти был тут, так и лежал почти голый, прижавшись и закинув на него руку и ногу. Растрепанные волосы закрывали пол-лица, и было видно только сонно разомкнутые губы, ярко выделяющиеся, будто накрашенные. Верити на секунду залип, вспоминая ночные поцелуи все отчетливее, затем торопливо окинул спальню взглядом. Все спали, их никто не видел. Будить Венти сейчас казалось настоящей жестокостью, но выбора не оставалось — персонал мог зайти в любую минуту. Наклонившись к брату, Верити несколько раз позвал его по имени, пока тот не поднял голову и не посмотрел на него темными бессмысленными глазами. Верити выпроводил его, так и не проснувшегося до конца, на вторую кровать, на которую Венти улегся как-то криво и косо, из-под одеяла торчали ноги — впрочем, к этому вряд ли бы кто-то придрался.
Венти окончательно проснулся только после завтрака — Верити понял это, когда тот таинственным шепотом спросил:
— Я приду к тебе ночью опять?..
Вид у него при этом был такой радостно-нетерпеливый, словно вся жизнь сразу поменялась к лучшему, что у Верити сердце мгновенно забилось быстрее.
— Приходи, — рядом никого не было, и Верити позволил себе взять Венти за руку.
Тот сжал его пальцы, будто только того и ждал, а затем придвинулся еще ближе и прошептал как-то скомканно и почти пугливо:
— Мы теперь любовники? — и уставился в ожидании, его глаза нервно блестели.
Верити еще раз оглянулся, чувствуя себя в самом деле каким-то вором, и, убедившись, что их никто не видит, крепче стиснул ладонь Венти, придвинулся и мгновенным, едва уловимым касанием губ поцеловал:
— Да.

***

— А почему не мы свидетели?..
— Ну Двалин, ты как из лесу вылез, те девочки тоже «такие», конечно, свидетельницами должны быть они! — шепотом отчитывала его Веннесса.
— Ведите себя адекватно, я уже видео включил, вообще-то, — махнул на них Венти и крикнул инадзумовским девочкам: — Привет-привет, нас видно?..
— Привет, видно! — Макото замахала обоими руками, Эи и незнакомая девочка с розовыми волосами, наверно, та самая Яэ Сакура, тоже удостоили помахать и покивать.
— Ему просто хочется свидетельский поцелуй с Веннессой, — добавил Верити, доставая сесилии из охлаждающего пакета — вроде бы не помялись и не повяли.
— Не хочется! — отбрил Двалин. — Она на меня орет!
— Ты ж наш бедный зайчик, она на него орет! — не стесняясь, поржал Венти.
— Мне некомфортно!
Верити быстро подлез к камере и тоже помахал сестрам Наруками и их подруге.
— Привет, девочки, это Двалин, а это Веннесса, я вам про них рассказывал, и сейчас они перестанут сраться и посмотрят в камеру, а еще сделают ручками «привет», правда же?.. — Верити обернулся, дожидаясь, пока те действительно сделали нормальные выражения лиц и придвинулись поближе.
— Очень приятно познакомиться. — Розоволосая девочка очаровательно улыбнулась — так, что становилось ясно, что она не зря самая популярная в школе. — Я Яэ Сакура, можно просто Яэ.
— Ой, покажись, покажись, — почти перебила ее Макото. — С ума сойти, девочки, посмотрите, они надели рубашки, как мило.
— Приличные люди каждый день носят рубашки, — Эи закатила глаза, — это только мондштадские распиздяи в чем спали, в том и в школу пошли.
— Неправда, — Венти возмущенно округлил глаза, — мы спим голые!
Яэ захихикала, прижав к губам наманикюренные пальчики.
— Не позорь нас, — Веннесса толкнула его локтем. — Это неправда, это только они двое спят голые, чтобы лапать друг друга, а вообще...
— Я сплю голый, — заявил Двалин.
— Спасибо за то, что сломал мне всю статистику. В общем, я не знаю, в чем спят мальчики, и, кажется, уже не хочу знать, — Веннесса наклонилась к камере, — но девочки спят в лифчиках.
— Оу, какой романтичный город! — продолжала хихикать Яэ. — Жаль, что у нас не так.
— Тогда я не понимаю, в чем претензия ко мне, — Венти развел руками, — я тоже должен спать в лифчике?..
— Ну, я бы на это посмотрел, — не удержался Верити. Это была немного странная мысль, но если не рассматривать это как шутку... Нет, определенно, в предвкушении брачной ночи его фантазия слишком разыгралась.
— Вот это сейчас была новая информация! — покачал головой Венти.
— Нет, ну если это соответствует мондштадским традициям! — Яэ усмехнулась, судя по всему, ей и правда понравилось быть гостьей на такой свадьбе.
— Не соответствует, — фыркнула Эи. — Нефиг вообще обсуждать такое!
Раздался громкий звук чего-то упавшего.
— В чем дело?..
— Это не я, — сказал Двалин. — Ну то есть я, но я не специально.
— Он уронил чашу, — констатировал Венти. — Ну ничего, чаша цела, я ее сейчас влажными салфетками протру. Вот, — он покрутил чашей перед камерой, как заправский видеоблогер. — Вот чаша, и сейчас мы нальем в нее вино.
— К слову о вине, — Верити продемонстрировал бутылку. — Кое-кто, не будем показывать пальцем, потратил на вино практически все деньги, поэтому у нас всего два цветка.
— Я просто хотел, чтобы вино было нормальное, — фыркнул Венти, — а с цветами так даже лучше, мы же все равно не умеем плести венки. Поэтому вот...
Отставив чашу, он схватил со стола сесилию, подошел к Верити поближе, ловко отломил лишнюю часть стебля и воткнул цветок в основание правой косички. Верити подавил дрожь от прикосновения холодных пальцев и от осознания — все по-настоящему, они действительно собираются сделать то, что спланировали месяц назад.
Венти, в полном восторге от того, что получилось, взял Верити за плечи и начал вертеть его как куклу — показывая то Двалину с Веннессой, то в камеру инадзумовским девочкам, которые тут же начали пищать от восторга.
— А ну тихо, — Верити взял оставшуюся сесилию, вставил в волосы Венти точно так же, как тот ему, и легонько погладил по щеке. Венти стоял смирно, только ресницы чуть дрожали, а затем быстро прикоснулся губами к запястью Верити. — И к тому же, если цветы уже на нас, значит, надо начинать.
— Да, давайте начинать, — Веннесса захлопала.
Роль чаши исполняла пластиковая салатница, но по крайней мере она не разбилась. Верити налил в нее вино чуть выше половины, надеясь, что хотя бы так они ничего не разольют.
Все вокруг притихли, Венти переминался с ноги на ногу рядом с ним, бледный и взвинченный.
— Все готово, — прошептал Верити.
— Да, — Венти глубоко вздохнул и повернулся к нему.
Теперь они стояли друг напротив друга, как и положено. Верити снял с себя помолвочный кулон, Венти, будто отражение в зеркале, сделал то же самое.
— Опусти руки, — шепотом подсказал Верити. Венти моргнул, затем послушался.
Верити аккуратно надел свой кулон на шею Венти и замер, дожидаясь, пока тот точно так же наденет свой на него. Верити осторожно тронул кулон пальцами — нагретый теплом тела Венти и теперь уже навсегда его.
Затем они поили друг друга из чаши и повторяли друг за другом строчки венчальной клятвы. Верити некстати вспомнил — когда они заучивали клятву, Венти спрашивал: «Что значит — ветер, который нас свел? Нас никто не сводил, мы всегда были вместе...»
«Навсегда были и будем вместе».
Текст кончился, вина осталось на донышке — они все правильно рассчитали. Венти в первый раз взял чашу сам и, набрав вина в рот, потянулся к Верити, взял его за плечи и прижался губами к губам, разделяя с ним последний глоток. Верити бросило в жар — вряд ли только от вина, последнюю ночь они даже спали раздельно. Обмен вином перерос в настоящий поцелуй, и стоило всей выдержки оторваться друг от друга.
Венти медленно открыл глаза, и взгляд у него стал стеклянным и испуганным.
— Сними рубашку, — потребовал он.
— Что?.. — Верити растерялся. Это было совершенно не по сценарию. Ну, в сущности, основную часть церемонии они и так выполнили, осталось только налить вторую чашу для гостей...
— Вы все-таки пролили немножко, — подсказала Веннесса.
— Сними! — повторил Венти звенящим голосом, его уже заметно трясло.
Верити торопливо расстегнул верхние пуговицы и сдернул рубашку через голову. Алые пятна вина на белой ткани действительно могли вызвать неприятные ассоциации даже у людей намного более устойчивых эмоционально, чем Венти. Тот, убедившись, что все сделали, как он просил, бросился Верити в объятья и замер, уткнувшись лицом ему в плечо. Верити положил руку ему на спину и зашептал негромко:
— Все в порядке, мы все сделали правильно, мы теперь вместе, все хорошо, — он жестом показал, чтобы Веннесса налила вина себе и Двалину.
— Бедняжка, пилоты такие ранимые, — пробормотала Яэ, обнимая Макото и Эи за плечи. — Да, девочки?
— Свидетелям пора пить за наше здоровье, — выдающим слезы голосом ответил Венти, так и не поднимая голову.
— У нас есть сакэ, — Макото вытащила откуда-то рядом небольшой кувшин и продемонстрировала в камеру его, а затем крошечные плошки. — Это все благодаря Яэ, она принесла!
— Ты меня смущаешь, Мако-тян, — Яэ приложила ладони к щекам.
— А еще, — Венти наконец выпрямился и уставился в камеру, — вы тоже должны целоваться.
— Мы хотим смотреть! — Веннесса придвинулась ближе. — Эту парочку мы уже сто раз видели, давайте вы!
Верити тоже наблюдал, как Макото, разлив сакэ и выпив плошечку, притягивает к себе для долгого поцелуя Яэ, затем буквально из одних объятий в другие передает ее в руки Эи, покрасневшей до ушей так, что даже на видео было заметно, и, в конце концов, через плечо Яэ сестры Наруками целуются друг с другом. Венти тоже смотрел в экран, по-прежнему крепко прижимаясь, его сердце быстро колотилось прямо под ладонью Верити, лежащей на его спине.
Свидетельницы поцеловались. Все гости выпили. Обряд полностью совершен и брак заключен.

***

И вот они уже допили вино, доели все бутерброды собственного приготовления и все шашлычки, которые успели заказать из «Хорошего охотника». Инадзумовские девочки еще несколько раз поцеловались и тоже допивали сакэ, Эи уже клевала носом и, кажется, прослезилась — она отнекивалась, но Макото и Яэ утверждали, что да. Веннесса пила энергетик, никто не знал, хорошая ли это идея после вина, но все-таки Мондштадт — город свободы. Венти успокоился так же быстро, как расстроился, и уже несколько раз предложил усыновить Двалина. Девочкам идея понравилась, протесты самого Двалина никто не слушал.
— Вы будете провожать молодоженов в спальню? — спросила Яэ, играя с косой Эи, положившей голову ей на плечо. Кажется, у них были все шансы продолжить праздник по-своему. — Ведь так делают в Мондштадте?..
— Да мы бы с радостью, — сказала Веннесса, — только мы уже в их спальне, и к тому же сидим на кровати одного из них.
— На моей, — уточнил Верити, помахав в камеру.
— Да, — кивнул Венти, тут же обвив руками талию Верити и уткнувшись носом ему в шею, — на которой мы будем любить друг друга.
— Венти! — скривился Двалин.
— Это не я завел этот разговор!
— Да-да, это все я, — хихикнула Яэ примирительно.
— На самом деле мне уже пора, так что они могут начинать заниматься этим самым. — Веннесса поднялась с кровати и пошла в прихожую. — А где моя жилетка и глайдер, кто-нибудь видел жилетку и глайдер?..
— Не отдавай ей, — сказал Венти, встрепенувшись.
И жилет, и глайдер лежали в комнате, но Верити их тут же забрал от греха:
— Ты на ногах не стоишь, вызывай такси.
— Какое такси, Верити? Бесплатное такси для пьяных и бомжей?.. — Веннесса развела руками и снова попыталась выхватить глайдер, который он прятал за спиной.
— Да давай сразу Ордо Фавониус! — передразнил Двалин, и сделал он это зря.
— Ну раз ты самый умный, ты поезжай с ней и плати, — заявил Венти.
— Мы скинемся, — вмешался Верити, теряясь в начавшемся бардаке. — Ну то есть... если у нас что-нибудь осталось... А у нас осталось?..
Венти пожал плечами.
— Ну что за пиздец, — Верити полез в приложение, и, как и ожидалось, результаты были неутешительные.
— Может, мне вам перевести?.. — предложила Яэ. — Много не обещаю...
— Из Инадзумы?..
— Не вариант...
— Отдай глайдер, я сама полечу, — Веннесса предприняла еще одну попытку, пользуясь тем, что Верити держал в руке коммуникатор, но ему снова удалось увернуться.
— Ты такая пьяная, что даже не можешь отобрать, — не удержался он.
— Ой ладно, нам хватит, — вздохнул Двалин. — Почему вы все реально такие бомжи? На что вы все время тратите деньги?..
— А можно просто отвезти человека куда попросили, а не выебываться своей экономической грамотностью?..
Пару секунд Двалин и Венти пялились друг на друга, как два барана, затем Двалин фыркнул и начал вызывать такси.
— Ты самый лучший сын! — радостно завопил Венти, Яэ и Макото завизжали (никто не понял почему, но это было неважно).
— А можно я отвезу Веннессу, но не буду вашим сыном?.. — Двалин послушно взял у Верити глайдер и жилетку Веннессы, пока та скрылась в ванной.
— Но мы же любим тебя! — Венти повис у Двалина на шее, и тот неожиданно обнял его в ответ.
— И я вас. Счастья вам, парни, — он поднял взгляд и посмотрел в глаза Верити поверх плеча Венти, и тут Верити понял, что Двалин тоже все прекрасно знает. Что он сам и Венти станут пилотами, а Верити — нет, и что не очевидно это для одного только Венти, просто потому, что тот очень не хочет этого знать. А Верити и Двалин точно так же не могут заставить себя разубедить его.
Макото и Яэ еще раз показали воздушные поцелуи и сложенные из пальцев сердечки (Эи только помахала) и выключили связь. Машина прилетела, Двалин с Веннессой благополучно отправились, пообещав написать, когда доедут («пфф, как будто вы прочитаете!»), и не выкладывать фото в соцсети (на закрытку можно).
Венти повернулся, прислонившись спиной к двери, опустил голову и произнес:
— Ты сердишься на меня?..
— Это еще почему?.. — Верити взял его ладони в свои.
Конечно, он знал, почему тот спрашивает, но он бы просто не мог сердиться. Будущим пилотам снились кошмары, пугающие своей реалистичностью. Об этом они не говорили, но несколько месяцев назад прямо на уроке им позвонила Эи — которая обычно не звонила сама, предоставляя это Макото. Но в тот раз она была бледная и заплаканная и, запинаясь, попросила просто поговорить с ней о чем-нибудь — и тогда парни сообразили, что в Инадзуме сейчас глубокая ночь. С урока пришлось уйти, и они разговаривали еще минут сорок, о школе и о музыке — но не о том, что ей приснилось. Как будто им всем просто хотелось поболтать и ничего не случилось. Да, в безумии пилотов Верити виделось что-то божественное, но в первую очередь это все равно оставалось безумием и болью.
— Я чуть не испортил обряд, — сказал Венти, сплетая свои пальцы с его.
— Ты не испортил. Да и плакать на свадьбе — это к счастью.
— Мне не имеет смысла жить, если тебя не будет со мной, — быстро, почти перебив его, сказал Венти, поднял голову и посмотрел на него глазами, в которых читалось слишком много — и страх, и надежда, и покорность судьбе, и нежелание отступать.
Верити притянул его к себе:
— Но я же с тобой.
Венти с готовностью прильнул к нему и начал беспорядочно покрывать его лицо быстрыми щекотными поцелуями, пока Верити не прижал его к двери, удерживая за запястья и целуя сам — подчеркнуто неторопливо и глубоко, давая им обоим прочувствовать каждую секунду, и замечая, как тревожная взвинченность Венти понемногу сменяется жаркой дрожью желания.
Когда они отстранились друг от друга, Венти взглянул на него из-под ресниц с тем нежным выражением, ради которого Верити был готов сию минуту сделать что угодно.
— Почему ты не закрываешь глаза, когда целуешься?.. — прошептал Венти.
— Потому что хочу смотреть на тебя всегда, — Верити отпустил его руки, и Венти тут же обнял его за шею.
— А я не могу, — сказал Венти тихо, будто признаваясь в чем-то незаконном, — мне кажется, я разобьюсь на части от того, сколько в этом всего... как смотреть на солнце.
— Тогда закрой глаза сейчас, — ответил Верити, взял его лицо в ладони и легонько поцеловал сразу же зажмурившиеся веки, ощутив губами трепет ресниц.
Венти послушно закрыл глаза и стоял с ожидающим видом. То, что он, такой неуправляемый со всеми окружающими, становился таким ласковым и внимательным с Верити, захватывало и пугало одновременно.
Верити чуть присел и аккуратно поднял Венти на руки. Тот ойкнул, затем крепче уцепился за его шею.
— Тебе не тяжело?.. — спросил Венти полувосторженно-полуиспуганно.
— Мы же брали друг друга на руки раньше, — рассмеялся Верити. Он и не замечал, что дверные проемы в их квартире такие неудобные — по крайней мере для того, чтобы нести бестолково болтающего ногами мужа на брачное ложе.
Глаза Венти все-таки открыл — уже когда Верити в обнимку с ним упал на кровать.
— Твой и только твой перед лицом Ветра и Времени, — прошептал Венти строчку из венчальной клятвы и внезапно залился румянцем.
— Твой и только твой, — торжественно кивнул Верити и поцеловал его пальцы, затем обхватил губами указательный и средний, от чего Венти ахнул и прерывисто вздохнул. — И... как ты хочешь?
— Чтобы ты меня, — тот ответил так торопливо, словно давно решил и только дожидался вопроса, и Верити бы не удивился, если бы это оказалось правдой.
Он начал расстегивать пуговицы на рубашке Венти — долго, потому что они снова и снова отвлекались на поцелуи. Протяжные стоны и прикосновения влажных горячих губ Венти отзывались горько-сладкой дрожью прямо по позвоночнику, и Верити хотел еще и еще этих стонов, жадных поцелуев, хотел каждую клеточку жмущегося к нему тела — и еще больше, он хотел Венти целиком. Верити прекрасно понимал все это про «разбиться на части», и точно так же он разбивался на части каждый раз, когда Венти ложился к нему и ластился с торопливым невнятным шепотом, каждый раз когда Венти восторженно смеялся над очередным абсурдным мемом, каждый раз, когда Венти садился к нему на колени, упрашивая заплести косы перед школой, каждый раз, когда Венти прижимался к нему на уроках, не обращая внимания ни на кого вокруг. И просто каждый, каждый раз.
...Все равно это было немного страшно. Они с Венти уже несколько раз заходили довольно далеко, например, в один из дней Венти выпросил, чтобы Верити подрочил и кончил ему на лицо, и в такие моменты Верити сам не мог сказать, в чем принципиальная разница и почему бы не дать Венти наконец отсосать ему. Может быть, разве что в том, чтобы первым сделать это самому.
Венти буквально плавился в его руках, покоряясь любой ласке и позволяя спускаться поцелуями все ниже, оставлять след за следом (и ни одного выше ключиц, все прилично). Позволил и расстегнуть шорты, стянуть их вместе с бельем до лодыжек, только приподнялся на локтях и уставился растерянно, будто не ожидал. Верити встретил его взгляд и придвинулся ближе — поза получилась странная, почти на боку, а Венти все не знал, куда деть ноги. Но вот Верити обвил одной рукой его бедро, удерживая поудобнее, а второй направил его твердый, чуть ли не прижимающийся к животу член себе в рот — сперва обвел языком головку, старательно смачивая, смешивая слюну и выступившую смазку, затем обхватил губами и начал сосать. Венти громко втянул ртом воздух и рухнул на спину, дерганым движением приподнимая бедра навстречу прикосновениям. Это было чудесно, Венти так громко и несдержанно стонал от каждого движения языка по его члену, от каждого скольжения губами вверх-вниз, и с таким отчетливым разочарованием вздыхал, стоило на секунду отстраниться перевести дыхание, выпустив член изо рта и лишь дразня кончиком языка. Было бы удобнее, подумал Верити, если бы Венти надавил ему на затылок, может быть, тогда получилось бы хоть немного поглубже — но Венти совершенно потерялся, только комкал ладонями покрывало. Кажется, он был уже совсем близок — пожалуй, они оба были близки, и тут Венти произнес, со все теми же интонациями острого возбуждения:
— Постой...
— Да?.. — Верити поднял голову и снова взглянул на него, Венти тяжело дышал.
— Я хочу кончить, когда... — Венти закрыл глаза и почти прошептал: — Когда ты будешь во мне.
— Ебать ты амбициозный, — Верити провел сложенными пальцами по его члену. Кто ж знает, понравится ли ему это занятие вообще? Они никогда не пробовали проникновение, совсем никакое. Конечно, Верити очень надеялся, ведь Венти был таким невозможно отзывчивым, таким жадным до ласки... Да что там, Верити надеялся однажды и сам лечь под него.
— Я да, — Венти рассмеялся, все еще быстро дыша, затем снова понизил голос до умоляющего шепота: — Пожалуйста. Я очень хочу.
Умоляющий голос, которым можно приказать что угодно, хоть с крыши без глайдера прыгнуть.
Верити кивнул и поднялся, окончательно сдернул с Венти скомканные шорты, болтавшиеся где-то на щиколотках, стянул с него рубашку, тоже смятую и съехавшую по спине до шеи от того, как Венти ерзал по кровати. Помогать друг другу одеваться и раздеваться было очередным удовольствием, от которого они много лет не могли отказаться, и сейчас это было так естественно и привычно, что даже немного успокаивало. Руки все равно дрожали.
— Куда ты все положил?.. — спросил Верити.
— В ящик стола, куда еще, — Венти свернулся клубком, прижав колени к груди. Впрочем, это выглядело ничем не приличнее, чем когда он валялся, раскинув руки и ноги. — Нет, блин, на полочку в ванной. На подзеркальник в прихожей.
Верити нашел смазку и презервативы и кинул их на покрывало.
— Ты бы так тексты писал, как хуйню выдумываешь, — сказал он, тоже раздеваясь догола и укладываясь рядом.
— Я нормально пишу.
— Я лучше.
— Ты лучше, — Венти с готовностью кивнул, и это совершенно разбивало сердце. Верити притянул его к себе, дождавшись, пока Венти тоже обвил руками его шею и закинул на него ногу — это и было той самой границей, которую они еще ни разу не переходили раньше. А затем Венти его поцеловал, с явным любопытством. — Это прикольно, — заявил он, отстранившись наконец.
— Обязательно это говорить?..
— Но это правда прикольно, — Венти неловко рассмеялся и положил голову ему на плечо.
— Ну, раз прикольно, тогда чтоб записал трек про это.
— Про это?..
— Ага, про все это, и про то, что мы сейчас будем делать, тоже.
— Тебе не кажется, что это... ну... странно?.. — Венти приподнял голову и в упор посмотрел на него, наморщив лоб.
— Сделай мне подарок, — нервное напряжение немного отпустило, и Верити рассмеялся, — и никому больше не показывай.
— Хорошо, — трепетно вздохнул Венти, прижавшись еще крепче. — Тогда ты тоже мне сделай подарок.
— Какой?.. — Верити погладил его по спине, провел ладонью по лопаткам, чувствительным до такой степени, что Венти начинал хныкать от каждого прикосновения к ним.
— Себя, — почти прикасаясь губами к уху, прошептал Венти.
— Еще себя?.. — спросил Верити тоже шепотом.
— Всего и навсегда.
— Весь и навсегда, в любом смысле, как ты только захочешь, — Верити нащупал его руку, поднял к своему лицу и в очередной раз поцеловал — подрагивающие пальцы, тыльную сторону, запястье с еле заметным отзвуком пульса.
— И я, — довольно сообщил Венти и раскинулся на кровати, затем снова приподнялся на локтях и с внезапным смущением добавил: — Только я... делал кое-что сам... перед этим.
Верити даже не сразу сообразил, о чем идет речь.
— Так не терпелось?.. — спросил он, не удержавшись от смешка.
Венти лягнул его в грудь.
— Я просто хотел, чтобы все получилось хорошо.
— Ну и отлично, — сказал Верити, разводя ноги Венти пошире и усевшись между них. Тот откинулся обратно на спину, согнул колени и приподнял ноги. Это было очень, очень откровенно, даже видно, что он заранее воспользовался смазкой, — интересно, Венти сам-то понимал, как это все выглядит и как действует на Верити сейчас?..
Глубоко вздохнув, он налил еще смазки на пальцы и осторожно тронул анальное отверстие, провел по кругу. Не то чтобы он никогда не прикасался к Венти здесь... но не внутри. Верити медленно ввел палец, затем второй, убедившись, что это и правда не составляет труда.
— Все в порядке, — прошептал Венти, его грудь приподнималась от быстрого дыхания, да и по тому, как у него стоял, было ясно, что все в порядке. — Это приятно.
Верити втолкнул пальцы поглубже, по костяшки, и тут Венти вздрогнул всем телом, прогнул поясницу и выдохнул ошарашенным тоном:
— Ого, я сам вот так не доставал... — от еще одного толчка пальцами его голос сорвался на протяжный громкий стон.
— Ну, ты же стоя пробовал, наверно, — пробормотал Верити, он уже не мог остановиться, его завораживало то, как Венти дрожит и подставляется, стараясь раскрыться и глубже впустить его пальцы.
Тот кивнул и с очередным задыхающимся стоном обессиленно откинул голову. Третий палец вошел так легко, будто уже и разницы никакой не было, скользкие от смазки стенки растягивались под нажимом и мягко обхватывали пальцы.
— Ты хорошо для меня постарался, любимый, — прошептал Верити, не рассчитывая, что Венти услышит, но тот открыл разморенные, горячечно-блестящие от возбуждения глаза и снова кивнул:
— Я старался, — а затем добавил, снова все тем же молящим тоном: — Пожалуйста, пожалуйста, сделай это...
— Да, — Верити аккуратно вынул пальцы и поцеловал колено Венти.
Они — он был уверен, они оба — представляли себе это множество раз, думали об этом, глядя на порнуху в сети, они дрочили себе или друг другу, разговаривая шепотом о том, как собираются сделать это, последний месяц они вообще не прекращали этого ждать, и от того так сложно было осознать, что они наконец действительно это делают, как будто в голове это просто не помещалось.
Холод латекса и смазки немного отвлек Верити — это было к лучшему, он всерьез боялся, что кончит сразу, как войдет, он едва не кончил только от того, что видел и чувствовал, трахая Венти пальцами. Верити потянул его на себя, устраивая задом у себя на коленях, и не торопясь направил член внутрь. Венти замер, напряженно дыша и немного дрожа, но не останавливал его, и Верити вошел полностью.
— Пальцами было приятнее, — хихикнул Венти неловко, — но все равно приятно.
Первые движения получились страшно нескладными — и ноги Венти, как всегда, не могли лежать на одном месте, и Верити все не знал, как найти равновесие, и так тяжело было думать и делать что-то осмысленное, когда Венти уже его, уже принял его в себя, в обжигающе-жаркие и тесные объятия своего тела, и так полностью ему отдается.
Венти всхлипывал и стонал, подаваясь вперед в ответ на каждый толчок, он наконец подстроился под Верити и расслабился, получая удовольствие нескрываемо явно. Верити опустился над ним ниже, почти ложась плашмя сверху, входя глубже и двигаясь сильнее. Они поцеловались несколько раз — отрывисто и влажно, едва успевая соприкасаться губами между движениями. Кулоны звякнули друг об друга, и Венти, прерывисто вздохнув, напряженно замер, а затем поймал кулон Верити ладонью, притягивая того к себе за цепочку, так что пришлось остановиться.
— Мы поженились, — произнес Венти задыхающимся шепотом, — по-настоящему.
Верити кивнул и шепнул:
— Теперь ты мой, — он нащупал другую руку Венти и подтолкнул к его члену, — и я хочу смотреть, как ты кончаешь.
Венти вздрогнул всем телом, кивнул, закусив губу, и принялся дрочить. Верити начал снова двигаться — совсем медленно и плавно, почти не выходя, да и рука Венти, держащая его за цепочку не позволяла другого. Ждать было недолго — неясная улыбка Венти исказилась в экстатическом оскале, глаза закатились под вздрагивающие веки, он резко выдохнул, почти вскрикнув, и подался бедрами навстречу, выгибаясь и напрягаясь всем телом и чуть не до боли сжимая в себе член Верити, а цепочка кулона врезалась в шею от неконтролируемого нажима руки. Верити много раз видел, как Венти кончает — и много раз сам кончал, глядя на это, его окатило горячей волной с головы до ног, словно лопнула струна, и он почти упал на Венти, уткнувшись лбом ему в грудь.
Несколько секунд они лежали молча, затем Венти неуверенным движением скрестил ноги у Верити за спиной.
— Давай побудем так, — прошептал Венти чуть охрипшим голосом.
Верити кивнул, только подсунул одну руку Венти под шею.
Они всегда чувствовали себя одним целым... но не настолько, как сейчас.
Влажные салфетки, мытье — все это позже, позже. Сейчас были только бешено бьющееся сердце Венти, нагретый, будто на солнце, металл кулонов и сесилия на покрывале, выпавшая из чьей-то косы.

Series this work belongs to:

← Previous Work Part 3 of Dysfunctional family
← Previous Work Part 5 of before, after, never, forever

Actions

Kudos

la_la_estrella, LaeFl, loreleyyy, minty_mix, Pluto1830, and scaraven as well as 11 guests left kudos on this work!

Archive of Our Own^beta

Actions

Work Header