Work Text:
Когда ему в плечо тычется пикирующий вертолетик, Боюань успевает только моргнуть, выставить руки и подхватить хрупкую летающую игрушку, пока не разбилась: пол в холле "Синего Дождя" - не лучшее место для приземления. А вертолет жалко. Красивый - синий с бирюзовым и белым, легкий-легкий, мигает огнями. Интересно, чей он. Боюань оглядывается.
Бог Хуан Шаотянь размахивает пультом у входа. А потом замечает Боюаня.
- О, вот он где, спасибо тебе, отлично, а то я его потерял из виду. Почему-то здесь ловит с перебоями, хотя у этой модели самое дальнобойное управление, правда, крутой? - Шаотянь забирает вертолет из рук Боюаня, говорит-говорит-говорит, а Боюань смотрит, как на его волосах блестят капли воды: в Рождество в Гуанчжоу отличный дождь, стеной. Не самая рождественская погода, но Боюаню все равно она кажется праздничной. Из-за золотых и серебристых, и голубых звезд в холле, и гирлянд, и ивента, из-за которого нервно и весело.
- Не за что, бог Хуан. Рад был помочь, - Боюань невольно любуется. Шаотянь красивый - быстрый, сильный, яркий. Впервые Боюань видит его таким: немного с другого ракурса. Не совсем богом. Внутри почему-то становится тепло-тепло. Светло, солнечно.
- Приходи запускать завтра на стадион, - Шаотянь явно пытается вспомнить его имя, и Боюань подсказывает:
- Сюй Боюань, бог Хуан. Эксперт гильдии.
- Вот, приходи, - Шаотянь улыбается еще раз и уходит.
С Вэньчжоу Боюань сталкивается этим же вечером. На мастер-классе по каллиграфии, устроенном спонсорами. Пахнет чернилами и чистой бумагой. И когда их руки сталкиваются над кистью, Боюань вдруг замирает. Вэньчжоу пододвигает кисть к нему. Боюань качает головой, отдавая ее Вэньчжоу обратно.
- Я подожду, капитан Юй, - говорит он. Невозможно так просто стоять и смотреть, но от улыбки Вэньчжоу Боюань ничего не может с собой поделать. Только чувствовать, как краснеет, как жарко становится щекам и шее.
В эту ночь Боюань долго не может заснуть. Внутри колышется что-то странное, теплое, огромное. Заставляющее улыбаться в подушку и чувствовать себя счастливым - ни почему. Просто так, потому что хорошо. Думать про Вэньчжоу, про Шаотяня.
На следующий день Боюань приходит на стадион, как и обещал. Он и летом-то бывает тут нечасто, а сейчас холодный ветер - хотя бы без дождя, и на том спасибо! - заставляет мечтать только о том, чтобы забраться обратно в тепло.
Но когда Шаотянь машет ему с дальней трибуны, поднимаясь, Боюань согревается. Ровно настолько, чтобы успеть заметить, как сидящий рядом с Шаотянем Вэньчжоу поправляет капюшон куртки и глубже засовывает руки в карманы. Боюаню становится неловко.
Не то, чтобы он стеснялся. Но - да. Здесь и сейчас, с вертолетом, на ледяном ветру, ему жарко от смущения, рождающегося где-то глубоко внутри.
Вертолет взмывает вверх. Шаотянь подпрыгивает, пытаясь то ли направить без пульта, рукой, то ли поймать. У него не получается, вертолет поднимается выше, колеблется в воздухе, туда-сюда, туда-сюда, преодолевая ветер. Дергается как-то странно, и Боюань замечает, как быстро двигаются пальцы Шаотяня. Так и хочется накрыть ладонью и успокоить. Или наоборот - смотреть завороженно.
И Боюань смотрит. Пока идет и когда останавливается рядом. Пока слушает приветствие Шаотяня, и когда Вэньчжоу говорит ему тихое "здравствуй", и смотрит так - что сердце екает.
А затем Вэньчжоу отбирает у Шаотяня пульт, и его пальцы двигаются уже совсем по-другому. Медленно, выверенно. Красиво. Боюань задумывается о том, что хотел бы посмотреть, как он играет. Или не только играет. От этого кровь приливает к щекам, и Боаюнь отводит взгляд. Вертолет в небе справился с ветром и красиво парит над полем. Руки замерзли. Боюань трет ладони, не отводя взгляда от вертолета. И вздрагивает, когда его пальцы накрывают две руки. С двух сторон. Вэньчжоу все еще держит пульт от вертолета. Шаотянь по-прежнему разглагольствует о радиоуправляемых игрушках. Они оба смотрят на Боюаня с пониманием, любопытством и интересом. И он отвечает им тем же.