Chapter Text
— Чтобы я ни делала, оно уже никуда не годится, — огорченно проговорила Арабелла.
Она сидела в тени пальмы и, сдвинув тонкие брови, разглядывала свое платье — единственный до сих пор остающийся в ее распоряжении наряд. Разморенный жарой и счастливым блаженством Блад лежал на циновке, брошенной на песок рядом с Арабеллой. При этих словах он приоткрыл один глаз и посмотрел на жену, одетую в его рубашку, доходящую ей до колен.
— Дорогая, не расстраивайся из-за пустяка. Как только мы бросим якорь на рейде, в твоем распоряжении будут любые платья…
— Хорошенький пустяк! — возмущенно воскликнула она, — А что мне прикажешь носить еще несколько дней? Это?!
На сугубо мужской взгляд Блада, платье, пусть и потрепанное, еще можно было надеть, но у жены было другое мнение.
— Два дня, дорогая, — заметил он, — всего два дня — не считая времени, проведенного в этом райском местечке.
— Нет, совершенно невозможно… — продолжала переживать Арабелла. — После того, как я так неудачно прогулялась по палубе «Морской звезды»…
В самом деле, на подоле красовались два огромных черных пятна: свежая и абсолютно неудаляемая смола, результат недавнего ремонта на корабле Дайка.
— Я буду похожа на девиц из таверн вашей Тортуги.
Блад хмыкнул, изо всех сил сдерживая веселье, и на всякий случай уверил жену:
— Что ты! Как можно сравнивать их с тобой!
— Мнение знатока? — с толикой язвительности осведомилась Арабелла.
— Э-э-э, — он решил уйти от скользкой темы и предложил: — Оставайся в моей рубашке, она тебе очень к лицу!
— Как ты себе это представляешь?!
Он открыл второй глаз и окинул Арабеллу пристальным взглядом, который заставил ее дрогнуть:
— Это я себе представляю… по-разному…
— Питер! — она натянула рубашку на колени, начиная уже сердиться. — Довольно того, что я забыла о приличиях и расхаживаю в таком виде. Ты полагаешь, что я появлюсь в одной рубашке перед твоими… пиратами?!
— Ну нет, ты только моя и я никому не позволю глазеть на тебя! — во взгляде Питера мелькнуло нечто хищное.
— Ты говоришь, будто я твоя добыча!
Однако ее гнев был все-таки несколько более притворным, чем подобало бы, потому что от того, как муж смотрел на нее, внутри уже пульсировал горячий комок.
В синих глазах Блада заплясали чертенята:
— Да, дорогая. Ты связала свою жизнь с пиратом, и горе тому, кто посягнет на его добычу! Не беспокойся, — уже серьезно добавил он: — Мы подберем тебе какие-нибудь штаны.
— Ну и что подумают твои люди? — фыркнула Арабелла.
— Хм… — Блад запнулся, прикидывая, как бы помягче объяснить ей, что его люди видели женщин в самом неприглядном обличии, но кажется, она и сама уже об этом догадалась, и поэтому он всего лишь самым любезным голосом проговорил: — Они подумают, что из тебя вышел бы… прелестный пират.
Она рассмеялась:
— Право, ты совершенно невозможен!
Гнев, который Арабелла пыталась пробудить в себе, неожиданно угас, и она внимательно посмотрела на мужа:
— Почему ты решил сделать эту остановку? И эта хижина — нужно было всего лишь настелить заново крышу… Ты ведь бывал здесь и раньше?
— Я решил, что тебе необходимо прийти в себя. Нам необходимо. В Порт-Ройяле меня ждет уйма дел, и я не смогу уделять тебе достаточно внимания. Но несколько дней ничего не изменят, — Блад встал и потянулся, а затем стащил свою рубаху через голову. — Ну и жара, даже странно — для этого времени года, — он повернулся к молодой женщине. — Ты угадала. Однажды мы занимались здесь ремонтом кораблей.
— Латали пробоины, — совершенно невинным тоном уточнила она.
— О! — восхитился Питер, — Что-то я не припомню, чтобы моя леди прежде изволила изъясняться подобным образом!
— Положение супруги грозы Карибского моря обязывает, — дерзко парировала Арабелла.
— Ну да, обязывает… — Блад усмехнулся и вдруг спросил: — А не искупаться ли нам?
— Искупаться? Нам? — изумленно переспросила молодая женщина.
— А что такое? Разве ты не присоединишься ко мне?
— Но…
— Неужели ты хочешь сказать, что проведя столько времени на тропических островах, никогда не купалась в море? — в свою очередь удивился Блад.
— Плавание не вполне уместное занятие для благовоспитанной девушки.
Питер снова хмыкнул:
— Тебя ли я слышу? Кто тебе сказал эту чепуху? Впрочем, начать никогда не поздно.
— Но меня могут увидеть!
— Надеюсь, меня ты не стесняешься? А в остальном положись на Хейтона, он никого сюда не пропустит. Во всяком случае, без предупреждения.
Арабелла колебалась, и Блад приподнял бровь, испытующе глядя на нее:
— Решайтесь, миссис Блад, — он улыбнулся. — Уж не боитесь ли вы? Вот увидите, вам понравится. Я знаю эту бухту, она безопасна, и море спокойное.
В карих глазах Арабеллы появился вызов:
— Будь по-вашему, господин губернатор! И я ничуть не боюсь, с чего вы себе это вообразили?!
— Рубашку можешь оставить, — великодушно разрешил Блад и протянул ей руку.
— Ах, вы так добры, ваше превосходительство!
Рука об руку они подошли к кромке прибоя. Ленивые волны нехотя накатывались на мелкий белый песок. Арабелла ойкнула, когда одна из волн более любопытная, чем ее сестры, лизнула ей босые ноги. Вода оказалась холоднее, чем думала молодая женщина.
— Что, неужто холодная? — Питер, как был, в коротких полотняных штанах, зашел по колено в воду: – Я, если честно, предпочел бы похолоднее. Смелее, миссис Блад! Это совсем не трудно!
— И вечно ты смеешься надо мной! — возмущенно ответила Арабелла.
— У меня и мыслях не было ничего такого, душа моя, — отозвался Питер, любуясь женой.
Арабелла с сосредоточенным видом осторожно приближалась к нему. Вода не казалась больше холодной и приятно освежала разгоряченное тело. Подол рубашки намок, и молодая женщина в замешательстве остановилась.
— И что же дальше?
— Дальше мы будем учиться плавать. Вернее, ты будешь. Только надо зайти поглубже.
— Питер, ты и в самом деле уверен, что это необходимо?
— Очень даже уверен. Умение плавать уж точно не будет лишним, дорогая. Тем более в наших условиях, — неожиданно серьезно сказал Блад.
Увидев, что вода доходит Арабелле до груди, он сказал:
— Достаточно. Теперь вдохни поглубже, оттолкнись ногами от дна и ложись на воду лицом вниз. Постарайся дотянутся до меня вытянутыми руками. Задержи дыхание и не бойся.
В глазах Арабеллы мелькнуло сомнение, но она, храбро сделав глубокий вдох, плашмя кинулась в волны и… с головой ушла под воду. Сильные руки мужа тут же выдернули отфыркивающуюся, словно кошка, ошеломленную молодую женщину на поверхность.
— Не так… Ты слишком напряжена, — сказал он, пряча улыбку, — Прислушайся к морю, доверься ему… Позволь ему держать тебя на своих ладонях. Вот так…
Руки Питера поддерживали Арабеллу снизу и она вдруг поняла что совсем не боится. Ее охватил азарт. Снова и снова бросалась она в прозрачные волны, вздымая сверкающие под солнцем брызги и каждый раз встречая надежные руки мужа. И только что-то — как ей казалось — начало получаться, как Питер со смехом сказал:
— Хватит, хватит, душа моя! Завтра, перед отплытием, попробуем еще.
— Уже? — разочаровано протянула она, сама не зная, сожалеет ли о прерванном занятии, которое неожиданно начало приносить ей наслаждение, или о том, что их короткая передышка перед возвращением на Ямайку подходит к концу.
— Да, моя дорогая. На первый раз достаточно. Мы обязательно продолжим твое обучение на Ямайке.
— Если у тебя найдется для этого минутка, — погрустнела Арабелла.
— Обещаю. Я рад, что тебе понравилось. Ведь до сих пор ты видела в море безликую стихию, равнодушную или враждебную. Ты поняла, что оно может стать твоим другом? И союзником? — Блад мечтательно смотрел вдаль.
— Да, Питер. Ты таким видишь его?
— Таким. Но в любом случае, нельзя обольщаться и пренебрегать его мощью или забывать об его переменчивом нраве, — сразу же добавил он. — А теперь ложись на спину и расслабься…
Молодая женщина доверчиво легла на его вытянутые руки и прикрыла глаза. Море плавно покачивало ее, словно в колыбели.
— Хорошо… очень хорошо, — тихо прозвучал над ней бархатистый голос мужа, и она вдруг поняла что Питер больше не держит ее!
Набежавшая волна плеснула ей в лицо, и Арабелла, закашлявшись, вскочила на ноги.
— Не надо пугаться, дорогая. Я здесь.
Она вновь была в его объятиях, и он не спешил разжимать их, напротив — властно привлек ее к себе. Почувствовав его руки на своих бедрах, Арабелла спохватилась, что кроме рубашки на ней ничего нет.
— Питер! — воскликнула она со смесью испуга и восторга. — Что ты делаешь?!
— А ты как думаешь, душа моя? — промурлыкал Блад ей на ухо.
— О-о-ох, — у нее вырвался полувздох-полустон, потому что в следующий миг намерения мужа стали более чем очевидны.