Work Text:
Майлза с детьми Айвен в доме не застал. Неудивительно, при такой-то редкостно теплой для Форбарр-Султаны погоде.
Особняк Форкосиганов, хотя часть прилегающих земель и отошла под публичный барраярский сад Катерины, все еще располагал собственным небольшим участком, засаженным земными кленами – дань традициям округа.
Возле самого дома на покрывале валялся с книжкой Никки, но, кажется, не читал. Во всяком случае, поверх страниц пристроился – и уже успел лениво задрыхнуть – один из котят Царапки.
Айвен незаметно остановился рядом, молча наблюдая. Никки тяжело вздохнул, решительно выдернул книжку из-под пушистого комка и сдвинулся чуть вбок. Попытался сосредоточиться, но вскоре взгляд его опять сполз со строки, и мальчик, захлопнув книгу, мрачно уставился куда-то в переплетение травинок.
– Никки?
Никакой реакции. Только сейчас Айвен заметил, что из ушей у мальчишки торчат проводки наушников. Многозадачность, ха!
– Никки!
– А? – на этот раз паренек расслышал оклик и неловко, стараясь не побеспокоить спящего котенка, сел и развернулся к Айвену. – Ой, здрасте… – И, спохватившись: – Лорд Форпатрил.
Айвен состроил серьезную мину:
– Доброе утро, Форсуассон. Позвольте уточнить, где я могу найти лорда-аудитора Форкосигана?
Никки окончательно избавился от наушников и уставился на него с явным подозрением. Наконец, должно быть разглядев спрятанную в выражении Айвена усмешку, осторожно предположил:
– Вы ведь меня дразните, да?
– Ага.
– А зачем?
Брови у Айвена поползли вверх. Очень майлзовский вопрос, парень.
– Ну, в основном чтобы ты подумал, как глупо будет, если мы все станем звать друг друга официальными титулами. Среди своих, я имею в виду.
– Мама говорит, лучше переуважать кого-то, чем недоуважать.
Айвен фыркнул, представив эту фразу в устах Катерины.
– Что, прямо так и говорит? Или это, хм, вольная интерпретация?
– Интерпреп… тьфу! В общем, это я так понял. – Никки поморщился. – Это потому что я как-то назвал императора Грегора просто Грегором. Майлз ведь так и делает! А мама сказала, что такие вещи нужно заслужить. И что, если не уверен, как кого правильно называть, лучше пере… перестраховаться.
– Разумно, – Айвен кивнул, – уж в случае с Грегором-то точно. Но я официально разрешаю тебе звать меня просто Айвен. Если только речь не идет о каком-то официальном мероприятии или типа того.
Интересно, кто-то когда-то объяснял ему самому – или Майлзу, или Грегору – такие вещи? Он этого вроде бы не помнил.
Никки окинул его оценивающим взглядом, но в итоге сдался:
– Ладно. Дядя Айвен.
“Дяди” в моем разрешении точно не было! – в ужасе взвыл про себя Айвен, но спорить не стал.
– Так где все-таки Майлз? Янковский сказал, в город он не выезжал.
Никки внезапно – и драматически – помрачнел.
– Он у бассейна, возится с малышнёй. Уже часа два, наверно. Я сначала читал, а потом уснул. А потом пришла Трёпка и меня разбудила, а они все еще не вернулись.
Трёпка – это, наверное, кличка котенка.
– А тебе что, в такую жарищу – и не хочется плавать?
Никки неопределенно дернул плечом:
– Да там не поплаваешь, бассейн-то детский совсем, мне ниже колена. – Подумал немного, добавил: – И книжку бы малышня мне забрызгала.
А все-таки ты бы предпочел барахтаться там с ними, а не сидеть тут в одиночестве, да?
Айвен смотрел на мальчишку выжидательно, но без насмешки, и тот наконец признал, старательно отводя взгляд в сторону:
– И вообще они меня с собой не звали. – Плечи у него поникли, но он тотчас поправился, почти оправдываясь: – Ну то есть Майлз спросил, чем я собирался заняться, и я сказал про книгу, и, и… и они ушли. И… Саша с Еленой – они же маленькие еще. За ними все время нужно присматривать, да? И это же они его дети, а не я.
О, черт. Майлз, мелкий ты засранец, ты что такое творишь?
Айвен поморщился и попытался придумать ответ, но Никки уже смотрел на него виновато:
– Только не проболтайтесь никому, что я это сказал, ладно? Мама говорит, что мы одна семья и что Майлз очень-очень старается , чтобы у нас все было хорошо.
– А тебе так не кажется? Ну, что он старается?
Мальчик задумался, наморщив лоб:
– Ну. Наверное? Он… с ним всегда можно договориться, даже когда другие взрослые ничего не хотят слушать. И он дает хорошие советы. Про уроки, ну и вообще про всякое. И он всегда мне что-то привозит, когда уезжает по делам. – Он сделал паузу, потом добавил почти жалобно: – Глупо же просить, чтобы он, ну…
Айвен заинтересованно поднял бровь:
– Чтобы он, ну … что?
Никки совсем съежился, пряча глаза под челкой:
– Ну, чтобы он… как с Сашей. Баловался там или… или заходил в спальню включить ночник. Или… в общем, такое, для малышни. Глупо же, да?
Айвен молча покачал головой. В горле у него неожиданно образовался комок, да так и застрял там, мешая нормально дышать. Он прокашлялся – впрочем, почти безуспешно.
– Никки, ты… знаешь же, что мы с Майлзом росли вместе? Maman вечно была занята, а отца у меня нет, вот я и торчал то и дело у Форкосиганов – здесь или в округе, да и Грегор тоже, пока совсем не вырос.
Никки озадаченно кивнул, явно не улавливая связи.
– Майлз… много болел в детстве – ты, наверное, слышал, – так что дядя Эйрел все свободные часы, которые мог выкроить, проводил с ним. А Грегор – ну, Грегора нужно было учить, как быть императором, поэтому всё остальное время, рабочее и не очень, доставалось ему. Я… – Айвен и сам почувствовал, как привычная военная выправка сползает с его спины, оставляя за собой ту же съеженную неловкость, что и у Никки. Он заставил себя распрямиться и выровнять голос. – Иногда я думаю, может, если бы я тогда сказал дяде Эйрелу, что считаю это несправедливым, что… что хотел бы, чтобы он и на меня иногда обращал внимание, – может, он бы меня послушал?
Никки мрачно буркнул:
– А может, он и слушать бы не стал. И чего тогда стараться?
– Очень может быть, – честно кивнул Айвен. – Дядя Эйрел всегда был… ну, твердолобым, честно говоря. Да и не так хорошо я его знаю, чтобы угадать, что бы он сказал.
Никки собрался было вставить еще одну реплику – что-то подростково-злое, если судить по выражению лица, но Айвен его опередил:
– Ты не дослушал. Может, за дядю Эйрела я бы и не поручился. Но Майлза -то уж я знаю как облупленного. Если… если он будет знать, что тебе чего-то не хватает – пусть даже чего-то глупого – он наизнанку вывернется, чтобы тебе это дать.
– Откуда вы знаете?
Теперь Никки смотрел прямо на него распахнутыми, отчаянно внимательными глазами. Айвену стало почти неуютно, и он поспешил ответить:
– Ну. Это же Майлз, он всегда так делает. Я имею в виду, с близкими. – Он на секунду задумался. – Хотя… даже и не только, вообще-то. Но с близкими – точно.
– И с вами?
Вот поэтому дети так раздражают. Сначала они срыгивают тебе на парадный мундир, а потом начинают задавать вопросы, на которые у тебя нет ответов.
– Вообще-то обычно я своей жизнью и так вполне доволен. Но… да, было пару раз.
...В основном когда у меня не выходило самому выбраться из передряги, в которую он же меня и втравил , – подумал Айвен, но вслух сказал другое:
– Поговори с ним как-нибудь наедине. Даю слово Форпатрила, что он тебя выслушает – и смеяться не станет.
Никки задумался на минуту, потом серьезно кивнул.
Айвен почти облегченно перевел дыхание, ухватившись за возможность сменить тему:
– Слушай, а как ты насчет пойти попросить у матушки Кости пирожных и чаю? Как думаешь, пожалеет она беднягу-офицера, у которого с утра маковой росинки во рту не было?
***
За испорченный прямо перед едой аппетит Никки Айвену досталось от Катерины, но дело того стоило: мальчишка, во всяком случае, перестал корчить Оливера Твиста и, проглотив минимально приемлемую порцию салата, вполне по-братски взялся занимать Сашу и Елену, пока взрослые неторопливо допивали чай.
Еще до ужина Айвен клятвенно пообещал себе оставить семейные дела Форкосиганов в покое и тихо уйти в закат, но, протоптавшись пять минут в холле особняка под озадаченным взглядом оруженосца Янковского, развернулся и, не особо церемонясь, сунул голову в кабинет Майлза:
– Ты занят?
Тот поднял бровь, но великодушно махнул рукой, приглашая его войти.
– Думал, тебе завтра на службу.
– Я на два слова, – почему-то нервничая, торопливо заверил Айвен.
Как можно незаметнее набрал воздуха в грудь и сказал, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно:
– Хотел поговорить о твоем сыне.
– Хм. Котором из них?
Боже, благослови Майлза Форкосигана!
От облегчения Айвен едва не промахнулся мимо предложенного ему кресла. Сел, потирая ладонью лоб, и попытался собраться с мыслями. Кузен смотрел на него уже с откровенной тревогой.
– Я имел в виду Никки. Мы… немного побеседовали сегодня в саду, – он поколебался, боясь, как бы не выдать лишнего. – Ничего такого, о чем стоит знать СБ, но… думаю, предупреждение тебе не помешает.
Майлз угрожающе качнулся к нему, опершись локтями о столешницу:
– Если не планируешь внятно объяснить, в чем дело, ты знаешь, где выход.
– Ладно, ладно, остынь, братец-милорд-аудитор. Я обещал ничего тебе не сболтнуть. Одно могу сказать – не сегодня-завтра парень наберется храбрости с тобой поговорить, так что будь готов и постарайся не ляпнуть что-нибудь не то.
Прищурившись, Майлз смерил его неуютно-долгим взглядом.
– Айвен. По шкале от одного до десяти, насколько это серьезно?
– Ну. Не вопрос жизни и смерти, это точно.
– Не вопрос жизни и смерти, но ?.. – проницательно переспросил тот.
– Но это важно. Когда тебе десять, во всяком случае.
И еще важнее в пятнадцать. И, черт возьми, даже в тридцать мне все еще не все равно.
– Ага. – Майлз снова откинулся в кресле, но не расслабившись, а напряженно о чем-то размышляя. – Раньше ты вроде не проявлял инте…
Робкий стук в дверь прервал его на полуслове. В ответ на повелительное “войдите” в едва приоткрытую дверь проскользнула знакомая мальчишечья фигурка.
– Майлз, можно к те… Ой, ло… дядя Айвен. Я… лучше попозже зайду, да?
Айвен поспешно вскочил с места, радуясь шансу сбежать из-под прицела высочайшего аудиторского внимания.
– Да нет, я только зашел на минутку попрощаться. Он весь твой, Никки.
Мальчик нерешительно улыбнулся, все еще переминаясь с ноги на ногу у самой двери. Проходя мимо него, Айвен рискнул потрепать парня по макушке, полушепотом напомнив:
– Слово Форпатрила, помнишь?
Тот машинально пригладил встрепанные его рукой вихры, но кивнул.
***
Все это жуть как непохоже на Айвена, подосадовал про себя Майлз, но тотчас отложил эту мысль на дальнюю полку – обдумать на досуге. Никки перестал топтаться у двери и сделал несколько шагов в сторону Майлза, но их все еще отделял друг от друга массивный письменный стол, стоявший здесь еще во времена деда-генерала Форкосигана.
Тихо вздохнув – после сегодняшних бесконечных упражнений с перетаскиванием уже не столь крошечных детишек с места на место болели у него, кажется, даже кости – Майлз вытащил себя из кресла и обошел стол, жестом пригласив мальчика – черт побери, у меня готовенький десятилетний сын, и никаких тебе пеленок! – устроиться на угловом диване у камина.
Никки послушно сел, ровно поставив ноги и выпрямив спину, словно какая-нибудь юная выученица леди Элис. Майлз ухмыльнулся и, небрежно сбросив домашние туфли, забрался на диван, подтянув левое колено к подбородку.
Уголки губ у мальчишки поползли вверх, и поза стала чуть менее напряженной.
Отлично.
– Ты ко мне как – просто поболтать или с важным разговором? Если поболтать, я бы попросил Роика принести нам чего-нибудь горячего – может, какао?
Никки бросил на него косой взгляд.
– Я… по делу. Наверное. Дя… лорд Форпатрил сказал, что оно достаточно важное.
Майлз расслышал его оговорку – обе оговорки – и мягко спросил:
– Айвен разрешил тебе звать его по имени, да?
– А… ага. Ну, я так понял.
– Ну вот и зови, – кивнул Майлз. – Ничье больше позволение тебе на это не нужно, даже твоей мамы, мое или Грегора. Разумеется, в торжественных случаях на все есть свой протокол, но с этим ты рано или поздно разберешься – с нашей помощью, конечно. А так – Айвена вообще чуть не вся Форбарр-Султана так зовет. Его это, по-моему, устраивает.
– Ага, – сказал Никки и снова замолк. Вид у него вдруг сделался несчастным.
Майлз мысленно выругался и всеми силами постарался казаться мирным и неустрашающим.
Можешь ничего не говорить, если не хочешь, я не настаиваю, я просто тут сижу. Диван просто отличный, правда? И камин тоже ничего… Черт, какао бы сейчас и правда пришлось кстати.
– Никки… – все-таки не удержавшись, начал он, но мальчик выбрал тот же момент, чтобы вскинуть на него жалобный взгляд.
– Майлз, а можно… можно тебя кое о чем попросить?
– О чем-то важном, да? – понимающе переспросил Майлз.
Надеюсь, это не собственная скачковая яхта. Хотя, с другой стороны…
Никки быстро кивнул, потом, спохватившись, добавил:
– Оно не дорогое! И вообще не подарок.
– Ладно. Только, ты уж прости, я не буду заранее обещать, что выполню твою просьбу, хорошо? Я могу многое, но все-таки не всё, – он добавил в голос щепотку самоиронии.
Снова молчание. Это начинает походить на те неловкие минуты, когда подозреваемого уже вызвали на допрос, но медик с фастпентой почему-то запаздывает. Майлз моргнул и заставил себя выбросить из головы эсбэшные ассоциации.
Никки поерзал, погружаясь в глубины дивана. Теперь ноги у него уже не доставали до пола, и он подгреб их к себе, обхватив руками колени – почти тем же жестом, что и сам Майлз. Челка, с которой Катерина в последнее время устала бороться, сползла на глаза, скрывая их выражение.
Терпение, только терпение.
– А ты… вы… – Вздох – всхлип? – и вдруг на одном дыхании, почти что одним неразборчивым словом: – Выможетепопробоватьнемножкоменяполюбить ?
Внутренности у Майлза свернулись в тугой колючий клубок. Он попытался вздохнуть, но вышло, как и у Никки, больше похоже на всхлип. Мальчик кинул на него испуганный взгляд и вновь спрятал глаза, еще плотнее забившись в уголок между подлокотником и спинкой дивана.
Майлз мысленно влепил себе пощечину и с трудом заставил мышцы ожить достаточно, чтобы сползти с дивана и опуститься на пол в – ужасно нелепой – коленопреклоненной позе напротив убежища Никки.
– Эй… – голос у него был сиплым, точно после долгого крика. – Знаешь, это и правда очень, очень важный вопрос.
Никки застыл, потом чуть-чуть оттаял – по крайней мере, Майлзу стало видно лицо, до того прятавшееся где-то в скрещении локтей и коленей.
Интересно, почему у подростков всегда так много, хм, конечностей? Даже у меня их было, кажется, штук шестнадцать.
– Прежде чем я отвечу, можно задать тебе встречный вопрос? Я это не из вредности, если что.
Пауза. Короткий кивок.
– Тогда скажи мне, пожалуйста. А почему ты решил, что я уже тебя не люблю? – Майлз остановился в нерешительности, но все-таки добавил: – Мне ведь это вроде как положено, да? Раз я женился на твоей маме и все такое.
Плечи у мальчишки неопределенно дернулись.
В молоко, лейтенант Форкосиган. Попробуете еще раз?
– Отцам тоже… положено, да? А почему тогда… – Никки оборвал сам себя, закусив губу. Всхлипнул уже по-настоящему. Начал заново: – Может, когда я был совсем маленький, как Саша с Еленой, папа тоже, ну…
Майлз переспросил почти жалобно:
– Тоже что , Никки?
– Ну. Таскал меня на руках. И… и щелкал по носу, чтобы было смешно, и укладывал спать, и, и… всякое такое. Может, я просто был такой маленький, что не помню.
Лицо у него и сейчас было совсем детское, мокрое от слез и ужасно потерянное. Майлз с усилием вдохнул, выдохнул, усмиряя внезапный приступ паники. Потом поднялся с коленей, присел на край дивана и, схватив мальчишку за острые локти, неловким движением притянул к себе.
От неожиданности тот дернулся и издал что-то вроде потрясенного писка, но вырываться не стал – застыл под ладонями, как зверушка, которая пытается прикинуться опавшим листом. Майлз, сам почти напуганный, нерешительно провел рукой по напряженной спине – снизу вверх, взъерошил чересчур отросшие волосы на затылке.
Ну, давай же, глупый ты ребенок!
Никки вздрогнул, тихонько вздохнул и обмяк, уткнувшись шмыгающим носом Майлзу в рубашку.
***
Минут через десять, когда Никки пришел в себя достаточно, чтобы начать извиняться за мокрую рубашку и прочую совершенно ерундовую чепуху – Майлз на этом термине настоял, – им наконец удалось продолжить разговор.
– Во-первых, я – дурак.
Никки чуточку нервно хихикнул в ответ на такое заявление.
– Видишь ли, у меня раньше никогда не было детей. И всюду я был, считай, младший, если не считать Куделок, но они девчонки, это совсем другое дело. Я думал… Ну, думал, ты уже подросток и, наверное, хочешь, чтобы взрослые оставили тебя в покое. Я в твоем возрасте точно хотел, но, хм. Меня-то взрослые в основном пичкали всякими лекарствами. И все время брали анализы, брр.
Никки сочувственно поморщился.
Майлз благодарно улыбнулся ему, но продолжил более серьезным тоном:
– А еще я боялся, что, может, если я что-то такое сделаю, то напомню тебе отца. И ты расстроишься. Или обидишься на меня. Или еще что-то в том же духе. Дурак, правда?
– Ага, – он шмыгнул носом и шепотом добавил: – Папа вечно был занят. Или сердился. Это, наверное, из-за тех… дел, которыми он занимался, да?
На этот вопрос Майлз и сам хотел бы получить ответ.
– Не знаю. Может, да, может, нет. Но в любом случае он это зря.
– А… ты? В смысле…
– В смысле, как я собираюсь отреагировать на твой, эм… запрос?
Майлз кинул на Никки веселый взгляд. Тот смущенно кивнул.
– Ну, во-первых, ты должен знать одну вещь. – Он сделал паузу, дожидаясь, пока мальчик полностью сосредоточит на нем внимание. – Если тебе что-то не из каприза, а по-настоящему нужно, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты это получил. Даже если это нельзя купить. Или если оно детское, или девчоночье, или просто глупое – до тех пор, пока ты не можешь добыть это себе сам. Так что если ты хочешь, – он изобразил интонацию Никки, – всякое такое , оно у тебя будет.
Мальчик ненадолго задумался.
– Это… потому что я попросил?
Майлз недоуменно моргнул.
– Нет. Вообще-то ты и не должен был ничего у меня просить. По-хорошему, это моя работа – догадываться о таких вещах.
– Ох, – как-то приглушенно отозвался Никки. – А… почему тогда?
Майлз на секунду прикрыл глаза. Глубоко вздохнул.
– Потому, непонятливый ты ребенок, что я уже тебя люблю. – Он поймал взгляд сына и ухмыльнулся: – Но если честно, твои подсказки мне бы пригодились.
***
После того идиотского разговора с Майлзом Айвен, игнорируя неприятный привкус беспокойства, отравлявший его обычно весьма приятный быт, избегал визитов к Форкосиганам так долго, как только мог – увы, к несчастью, не так долго, как ему бы хотелось. Ко второму дню рождения Елены и Саши с Сергияра прилетели с визитом Форкосиганы-старшие, и Айвен, как обычно, не решился отклонить приглашение тети Корделии на всего лишь семейный ужин, Айвен, и постарайся, пожалуйста, не опоздать.
Ради высоких гостей матушка Кости в очередной раз превзошла всяческие ожидания, и это, по крайней мере, отвлекло Айвена от неприятных предчувствий. Разговор тек лениво: новостей на Колонии Хаос в последнее время было немного, а Майлз как раз отчитался перед Грегором за предыдущее расследование, но не успел заняться новым.
Рассеянно вставляя реплики то тут, то там, он исподтишка наблюдал за Никки. Тот радостно встретил его еще у входа, но поговорить они не успели: Катерина перехватила Айвена в холле и утащила его с собою выбирать вино. Выглядел парнишка вроде бы довольным, и с Майлзом они порой обменивались почти заговорщичьими взглядами.
В атмосфере этой семейной идиллии к десерту он почти расслабился. И, как выяснилось – тоже мне новость, это же Форкосиганы! – зря.
– А где был дядя Айвен? – спросил Никки странным, почти вызывающим тоном.
Айвен перемотал в голове последние пять минут разговора, за которым следил только краешком внимания, и поморщился. Вот блин.
Дядя Эйрел, застигнутый врасплох, озадаченно нахмурился.
– Не уверен. Майлзу было… сколько, четырнадцать? – Тот кивнул. – Значит, Грегор, наверное, был на сборах в Академии, но вот… Айвен, ты не помнишь?
Конечно, он помнил.
Тем летом из Форбарр-Султаны его отпустили всего на две недели – под клятвенное обещание самостоятельно зазубрить все то, что положено было за это время пройти с репетитором: maman кипела благородным возмущением, узрев ниже среднего по французскому среди его годовых отметок.
В городе стояла жутчайшая, мертвенная духота, и одна только мысль о поместье с его озером, лесами и лошадьми могла бы заставить Айвена поклясться на чем и в чем угодно. А ведь там были еще Елена и Майлз – в отличие от него, сдавшие все без сучка без задоринки и наслаждавшиеся заслуженным отдыхом.
Примчавшись в Форкосиган-Сюрло с одной спортивной сумкой, в первый же вечер он обнаружил, что время выбрал неудачное. Елена через пару дней уезжала гостить к девчонкам Куделок, а Майлз… Майлз с отцом отправлялись в давно запланированную верховую поездку по округу.
– Я же всё то лето проторчал в столице. – Айвен пожал плечами, изображая рассеянное безразличие. Получилось, кажется, ненатурально. Он перевел взгляд на Никки и подмигнул. – Maman с ума сходила из-за моих школьных оценок по французскому – терпеть его не могу! – и наняла мне какого-то студента из университета в репетиторы. Жаль, конечно, что не студент- ку , было бы куда веселее.
Тетя Корделия сдавленно фыркнула.
– Айвен, – тихо сказала Катерина, и под ее укоризненным взором разговор спешно свернул в другое русло.
Чувствуя на себе пронзительный взгляд Майлза, Айвен вновь с притворным вниманием занялся расчленением рыбы на тарелке.
***
После ужина он воспользовался привычным маневром уклонения, сославшись на ранний подъем и спешные утренние дела, и быстренько ретировался в холл, где безупречный Пим вернул ему тщательно высушенный и аккуратно сложенный зонт.
Выйдя из парадной, он остановился на крыльце. Последние дня два Форбарр-Султану заливал обложной дождь, но теперь погода прояснилась. Он все еще медлил, раздумывая, попросить ли машину или прогуляться пешком, пусть хотя бы часть дороги, когда дверь позади скрипнула и рядом с ним возникла раздражающе-знакомая приземистая тень.
– Очень надеюсь, что ты не собираешься шлепать по этому половодью пешком, – с чувством заметил Майлз, – я сегодня едва не утонул, перебираясь через перекресток возле особняка Форратьеров – то еще удовольствие, должен тебе сообщить.
Он едва произнес два слова, а я уже чувствую себя как подозреваемый на предварительной обработке перед допросом, – мысленно пожаловался Айвен самому себе.
– Не всю дорогу. Так, проветрить голову, а потом вызову такси. – Он устало потер лоб. – Мне и правда рано вставать.
Майлз промолчал, и Айвен, удивленный, невольно оглянулся на него через плечо. Странное дело, но вид у того был какой-то… виноватый? Айвен подавил дурацкий порыв протереть глаза.
Секунда, и чудн о е выражение на лице кузена – было оно или только ему померещилось – исчезло.
– Я пройдусь с тобой? Если не возражаешь, конечно.
Айвен возражал, но кого и когда это интересовало. Он пожал плечами:
– Да пожалуйста. Только учти, утонешь – выплывать будешь сам, герой-подводник.
Майлз хмыкнул, но до ответной шпильки не снизошел. Все страньше и страньше.
После двухдневного потопа улицы Форбарр-Султаны были все еще приятно пусты. Айвен шел не торопясь, и кузен, по давней привычке соревноваться в скорости с людьми в полтора раза выше ростом, быстро обогнал его. Оглянулся, постоял, нетерпеливо пиная бордюр носком сапога. Айвен вздохнул и прибавил шагу.
Через несколько минут они свернули в старый городской сад – еще один полузаброшенный уголок, на который положила глаз Катерина: Айвен как-то видел на комме у maman план будущего оранжерейного комплекса, в котором предполагалось устраивать цветочные ярмарки на цетагандийский манер.
Надеюсь только, без деревьев с растущими на них котятами.
Ему лично сад нравился и таким, каким он был в их с Майлзом детстве и в основном оставался сейчас, – диковатым, заросшим, с раскрошившимися дорожками из брусчатки, которые, должно быть, никто не ремонтировал со времен императора Эзара. Грегор, как он подозревал, тоже питал к этому месту сентиментальную привязанность и – разумеется, под разными благовидными предлогами – проект одобрять не торопился.
– Ты оказался прав по поводу Никки, – начал Майлз, и Айвен чуть не вздрогнул от неожиданности. – Вопрос у него был важный.
Айвен пожал плечами, выражая неопределенное согласие.
– А я-то, как дурак, ничего не замечал.
Майлз резко остановился и развернулся, уставившись ему прямо в лицо своими серыми глазами-кинжалами.
– Когда ты сказал, что хочешь поговорить о моем сыне – ты ведь меня проверял? – спросил он с горьким смешком. – Я даже не сразу сообразил. Отлично проделано, поздравляю.
Айвен почувствовал, как краска набегает на щеки.
– Извини, – он виновато поморщился. – В мое оправдание, я еще до того клятвенно пообещал парнишке, что голову ты ему не оторвешь.
Майлз прищурился:
– А-а, слово Форпатрила. А я-то гадал, что это было.
Айвен раздраженно пожал плечами:
– Ну, что-то я должен был ему сказать. А раз уж сказал, должен был убедиться, что ты не сядешь в лужу – хотя бы просто от растерянности.
Лицо кузена приобрело такое выражение, словно он был одновременно позабавлен и тронут. Он смущенно кашлянул.
– Знаешь, я помню, как отец впервые это сказал. После той моей… катастрофической вечеринки с масляными жуками. Ку прямо-таки рявкнул на него – что-то вроде Эйрел, старый ты дурак, ты вообще-то в курсе, что творит твой сын ? Ну отец и переспросил, дескать, который из двоих , – как будто так и надо. Как будто нас всегда было двое. – Майлз покачал головой, улыбнулся какой-то очень мягкой, тайной улыбкой. – У Марка было такое лицо, словно… не могу объяснить.
Айвену объяснений не требовалось. По его опыту, мало кто в галактике был вполне иммунен к этим легендарным – всегда ошеломляюще искренним, всегда бьющим с точностью и интенсивностью нейробластера – форкосигановским финальным аргументам . Реакцию на них Дув как-то, после пары-тройки порций кленовой амброзии, торжественно окрестил шоковым синдромом Форкосигана – Нейсмита , хотя ему-то приходилось быть свидетелем этого явления от силы пару раз – не то что самому Айвену.
Ваше величество, вспомните, – зазвучал у него в голове голос юного Майлза, – когда мы зимними вечерами играли в императорском дворце…
Айвен невольно вздрогнул. Да, если даже Грегор под этим обстрелом порой лишался своей брони, что уж говорить о совсем неопытном в словесных играх клон-брате Майлза.
– Могу вообразить, – с усилием сглотнув, коротко ответил он.
Не сговариваясь, оба снова двинулись вперед по все еще мокрой, поблескивающей в фонарных лучах брусчатке. Майлз время от времени искоса бросал на него тревожаще непроницаемые взгляды.
Айвен мысленно приказал себе молчать. Худшее, что можно сейчас сделать – это самому подать настырному кузену повод лезть ему в душу. Не сегодня, спасибо.
Быстрое движение Майлза привлекло его внимание. Не сбавляя шагу, тот потянулся запахнуть куртку, но тут же сообразил, что, рассчитывая на летнюю погоду, вышел за Айвеном в одной домашней рубашке. Поморщился. Неуютно повел плечами и все-таки скрестил руки на груди, прячась от тянущей из-под сени деревьев прохлады.
Подавив тяжелый вздох, Айвен приостановился, стянул синтетическую эскобарскую ветровку, какие Генштаб в последнее время закупал для своих офицеров на случай полевых выездов, и накинул ее кузену на плечи. Оказалось великовато, но не до смешного – да и кто сейчас их увидит?
Майлз дернулся и с ироническим изумлением уставился на него снизу вверх. Куртку он, впрочем, не сбросил, а, напротив, ухватил за борта изнутри и закутался в нее, точно гусеница в кокон.
Спустя еще минуту оттуда, из кокона, и заговорил, глухо и будто бы с усилием:
– Ты ведь, если мне не изменяет память, вовсе не в Форбарр-Султане был, когда мы ездили с отцом в горы, да, Айвен?
Айвен, уже раз в десятый за сегодняшний вечер, неопределенно повел плечами – дескать, ну и что с того? – и незаметно прибавил шагу. Майлз, на секунду отставший, быстро догнал его и задержал, ухватив за рукав рубашки.
– Шел бы ты домой, а, братец-милорд-аудитор?
Тот проигнорировал его реплику – как, впрочем, и всегда – и заговорил снова, припоминая:
– Тебя привез на флайере Саймон – это я точно помню, он еще тогда притащил целую стопку карт памяти, чтобы отец успел разобраться с делами до того, как мы отправимся.
– Ма-айлз , – получился почти стон, – это было сто лет назад! Какая теперь разница, где я был и что делал?
– Не знаю, – честно признался тот. Потом, поколебавшись, спросил: – Почему ты тогда не поехал с нами?
Айвен пораженно уставился на него.
– Если я все правильно помню, меня никто и не приглашал.
На лице Майлза отразилась смесь обиды и возмущения:
– Ты мог бы просто…
– Я мог бы просто что ? – Айвен глубоко вздохнул и попытался зачерпнуть еще горсточку терпения, но обнаружил, что запасы его иссякли. – Плюнуть на то, что оруженосцы с ног собьются, если придется за пару дней пересмотреть запасы еды, воды, найти лишних лошадей, изменить график – у меня-то ведь нет твоего таланта к верховой езде, я бы за вами не поспевал – вызвать лишних эсбэшников, чтобы обеспечить еще и мне круглосуточную охрану, – и все только потому, что мне было завидно ? Твой отец, может, все это и устроил бы, да только я бы под его взглядом сгорел со стыда раньше, чем в седло забрался.
К концу этой тирады он почти запыхался и замолк, опустив глаза и упрямо созерцая лужу, плескавшуюся прямо у него под ногами.
– Извини, – хрипло проговорил Майлз после долгой паузы. Кашлянул, прочищая горло. – Ты прав, это… Я бы тоже не стал просить.
Ну, нас все-таки воспитывали одни и те же люди, братец.
Айвен медленно вдохнул прохладный воздух, пахнущий летом и сырой древесной корой.
– Слушай, пока ты не придумал себе невесть что… Я… это все не то, что у тебя с Никки. Дядя Эйрел по закону никогда не был мне – даже опекуном, не то что отчимом. Он и так делал больше, чем должен был, да и я все больше старался просто не попадаться ему на глаза.
Майлз с сомнением покачал головой, но спорить не стал. Скроил гримасу – теперь уже неприкрыто виноватую.
– Я-то, во всяком случае, мог бы и не быть таким эгоистичным придурком.
Такого шанса Айвен упустить не мог.
– Попроси Пима повторять тебе это по утрам – может, сработает.
Тот фыркнул, но тут же снова посерьезнел.
– Вообще-то я понятия не имею, что творю – на редкость мерзкое ощущение, кстати. Тьен, может, был и не слишком хороший отец, но, по крайней мере, не какой-то малознакомый горбун-коротышка, заморочивший голову матери Никки.
Горбун и коротышка в одном предложении? Да ты сегодня в ударе, братец.
– В конце концов, мы ведь даже толком не спросили его…
Айвен, вновь поддаваясь раздражению, подхватил:
– …что он предпочтет: провести всю жизнь у поминальной таблички отца или наладить хоть какие-то отношения с живым отчимом – пусть даже придурочным коротышкой? Как человек с богатым опытом на этот счет, могу сказать: шансы сильно в твою пользу.
Повисла напряженная тишина. Он покосился на Майлза: тот, потрясенно застыв, смотрел на него с выражением человека, только что чудом пережившего выстрел из нейробластера.
Кажется, я спровоцировал синдром Форкосигана… у самого Форкосигана, с несколько истерическим юмором подумал Айвен.
– Черт, – одними губами сказал Майлз. Помотал головой, и на его лицо вернулась почти нормальная тревожная гримаса. – Айвен, ты…
Он вскинул руку, защищаясь.
– Ты сам напросился! Я не имею ни малейшего желания об этом разговаривать. А если бы имел, то не стал бы разговаривать с тобой . И вообще ни с кем в этом семействе. Пожалуй, даже на этой планете . Я понятно изъясняюсь?
К его удивлению, Майлз, хоть и нахмурился еще сильнее, отступил на шаг и кивнул.
– Ладно. Да. Я… вызову Пима, наверное?
Он выпростал руку из-под айвеновской ветровки и набрал что-то на комме – должно быть, отправил координаты. Потом молча снял и вернул куртку Айвену. Сказал ровно, не глядя в глаза:
– Меня заберут минут через десять у выхода из сада. Тебя подбросить?
Айвен покачал головой и, вопреки всякой логике, почувствовал себя виноватым. Майлз снова кивнул, попрощался привычным то ли салютом, то ли взмахом руки и зашагал по аллее обратно.
– Майлз?
Тот обернулся с вежливым удивлением на лице:
– Да?
На расстоянии в два десятка шагов гипнотическое поле Майлза, должно быть, переставало действовать, потому что теперь он – щуплый, сутулый, продрогший – почти смотрелся на свой настоящий рост.
Кажется, я его по-настоящему огорчил. Браво, Айвен-болван-ты-этакий.
– Я мальчишке слово дал, что ты не облажаешься. Выкупишь его для меня?
Плечи кузена едва заметно дрогнули – и напряжение вдруг разом вытекло из его осанки.
– Почту за честь. – Майлз на миг склонил голову. В золотистом свете фонаря было видно, что он улыбается. – А пока иди домой, Айвен, тебе ведь вроде бы завтра на службу.