Archive of Our Own ^beta

Юлька появилась неожиданно и напугала Артема до неприличного (для правильного пацана) вопля.

Он, как ни в чем не бывало, с утра сонный залез в душ, выкрутил воду на приятно-горячую, цапнул с полки любимый гель для душа и только-только намылился по самые уши, как вода вокруг начала вести себя очень странно – огибая распаренное тело, она собиралась в небольшое облако в районе груди.

Прикрывший от удовольствия глаза Артем поначалу этого не заметил, он фальшиво напевал популярную попсовую песенку и увлеченно растирал пену по всему телу, а потом внезапно из этого облака раздался Юлькин голос.

– Привет, Тем.

И вот тут Артем очень некрасиво заорал, одновременно пытаясь отмахнуться от источника голоса и прикрыть мыльной мочалкой самое ценное.

– Да тише ты, – продолжило облако голосом Юльки. – Не ори. У меня мало времени. Как папа?

Продышавшись и определив источник голоса, Артем недоверчиво провел рукой по лицу, стирая испарину. Он, конечно, к своим двадцати пяти годам видел всякое, но чтоб вода в душе разговаривала – впервые.

– О-охренеть, – просипел Артем, наклоняясь и пытаясь ткнуть пальцем в водяное облако. – Юль, ты что ли?

– Я, я. Рада, что ты живой, Тем.

– А у-уж я-то как р-рад, – вода заструилась вокруг пальца не намочив его. Артем, скосив глаза, завороженно проследил за мелкими капельками, вопреки гравитации парящими около его носа. – Как это у тебя получилось? В смысле связаться?

– Сложно объяснить, Тем, я никогда не была сильна в физике.

– Да уж, помню, – ухмыльнулся тот. – А вообще, ты как там, принцесса? Как устроилась, как твой гуманоид? – затараторил он, постепенно приходя в себя.

– Нормально все у нас, – немного нервно отозвалась Юлька. – Как папа? Вообще-то я ожидала увидеть на твоем месте его.

– Нормально он, Юль, на службе сейчас. – Артем замялся, не зная, как пояснить своей бывшей девушке, почему он с утра пораньше намывается в душевой кабине ее отца. В двух словах не получалось, а для более детального разговора было мало времени. Впрочем, Юлька сама не стала заострять.

– Я чего собственно связываюсь, – продолжила она. – Предупредить хочу, чтобы папа и его подчиненные дров не наломали. Через два дня на Камчатке приземлится инопланетный корабль.

– Бля… – только и смог выговорить Артем, у которого еще слишком свежи были впечатления от последнего посещения Земли инопланетянами. И от их угроз тотальным пиздецом, и от проведенного им с товарищем генерал-лейтенантом таинственного обряда иира.

– Снова?! – тоскливо переспросил он.

– Угу. Надо предупредить отца, чтоб был готов. Это исключительно мирная миссия, и вообще, они по делу.

– По какому?

– Так вас забрать, – Юлькин голос стал тише, и само водяное облако слегка потеряло в объеме.

– Ч-что? – аж поперхнулся Артем.

– У меня мало времени, связь прервется в любой момент, – заторопилась Юлька. – Мы с Хэконом, по правилам его расы, должны пройти обряд скрепления нашего союза, и я бы очень хотела, чтобы папа был рядом. Это древний сложный обычай, и нам очень важно…

– Иира? – догадался Артем.

– Да! А поскольку вы…

На этом связь оборвалась. Вода, долго сдерживаемая чужой волей, обрушилась на плечи Артему с такой силой, что он аж пошатнулся.

Пиздец полный.

Нет, он где-то подспудно ждал, что это когда-нибудь случится, но чтоб так скоро…

С того момента, как они с генералом Лебедевым во имя спасения Земли влезли в какую-то дикую авантюру, прошло около месяца. Не сказать, чтоб это было трудно, но нервы тогда пришельцы потрепали на славу. Шишка из Министерства, которая их тогда сопровождала, до сих пор восстанавливала здоровье в одном из подмосковных санаториев. Им с Валентином Юрьевичем такой роскоши никто не предлагал, но отвязались – и то хорошо. С Юлькой дело замяли. Ему, Артему, новые документы выправили и даже выделили Лебедеву два выходных, за которые они перевезли нехитрые Артемовы вещи из съемной однушки в лебедевскую трешку.

На этом, собственно, развитие их отношений и закончилось.

Что надо бы поговорить и как-то обозначить свой статус, понимали оба. И оба ждали, когда разговор начнет другой. Впрочем, даже для каких-то серьезных попыток времени не находилось – служба взяла товарища генерала в такой оборот, что он три дня дома вовсе не появлялся. Потом случился переезд Артема, и он так умотался с непривычки, что не до разговоров было. А следом у Лебедева случились две командировки – одна за другой.

Артем, впрочем, не жаловался и не торопил.

Он прекрасно понимал, что его спонтанное и нелепое признание там, на борту иноземного шаттла, в условиях, приближенных к боевым, не может считаться серьезным. Это было не его желание, а необходимость, потому что будь его воля – никогда бы он о подобном не заговорил. Когда здоровый был, даже не помышлял о том, чтобы вот так вот рассказать о своих чувствах мужику почти вдвое себя старше. А уж после всего, что было – и подавно. Потому как, если Юлька с Валентином Юрьевичем его простили, то сам себя простить Артем не мог до сих пор. Он потом еще два дня сам охреневал от своей смелости. А еще догнал шок от осознания близости смерти. Ведь сколько раз ее не переживай, страх все равно никуда не девается.

Для Лебедева это тоже была необходимость и он, вероятно, был готов ко всему вот этому, на голову свалившемуся, еще меньше, чем сам Артем. Воспринял спокойно и философски, подыграл – и на том спасибо.

Неожиданно попав к товарищу генералу в квартиру, Артем понемногу обживался на новом месте, учился принимать нового себя и свои ограниченные возможности. Доктора в отношении его были категоричны – дальнейшая полноценная жизнь невозможна. Инсульт не лечится. Можно только приспособиться к путанной и, иногда, не связной речи, хромоте, не действующей руке и странным

приступам дезориентации. А еще к шрамам от пулевого ранения и «экспериментов» в лаборатории.

Не то чтобы Артем не был благодарным за второй шанс, искупление и все такое… просто осознавать, что всю оставшуюся жизнь будет вот так, было… непросто.

Валентину Юрьевичу тоже было не просто.

Артем, утративший всю былую резкость и порывистость, обзавелся просто-таки звериным чутьем. Видимо, это и были те самые компенсаторные возможности, о которых твердили доктора. Даже не глядя, он мог с невероятной точностью определить настроение окружающих и их состояние. Лебедева же чувствовал всей кожей, иногда ловил на себе долгие задумчивые взгляды и, несмотря, на его профессиональный покерфейс, ощущал не то страх, не то смятение, исходящее от него.

Понять его было можно. Для того, чтобы в его возрасте и чинах связаться с парнем, нужно иметь немалую смелость. Связаться с парнем-инвалидом – смелость запредельную.

Хорошо еще, что Шишка из Министерства не растрепала всем и каждому, каким образом генерал-лейтенанту удалось остановить очередной апокалипсис. В отчетах скромно значилось «путем дипломатических переговоров». От «дипломатии» пришельцев Артема до сих пор в холодный пот бросало. А ведь придется снова лезть в пасть к тигру.

Наспех вытершись, он пошел в свою комнату за мобильником. В памяти телефона хранился один особый номер, по которому Лебедева можно было достать в любое время дня и ночи. Даже в местах, где напрочь отсутствовала связь. Это называлось «секретным каналом» и пользоваться им было можно только в самом крайнем случае. Артем нерешительно повертел мобильник в руке, а потом нажал на вызов. В конце концов, очередное инопланетное вторжение сойдет за экстренный случай?

Лебедев снял трубку после первого же гудка, словно держал телефон в руке.

– Артем?

Он никогда не ошибался. Артем мог звонить ему с совершенно разных номеров: с домашнего, из автомата, с мобильного случайного прохожего, но Валентин Юрьевич угадывал неизменно правильно. Негромкое «Артем?» заменяло и приветствие, и стандартное «алло». Как-то раз он поинтересовался, не вживили ли в него какой-нибудь распознавательный чип, пока он валялся в больничке, но Лебедев скупо улыбнулся и пояснил, что просто больше ни от кого звонка не ждет. С тех пор подобное приветствие прочно вошло у них в привычку.

– В-ва-алентин Юрьевич, в-вы сегодня д-долго?

– До восьми, – коротко отозвался тот. – Что-то случилось?

Да уж случилось. Такое, что и по телефону не пояснить. Даже по засекреченному.

– Д-да все н-нормально. Н-но у н-нас с вами праздник н-намечается, – неуверенно начал Артем.

– Какой еще праздник? Это засекреченный канал, Артем, может быть, отложим…

– На-аш общий д-друг-д-дачник жениться со-обрался, – перебил Артем. Он отчаянно надеялся, что Лебедев сообразит.

– Буду через двадцать минут, – коротко ответил Лебедев и отключился.

Видимо, сообразил.

***

– Ни за что, – отчеканил Валентин Юрьевич. – Если у ваших пришельцев такие своеобразные понятия гостеприимства, то пусть катятся… к Ра.

На самом деле, до настоящего момента все шло очень даже хорошо.

Лебедеву как-то удалось выбить себе и отпуск, и даже вертолет, который доставил их на Камчатку. На этот раз, для разнообразия, совершенно одних, без сопровождения. Каким образом удалось скрыть сам факт нахождения иноземного корабля в воздушном пространстве Российской Федерации, Артем не знал и спрашивать не решался. Слишком уж суровый и неприступный вид был у Валентина Юрьевича, который почти за двое суток не произнес и пары фраз.

Артем его понимал. Как-никак путешествие им предстояло не самое легкое, да шутка ли дело – дочку за инопланетного хмыря замуж выдать! Хэкона в глубине души Артем все так же недолюбливал, хотя теперь делить им было совершенно нечего.

В общем и целом, до корабля добрались они нормально, даже встреча с Юлькой и Хэконом прошла без особенных происшествий. Скуповатый на проявление эмоций Лебедев просто пожал руку инопланетянину и стиснул в объятиях блудную дочь. Один Артем видел, даже не видел – чувствовал, насколько большое облегчение затопило его при виде здоровой и, похоже, совершенно счастливой Юльки.

Проблемы начались позже – когда на подлете им предложили надеть традиционную одежду.

– Я это надевать не буду, – наотрез отказался Валентин Юрьевич, рассматривая светло-серую хламиду из непонятного материала. – Мне как-то в своем… привычнее, – и подчеркнуто одернул полы и без того безукоризненно сидящей военной формы.

– Ну пап. Это же дипломатия, ты же должен понимать! – ныла Юлька. – Традиционная одежда и все такое. Ты же был в загранкомандировках и знаешь, что традиции и обычаи других народов нам кажутся странными, но их надо соблюдать ради уважения!

– Я в загранкомандировках был, конечно, но от меня требовалось, скорее, обеспечивать безопасность, а не вникать в дипломатические тонкости. И раз уж на то пошло, я для твоих новых друзей тоже своего рода иностранец. Вот пусть и уважают мой выбор и мою одежду, – парировал Лебедев. Артем с интересом прислушивался к перепалке, уже заранее зная, что отца Юлька не прогнет. Ему самому тоже было удобнее в своем родном спортивном костюме и кроссовках. Для «особого случая» в багаже лежал вполне приличный костюм. А еще подарки.

Подарки Артем купил сам, на свой страх и риск, потому что говорить с Валентином Юрьевичем о чем-то подобном было невозможно, таким напряженным и взвинченным он был. Возможно, дурость все это, но не по-людски как-то в гости без подарков заявляться. А они, как-никак, представители иной цивилизации. Причем, судя по мнению Искусственного Инопланетного Интеллекта, – лучшие ее представители, раз страшный и ужасный ритуал иира не раскатал их в лепешку на месте.

Что дарить пришельцам Артем не знал от слова «совсем». Глядя на Хэкона, можно было подозревать, что они не слишком отличаются от людей, разве что пить не умеют вовсе. Хотя, возможно, это просто мужик Юльке достался не самый лучший… «Детям – мороженое, бабе – цветы», – упрямо вертелась в голове фразочка из старого-престарого фильма, который они с Валентином Юрьевичем как-то смотрели в один из редких совместных вечеров.

Ну и хрен с ними. Ничего лучше все равно в голову не приходило, и Артем упихнул в свой небольшой саквояж стандартный человеческий набор на все случаи жизни.

Встречали их торжественно.

Наверное.

Перед опустившимся на круглую белую платформу кораблем выстроилась делегация из трех инопланетян в таких же балахонах, которые предлагали надеть и им. Двое мужчин – один повыше и темноволосый, а другой ниже ростом с абсолютно лысой блестящей головой, и одна женщина. Оружия заметно не было, угрозы не звучали тоже, а лица встречающих были серьезно-торжественными.

– Ну, ч-что? П-погнали? – Артем хлопнул по плечу замешкавшегося около выхода Хэкона и подмигнул Юльке. – Н-не дрейфь м-малая, все б-будет ти-ип-топ. В-валентин Юрьевич, вы хоть у-улыбнитесь ч-что-ли.

Лебедев только взглядом сурово сверкнул, а потом тяжелая дверь с шипением поехала в сторону. Выйдя из корабля, они замерли друг напротив друга, и никто не торопился нарушать молчание.

– Д-долго нам так с-стоять? – шепнул Артем Лебедеву, перекладывая портплед с костюмом из одной руки в другую. – Я ж-жрать хочу – сил нет.

– Вероятно, пока он им все не пояснит, – многозначительно кивнул Лебедев на склонившего голову неподвижного Хэкона. – Телепатически.

– Тише вы, – шикнула Юлька.

Хэкон отмер и приглашающе повел рукой в сторону сородичей.

– Мы рады приветствовать на нашей планете гостей, – озвучил он, вероятно, общую мысль. – Моим близким трудно говорить, потому что у нас принято общаться молча, но они выражают искреннюю радость от встречи с вами.

Группа встречающих синхронно наклонила головы. Лебедевы ответили тем же, а Артем внезапно вспомнил про подарки.

– Б-близких? И н-насколько они т-тебе б-близки? – поинтересовался он.

– Мы все, так или иначе, являемся близкими друг другу, – переглянувшись с сородичами, пояснил Хэкон. – Это закон. – Но сейчас здесь те, кто непосредственно участвовал в моем становлении. Кто собрал меня из пыли. От них зависит, примут ли нас, – он взял Юльку за руку, – обратно домой. Это, – он указал на самого высокого мужчину с темными волосами, – мой Ка. Он захотел, чтобы я появился.

– Б-батя по-нашему, – хмыкнул Артем.

– А это – Кэй, – он поддержал моего Ка, – продолжил Хэкон, указывая на лысого инопланетянина. Артем еле слышно многозначительно фыркнул, но комментировать не стал. – А это – Фрес, она мой… как это будет по-вашему? – запнулся Хэкон, подбирая слова, – мой куратор, – нашелся он, наконец. – Фрес научила меня всему, что я знаю.

– Очень приятно познакомиться, – пролепетала Юлька, во все глаза разглядывая высокую мускулистую женщину со странными узорами то ли вытатуированными, то ли нарисованными на лице.

– Н-ну р-родня, т-так родня, – Артем сунул портплед с костюмом в руки Хэкону и скинул с плеч рюкзак. Внутри что-то звякнуло. – Ее, к-как и-известно, не в-выбирают. Т-ты п-передай им ч-что у н-нас т-так п-принято, – Артем расстегнул молнию и увлеченно копался в его недрах, игнорируя шипение Лебедева.

– Они тебя слышат, — с непередаваемым лицом напомнил Хэкон.

– Т-тем лучше. – Артем извлек на свет бутылку хорошего коньяка из Лебедевских запасов, коробку шоколадных конфет и… крохотный цветок в горшочке исключительно унылого вида.

– Н-ну обычный б-букет до в-встречи бы н-не дожил, – пояснил он офигевшим спутникам.

А потом, решительно потеснив Хэкона, сделал шаг по направлению к встречающим.

– Н-ну, п-приятно п-познакомиться и в-все такое. От н-нашего с-стола к ва-ашему, к-как говорится.

И, немного подумав, протянул шоколадный набор Ка, цветок Кэю, а бутылку, уважительно окинув взглядом фактурную мускулатуру женщины, Фрес.

За спиной закашлялся Лебедев.

Против ожиданий, пришельцы подарки взяли. Больше всех почему-то радовался Кэй, разглядывая поникший цветок в горшке. Видимо Артем умудрился сходу нарушить все известные протоколы чохом, и исправить было уже ничего нельзя, потому что их сразу пригласили в дом.

Дома у пришельцев чем-то напоминали человеческие, только все сплошь округлых форм. Материал, из которого они были изготовлены, тоже был странным, прохладным на ощупь, словно светящимся изнутри. Благодаря этому эффекту, дополнительного освещения не требовалось. Еда оказалась странной, но вполне вкусной, если не думать, что это такое.

Артем ел с аппетитом, Хэкон, Юлька и Лебедев едва поковырялись в своих тарелках.

– Церемония состоится на излете звезды, – на секунду будто прислушавшись к чему-то, сказал Хэкон. – Не переживайте так, Валентин Юрьевич, у нас точно все получится.

– Точно? – голосом Лебедева можно было заморозить озеро Байкал. – А если нет? Ты знаешь, к каким последствиям это может привести? А ты в курсе? – перевел он взгляд на Юльку.

– Хэкон мне все рассказал, – вздернула подбородок она. – Но у нас действительно все серьезно, пап. К тому же, если у вас с Артемом получилось, почему не может получиться у нас?

За столом повисла неловкая тишина. Это обстоятельство весьма пикантного свойства они еще не обсуждали.

– Возможно, произошла ошибка, – поджал губы Лебедев, стараясь ни на кого не смотреть. Кто знает, как это все работает с людьми?

– Никакой ошибки нет! – радостно встрял Хэкон. Его энтузиазм можно было черпать ложкой. – Я лично разговаривал с Ка! Вы действительно совершили обряд, и я очень-очень за вас рад. Ну и еще за нас с Юлей, конечно. Ведь ваш союз сделал наши планеты побратимами и позволил нам вернуться домой! Осталось только скрепить его, и мы снова сможем развернуть программу отслеживания…

– Что сделать? – переспросил Лебедев.

– Скрепить союз, – охотно пояснил Хэкон. – Это как активация. Вы можете сделать это только на нашей планете, но ничего сложного нет, я…

Договорить он не успел, распахнулись двери и их пригласили переодеться и присоединиться к церемонии.

– Б-блять, – пытаясь запихнуть не гнущуюся конечность в рукав пиджака, Артем едва не оторвал рукав. Возникший рядом Лебедев придержал и руку, и рукав, а после еще помог застегнуть пуговицы.

– Не выражайся, – одернул привычно. – Нервничаешь?

– Есть н-немного. – Перед Лебедевым можно было не пытаться казаться круче, чем ты есть.

– Не бойся. Скоро все закончится, и мы вернемся домой, – произнес тот. И так произнес, что Артем сразу понял – что-то он для себя решил окончательно и бесповоротно. Несмотря на всю браваду и оптимизм, что-то подсказывало Артему, что решение ему не понравится.

– В-ва-алентин Юрьевич, н-не надо, – быстро проговорил он.

– Что не надо?

– В-вот т-того, ч-что вы т-там над-думали с-себе – н-не надо. Н-не д-дурак я, в-все понимаю. В-вы мне н-не должны н-ничего только п-потому ч-что я… д-да и г-глупости в-все это, и-инопланетные. З-забудьте.

– Глупости? – Валентин как-то странно посмотрел на Артема и отвернулся. – Все-таки ты такой еще ребенок, Артем, – грустно произнес он.

Артем хотел было еще что-то сказать, но не успел. За ними пришли Ка и Кэй, и стало не до разговоров. И больше всего сейчас он жалел, что и на Земле им не нашлось места.

Раньше.

***

Церемония прошла красиво.

Когда Артем точно так же, босиком, стоял в центре чужого, чуждого, враждебного корабля, сжимая ладони Лебедева, ему и в голову бы не пришло задумываться об эстетике момента. Какое там… когда ждешь, что тебя с минуты на минуты разнесет на атомы – не до созерцания. Положа руку на сердце, несмотря на все его бахвальство, а местами откровенную наглость, боялся Артем отчаянно.

Сейчас, глядя со стороны на Юльку и Хэкона в светлых хламидах в центре залитого приглушенным светом незнакомой заходящей звезды зала, Артем начал понимать, что такое находят девчонки во всех этих свадебных ритуалах.

– Ваш союз одобрен, – прожурчал откуда-то сверху мягкий женский голос. – Поздравляю и желаю мирной вечности.

Артем и Валентин подошли поздравить, новоиспеченные инопланетные родственники просто склонили головы, следуя очередному протоколу.

– Может, останетесь? – шепнула Юлька, неловко обнимая Артема. – Тут немного странно, но жить можно. Красиво даже. Вся эта зелень, вода…

Артем слушал ее приглушенный воротом его рубашки голос, вспоминая родные многоэтажки, обшарпанные дворики и шумную, никогда не спящую Москву. Каменные джунгли, в которых он вырос и не мог себе представить жизни без этого.

– Я… л-лучше в г-гости, – пробормотал он. – А отца а-агитируй. М-может и с-согласится.

– Да уж, – Юлька отстранилась, оглядываясь на пожимавшего руку Хэкону Лебедева. – Он же умрет без своей армии, ему обязательно нужно кем-то командовать. И потом, как же он без тебя-то теперь?

Артем хотел сказать, что прекрасно обойдется, но язык прикусил. Не хватало еще Юльке жаловаться. Большой мальчик, как-нибудь сам разберется.

Тем временем окончательно стемнело. Странный материал, из которого были сделаны постройки, мягко светился, давая света ровно столько, сколько необходимо, чтобы понимать, куда идешь, но не раздражал глаза, даже как-то успокаивал, настраивая на отдых. Никаких шумных банкетов инопланетный ритуал не предполагал, после него надлежало всем разойтись по своим комнатам и отдыхать. Признаться, Артем был этому даже рад – и так впечатлений и волнений за сегодня хватило бы на год с избытком.

В отведенной им округлой формы комнате предсказуемо было только одно спальное место. Достаточно большое, чтобы на нем разместилось с комфортом пять Лебедевых и еще парочка Артемов, но, тем не менее – одно. Артем улегся быстро, а Лебедев все бродил по комнате, то проверяя зачем-то вещи, то перевешивая свою форму, чтобы не помялась, хотя она и так висела ровно, складочка к складочке. А потом просто замер около окна, вглядываясь в непонятную, непривычную темноту.

– Луны не хватает, – ответил на вопрос Артема. – Как она будет тут жить?!

О ком он, было понятно. Предстоящая новая разлука с дочерью давила на него, хотя вида Лебедев не подавал.

– Х-хорошо б-будет ж-жить, – Артем сел и постарался придать голосу максимум уверенности. – Н-не дикий ж-же лес. Они х-хоть и не л-люди, но нормальные р-ребята, х-хоть и с-со своими т-тараканами. А н-не понравится – уедут. Д-да хоть бы и н-на З-землю обратно вернуться.

Он помолчал, рассматривая профиль Лебедева, едва подсвеченный тусклым светом.

– А то м-может, в-вы останетесь?

Впервые с начала разговора тот повернулся и прямо посмотрел на Артема.

– А ты бы хотел тут остаться?

– Я п-про в-вас говорил.

– То есть, ты оставаться не хочешь?

– Д-да ч-что мне-то т-тут делать? – Артем постарался свести все в шутку. – У н-них даже т-тачек нормальных н-нет.

– А мне что ты предлагаешь тут делать? – голос Лебедева был отстраненно-вежливым, и Артем почувствовал, что говорит что-то не то. Словно сослепу свернул не на ту тропинку. Вроде бы и вперед двигаешься, а все куда-то не туда.

– У в-вас тут т-теперь семья. Р-родные люди. Д-дочка, зять. В-внуки б-будут…

– А там родных у меня нет и друзей близких тоже, – голосом Лебедева теперь можно было выморозить половину океана. – Может ты и прав, Артем. Семейного и компанейского человека из меня на Земле не вышло, служба все время отняла. Только и тут я им не очень нужен буду, не место старикам рядом с молодежью, чтобы ворчать, да жизни учить. Главное, чтобы счастлива была и здорова. Ты спи, я пойду пройдусь, все равно не засну сейчас, – и он двинулся к выходу.

– С-стойте! – Артем выдохнул это по наитию. Его внутренний голос вопил, что назревает что-то очень плохое. Если Лебедев сейчас выйдет за порог, обязательно случится что-то непоправимое. – П-подождите!

– Да? – Лебедев остановился на пороге, чуть повернул голову в его сторону.

– В-ва-алентин Юрьевич… н-не го-оворите так. Я п-понимаю, что я н-не подарок и д-даже где-то о-обуза. Не тяну н-на родню, вряд ли з-заменю Юльку. Н-но я вам… вас… В-вы всегда м-можете на м-меня…

Лебедев не дослушал, резко развернулся, подошел к кровати и влез на нее коленями, прямо в обуви, что было для педантичного и аккуратного товарища генерала нонсенсом, а потом порывисто сгреб заикающегося больше чем положено Артема в объятия, притискивая его голову к своему плечу.

– Ты что говоришь такое? Ну какая обуза, Артем?

– И-инсультная, – прохрипел тот, потому что стиснули его неслабо. – Я же п-понял д-давно, что лишнее в-вам все это в-вот. С-слова м-мои тогда, н-на корабле... Н-нахер не п-послали и с-спасибо! Н-но з-зачем же в-вы т-так г-говорите, с-словно з-заранее знаете, что н-на вас в-всем на-асрать? Мне н-не на-асрать, даже если п-просто так… п-по-человечески!

Артем понимал, что несет полную ахинею. Заикающийся невнятный монолог ему и самому был не вполне понятен. Ну не считает его Валентин Юрьевич достойным ни для дружбы, ни для… чего-то большего. Так насильно мил не будешь! Но почему-то остро задевало под ребрами вот это вот «ни родни, ни друзей». Он бы и дальше продолжал что-то говорить, но теплая, чуть шершавая ладонь Лебедева зажала ему рот.

– А теперь меня послушай, Артем. Прости, если можешь. Доигрался я, старый дурак, в молчанку, все ждал, что ты передумаешь или перегоришь. Ну какая из меня семья? Так – одно название. Жена всю жизнь службой попрекала, Юлька вон… сам знаешь, особой любви не было. Это во мне дело, наверное, не умею ни говорить красиво, ни поступать правильно. Не как надо, понимаешь, а правильно, как сердце велит. Вот и с тобой, понимаю, что отпустить надо, дать жить по-своему, своей молодой жизнью, а не хоронить себя рядом, заставляя слушать старческое брюзжание. Понимаю, что надо, а не могу…

Артем мотнул головой, сбрасывая руку, сам обхватил за плечи, прижимая к себе Лебедева еще крепче.

– П-потому что это не п-правильно. Р-решать за м-меня, здорового л-лба, как и с к-кем ему ж-жить. А я с в-вами хочу, потому ч-что я в-вас…

– Чшшшш, – Лебедев остановил едва не вырвавшееся признание. – Я знаю. Я тоже. Очень.

– Д-давай с-спать? – неожиданно смело перешел на «ты» Артем. – З-завтра д-домой же.

– Давай, – в голосе Лебедева сквозила улыбка, – только вот поцелую тебя на ночь.

– В л-лоб? – фыркнул Артем.

– В губы, – решительно отрезал Лебедев. И поцеловал. Да так, что заснули они еще очень нескоро.

Утром провожать их вышли только Юлька с Хэконом и Кэй. Оснащенный искусственным интеллектом корабль в пилоте не нуждался и должен был доставить Артема и Лебедева в то же место спустя двадцать семь часов с небольшим. А там уже Лебедев собирался снова вызвать вертолет.

– Береги ее, – сурово сказал он Хэкону, но в его глазах больше не было тревоги. Лебедев знал, что поступил правильно, отпустив дочь в бескрайний Космос.

– Пап… – Юлька зашмыгала носом, утопая в отцовских объятиях.

– Ну что ты, маленькая, – он ласково потрепал ее по голове. – Может, свидимся еще, и не раз. Выше нос! Теперь будем вас в гости ждать, – повернулся к молча стоящему в стороне Кэю.

– Он говорит, что, скорее всего, так и будет. Наша планета продолжит программу изучения Земли, – «перевел» Хэкон. – А еще у него для вас по-дар-ки, – с трудом выговорил трудное слово.

– Ого, – фыркнула Юлька. – Кажется, ты привнес новую традицию, – пихнула она в бок Артема.

Кэй неторопливо приблизился и знаком показал наклонить головы. А после надел на шею Артему и Лебедеву шнурки с небольшими блестящими камушками.

– П-прикольно, – Артем цапнул украшение, разглядывая на свет. Камушек переливался цветными искорками и словно подмигивал новому владельцу. – С-спасибо что ли?

– Спасибо, – неловко кивнул Лебедев. На его военной форме украшение смотрелось немного странно, и он спрятал его за пазуху. – Передавайте всем… эээ… нашу благодарность и пожелания всего наилучшего.

– Они вас слышат, – с улыбкой произнес Хэкон.

– Да. Телепатия. Помню, – кашлянул Лебедев. – Ну что, пошли?

Артем кивнул, еще раз прижал к себе уже откровенно ревущую Юльку, махнул Хэкону и поднялся вслед по выдвижному трапу. С мягким шипением закрылась дверь и, немного приподнявшись над площадкой, корабль выпустил фонтан воды, взяв красивый старт.

– Почему ты им не сказал, что их союз подтвержден и активирован? – глядя вслед кораблю, шмыгнула носом Юлька.

– Потому что вряд ли они бы обрадовались, узнав, что их слышала вся планета. Вы, люди, очень трепетно относитесь к личному пространству.

– Да уж, представляю лицо папы, – хмыкнула она. — Хорошо, что я не умею читать мысли. А что это за подарки такие?

– Да так. По мелочи. Восстанавливают здоровье, дарят молодость, продлевают жизнь. Сама увидишь, когда мы встретимся снова. А сейчас идем, я тебе еще свой первый корабль не показал!

***

– Валь, ты что, покрасил волосы?

– Что? С чего ты взял?

– У тебя седина была на висках – тут и тут. А сейчас нет.

– Хм… и правда. Вот что значит отдохнуть хорошо… Кстати, Артем?

– М?

– Ты заметил, что не заикаешься?